Но он знал, что ее слова о любви относились к ней самой и непрекращающейся борьбе с родителями, которые не любили ее. Или, как считала она, просто не обращали на нее внимания. А ведь любить ее так легко и приятно. Она привлекала его с того момента, как они познакомились два года назад. И его по-прежнему тянуло к ней, хотя ему нечего было дать ей в эмоциональном плане.
– Дело не в любви, Мэдди. Дело в том, чтобы понять, кто я такой. Я потерял свою семью. Моя опора рухнула, и у меня даже нет возможности посмотреть в лицо человеку, который наполовину ответственен за тот ад, в котором я очутился. Ты – единственная постоянная часть моей жизни.
– Люк, это не так. У тебя есть…
– Я так чувствую. Ты – единственное, что у меня осталось. Я прошу тебя помочь мне.
Она встала, подошла к раздвижным стеклянным дверям и долго смотрела на огни, светящиеся в долине. Наконец она обернулась.
– У меня есть одно условие.
– Любое.
– Наши отношения должны быть чисто деловыми. Я говорю серьезно, Люк, ничего личного, абсолютно ничего. Мы не можем повторить то, что сделали месяц назад. Все это в прошлом. Адвокат и клиент – вот мое условие.
– Хорошо.
– Это серьезно. Дай мне слово.
– Будь у меня под рукой Библия, я бы поклялся на ней.
– Нет, я так не могу, – сказала она, качая головой. – Ты все превращаешь в шутку. – Она направилась к входной двери.
Он догнал ее и остановил, положив руки ей на плечи. Он все крепче обнимал ее, пока она не подняла голову и не посмотрела на него.
– Мэдди, если я не буду шутить, моя голова расколется на миллион кусочков. Юмор помогает мне не сойти с ума. А ты единственный человек, на которого я могу рассчитывать. Я, как и ты, не хочу ничего личного. Моя жизнь в руинах. Разве есть в ней место для личных отношений? Я даю тебе слово, что между нами не будет ничего, кроме бизнеса.
– Хорошо, – кивнула она. – А я даю тебе слово, что буду со всем старанием заниматься твоим делом.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Теперь, когда мы обо всем договорились, давай закончим ужин, – предложил Люк.
Ни в коем случае, подумала Мэдисон.
Он только что сказал, что в его жизни нет места для личных отношений. Он также сказал, что его жизнь разрушена и он не хочет иметь детей. Сейчас не время сообщать ему, что он станет отцом. Она не может сделать это сейчас.
Согласиться вести дело о завещании его отца – серьезный шаг. Это означает убить в себе эмоции. Как часто ей придется встречаться с ним? Сколько времени понадобится, чтобы решить вопросы, связанные с недвижимостью, оставшейся от Брэда? Хватит ли ей сил, чтобы удержаться от искушения броситься в его объятья? И в какой момент она сообщит ему, что у них будет ребенок?
Она заметила, что он выглядел более спокойным, чем при ее появлении, словно на душе у него стало легче, и это по-настоящему ее порадовало.
Люк даже улыбался. Господи милосердный, она не может выбить почву у него из-под ног новостью о ребенке. Она сообщит ему об этом после того, как завещание будет оглашено.
Он нежно взял ее за подбородок.
– Где ты, Мэдди? Вернись на землю.
Она просила называть ее Мэдисон, но он ни разу не выполнил ее просьбу. Люк всегда нарушал правила. Это заставляло сомневаться в том, что он выполнит свое обещание сохранить их отношения чисто деловыми.
– Эй, Адвокатиха.
Она встряхнула головой, чтобы прийти в себя.
– Извини. Что ты сказал?
– Давай закончим ужин. В конце концов, это ведь ты жаждала китайской кухни.
– Хорошо, давай.
– Ты почти ничего не съела. Что-то не так? Ты случайно не заболела?
– Нет, все отлично. – В какой-то степени он не ошибался. Чувствовала она себя действительно неважно. Мысль о еде вызывала у нее отвращение. Ей предстоял визит к гинекологу. В книгах, которые она читала, было написано, что при первой стадии беременности состояние, похожее на хроническую простуду, – это нормально. И как она сможет скрыть свое состояние от него, если он будет рядом и она постоянно будет чувствовать его внимание, которое кружит голову? И все-таки, несмотря на все обстоятельства и недомогание, а также вопреки своему правилу относиться ко всему рационально, она была счастлива, что у нее будет ребенок.
Люк угрюмо посмотрел на нее.
– Несмотря на свой эгоизм, я заметил, что ты выглядишь немного бледной. Или, если процитировать утверждение кое-кого, к кому я отношусь с большим уважением, ты выглядишь ужасно.
– Спасибо, – ответила она. А еще говорят, что беременность делает женщину прекрасной и заставляет ее светиться особым светом. – Это чисто женское. Поверь, тебе это не интересно.
Он ведь не хочет иметь детей! Они вернулись на кухню, и он отодвинул стул, чтобы она села.
– Ты просто джентльмен.
Он сел рядом с ней, и глаза его потемнели.
– Эти правила внушил мне мой отец, я имею в виду Тома. Нас, меня и моих полубратьев, научили открывать перед женщиной дверь, пододвигать стул, нести сумки. Почему я никогда не замечал, что я не такой, как мои братья?
– В каком смысле?
– Помимо цвета глаз, были и другие отличия.
– Например?
– Прежде всего, репутация закоренелого холостяка, которая полностью подтвердилась.
– О чем ты говоришь?
– Мы всегда подшучивали над этим. Дело в том, что в отличие от меня Ник, Джо и Алекс всегда искали свою пару. У них были связи до того, как они встретили своих теперешних жен. У Ника – с официанткой, когда открылся новый ресторан в Фениксе и он жил там. Он даже тайно женился на ней, когда узнал, что она беременна от другого мужчины. Потом, правда, та вернулась к отцу ребенка, и они расторгли брак.
Мэдисон кивнула.
– Я об этом слышала. А Алекс расстался со своей возлюбленной в колледже, а потом понял, что это была его единственная любовь.
– И другой не будет.
– Пока не появилась Франни, – напомнила она.
– Правильно. И Джо тоже искал, но боялся влюбиться, потому что в детстве видел, как плакала мама, в то время у нее с Томом как раз и возникли проблемы, – добавил он. – Джо видел, как распадаются браки его друзей, и боялся привязаться к женщине.
– Пока не появилась Лиз, – прокомментировала Мэдисон.
– Правильно. Но в отличие от моих братьев, которые шли по этому пути, разговоры, которые они вели, были мужской демагогией. Думаю, я действительно закоренелый холостяк. Я никогда не встречал женщины, с которой мне захотелось бы сделать следующий шаг. – Он встретился с ней взглядом, и от напряженного выражения в его глазах ей стало жарко.
Он старался ей что-то сказать? Что она не должна ждать от него привязанности?
– Я не такой, как они, Мэдди. Может быть, я просто не могу привязаться к женщине. Очевидно, что все мужчины Марчетти способны на это. Не говоря уж о моей сестре Рози, которая влюбилась в Стива Шефера, когда они были еще детьми. Но я не похож на них, потому что я не один из них.
– Тебе что-нибудь говорят слова «среда», «окружение», «атмосфера»?
– Конечно.
– Тебя растили так же, как твоих братьев и сестер. Твой отец учил тебя навыкам джентльменского поведения вместе с понятиями о любви и семейными ценностями. Независимо от того, какие проблемы были в браке у твоих родителей, они их преодолели и с тех пор были преданной друг другу парой. Твои братья с детства впитали уважительное и нежное отношение к женщине, и поэтому, когда они встречали близкого им человека, происходило чудо. С тобой это тоже обязательно случится.
Про себя она такое сказать не могла. Даже если бы ей удалось влюбиться в Люка, на пути к общему счастью им пришлось бы преодолеть слишком много препятствий. Умнее пойти окольным путем.
Казалось, это его не убедило.
– Я так не думаю. Здесь дело в химии. Видимо, я унаследовал от своего биологического отца неспособность влюбляться и связывать себя долгосрочными обязательствами.
– Я все-таки поставила бы на влияние окружающей среды.
Кому, как не ей, это знать! Она сама была продуктом окружающей среды, в которой выросла и в которой нежные чувства и бурное проявление эмоций были не приняты. Всем ее воспитателям и нянькам платили за то, чтобы они заботились о ней. Это была их работа. Мэдисон много раз убеждалась, что она не способна взрастить в своем сердце настоящую любовь, поскольку просто не знала, что это такое. Хотя в ней уже появилось предчувствие любви к своему будущему ребенку, и она понимала, что это будет усиливаться с каждым днем. Но любовь к ребенку совсем не то, что чувства женщины к мужчине.
– Том и Фло любят друг друга, – сказала она, – и души не чают в своих детях. Выросший в атмосфере любви, ты не мог остаться к ней равнодушным.
– Я смог.
– Ты решил не обращать внимания на чувства?
– Давай сменим тему, – предложил он, потирая рукой шею.
– Хорошо.
Это ее вполне устраивало. Любовь сейчас не та тема, которую ей хотелось бы обсуждать. Особенно с единственным мужчиной, который никогда не бросал ее. Единственным, с кем она потеряла контроль над собой. Она подозревала, что это очень легко может произойти снова. Как? Почему? Чем он отличался от других мужчин, которые пытались завязать с ней любовные отношения?
– О чем ты хочешь поговорить? – Он нацепил на вилку кусок мяса.
– Как твоя работа? Что происходит в «Марчетти инкорпорейтед»? – спросила Мэдисон, обращаясь к самой безобидной теме, которая пришла ей в голову. Но увидев, как омрачилось его лицо, она поняла, что затронула больную точку.
– Я не был в офисе с тех пор, как узнал правду.
– Люк! Ты шутишь! Он покачал головой.
– И не уверен, что вообще вернусь туда.
Хороший адвокат умеет говорить и слушать. Хороший адвокат сохраняет объективность, чтобы дать клиенту правильный совет. Она была убеждена, что с его стороны было бы серьезной ошибкой бросить свой бизнес. В то же время, если бы он поступил так, ей бы потребовалось постоянно давать ему консультации по разделу имущества и продаже биржевых акций, которые он приобрел за годы работы в компании, и по множеству других вопросов.
– И почему? – поинтересовалась она.
– Удивлен, что ты задаешь этот вопрос. Разве это не очевидно?
– Для меня – нет. Ты – финансовый директор компании. Судя по тому, как успешно идут дела, думаю, что ты работаешь хорошо.
– Осторожно. Такая лесть может вскружить голову.
– У тебя слишком большая голова, чтобы ее вскружить, – сказала она с легкой усмешкой. – Твоя семья ждет, что ты будешь продолжать работу. Почему для них что-то должно измениться?
– Потому что я не сын Тома Марчетти.
– Поэтому спустя тридцать лет они перестанут тебя любить? Из-за того, что ДНК у тебя не такая? И ты способен перестать любить их?
– Это серьезно, Мэдди. Почему ты не хочешь понять этого? – Отчаяние в его голосе было для нее пыткой.
Ей хотелось обнять его. Ругая себя за слабость, она положила руку ему на лоб. Но он снял ее руку, взял в свою ладонь и переплел их пальцы. Теплая волна прошла через ее руку в плечи и грудь, заставив набухнуть соски, голова закружилась, и стало трудно дышать.
Она сделала глубокий вдох, пытаясь набрать воздух.
– Я… я знаю, что это серьезно, и не стараюсь преуменьшить важность произошедшего, но иногда кто-то должен взглянуть со стороны, чтобы быть объективным. В семье Вэйнрайт, где самым главным является соответствие общепринятым стандартам, это имело бы значение, но не в твоем случае. Ничто не может повлиять на их любовь к тебе.
– Они любят того, кем они меня считали.
– А что, собственно говоря, изменилось? Ты ведь тот же человек, что и прежде. Ты тот же сын и брат, которого они любили. – Мэдисон положила вторую руку поверх их сплетенных пальцев. Господи, взмолилась она, помоги мне справиться с этим человеком и с самой собой. Я не могу уйти и оставить его одного. – Ты поступишь как идиот, если отвернешься от людей, которые тебя любят, и бросишь такой успешный бизнес.
– Семейный бизнес. – Он вынул свою руку из-под ее рук и провел по ее волосам. – Я больше не являюсь частью семьи. Не слишком приятно быть членом семьи наполовину.
Она отломила кусочек печенья, положила его в рот и медленно прожевала, надеясь, что это успокоит желудок, как написано в книгах о беременности.
– Люк, возможно, я уже и так наговорила много лишнего…
Он покачал головой.
– Я рассчитываю, что ты будешь говорить мне правду даже тогда, когда мне не хочется ее слышать. Именно поэтому я так старался убедить тебя остаться моим адвокатом. Что ты хотела мне сказать? – спросил он, снова взяв ее ладонь в свои руки.
– Почему ты думаешь, что они откажутся от тебя? Если бы это случилось с кем-то из них, разве ты отвернулся бы от него?
– Нет, но я не отворачиваюсь от них, просто ухожу из бизнеса.
Она поняла, что таким образом он пытается защитить себя и решить этот вопрос. Если он сам сделает первый шаг, то это будет не так болезненно, даже если они откажутся от него.
Она решилась на последний довод.
– Я думаю, тебе придется выдержать серьезную битву, убеждая Марчетти, что ты не являешься членом их семьи.
– Ты ошибаешься, Мэдди. Им будет легче, если я просто исчезну.
– Хочешь пари?
Уголок его рта изогнулся, и мрачное выражение исчезло с лица.
– Конечно, но ставку называю я.
В глазах Люка появилось вызывающее, чувственное выражение. Она уже видела такое однажды, перед тем как он свел ее с ума своими поцелуями. Как бы ей хотелось вновь испытать нечто подобное! Но это, увы, невозможно.
– Не забывайся, Люк. Помнишь, мы договорились с тобой о том, что у нас будут чисто деловые отношения. – Она постаралась отнять свою руку.
Он держал ее нежно, но крепко.
– Это ты начала. И потом, с чего ты взяла, что ставки будут касаться наших с тобой отношений? Двадцать долларов за то, что Марчетти облегченно вздохнут, когда я уйду.
– Согласна, – сказала она. – На какой день ты хочешь назначить оглашение завещания? – Тошнота подкатила к горлу. Как только все будет закончено, она сообщит ему свою новость.
– Послезавтра?
Так скоро, подумала она, но согласно кивнула.
– У меня остается день, чтобы самой ознакомиться с делом.
– Запиши меня в свой ежедневник. Надеюсь скоро увидеть тебя, Мэдди.
Она глубоко вздохнула. Только бы у нее хватило времени подобрать нужные слова, чтобы сказать ему то, что она должна сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18