Поверх головы тещи Бен встретился взглядом с Джулией. Гордость в ее глазах дала ему силу продолжить топтание. Он даже попытался, вероятно в последний раз, заключить со Стефанией какое-то подобие соглашения:
— К тому времени, когда мы вернемся из свадебного путешествия, обновление дома будет закончено. Надеюсь, когда мы устроимся, вы и Гарри посетите нас.
— Вряд ли, — отрезала Стефания. — Если бы вы по-настоящему хотели, чтобы Джулия оставалась ближе к своей семье, вы бы не выбрали жизнь чуть ли не в Соединенных Штатах Америки. Если она захочет видеть пас, она может приезжать к нам. Наш дом, в конце концов, всегда будет ее домом. И наша дверь всегда открыта для нее.
Эту женщину еще при рождении надо было сбросить с холма! Стиснув зубы, он поддался искушению и сильно закрутил ее в танце. Она чуть не вылетела из своих туфель на шпильках.
Наказание последовало немедленно. И в такой форме, какую он не мог предвидеть даже в самых кошмарных снах.
— Кто эта особа и почему она вторглась в частные владения? — вдруг проквакала Стефания, так высоко подняв брови, что они почти скрылись под прической. — Это кто-то из ваших гостей? И вы не удосужились представить ее мне?
— Нет, Стефания, — возразил он, его терпение уже было на исходе. — Удивительно, почему такое могло прийти вам в голову. Я не такой мужлан, чтобы…
Запал погас в наступившем ужасающем молчании. Его взгляд остановился на женщине, проталкивающейся в двойные двери фойе. Всего лишь два часа назад он стоял там и принимал гостей. В свете канделябров пламенели рыжие, отливающие золотом волосы. Она вглядывалась в толпу гостей и явно кого-то искала.
Бен покачал головой, словно не хотел верить происходящему. День свадьбы. Этот день принадлежит Джулии, ему и их будущему. Его прошлому здесь нет места.
Охваченный паникой, он наступил на ногу Стефании.
— Вы что, не смотрите себе под ноги? — воскликнула она. И в ее голосе прозвучали неприятные визгливые ноты.
Бен не особенно заботился о том, как умиротворить Стефанию. Главное — немедленно убрать со сцены непрошеную гостью, пока Джулия не заметила ее.
Прокладывая извилистую дорожку среди танцующих, он наконец добрался до двери.
— Какого дьявола? Ты думаешь, Мариан, что делаешь? — рявкнул он, схватил ее за локоть и потащил через фойе к комнатам, отведенным гостям со стороны невесты. Тут же находился и багаж, вещи, которые им понадобятся во время свадебного путешествия. А также билеты и паспорта. Дорожный костюм Джулии, что-то модное цвета дикой орхидеи, висел на плечиках на медной вешалке для пальто.
— Мне надо было видеть тебя, — прохныкала Мариан. — Нам нужно поговорить.
— Что? — Он уставился на нее, не веря своим глазам. — Мы не разговаривали уже много месяцев. А в свете нашего последнего разговора и представить невозможно, о чем еще мы могли бы говорить.
— Ты передумаешь, когда услышишь, что я хочу сказать.
— Мариан, — он закрыл дверь, чтобы кто-нибудь не подслушал их разговор, — я сегодня женюсь. Ты ворвалась ко мне на свадьбу. Ты что, сошла с ума?
— Прости. — Слезы сверкнули у нее в глазах. Я не знала. Когда я искала тебя по адресу, который мне дали в твоей старой квартире, рабочие сказали, что ты здесь на свадьбе. Они не сказали, что это твоя свадьба.
Она чуть ли не упала на маленькую позолоченную софу рядом с зеркалом во всю стену. Потом достала из большой клетчатой сумки, висевшей на плече, платок и высморкала нос. Больше всего на свете Бену хотелось, чтобы Мариан оказалась за тысячу миль отсюда. Но она так жалко выглядела, что он не мог удержаться от сочувствия.
— Что случилось, Мариан? Примирения с мужем не вышло?
— Вроде того. Пока ты не согласишься выслушать меня, мои несчастья не кончатся.
— У меня такое чувство, будто я говорю на иностранном языке! — Бен нетерпеливо пожал плечами. — Я только что женился. Жена, наверно, удивляется, куда я исчез. А к каким заключениям придет моя теща… — Он хлопнул себя по лбу. Черт-те что, они этого не вынесут!
— Если ты думаешь, что сейчас у тебя проблемы, — Мариан сквозь слезы взглянула на него, то подожди, что я тебе скажу! И можешь убрать со своего лица, Бен Каррерас, это выражение. В свете отношений, какие у нас когда-то были, самое меньшее, что ты мне теперь должен…
— Не заходи так далеко, Мариан, — едко посоветовал он. — Наши отношения, если их можно так назвать, во-первых, закончены. А по-настоящему никогда и не начинались.
— Когда спал со мной, ты так не думал!
— Ты пришла сюда, чтобы шантажировать меня? — Голос упал до опасного шепота.
— Нет, я бы вовсе не пришла сюда, — она забилась в угол софы, — если бы был другой выход.
Но речь идет не только о твоем или моем будущем, Бен. Речь идет о ребенке.
Большую часть своей тридцатидвухлетней жизни Бей прожил довольный собой и жизнью.
Каждое утро он просыпался, восхищаясь, что жизнь становится все лучше.
Последние слова Мариан повисли в воздухе словно топор, который вот-вот упадет на голову.
Он понял, что пребывал в раю для дураков.
— Чьем ребенке? — спросил Бен, заранее зная ответ.
— Твоем.
Конечно, это хитрость, ложь. Мариан всегда была горазда на выдумки. Ведь это она большую часть из двух месяцев их близости где-то прятала мужа. Так почему же страх, точно саван, опутывает его? Почему же он почти готов признать, что по меньшей мере в этом случае она говорит правду?
— Не верю. — Он еще попытался отрицать. Если бы я сделал тебя беременной, ты бы сказала об этом гораздо раньше.
— Я не была уверена, что ребенок твой. Сдерживаемые слезы побежали по щекам. — Он мог быть Уэйна. Я надеялась, что он Уэйна.
— Не понимаю, какие могут быть сомнения. Конечно, если ты не обслуживала нас обоих в одно и то же время.
В отчаянной попытке разорвать кошмарную паутину, опутавшую его, Бен бросил эти слова, почти не сознавая их смысла. Но краска, залившая лицо, и виноватый вид, с каким Мариан избегала его взгляда, подчеркнули черный юмор его фразы. Так раскрылась безобразная правда их, с позволения сказать, романа. Потрясенный, он склонился к ней.
— Мариан, скажи, что я ошибаюсь!
— Прости… — Она беспомощно всплеснула руками.
— За что? За обман твоего мужа? За ложь, которая шла от тебя с первого дня, как мы встретились? За то, что ты говорила мне, будто позаботилась о безопасности секса, а сама ничего не сделала? А теперь очередная новость! Что, Мариан, на «прости» новости не кончаются? — Бен слышал свой голос, подрагивающий от ярости. Он попытался взять себя в руки. — Скажи мне, что это просто плохая шутка.
— Это не шутка, — прохныкала она. — Как мне хотелось бы, чтобы это была шутка. Всю беременность я надеялась, что до этого дело не дойдет. Но ребенок, Бен, твой. Мы получили из больницы результат анализа на ДНК. И теперь ясно, что он не может быть Уэйна.
— Допустим, что это не очередная ложь. — Почти больной от отчаяния, Бен опустил голову и обхватил ее руками. — Чего ты хочешь от меня? Денег?
— Нет. Я хочу, чтобы ты взял малыша.
— Куда взял? — Он огорошенно уставился на Мариан.
— К себе домой. Я не могу содержать его. Уэйн прощает меня за то, что у меня была с тобой связь, но не хочет тащить на себе ребенка другого мужчины. Если я намерена быть с ним в браке, то мне надо отказаться от ребенка. Поэтому я пришла. Но если ты не возьмешь его, я отдам ребенка на усыновление. У меня нет другого выбора. Иначе я потеряю мужа. А я хочу его сохранить. Он единственный человек, которого я когда-нибудь любила.
— Как ты можешь любить мужчину, который заставляет тебя отказаться от ребенка? — воскликнул Бен.
— Я не такая сильная, как ты, — пожала Мариан плечами. — Мне нужен человек, на которого я могу опереться. — И, словно все объяснив, она встала, сняла с плеча сумку и положила к его ногам. — Мне одной не справиться с ребенком.
Бен посмотрел на Мариан, потом на сумку.
— Что это?
— Это вещи, которые тебе понадобятся. Памперсы, питание… А ты что подумал? Что у меня в сумке ребенок?
— После всего, что ты сделала, я бы не удивился.
— Ты же знаешь, я не бесчувственная. — Мариан всхлипнула, заметив отвращение, которое Бен и не пытался скрыть. — В конце концов, это и мой ребенок. Девять месяцев я заботилась о нем, пока он рос во мне. Потом я его родила. — Она глубоко вздохнула и с видом полного отчаяния продолжала:
— Я должна делать то, что лучше для него. Я должна думать о его.., безопасности.
Безопасности?
В сочетании с предыдущими жалобами слово прозвучало странно, если не сказать зловеще.
— Так что ты решил, Бен? Ты хочешь вырастить его? Или мне лучше позвонить в социальную службу и отдать малыша неизвестно кому?
Глава 2
Бен принялся наводить порядок в мыслях и продираться через хаос, царивший в его сознании. Он готовился дать ответ. В этот момент открылась дверь. Послышался шелест шелка и звук шагов, замерших на пороге. Словно издалека до .него донесся голос Джулии. Теплый, заботливый и полный любви.
— Любимый? У тебя все в порядке?
И почти сразу тоном, полным подозрительности и осуждения, заговорила ее мать. Вопрос Стефании пролетел по комнате словно смертоносная стрела.
— Бенджамен, по-моему, вы должны нам объяснить. Кто эта женщина? Что у нее за неотложное дело? Почему вы посчитали возможным уйти с собственной свадьбы и уединиться с ней?
Бен молча повернулся и встретился взглядом с Джулией. Он пытался сказать ей взглядом, что все происходит не так, как он хотел бы. Что он готов отдать правую руку, лишь бы уберечь ее от обиды и унижения, которые свалились на нее. Но способность общаться без слов, которая так легко проявлялась во время танцев, покинула его в тот момент, когда он больше всего нуждался в ней.
На очаровательном лице новобрачной он прочел вопрос. Любопытство. И тревогу.
— Бенджамен, мы ждем, — напомнила теща.
— Уходите, Стефания, — сказал он. — Это вас не касается.
— Если это затрагивает мою дочь, а глядя на ваше лицо, я могу предположить, что затрагивает, то это касается и меня.
Ему стало холодно от мысли, что все кончено.
Холод, злость и страх переполняли его. За пятнадцать минут все изменилось. Все, что он считал своим до конца земных дней, вдруг куда-то испарилось. И не в его силах что-либо изменить.
— Джулия, — сдавленным голосом произнес Бен, — то, что я должен сказать, касается только тебя. Я не позволю, чтобы твоя мать за нас принимала решения. Или убери ее отсюда, или я не отвечаю за свои поступки.
— Мама, — Джулия повернулась к матери, — пожалуйста, оставь нас одних.
— С этой особой? — Стефания жестом показала на Мариан. — Ни за что, моя дорогая! Если останется она, останусь и я.
Злость Бена переросла в ярость. Теща доводила его до белого каления. Им овладело что-то вроде безумия. Он никогда не был человеком, склонным к насилию. Но в этот момент он подумал, что мог бы убить, если бы убийство защитило его любимую. А он любил Джулию больше жизни.
К счастью, дверь снова открылась. На пороге стояла Фелисити Монтгомери. Единственный человек на земле, который мог повлиять на Стефанию.
— В фойе ждет мужчина с ребенком, — сообщила она. — Он думает, что вроде бы здесь его жена.
Он хотел бы знать, выполнила ли она дело, ради которого пришла.
— По-моему, мы все хотели бы услышать ответ на этот вопрос, — фыркнула Стефания. — Почему вы не пригласили его присоединиться к пашей компании? Вероятно, он был бы более откровенным.
Но Фелисити кое-чему научилась за свои семьдесят девять лет. Она не нуждалась в объяснениях, чтобы почувствовать враждебность и напряжение, висевшие в воздухе.
— По-моему, Стефания, ты ошибаешься. Бел, у тебя огорченный вид. Я могу что-нибудь сделать?
— Да, — ответил Бен. — Увести отсюда мать Джулии прежде, чем я скручу ей шею. Она вмешивается не в свое дело.
— Считай, что это сделано, дорогой мальчик, строго ответила она. Потом крепко взяла его тещу за локоть и повела к двери. — Пойдем, Стефания! Ты слышала, что сказал мужчина?
Наступившее молчание оказалось чуть ли не хуже предшествовавшей ему агрессивности. Оно распространилось по комнате словно отравляющий газ, который парализовал троих оставшихся.
— Бен, ты хочешь, чтобы я подождала в фойе? первой заговорила Мариан.
Он кивнул, не доверяя своему голосу.
Оставив сумку там, где бросила, Мариан направилась к двери и па мгновение остановилась возле Джулии.
— Очень жаль, что я испортила вам свадьбу, проговорила она. — Надеюсь, вы поверите мне, если я скажу, что это совсем не входило в мои намерения.
— Перестань, Мариан! — прогремел он. Мысль о том, что Джулия услышит новость от кого-то другого, а не от него, вернула ему силы.
Все это время Джулия стояла не шелохнувшись, не сводя спокойного взгляда с лица мужа.
— Ты не хотела бы сесть? — спросил Бен, когда они наконец остались одни.
— Нет. Я хотела бы, чтобы ты сказал, кто эта женщина и почему она пришла сюда. И я хотела бы знать, почему она думает, будто испортила день нашей свадьбы.
Убегали секунды. Бен искал способ смягчить удар, какой ему предстояло нанести. Но как бы ему ни хотелось, чтобы все повернулось по-другому, быстрый резкий удар меча — самое милосердное решение вопроса.
— Джулия, она заявляет, что я отец ее ребенка.
Комната чуть наклонилась. Она боялась потерять сознание. Слишком много волнений, сказала себе Джулия. Слишком много шампанского. Я все это придумала.
Ничего не видя, она нащупывала у себя за спиной что-нибудь, лишь бы ухватиться и не упасть.
Пальцы наткнулись на дверную ручку. Она крепко сжала ее. Ручка вдавилась в ладонь, холодная, гладкая и твердая. Нервно сглотнув, Джулия задала единственный имеющий значение вопрос:
— И то, что она говорит, правда?
— Очень может быть, что да.
— И давно ты узнал?
— Только что.
— Понимаю.
Но Джулия ничего не понимала. Сжав губы, она отпустила ручку двери и выставила ладони перед собой. Она знала, что он следит за каждым ее движением. Ждет какого-нибудь сигнала, что она поняла его слова. Но в голове было пусто.
— Джулия, — наконец взмолился он, — скажи что-нибудь. Ради бога! Пошли меня к черту. Скажи, что я самая большая в мире скотина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16