Пуговиц по п
ять с каждого борта, роговые, темные, а одна, справа, верхняя, в сравнении с д
ругими гораздо больше».
Вот они! Вот и убийцы!
И сейчас же мне припомнился сон. Во сне Степанова видела пятерых, а тут чет
ыре разбойника. Кто же пятый? А пятый Ц сторож рыжий!
Пригласил я Теплова.
Ц Убийцы Степанова открыты!
Ц Кто?
Ц А вот кто! Извольте рыжего снова арестовать и потом, как тех привезут, о
чную ставку сделать.
Теплов тотчас арестовал рыжего и привел его ко мне. Едва я увидел его, гово
рю:
Ц Теперь сознавайся, братец, потому как сюда везут твоих четверых прият
елей!
Ц Каких приятелей?
Ц А беглых из тюрьмы, которые у тебя гостили! Это я уже от себя сказал.
Дрогнул он и говорит:
Ц Точно, есть и моя вина! Только я не убивал…
Ц А что делал?
Тут он все и рассказал.


* * *

Дело так вышло.
Сидел он у себя в сторожке, сапоги чинил. Вдруг дверь распахнулась, ввалил
ись четыре арестанта в серых куртках и прямо на него. Давай им есть, пить, д
еньги и одежду на всех.
Он перепугался до смерти и отдал им все, что мог.
Съели они весь хлеб, кашу, квас выпили. Взяли всю его одежонку, старую и нов
ую, а на четверых всего этого мало. Наряжаются они, а один выглянул в окно и
говорит:
Ц Вон добрый человек идет, он нам поможет.
А это несчастный Степанов.
Тут дело темное. Рыжий говорит, что он не помогал им, а надо думать, помогал.

Взяли из сторожки молоток, которым рельсы пробуют, и вышли на дорогу. Степ
анов увидел их и побежал. Они нагнали его, повалили…
Все, как во сне! Убили ударом молотка, а потом бросили и хотели идти.
Рыжий перепугался. Разбойники уйдут, труп оставят, а его затаскают, а то и
засудят. «Помогите уволочь его!» Они согласились. Нашел рыжий веревку, за
тянул ее на шее убитого, привязал черенок от ложки, чтобы ловчее тащить бы
ло, и они потащили труп к речке. Трое волокли, а двое следы заметали.
Труп бросили. Беглые пошли дальше, а рыжий вернулся в сторожку и на полу вс
ю кровь выскоблил, а снег, что пошел вскорости, все следы запорошил.
Так и погиб Николай Степанов, увидевший вместе с матерью свою смерть во с
не накануне Рождества.

Шайка разбойников-душителе
й

Это была хорошо организованная шайка. Члены шайки Ц наглые, энергичные,
смелые. Одно время они навели на Петербург панику.
Операции их начались в 1855 году. В конце этого года на Волховской дороге был
найден труп мужчины, задушенного веревочной петлей. Расследование уста
новило, что это был крестьянин Семизоров из села Кузьминского, что он еха
л домой, был по дороге кем-то удушен, после чего у него взяли лошадь, телегу
и деньги.
Следом за ним на тон же Волховской дороге был удушен крестьянин деревни
Коколовой Иван Кокко, причем у него взяты были лошадь с санями.
Затем страшные преступники как будто переселились в Кронштадт, и там так
же были убиты удушением веревочной петлей и ограблены друг за другом кр
естьянин Ковин и жена квартирмейстера Аксинья Капитонова.
Потом убийство удушением Михеля Корвонена и легкового извозчика Федор
а Иванова, оба раза с ограблением и уже снова в Петербурге, на погорелых ме
стах Измайловского полка.
Следом за извозчиком Ивановым близ Скотопригонного двора был найден тр
уп так же удушенного и ограбленного извозчика.
Как сейчас помню панику, охватившую жителей столицы, а особенно извозчик
ов.
Нас же угнетало чувство бессилия. Я был тогда еще маленьким человеком, по
мощником надзирателя при Нарвской части, но начальство уже отличало мен
я.
Пристав следственных дел, некий Прач, толстый, краснолицый, с рыжими усам
и, самоуверенно говорил:
Ц Небось откроем! У меня есть такие люди, которые ищут, и сам я гляжу в оба!

Но он больше глядел в оба… кармана мирных жителей своей части.
Другое дело Келчевский.
Он был стряпчим по полицейским делам той же Нарвской части и проявлял не
заурядную энергию, особенно в ведении следствия. Мы с ним подолгу беседо
вали о таинственных убийцах. Как он, так и я, не сомневались, что в этих убий
ствах принимает участие не один и не два человека, а целая шайка.
Конец этого года и начало следующего можно назвать буквально ужасными. З
а два месяца полиция подобрала одиннадцать тел, голых, замерзших, со стра
шными веревками на шее! Это были извозчики или случайные прохожие.
Из одиннадцати подобранных тел девять удалось оживить благодаря своев
ременной медицинской помощи, и рассказы потерпевших были страшнее всяк
их придуманных рождественских рассказов.
Ц Наняли меня,Ц вспоминал извозчик,Ц два каких-то не то мещанина, не то
купца на Рижский проспект, рядились за тридцать копеек, я и повез. Они песн
и поют. Только въехали мы с седьмой роты на погорелые места, они вдруг прит
ихли. Я поглядел Ц они что-то шепчутся. Страх меня забрал. Вспомнил про уб
ивцев и замер. Кругом ни души, темень. Я и завернул было коня назад.
А они: «Куда? Стой!» Я по лошади, вдруг Ц хлясть! Мне на шею петля, и назад мен
я тянут, а в спину коленом кто-то уперся.
Ц А в лицо не помнишь их?
Ц Где ж? Рядили, мне и не вдогад!
Ц Возвращался от кума с сочельника,Ц рассказывал другой. Ц Надо было м
не свернуть в Тарасов переулок, я и свернул. А на меня двое. Сила у меня есть
, я стал отбиваться, только один кричит: «Накидывай!» Тут я почувствовал, ч
то у меня на шее петля. А там запрокинули меня, и я обеспамятовал…
И опять в лицо признать никого не может.
Граф Петр Андреевич Шувалов, бывший тогда петербургским обер-полицейме
йстером, отдал строгий приказ разыскать преступников.
Вся полиция была на ногах, и все метались без толка в поисках следов.


* * *

Трудное это было дело! Я потерял и сон, и аппетит. Не могут же скрыться прес
тупники, если их начать искать как следует? И дал я себе слово разыскать их
всех до одного, чего бы мне это ни стоило.
Убийцы не только уводили сани и лошадей, но и раздевали своих жертв донаг
а. Должны же они были сбывать куда-нибудь награбленное, а награбленное бы
ло типичное, извозчичье.
Я решил утром и вечером бродить по Сенной, на Апраксином, на толкучке до те
х пор, пока не найду или украденных вещей, или продавцов.
С этой целью с декабря я каждый день наряжался то оборванцем, то мещанино
м, то мастеровым и шатался по известным мне местам, внимательно разгляды
вая всякий хлам.
Дни шли, не принося результатов.
Келчевский, посвященный в мои розыски, каждый день спрашивал с нетерпень
ем:
Ц Ну, что?
Ц Ничего!
Но вот однажды, а именно тридцатого декабря, я сказал ему:
Ц Кажется, нашел!
Он оживился. Ц Как? Что? Кого? Где?
Но я ничего ему не ответил, потому что сам еще знал очень мало.


* * *

Дело было так.
По обыкновению я вышел на свою охоту вечером двадцать девятого декабря.
Переодетый бродягой, шел я медленно мимо Обуховской больницы, направляя
сь к Сенной, чтобы провести вечер в малиннике, когда меня перегнали двое м
ужчин, по одежде Ц мастеровые. Один из них нес узел, а другой говорил ему:

Ц Наши уже бурили ей. Баба покладистая…
Меня словно что-то толкнуло! Дал я им пройти вперед и тотчас пошел следом.
Они шли быстро, избегая людей, и для меня, человека опытного, стало ясно, чт
о они несут продавать краденое.
Недолго думая, я нащупал в кармане свой перстень с сердоликом и решил сле
дить за этими людьми.
Они миновали Сенную площадь и вошли в темные ворота огромного дома де Ро
берти. Через ворота вошли во двор и пошли вглубь, а я вернулся на улицу и ст
ал ожидать их возвращения.
Рисковать и идти за ними не было нужды. Место, куда они направлялись, я уже
знал. Там, в подвале, жила солдатская вдова Никитина, известная мне скупщи
ца краденого.
Знала и она меня не по одному делу, и я пользовался у нее даже расположение
м, потому что всегда старался не вводить ее в убытки отобранием краденог
о и устраивал так, что пострадавшие люди за малую цену выкупали у нее вещи.

Ждать мне пришлось недолго. Минут через пятнадцать Ц двадцать вышли мои
приятели, уже без узла.
Я пошел им навстречу и у самого фонаря нарочно столкнулся с одним из них, ч
тобы лучше разглядеть его в лицо. Он выругался и отпихнул меня, но этого вр
емени было достаточно, чтобы я узнал его в тысячной толпе.
Я перешел на другую сторону и стал следить. Они зашли в кабак, наскоро выпи
ли по стакану и вышли, закусывая на ходу печенкой.
Один спросил:
Ц Ночевать где будешь?
Ц А в Вяземке,Ц ответил другой.Ц А ты?
Ц Я тут… С Лукерьей!
Они остановились у дома Вяземского, этой страшной в свое время трущобы, и
распрощались.
Я тотчас вернулся в дом де Роберти и вошел прямо в квартиру Никитиной.
Она пила за некрашеным столом чай, со свистом втягивая его с блюдца.
Взглянув на меня, безучастно спросила:
Ц Чего, милый человек, надо?
Я невольно рассмеялся.
Ц Не узнала?
Она оставила блюдце и всплеснула руками.
Ц А вот те Христос, не признала! Ваше благородие! Вот обрядились-то! Диво!

Ц За делом к тебе,Ц сказал я. Она тотчас приняла степенный вид и, выгляну
в в сени, старательно закрыла дверь.,
Ц Что прикажете, ваше благородие?
Ц У тебя сейчас двое были, вещи продали,Ц сказал я.Ц Покажи их!
Она кивнула головой, беспрекословно подошла к сундуку и показала мне вещ
и.
Я аж задрожал, как ищейка, напавшая на след: это были довольно старый полуш
убок и извозчичий кафтан с жестяной бляхой! Чего лучше! Предчувствие мен
я не обмануло, я напал на след!
Но затем наступило разочарование.
Ц Пятерку дала,Ц равнодушно пояснила мне Никитина.Ц Али краденые?
Ц Другое-то разве несут к тебе? Ц сказал я.Ц Ну, вещи пока что пусть у теб
я будут, только не продавай их. А теперь скажи, кто тебе их принес?
Она подняла голову и спокойно ответила:
Ц А пес их знает. Один через другого, мало ли их идет. Я и не спрашиваю!
Ц Может, раньше что приносили?
Ц Нет, эти в первый раз.
Ц А в лицо запомнила? Она покачала головой.
Ц И в лицо не признаю. Один-то совсем прятался, в сенях стоял, а другой все
рыло воротил. Только и видела, что рыжий. Да мне и в мысль не приходило разг
лядывать.
Я смущенно вздохнул.
Ц Ну, так пока что хоть вещи побереги!
И вот на это-то происшествие я и намекнул Келчевскому.
Несомненно, я напал на след, это ясно. Но вместе с тем у меня в руках не было
еще никакого материала. Тем не менее я решил отыскать этих людей, стал их в
ыслеживать, и седьмого января удалось арестовать молодцов, обвинив их в
продаже тулупа и армяка.
Келчевский взялся их допросить.
Один из них, рыжий, здоровый парень с воровской наглой рожей, назвался гос
ударственным крестьянином Московской губернии Александром Петровым, а
другой Ц мещанином Иваном Григорьевым.
Заявили они, что ходят без дела, ищут места, а что до Никитиной, то никакой т
акой не знают и никаких вещей ей продавать не носили. Уперлись на этом, и к
онец.
Мы их посадили, а я занялся проверкой паспортов. Они оказались в порядке.

Вызывали Никитину. Не знаю, боялась ли она в самом деле, только не признала
ни того, ни другого.
Между тем уверенность, что это именно одни из «душителей», была во мне так
крепка, что передалась и Келчевскому. Тот продолжал держать их в тюрьме.

Время шло. Я продолжал свои поиски, но безуспешно. Мои арестанты сидели, Ке
лчевский безуспешно допрашивал их. А убийства с удушением продолжались.

Я уже начал падать духом, как вдруг опять случай пришел мне на помощь.


* * *

Однажды я присутствовал при допросе Келчевским старого рецидивиста Кр
юкина по делу о шайке грабителей, орудовавших в то же время в Петербурге. Н
адо сказать, что Келчевский знал свое дело блестяще, и именно ему я обязан
своим умением добиваться признания. Несколькими словами он мог сбить с т
олку допрашиваемого и узнать правду. Так и в этот раз.
Ц Плохо твое дело. Я бы, пожалуй, помог тебе, если бы и ты нам помог,сказал о
н Крюкину.
Лицо Крюкина оживилось надеждой.
Ц Чем, ваше благородие?
Ц Где, с кем сидишь?
Ц Нас много, восемь!
Ц А Иванов с тобой?
Ц Душитель-то?..
Я чуть не подпрыгнул, но Келчевский сохранял полное спокойствие. Он кивн
ул и сказал:
Ц Он самый! Узнай у него, скольких он удушил и с кем…
Крюкин покачал головой.
Ц Трудно, ваше благородие! Действительно, говорил, что душит и вещи прода
ет, а больше ничего. Мы его даже спрашивали: как? А он выругался и говорит: «Я
пошутил». Ребята сказывали, что знают его, ну а как и что подлинно, никто не
знает.
Ц Ну, а ты узнай! Ц сказал ему Келчевский и отпустил.
Ц Значит, наша правда! Ц воскликнул я, едва грабителя увели.
Келчевский засмеялся.
Ц Наша! Я давно это чувствовал, да конца веревки в руках не было. А теперь в
се дознаем.
Ц Вызвать Иванова?
Ц Непременно!
Он тотчас написал приказ, чтобы к нему доставили из тюрьмы Иванова. Через
полчаса перед нами стоял этот Иванов. Нагло улыбаясь, он отвесил нам покл
он и остановился в выжидательной позе.
Ц Ну, здравствуй,Ц сказал ему ласково Келчевский.Ц Что, сидеть еще не н
адоело?
Этот допрос происходил второго апреля, и, значит, Иванов сидел без малого
три месяца.
Иванов передернул плечами:
Ц Известно, не мед,Ц ответил он.Ц Ну, да я знаю, что господа начальники и
смилостивятся когда-нибудь.
Келчевский покачал головой.
Ц Вряд ли! Суди сам, Петров говорит, что ты душил извозчиков, а я тебя вдруг
отпущу!
Ц Петров?! Ах, он…Ц воскликнул Иванов. Ц Что Петров,Ц продолжал Келчев
ский.Ц Ты сам говоришь то же…
Ц Я?
Ц Ты. Крюкину говорил, Зикамский и Ильин тоже слышали. Хочешь, позову их?

Ц Брешут они. Ничего я такого не говорил.
Ц Позвать?
Ц Зовите. Я им в глаза наплюю.
Ц А что от этого? Все равно сидеть будешь. Поймаем еще двух-трех Ц они не
дураки. Все на тебя накляпят, благо, уже сидишь. Петров-то все рассказал…
Иванов стал горячиться.
Ц Что рассказал-то? Что?
Ц Сказал вот, что вещи продавали…
Ц Ну, продавали, а еще что?
1 2 3 4 5