Он оглянулся по сторонам и заметил на другой стороне улицы газетный лоток. Рядом на складном стульчике сидел ладненький дедушка в белом полотняном френчике и коричневой шляпе. Френчик был поношенный, но чистый, шляпа тоже, и в этаком прикиде дедуля здорово напоминал гриб-боровик. Маркиз оживился и потащил Лолу через дорогу к газетному лотку.
— Скажите, дедушка… — обратилась Лола к боровику, но тот немедленно парировал:
— Тоже мне, внучка нашлась!
Леня отставил свою расстроенную подругу и сам выдвинулся на передовую.
— Уважаемый, вы ведь тут все время… работаете?
— Делу время, потехе час! — солидно отозвался газетчик.
— Да-да, конечно. И вы, мне кажется, человек очень внимательный…
— Внимание к людям — непреложный закон нашей жизни, — немедленно ответил старичок.
Маркиз удивленно посмотрел на него и после небольшой паузы продолжил:
— Может быть, вы запомнили, вот эта дама, — Леня кивнул на Лолу, — пришла сегодня утром в то кафе, прямо напротив вашего лотка, с маленькой собачкой…
— Собака — друг человека, — не удержался газетчик и добавил:
— Никто не забыт и ничто не забыто.
Маркиз снова с любопытством взглянул на него, оценив его необычную манеру выражаться, и задал следующий вопрос:
— А потом.., вы больше не видели эту собачку? Дело в том, что она пропала, и дама очень расстроена…
— Чужого горя не бывает! — высокопарно провозгласил старичок.
— Вот именно! — не стал спорить Маркиз. — Так вам собачка больше не попалась на глаза?
— Глаза — зеркало души! — уверенно ответил газетчик.
— Неча на зеркало пенять! — вернул подачу Маркиз.
Такая манера выражаться начала его раздражать.
— Так видели вы собачку или нет?
— Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу! — произнес старичок обиженным голосом.
— Ну что вы, право, такой обидчивый!
Сами же сказали — чужого горя не бывает!
— Не бывает, — уверенно подтвердил престарелый работник прилавка, — забота о людях — закон нашей жизни!
«Повторяться начал, — подумал Маркиз, — есть надежда, что скоро выдохнется».
Вслух же он сказал:
— Все-таки насчет собачки — видели вы ее или нет?
— Ищите женщину! — внезапно выпалил старичок.
— Женщину? Какую женщину? — насторожился Леня.
— Ах, эти черные глаза… — нараспев проговорил газетчик и добавил для верности:
— Очи черные, очи страстные…
— Какой ты, Леня, непонятливый, — вступила в разговор Лола, — дедушка же ясно тебе сказал, что здесь вертелась какая-то подозрительная брюнетка. Впрочем, брюнетки все подозрительные…
— Сама ты — бабушка русской революции! — газетчик снова обиделся на «дедушку».
Леня снова отодвинул Лолу на безопасное расстояние и умоляюще взглянул на старичка.
— Значит, женщина, брюнетка… И что же такое подозрительное она делала?
— Черного кобеля не отмоешь добела!
— Собака! — догадался Леня. — С ней была черная собака!
— Привязать к позорному столбу! — пробубнил газетчик.
— Ага, значит, она привязала собаку перед входом в кафе, — догадался Маркиз, который начал уже довольно неплохо понимать специфическую речь своего собеседника. — А что было потом?
— Перед нами широко открыты все двери!
— Ага, значит, она вошла в кафе! А вышла она оттуда одна или с маленькой собачкой?
— Тайное всегда становится явным! — сурово и решительно провозгласил старичок.
— Значит, она незаметно вынесла Пу И..
— Где она, где эта мерзавка, где эта террористка? — Лола с криком выскочила из-за Лениной спины. — Я выцарапаю ей глаза! Я выдеру ей все ее черные космы!
— Для начала неплохо бы ее найти, — остудил ее Маркиз и снова обратился к газетчику:
— Значит, брюнетка с собакой.
А еще какие-нибудь приметы вы не запомнили?
— Красная гвоздика, спутница тревог! — торжественно продекламировал старик.
— То есть? — растерялся Леня.
— Одета она была в красное, — подсказала сзади Лола, — что для брюнетки вполне естественно.
— А собака-то, собака какой породы?
Черная — это мы поняли, а порода, порода какая? Черными бывают кокер-спаниели, ротвейлеры, доберманы, ризеншнауцеры, московские сторожевые…
— Пудель, — отрезал старичок, не найдя подходящей к случаю цитаты, — большой королевский пудель. С красным ошейником.

* * *

Лола с Маркизом, поняв, что больше из старика ничего не выкачаешь, побрели домой — до трех часов, когда им обещали дать указания, оставалось еще много времени.
— Эта брюнетка с черным пуделем может быть совершенно ни при чем, — бормотал Леня, — просто больше не за что уцепиться. И не могла она при всем честном народе выпутывать Пу И из ошейника. Она бы тогда поводок отвязала, это куда быстрее. Что-то все же мне подсказывает, что Пу И сам освободился от ошейника.
— Его приманили! — осенило Лолу.
— Чем? — недоверчиво прищурился Леня. — Неужели ореховым печеньем? Не может быть, Пу И не настолько оголодал!
— Не чем, а кем! — заявила Лола. — Пуделем! То есть это была пуделица! Старикан наверняка не определил пол собаки, все же он для этого далековато сидит!
— Ты так думаешь?
— Леня даже остановился — Что тут думать? — Лола махнула рукой. — Тут и думать нечего! Ты что, не знаешь, как Пу И к ним неравнодушен?
Это верно. Песик, несмотря на крошечные размеры, был весьма любвеобилен. И больше всего ему нравились именно пудели.
— Ты что, не помнишь, как зимой он завел роман с карликовым пуделем Дези и помог нам распутать то дело, с монетой? — наступала Лола.
Верно, в результате запутанной интриги старушка, хозяйка Дези, получила наследство и уехала путешествовать по Европе. Прощание собачек было таким трогательным, что Лола до сих пор не может вспоминать об этом без слез умиления.
И до сих пор Дези присылает Пу И фотографии из городов Европы — она на фоне Эйфелевой башни, на фоне Канале Гранде, на фоне Биг-Бена…
— Все это так, но там был карликовый пудель, а тут этакая махина королевская! — позволил себе усомниться Маркиз.
Но Лола прекрасно знала своего Пу И, поэтому только махнула рукой.
— Тогда я знаю, что делать! — Ленины глаза подозрительно блеснули. — Ты сейчас иди домой и сделай так, чтобы тебя не узнали, а я тут на минуточку заеду в одно место…
Он полистал свою пухлую записную книжку и испарился.
Лола не долго думала, как ей загримироваться, чтобы следить за ненавистной брюнеткой, предположительно укравшей ее сокровище, ее ненаглядного Пу И. Она смыла весь макияж, только чуть-чуть подвела глаза, облачилась в черные кожаные штаны и такую же кожаную куртку — косуху, обильно усеянную металлическими заклепками.
Свои чудесные волосы заколола и безжалостно убрала под кепку. Маскарад завершили темные рокерские очки. Теперь никто не узнал бы в этом бесполом существе утреннюю элегантную даму с собачкой. Между делом Лола успела сообщить остальным четвероногим и крылатым обитателям квартиры о том, что Пу И похитили. Кот Аскольд только зажмурился, не слезая со шкафа, в то время как попугай отреагировал бурно.
— Кошмар, кошмар, мр-рак, тр-рагедия! — закричал он, горестно хлопая крыльями.
Лола снова тяжко вздохнула. Но долго предаваться унынию не было времени, потому что Маркиз уже звонил снизу и велел Лоле немедленно спускаться.
Леня открыл дверцу машины, и на дорожку выпрыгнул симпатичный и очень шустрый фокстерьер.
— Познакомьтесь, — сказал Леня оторопевшей Лоле, — это Рики.
— Зачем ты притащил в дом этого… эту.., в то время как несчастный Пу И там томится в неволе! Ведь он еще жив! — в полном негодовании закричала Лола.
— Дорогая, — мягко сказал Леня, — я понимаю, что несчастье с Пу И катастрофически повлияло на твои умственные способности, но нельзя же так распускаться! Возьми себя наконец в руки и не валяй дурака!
Рики — профессиональная ищейка, причем очень хорошая. Его хозяин одолжил мне его на время. Так что оставь свои замечания при себе, а то Рики может обидеться…
Они прицепили его на длинный поводок и пешком пошли к злополучному кафе. У входа Маркиз дал Рики понюхать зеленый ошейничек, но фокстерьер не слишком им увлекся. Он вдруг завертелся на месте, потом подпрыгнул и резво устремился в одном направлении, не отвлекаясь на посторонние запахи.
— Он идет по следу Пу И? — спрашивала Лола, едва поспевая за шустрым фокстерьером.
— Сильно подозреваю, что он идет по следу той самой черной пуделицы, — на бегу отвечал Маркиз.
— А если она вообще ни при чем? — Лола даже остановилась.
— Вот тогда мы это и выясним, — рассердился Леня, — сама же недавно упрекала меня в том, что я ничего не предпринимаю!
Рики пробежал два квартала. Потом завернул во двор, пересек его, ненадолго отвлекся на детскую песочницу, мимоходом задрал лапу у фонарного столба и привел своих сопровождающих к угловой парадной большого кирпичного дома, которую украшала внушительная железная дверь, и кодовый замок нахально блестел своими кнопочками.
— Замок, конечно, можно открыть, — задумчиво проговорил Леня, — но что толку?
— Так и будем здесь торчать? — разозлилась Лола. — Ждать, пока пуделица выйдет?
— Все равно до трех часов нам совершенно нечего делать, — напомнил Леня.
Но активная Лолина натура требовала немедленных действий.
Лола внимательно оглядывалась вокруг и, кажется, собиралась по примеру Рики обнюхивать асфальтовую дорожку перед подъездом.
Первое, что она заметила, — это что не только они с Маркизом и Рики несли караул возле запертой металлической двери.
На разном расстоянии от парадной сидело, лежало и нетерпеливо прохаживалось не меньше десятка разнообразных псов.
Большую часть этой живописной группы составляли потрепанные жизнью, закаленные в борьбе за существование, украшенные бесчисленными шрамами бездомные собаки — не только косматые дворняги, но даже породистый дог со следами многочисленных драк и взглядом разбойника с большой дороги. Но в этом разношерстном коллективе попадались и ухоженные, домашние экземпляры, сытые, чистые, в дорогих кожаных ошейниках — явно сбежавшие от хозяина какой-нибудь час назад. Всех этих хвостатых прохиндеев объединяла, во-первых, принадлежность к мужскому полу, и во-вторых, нетерпеливая озабоченность, с которой они посматривали на железную дверь.
Интересно, что никакой враждебности между лохматыми джентльменами не ощущалось — они переглядывались нервно, но доброжелательно, как абитуриенты перед вступительными экзаменами в престижный институт.
Рики почувствовал себя среди этой компании как дома. Он быстро обошел собратьев, насколько это позволял длинный поводок, обнюхался с двумя-тремя, слегка заворчал на дога и наконец уселся на свой обрубок хвоста прямо напротив подъезда, склонив голову набок и уставившись на запертую дверь круглыми блестящими глазами.
— Все ясно! — возмущенно проговорила Лола. — Твоя хваленая ищейка притащила нас к дому, где есть собачка, в.., интересном для окрестных кобельков состоянии, и теперь ни о чем другом не думает…
Мы что же, так теперь и будем торчать здесь вместе с этим похотливым чудовищем. — Лола неодобрительно покосилась на фокстерьера.
Рики посмотрел на нее очень выразительно. В его взгляде даже человек, совершенно не понимающий собачьего языка, легко смог бы прочитать:
"Ну, ребята, подождем еще немножко!
Тут так интересно, и компания подобралась замечательная! Ну ведь мы же совершенно никуда не торопимся, ведь правда?"
Лола хотела высказать бессовестному фокстерьеру все, что она думает о непорядочных собаках, которые в служебное время, вместо того чтобы честно разыскивать несчастную жертву коварного похищения, предаются грубым и низменным животным страстям, но в этот самый момент железная дверь подъезда медленно отворилась.
Лохматые донжуаны оживились и подались поближе к подъезду. Лола тоже напряглась и выжидательно уставилась на открывающуюся дверь.
Во всяком случае, псы были разочарованы.
На пороге появилась не очаровательная собачка, а всего лишь блондинка «за тридцать» в ярко-желтом костюме с черной отделкой. Женщина нервно оглядывалась по сторонам, переводя взгляд то на собак, то на часы.
Надо сказать, что собаки тоже вели себя странно: они теснились к самой двери, возбужденно нюхали воздух и нервно поскуливали, а выдающийся фокстерьер Рики неожиданно вскочил и громко залаял.
— У нее усики! — жарко прошептала Лола в самое ухо Маркизу.
— Что? — удивленно переспросил Леня.
— Усики! — гаркнула Лола на этот раз в полный голос. — И этот костюм! Ты можешь себе представить, чтобы нормальная блондинка надела такой костюм? — и с этими словами, энергично расталкивая собак, Лола ринулась к перепуганной даме. — Отдай Пу И! — истошно завопила Лола, прижав незнакомку к стене и пытаясь дотянуться ногтями до ее лица.
— Караул! Спасите! Убивают! — кричала жертва нападения, при этом вполне успешно обороняясь и даже умудрившись сбить с Лолы темные рокерские очки.
— Ах вот ты как! — Лола прибавила громкости. — Ты вот значит что! Ну если ты так, тогда держись! — И она яростно вцепилась в светлые волосы противницы.
Волосы неожиданно отделились от головы, и зрителям открылась черная как смоль густая шевелюра женщины в желтом.
— Ага! — радостно завопила Лола. — Я так и знала! Я говорила! Я была уверена! У нее парик!
Собаки, плотным кольцом окружавшие дерущихся женщин, заметно волновались.
Они отрывисто лаяли и придвигались все ближе и ближе. Только фокстерьер Рики самозабвенно трепал доставшийся ему на растерзание светлый парик.
1 2 3 4 5