Затем вздохнул, подумав, должно быть, что времена изменились и надо быть снисходительнее к молодежи, и негромко сказал:
— Признайся, мой дорогой, когда ты последний раз брал в руки бильярдный кий?
— Ох, давно, Аскольд, очень давно!
— Скверно! — Аскольд снял пиджак, подтянул рукава белоснежной рубашки и начал натирать мелом кий. — Бильярд необходим людям нашей профессии. Он дисциплинирует, развивает глазомер и твердость руки, учит стратегии… Ты должен играть хотя бы два раза в месяц! Обещай мне, мой дорогой!
— Не всегда находится время! — ответил Леня с тяжелым вздохом. — Я не хотел бы пообещать вам и нарушить обещание…
— Ну как знаешь! — Аскольд разбил пирамидку и задумчиво оглядел стол, выбирая шар для следующего удара. — А пригласил я тебя, мой дорогой, по такому делу. Несколько вполне достойных людей — не слишком богатых, но и не совсем нищих — объединили свои средства для некоего перспективного проекта. Они нашли весьма привлекательное пятно застройки, на котором хотят совместными силами построить торговый центр… Впрочем, эти подробности нам с тобой неинтересны. Суть в том, что чиновник, в руках которого распределение пятен застройки, имел с ними предварительный разговор и даже взял деньги…
— Большие ли деньги? — поинтересовался Маркиз.
— Как сказать… — Аскольд наклонился над краем стола, нацелил кий и объявил:
— Шестой в левый угол.
Шар послушно вкатился в лузу. Аскольд выпрямился и задумчиво повторил:
— Как сказать. Сто тысяч — много это или мало?
— Долларов? — уточнил Леня.
— Ну не юаней же. — Аскольд пожал плечами и снова двинулся вокруг стола, выбирая позицию.
— Ну, в общем, это не слишком много за хороший участок…
— Возможно, — Аскольд снова пожал плечами, — но ведь это не цена земли, это только взятка, которую чиновник положит себе в карман, совершенно ничего при этом не делая. Не люблю чиновников…
— Ну не нам с вами об этом говорить! — усмехнулся Маркиз.
— Отчего же? — Аскольд высоко поднял бровь и в упор взглянул на молодого собеседника. — Наша работа требует интеллекта, артистизма, стратегического мышления, тонкого, поистине шахматного расчета и точности исполнения. Она связана с риском… Нет, дорогой мой, мы свой хлеб не зря едим!
— Но мы говорили о пятне застройки… — напомнил Маркиз.
— Совершенно верно. Чиновник взял деньги, а потом на горизонте появился еще один претендент на участок — наглый, молодой, нахрапистый, самоуверенный и беспринципный… — Аскольд огляделся по сторонам, видимо, подумав, что позволил себе излишнюю горячность, замолчал и снова начал натирать кий. На этот раз Маркиз не посмел прервать паузу и дождался, когда маэстро продолжил:
— Этот претендент также переговорил с чиновником и предложил ему больше. Точной суммы я, конечно, не знаю, но предполагаю, что значительно больше.
— И что чиновник?
— Чиновник встретился с теми, первыми людьми, и заявил, что столкнулся с непреодолимыми препятствиями и никак не сможет отдать им участок.
— А деньги?
Аскольд тонко улыбнулся одной стороной рта:
— Ты смотришь в корень, мой дорогой.
В этом вся прелесть. Он заявил, что деньги уже ушли на подмазывание вышестоящих начальников, и отказался их возвратить.
— Это уже полное свинство!
— Совершенно согласен. Я же сказал — не люблю чиновников.
— И что же предприняли эти люди?
— Обратились ко мне. — Аскольд подошел к краю стола и приложил кий к бортику.
— А вы, в свою очередь, пригласили меня и рассказали всю эту трогательную историю! — Маркиз сцепил пальцы рук и с хрустом потянулся. — Зачем?
— Затем, дорогой мой, что я не могу заняться этим делом. Меня слишком легко вычислить.
— Вы — один из тех людей, заинтересованных в пятне застройки? — высказал Маркиз догадку.
— Почти, — уклончиво ответил Аскольд, — во всяком случае, я слишком тесно с ними связан.
— Но вы знаете, — осторожно проговорил Маркиз, — что у меня не так давно было серьезное столкновение с очень опасным человеком?
— Зарудный?!. — Аскольд произнес эту фамилию не с вопросительной, а скорее с утвердительной интонацией.
— Зарудный, — подтвердил Маркиз, — и теперь мне нужно быть очень осторожным, чтобы Зарудный не пронюхал, что я вернулся в Петербург. Пока он думает, что я где-то далеко, за рубежами отечества, — я могу спать спокойно, но как только пронюхает, что я снова здесь, он все сделает для того, чтобы достать меня. Честно говоря, при нашей предыдущей встрече я здорово его кинул…
— Я об этом слышал, — кивнул старый маэстро, — но ты ведь никак не связан с теми людьми. На тебя никто не подумает.
А я буду очень осторожен. Твой удар.
Он протянул Маркизу кий и отступил на шаг от стола, чтобы лучше увидеть позицию в целом.
— Девятый в центр, — объявил Маркиз, наклоняясь к столу и нацеливая кий, — если я возьмусь за это дело, что оно мне принесет?
— Никогда не думай ни о чем постороннем перед ударом, — Аскольд покачал головой, — вот видишь, ты промазал. Я же говорил, тебе нужно чаще играть в бильярд, это очень полезно. А относительно твоего вопроса — ты отдашь людям то, что они заплатили, остальное — твое. А там — неплохая разница, уверяю тебя.
— С кем мне придется иметь дело?
Аскольд нацелил кий, объявил, какой шар и в какую лузу собирается послать, и только когда нанес свой безошибочный удар и проследил за движением шара, аккуратно скатившегося в лузу, разогнулся и протянул Маркизу конверт:
— Здесь ты найдешь все, что мне удалось выяснить. Впрочем, тебе этого будет вполне достаточно.
Они продолжили игру, и Леня, разумеется, проиграл с разгромным счетом. Аскольд покачал головой и напутствовал ученика советом играть в бильярд не реже двух раз в месяц.
Только попрощавшись с маэстро и сев в свою машину, Маркиз открыл конверт. Оттуда выпали несколько листков с машинописным текстом и крупная фотография. На этой фотографии Леня впервые увидел Петра Степановича Шумелова.
Дома Лола встречала Леню у самых дверей. В глазах ее явственно читался невысказанный вопрос.
— Да, — лаконично ответил на ее взгляд Леня, — мы с тобой снова в работе. Давай-ка, девочка, почисти перышки, перетряси свой гардеробчик и сделай из себя приличную даму из общества.
— Нет проблем, — удивленно ответила Лола. — Внешность менять?
— Разумеется, он будет очень внимательно тебя рассматривать, значит, нужно сделать так, чтобы он тебя потом ни за что не узнал.
— И кто это он? — полюбопытствовала Лола.
— А вот, — Маркиз показал ей фотографию, — нравится?
— Хм, — Лола придирчиво поджала губы, разглядывая снимок. — Скажи на милость, почему тебе обязательно нужно подсунуть меня какому-то старому крокодилу?
— Он совсем и не старый для мужчины, всего-то пятьдесят лет, — возразил Леня.
— О Господи! Да ему о душе пора думать, а не о женщинах!
— Вот тут ты в точку попала. Он о женщинах мало думает, с одной женой живет почти тридцать лет. Предпочитает время проводить в казино, ходит туда каждую пятницу. Завтра мы туда и направимся. А тебе нужно будет сделать вот что…
— Не нравится мне это дело, — упрямо заметила Лола, выслушав ценные Ленины указания, — и Пу И оно тоже не нравится.
— Слушай, Пу И тут совершенно ни при чем! — вспылил Маркиз. — Не хватало мне еще с Пу И советоваться, перед тем, как принимать решения!
— А следовало бы, — как ни в чем не бывало заметила Лола, — потому что Пу И — собака совершенно особенная. Чихаухуа — это древняя священная собака.
— Да ну? — с сомнением протянул Маркиз, наблюдая, как священная собака усердно отгрызает помпон от Долиной левой тапочки.
— Не «да ну», а точно, — заявила Лола, отобрав помпон. — У древних ацтеков эти собаки жили в храмах, и знаешь почему?
— Понятия не имею, — четно признался Маркиз.
— Потому что у этой породы никогда не зарастает родничок на голове. И считается, что это — прямая связь с космосом! — торжествующе произнесла Лола.
Маркиз не глядя протянул руку и поднял Пу И в воздух за шкирку.
— Вот видишь? — Лола нащупала на темечке только ей видную вмятинку.
— С ума сойти! — поразился Маркиз, но как только он протянул руку, Пу И изловчился и цапнул его за палец.
— Слушай, что ты мне голову морочишь? — заорал Леня и выпустил песика из рук.
Тот шлепнулся на пол, тут же повалился на бок и закатил глаза.
— Пуишечка, детка, он сделал тебе больно! — запричитала Лола.
— Ладно, вы тут развлекайтесь, а мне нужно работать, — вздохнул Маркиз, — будем считать, что Пу И операцию нашу одобрил.
— Не сказала бы, — Лола с сомнением покачала головой, — мы с Пу И уступаем грубой силе.

* * *

Леня Маркиз подождал еще несколько минут и переключил прослушивающую систему в дежурный режим.
Следующий день был выходной, и микрофоны включились только в двенадцатом часу, когда Шумелов с женой отправились, судя по всему, за покупками. В машине Петр Степанович снова включил радио, поймал свою любимую радиостанцию «Европа-плюс», и Маркиз уже приглушил звук динамиков, приготовившись к музыкальной паузе, но Ольга Андреевна недовольным голосом попросила мужа выключить радио, и Шумелов не стал возражать.
Супруги перекинулись несколькими ничего не значащими фразами и дальше ехали в молчании. Наконец мотор затих, и Петр Степанович усталым голосом сказал:
— Оля, ты иди одна, посмотри там… Я в машине посижу.
— Но я думала, мы вместе…
— Не хочу там среди тряпок с бабами толкаться. Сходи, выбери себе что-нибудь.
Ольга Андреевна не стала спорить, хлопнула дверцей машины. Почти сразу раздались негромкие характерные щелчки — Маркиз понял, что Шумелов набирает номер на мобильном телефоне.
— Алло, это я, — негромко проговорил он своим недовольным начальственным голосом. — Что значит — кто? Надо узнавать.
Ну да, правильно. Так вот, я готов обсудить с вами известный вопрос. Встретимся завтра в «Невском Паласе», внизу, возле магазина «Золотой ключ», в двенадцать ноль-ноль. Все.
Телефон щелкнул, закрываясь, Шумелов снова включил радио и поймал «Европу-плюс».

* * *

Маркиз на всякий случай прослушивал остальные разговоры Шумелова, но больше ничего интересного не узнал. Зато на следующий день, в полдень, он прилип к динамику.
Несколько минут из микрофона доносились только негромкие голоса, шаги и прочие посторонние шумы. Наконец Шумелов негромко раздраженно проговорил:
— Вовремя приходить нужно. Точность — вежливость королей.
— А я — не король.., пока что, — с насмешкой ответил ему второй голос, самоуверенный, молодой и нагловатый. — Ну извините. Всего-то на восемь минут опоздал… поесть зашел, проголодался.
— Вы все время едите, — с неудовольствием проговорил Шумелов, — это вредно. Вы молодой человек, а вес у вас явно избыточный. Это повышает риск гипертонии.
— Не волнуйтесь за меня, у меня все в норме. Меня на все хватает. Я все успеваю и все люблю — еду, вино, деньги, красивые вещи, женщин… И вообще, мы что — встретились для того, чтобы обсуждать мое телосложение или мои пристрастия?
— Тише, тише, на нас обращают внимание, — вполголоса прервал своего собеседника Шумелов, — делайте вид, что рассматриваете витрину. Кстати, посмотрите на этот портфель, второй слева, за восемьсот шестьдесят у, е. Купите такой. Во вторник положите в него триста тысяч и подъедете к «Пассажу». Войдете через центральный вход. Ровно в час дня вы должны пройти мимо цветочного киоска посредине зала. Я буду идти вам навстречу со стороны Итальянской.
У меня будет точно такой же портфель. Мы встретимся, обменяемся портфелями и разойдемся. Только очень прошу вас хоть на этот раз быть вовремя. Уж постарайтесь! Поешьте заранее, в конце концов!
— Ладно, ладно, — хохотнул собеседник Шумелова, — не волнуйтесь, все будет тип-топ.
На этом разговор закончился, а Маркиз поехал на Невский.
В магазине «Золотой ключ» на первом этаже «Невского Паласа» он нашел в витрине объемистый коричневый портфель из свиной кожи и указал на него продавцу. Парень исчез на минуту и вернулся с заискивающим выражением лица.
— Простите, у нас все вещи эксклюзивные, в небольшом количестве, и такой портфель купили как раз перед вашим приходом…
Может быть, вы посмотрите другую модель?
— Мне нужна именно эта, — сухо ответил Маркиз, — отдайте мне портфель с витрины.
Продавец еще на минуту удалился для консультации с начальством, вернулся с той же заискивающей улыбкой и поспешно снял портфель с витрины.
Во вторник без пяти час из остановившегося перед центральным входом «Пассажа» джипа «мерседес» выбрался, тяжело дыша, толстый коротко подстриженный мужчина лет тридцати в коротком черном полупальто от Джордже Армани. В руке у толстяка был плотно набитый коричневый портфель из свиной кожи. Отдав короткие распоряжения шоферу и охраннику, оставшимся в машине, толстяк направился ко входу в универмаг.
Джип поехал вперед, чтобы встретить босса у другого выхода «Пассажа», на Итальянской улице.
Толстяк с портфелем вошел во вращающуюся дверь. Входя внутрь универмага, он столкнулся с молодой парой, которая прямо в дверях выясняла отношения. Девица, ярко-рыжая, сильно накрашенная и довольно вульгарная, размахивала руками и наседала на своего небритого спутника, кожаная куртка, трехдневная щетина, надвинутая на глаза черная кепка и нарочитая сутулость которого явственно изобличали в нем средней руки рэкетира.
— Видела я тебя с Машкой! Притащил ее в «Плазу», лахудру крашеную!
1 2 3 4 5