сантехника для ванной
Если проверяя списки в конце дня, она обнаруживала, что кружочков в списке меньше половины, то сыновей Алка наказывала материально, а мужа — морально. Дела, не выполненные сегодня, автоматически переписывались на завтра. Таким образом, холодильник в Алкиной кухне был просто утыкан записками. Правда, сегодня холодильник был чист, не попугаю же записки писать! И все-таки, почему Петюнчик оставил записку не как обычно, на холодильнике, а в комнате? Хотел подчеркнуть важность момента?
Алка вдруг поставила чашку с недопитым чаем, вскочила и бросилась в ванную.
Выйдя оттуда через десять минут, она была бледная, с кругами под глазами. Надежда подозрительно на нее посмотрела.
— Что это с тобой? Тошнит? Ты что ела-то?
— Да сегодня ничего не ела, только там у них на даче кофе попила с булочкой.
— Может, от голода?
— Да нет, мне еще утром было нехорошо, наверное, после вчерашнего ликеpa. Я думаю, уже пора совсем со спиртным завязывать, старые мы стали.
«Не обобщай», — подумала Надежда, но вслух ничего не сказала, чтобы еще больше не расстраивать Алку.
Она еще раз оглядела большую комнату.
— Все-таки странно, ты можешь вспомнить за двадцать лет хоть один случай, чтобы твой муж оставил после себя такой разгром?
— Но ведь за двадцать лет он еще ни разу не уходил от меня к другой женщине, — резонно возразила Алка.
Надежда воспряла духом: Алка мыслит вполне здраво, стало быть, еще не все потеряно.
— Значит так, сними этот жуткий халат, видеть тебя в нем не могу, волосы причеши. Теперь скажи, когда ты своего Тимофеева последний раз видела?
— Сегодня что у нас, суббота, значит, вчера утром, ой нет, утром я спала, он сам на работу собирался.
— Значит, в четверг вечером?
— Нет, в четверг у нас в школе был выпускной, я пришла после двенадцати, он уже спал.
— Но хоть спящим ты его видела? — заорала потерявшая терпение Надежда. — Ты можешь с уверенностью сказать, что рядом с тобой спал именно твой муж, а не кошка, не собака и не какой-то посторонний мужчина?
— Ну что ты кричишь, голова болит.
Ну разумеется, могу сказать: видела его спящим в ночь с четверга на пятницу.
— Хоть какой-то прогресс. Это же уму непостижимо, сутками не видеть собственного мужа! Неудивительно, что… — Надежда прикусила язык, но было уже поздно.
— Что — неудивительно? Что мой муж меня бросил? Что ты смотришь на меня свысока? Ты на своего муженька не надышишься, потому что вы только вдвоем. А у меня на шее вся эта компания, да еще школа, двадцать лет как заведенная, в зеркало на себя некогда посмотреть!
— Ну, давай, себя жалей, что тебе хуже всех, а другие все в золоте и бриллиантах!
Насчет Надежды Алка была права и не права. Муж у Надежды был второй, они поженились пять лет назад, к тому времени оба были они людьми одинокими, дети у них были взрослыми, имели свои семьи.
Надежда с мужем жили только вдвоем, а вместо ребенка воспитывали кота. Надежда долго жила одна, привыкла быть самостоятельной, а когда познакомилась со своим будущим мужем, он вначале ужасно ей не понравился. Сан Саныч работал с Надеждой в одном НИИ, был ее непосредственным начальником. А потом случилось много всего неприятного и страшного, Надежда просто не могла не прийти на помощь Сан Санычу в трудную минуту, и за несколько месяцев они так привязались друг к другу, что уже просто не могли существовать порознь. Когда они поженились, муж уволился из НИИ и нашел себе другую работу. Теперь денег, конечно, не хватало, как и всем, но одно дело, когда двое взрослых людей живут вместе, оба работают, а другое, когда здоровенные парни требуют все время еды, одежды, еще чего-то, да еще полон дом зверей. Петюнчик, конечно, тоже что-то зарабатывал, но все деньги как в прорву уходили в эту семейку. Алке приходилось нелегко, да еще школа постоянно высасывала все соки. Надежде стало стыдно.
— Ладно, поорали и будет, ты меня прости. Но все-таки вспомни, ты в последнее время ничего странного за ним не замечала?
Ну, может, он задумчивый какой-то стал или тебе грубить начал? А поговорить в последнее время он с тобой не пытался?
Алка наморщила лоб.
— Знаешь, вроде хотел он мне что-то сказать. Но у меня в июне сначала экзамены, потом медальная комиссия, потом педсовет, потом выпускной, это не считая всяких хозяйственных дел, как-то я закрутилась.
— Вот, а в результате получила такую записку, и все. Знаешь, давай все-таки немного в комнате уберем, заодно посмотрим, что он искал такое.
Они стали складывать вещи в шкаф, попутно Алка определяла, чего не хватает из одежды.
— Так, костюм выходной он взял, а ботинки почему-то нет, рубашек не хватает, хотя, может, они в грязном? Свитер, кажется, взял, брюки, хотя нет, брюки здесь, да и свитер тоже.
Алка прошла в коридор, порылась в шкафчике для обуви.
— Ничего не понимаю, вся обувь на месте, неужели он старые кроссовки надел, в которых он с собакой гуляет?
— Посмотри документы и деньги.
— Вот тут паспорт лежал, его нет, и деньги все взял.
— Денег много было?
— Получка вся моя, его, но кое-что Пашка взял с собой, в общем, тысяч шесть.
А это что?
Там же в баре лежали две коробочки с Алкиными единственными драгоценностями, кольцом и сережками, которые Петюнчик подарил ей на рождение сыновей. Коробочки были пусты.
Подруги недоуменно уставились друг на друга. По всему выходило, что Петюнчик ушел в новую жизнь в выходном костюме и в собачьих кроссовках, прихватив с собой все деньги и драгоценности жены.
Не вызывало удивление только то, что он взял паспорт. Оглядев еще раз пустые коробочки, Алка начала закипать.
— С-скотина! Он же сам мне их подарил, я же ему двоих детей родила! А он этой стерве.., кольцо мое и серьги!
— Подожди, подожди, остальные документы проверь.
— Это в столе.
Они пошли в другую комнату, посмотрели в ящике письменного стола, все документы были на месте.
— Ну свидетельство о браке ему сейчас ни к чему, но военный билет должен же он был взять! Дипломы, справки, за всю жизнь много всего накопилось, это же все ему нужно!
Надежда еще раз посмотрела на записку.
— Слушай, а ты уверена, что это Петюнчик писал? Почерк его?
Алка посмотрела на нее и молча покрутила пальцем у виска.
— Сама можешь сравнить. Вон возьми из нижнего ящика, там его рукописи.
Петюнчик все-таки был доктором наук и много работал дома. Надежда открыла ящик, он был пуст.
— Значит, рукописи свои он взял, а диплом об окончании университета — нет.
Непонятно!
Надежда оглядела комнату. Они с Алкой кое-как распихали разбросанные вещи, и теперь в квартире можно было существовать.
— Вот что, Алка, ты как хочешь, а я не засну на голодный желудок. Я сегодня без обеда, у тебя есть нечего, давай пойдем в магазин и купим.
— Какой магазин, двенадцатый час уже!
— Пойдем в «24 часа», хоть что-то там есть.
— Там же все дорого.
— Ничего, разоримся, а то я все равно не засну. Пойдем, заодно воздухом подышим, ночью воздух свежий; не жарко. Ты оденься похуже, никто нас не заметит.
Алка нехотя принялась одеваться.
В джинсы она давно уже не влезала, поэтому надела длинную темную юбку, а сверху Пашкину черную футболку с надписью «Металлика».
— Прохладно, наверное, надо еще что-нибудь.
Она поискала на вешалке, потом сказала:
— Знаешь, еще джинсов нет, домашних, и старой Пашкиной куртки, мы с Тимофеевым ее по очереди надеваем, когда с Гавриком гуляем.
— Так, значит, он оделся, как с собакой гулять, взял опять-таки собаку и ушел из дома. Ну и ну!
Тут Надежда вспомнила, что Алкин муж был совершенно лысый.
— А на голову он что надевал, когда с собакой ходил?
— Кепочку, такую оранжевую, ему Сашка из Штатов прислал. Слушай, а у тебя деньги есть, в магазин-то идти, а то у меня кошелек пустой, все Тимофеев забрал.
— А где же у тебя все доллары, на иностранце заработанные? — съязвила Надежда.
— Ой, — Алка оживилась, потом скрылась в ванной и выскочила оттуда, держа в руках тоненькую пачку долларов в полиэтиленовом пакете.
Как все нормальные люди, она откладывала деньги на черный день в долларах, чтобы не пропали и не обесценились. И хранила их Алка в оригинальном месте.
— Смотри-ка, все цело, и еще вчерашняя тридцатка.
— Где же ты их прячешь в ванной?
— Ни за что воры не догадаются! Скотчем сзади к стиральной машине приклеиваю.
— А Петюнчик про это знал?
— Конечно, знал, он и придумал.
— Значит, он сережки с колечком, тебе подаренные, взял, а доллары оставил?
Ой, не сходятся у нас концы с концами, либо твой муж полный идиот, чему я никогда не поверю.
Они спустились вниз. Несмотря на позднее время, на улице было довольно оживленно: белые ночи, да еще суббота.
— Давай, Надя, через собачий пустырь пройдем, так короче.
По тропинке шел припозднившийея собачник, поздоровался с Алкой.
— Это со второго этажа, ризеншнауцер у него.
Немного погодя из разросшейся лебеды выскочил ризеншнауцер, держа в зубах что-то оранжевое. Он остановился на тропинке и принялся это что-то яростно трепать. Хозяин свистнул где-то далеко. Пес бросил оранжевые лохмотья и понесся на зов. Алка наклонилась и подняла рваную засаленную оранжевую кепочку с оторванным козырьком. Изнутри сохранилась надпись: «Made in USA». Надежда достала полиэтиленовый пакет, аккуратно завернула в него кепочку, и они побрели дальше в полном молчании.
Напившись наконец нормального крепкого чая и съев два больших бутерброда с колбасой, Надежда успокоилась. Подруги решили укладываться.
— Алка, дай полотенце, я душ приму.
— А горячей воды нет, — невозмутимо ответила Алка, — на прошлой неделе на месяц отключили.
— Кошмар какой! Слушай, как хочешь, а я вся в пыли, мне чайника не хватит. У тебя есть кастрюля большая, чтобы воды побольше нагреть?
Алка с ворчанием встала на стул и полезла наверх, где на шкафу стояла огромная кастрюля.
— Помоги мне, держи кастрюлю, пылищи там, я ее раз в год достаю, когда воду горячую отключают.
Однако как ни странно, пыли на крышке не было. Внутри кастрюли что-то шуршало. Это что-то оказалось плотным конвертом из белой бумаги, на котором стояла печать со львом и было написано на иностранном языке.
— Это по-эстонски, — сказала Алка, — печать их.
Внутри был вложен лист бумаги с текстом и тоже с печатью, к которому скрепкой был приколот листок с переводом, отпечатанным на машинке.
Уважаемый господин Тимофеев!
В ответ на Ваш запрос от 09.01.2001 о состоянии и сохранности дома Вашей родственницы Анны Руммо, сообщаем Вам, что ее дом, как представляющий художественную и историческую ценность, перевезен в этнографический музей-заповедник под открытым небом Рокка-аль-Маре в 1986 году.
Секретарь волостной управы Пауль Сепп.
Стул под Алкой угрожающе заскрипел, Надежда подхватила кастрюлю, но выпустила из рук крышку, которая с грохотом покатилась по полу.
— С ума сошла, час ночи, соседи спят, — прошипела Алка, — дай руку, а то свалюсь.
— Катастр-рофа! — заорал проснувшийся попугай.
— Ты еще тут будешь орать! — накинулась на него Алка.
— Саша-Паша, прекратите, — немедленно отозвался попугай Алкиным голосом.
Надежда внимательно рассматривала письмо.
— Интересный документ. Кто такая Анна Руммо?
— Это его бабка, Тимофеева моего.
Она была эстонка, вышла за русского и до войны жила здесь, а потом, когда Эстонию, так сказать, наши освободили, она в пятидесятые годы уехала на родину, там и умерла потом.
— Зачем ему понадобилось про дом узнавать? Сейчас у них, конечно, собственность возвращают, но он ведь не гражданин Эстонии, ему ничего не дадут.
— Ох, не знаю я ничего, даже не знала, что он писал туда!
— А самое интересное, зачем он это письмо в кастрюлю положил, от кого он его прятал-то?
— Ты думаешь, от меня? Вот и на конверте стоит: до востребования, понятно, почему я, этого письма не видела.
— Нет, не от тебя. Потому что вот, смотри: на почтовом штемпеле стоит 11 марта, а сейчас у нас июнь, а положил он это письмо в кастрюлю не больше недели назад, потому что кастрюля чистая, пыли на крышке нету. Ох и аккуратный у тебя муж!
— Вот, теперь у другой жены будет пыль вытирать, — пригорюнилась Алка.
— Ладно, хватит расстраиваться, греем воду и ложимся наконец, я с ног падаю.
* * *
Наутро Надежда проснулась рано в отвратительном настроении, потому что от съеденной накануне ночью сомнительной полукопченой колбасы у нее разболелся живот. Найдя на кухне в холодильнике бутылку «боржоми», она приободрилась. Солнце уже встало, день обещал быть жарким, попугай Кеша приветствовал ее на языке племени папуасов «Ромамбо-хара-мамба-ру!», наверное, ночью ему приснилась родина. Вернувшись в гостиную, где она спала на диване, Надежда заметила на паркете белые следы мокрых кошачьих лап..
«Если, набрав из-под крана воды, лапы намочите кошке», — вспомнились ей детские стихи. — Интересно!" — она прошла по следам в обратную сторону, оказалась в Пашкиной комнате, с трудом протиснулась в дверь, пролезла между кучами одежды, спортивного инвентаря, учебников, каких-то радиодеталей и на письменном столе между компьютером и магнитофоном обнаружила аквариум.
Крышка с него была аккуратно сдвинута, внутри радовали глаз водяные растения.
— Красиво, — произнесла Надежда, — а только где же рыбы?
Она прошла в спальню к Алке.
— Алка, вставай, рыбы нашлись!
— Где? — Алка с трудом открыла глаза.
— У Марфы внутри.
— Ну я так и знала. Зараза, добралась-таки до них!
Кошка обнаружилась на кухне. Аккуратно подогнув под себя лапы, она лежала на холодильнике возле клетки и играла с попугаем в гляделки.
— Вот так она и на рыб смотрела-смотрела, а потом — раз! — и нету.
Алка оглядела аквариум.
— А вообще-то так даже лучше и хлопот меньше, но за попугая, Марфа, ответишь, если что.
— Террор! — присовокупил попугай.
— Как он много слов у вас знает.
— Да, он днем тут один сидит, радио слушает, а вечером Пашка его к себе в комнату берет, музыку ему какую-нибудь свою ставит. А эти группы современные, ты же понимаешь, вот он и нахватался — разных словечек. Еще по телевизору рекламу любит смотреть.
С утра Алка выглядела гораздо лучше, чем накануне, она порозовела, глядела бодрее.
1 2 3 4
Алка вдруг поставила чашку с недопитым чаем, вскочила и бросилась в ванную.
Выйдя оттуда через десять минут, она была бледная, с кругами под глазами. Надежда подозрительно на нее посмотрела.
— Что это с тобой? Тошнит? Ты что ела-то?
— Да сегодня ничего не ела, только там у них на даче кофе попила с булочкой.
— Может, от голода?
— Да нет, мне еще утром было нехорошо, наверное, после вчерашнего ликеpa. Я думаю, уже пора совсем со спиртным завязывать, старые мы стали.
«Не обобщай», — подумала Надежда, но вслух ничего не сказала, чтобы еще больше не расстраивать Алку.
Она еще раз оглядела большую комнату.
— Все-таки странно, ты можешь вспомнить за двадцать лет хоть один случай, чтобы твой муж оставил после себя такой разгром?
— Но ведь за двадцать лет он еще ни разу не уходил от меня к другой женщине, — резонно возразила Алка.
Надежда воспряла духом: Алка мыслит вполне здраво, стало быть, еще не все потеряно.
— Значит так, сними этот жуткий халат, видеть тебя в нем не могу, волосы причеши. Теперь скажи, когда ты своего Тимофеева последний раз видела?
— Сегодня что у нас, суббота, значит, вчера утром, ой нет, утром я спала, он сам на работу собирался.
— Значит, в четверг вечером?
— Нет, в четверг у нас в школе был выпускной, я пришла после двенадцати, он уже спал.
— Но хоть спящим ты его видела? — заорала потерявшая терпение Надежда. — Ты можешь с уверенностью сказать, что рядом с тобой спал именно твой муж, а не кошка, не собака и не какой-то посторонний мужчина?
— Ну что ты кричишь, голова болит.
Ну разумеется, могу сказать: видела его спящим в ночь с четверга на пятницу.
— Хоть какой-то прогресс. Это же уму непостижимо, сутками не видеть собственного мужа! Неудивительно, что… — Надежда прикусила язык, но было уже поздно.
— Что — неудивительно? Что мой муж меня бросил? Что ты смотришь на меня свысока? Ты на своего муженька не надышишься, потому что вы только вдвоем. А у меня на шее вся эта компания, да еще школа, двадцать лет как заведенная, в зеркало на себя некогда посмотреть!
— Ну, давай, себя жалей, что тебе хуже всех, а другие все в золоте и бриллиантах!
Насчет Надежды Алка была права и не права. Муж у Надежды был второй, они поженились пять лет назад, к тому времени оба были они людьми одинокими, дети у них были взрослыми, имели свои семьи.
Надежда с мужем жили только вдвоем, а вместо ребенка воспитывали кота. Надежда долго жила одна, привыкла быть самостоятельной, а когда познакомилась со своим будущим мужем, он вначале ужасно ей не понравился. Сан Саныч работал с Надеждой в одном НИИ, был ее непосредственным начальником. А потом случилось много всего неприятного и страшного, Надежда просто не могла не прийти на помощь Сан Санычу в трудную минуту, и за несколько месяцев они так привязались друг к другу, что уже просто не могли существовать порознь. Когда они поженились, муж уволился из НИИ и нашел себе другую работу. Теперь денег, конечно, не хватало, как и всем, но одно дело, когда двое взрослых людей живут вместе, оба работают, а другое, когда здоровенные парни требуют все время еды, одежды, еще чего-то, да еще полон дом зверей. Петюнчик, конечно, тоже что-то зарабатывал, но все деньги как в прорву уходили в эту семейку. Алке приходилось нелегко, да еще школа постоянно высасывала все соки. Надежде стало стыдно.
— Ладно, поорали и будет, ты меня прости. Но все-таки вспомни, ты в последнее время ничего странного за ним не замечала?
Ну, может, он задумчивый какой-то стал или тебе грубить начал? А поговорить в последнее время он с тобой не пытался?
Алка наморщила лоб.
— Знаешь, вроде хотел он мне что-то сказать. Но у меня в июне сначала экзамены, потом медальная комиссия, потом педсовет, потом выпускной, это не считая всяких хозяйственных дел, как-то я закрутилась.
— Вот, а в результате получила такую записку, и все. Знаешь, давай все-таки немного в комнате уберем, заодно посмотрим, что он искал такое.
Они стали складывать вещи в шкаф, попутно Алка определяла, чего не хватает из одежды.
— Так, костюм выходной он взял, а ботинки почему-то нет, рубашек не хватает, хотя, может, они в грязном? Свитер, кажется, взял, брюки, хотя нет, брюки здесь, да и свитер тоже.
Алка прошла в коридор, порылась в шкафчике для обуви.
— Ничего не понимаю, вся обувь на месте, неужели он старые кроссовки надел, в которых он с собакой гуляет?
— Посмотри документы и деньги.
— Вот тут паспорт лежал, его нет, и деньги все взял.
— Денег много было?
— Получка вся моя, его, но кое-что Пашка взял с собой, в общем, тысяч шесть.
А это что?
Там же в баре лежали две коробочки с Алкиными единственными драгоценностями, кольцом и сережками, которые Петюнчик подарил ей на рождение сыновей. Коробочки были пусты.
Подруги недоуменно уставились друг на друга. По всему выходило, что Петюнчик ушел в новую жизнь в выходном костюме и в собачьих кроссовках, прихватив с собой все деньги и драгоценности жены.
Не вызывало удивление только то, что он взял паспорт. Оглядев еще раз пустые коробочки, Алка начала закипать.
— С-скотина! Он же сам мне их подарил, я же ему двоих детей родила! А он этой стерве.., кольцо мое и серьги!
— Подожди, подожди, остальные документы проверь.
— Это в столе.
Они пошли в другую комнату, посмотрели в ящике письменного стола, все документы были на месте.
— Ну свидетельство о браке ему сейчас ни к чему, но военный билет должен же он был взять! Дипломы, справки, за всю жизнь много всего накопилось, это же все ему нужно!
Надежда еще раз посмотрела на записку.
— Слушай, а ты уверена, что это Петюнчик писал? Почерк его?
Алка посмотрела на нее и молча покрутила пальцем у виска.
— Сама можешь сравнить. Вон возьми из нижнего ящика, там его рукописи.
Петюнчик все-таки был доктором наук и много работал дома. Надежда открыла ящик, он был пуст.
— Значит, рукописи свои он взял, а диплом об окончании университета — нет.
Непонятно!
Надежда оглядела комнату. Они с Алкой кое-как распихали разбросанные вещи, и теперь в квартире можно было существовать.
— Вот что, Алка, ты как хочешь, а я не засну на голодный желудок. Я сегодня без обеда, у тебя есть нечего, давай пойдем в магазин и купим.
— Какой магазин, двенадцатый час уже!
— Пойдем в «24 часа», хоть что-то там есть.
— Там же все дорого.
— Ничего, разоримся, а то я все равно не засну. Пойдем, заодно воздухом подышим, ночью воздух свежий; не жарко. Ты оденься похуже, никто нас не заметит.
Алка нехотя принялась одеваться.
В джинсы она давно уже не влезала, поэтому надела длинную темную юбку, а сверху Пашкину черную футболку с надписью «Металлика».
— Прохладно, наверное, надо еще что-нибудь.
Она поискала на вешалке, потом сказала:
— Знаешь, еще джинсов нет, домашних, и старой Пашкиной куртки, мы с Тимофеевым ее по очереди надеваем, когда с Гавриком гуляем.
— Так, значит, он оделся, как с собакой гулять, взял опять-таки собаку и ушел из дома. Ну и ну!
Тут Надежда вспомнила, что Алкин муж был совершенно лысый.
— А на голову он что надевал, когда с собакой ходил?
— Кепочку, такую оранжевую, ему Сашка из Штатов прислал. Слушай, а у тебя деньги есть, в магазин-то идти, а то у меня кошелек пустой, все Тимофеев забрал.
— А где же у тебя все доллары, на иностранце заработанные? — съязвила Надежда.
— Ой, — Алка оживилась, потом скрылась в ванной и выскочила оттуда, держа в руках тоненькую пачку долларов в полиэтиленовом пакете.
Как все нормальные люди, она откладывала деньги на черный день в долларах, чтобы не пропали и не обесценились. И хранила их Алка в оригинальном месте.
— Смотри-ка, все цело, и еще вчерашняя тридцатка.
— Где же ты их прячешь в ванной?
— Ни за что воры не догадаются! Скотчем сзади к стиральной машине приклеиваю.
— А Петюнчик про это знал?
— Конечно, знал, он и придумал.
— Значит, он сережки с колечком, тебе подаренные, взял, а доллары оставил?
Ой, не сходятся у нас концы с концами, либо твой муж полный идиот, чему я никогда не поверю.
Они спустились вниз. Несмотря на позднее время, на улице было довольно оживленно: белые ночи, да еще суббота.
— Давай, Надя, через собачий пустырь пройдем, так короче.
По тропинке шел припозднившийея собачник, поздоровался с Алкой.
— Это со второго этажа, ризеншнауцер у него.
Немного погодя из разросшейся лебеды выскочил ризеншнауцер, держа в зубах что-то оранжевое. Он остановился на тропинке и принялся это что-то яростно трепать. Хозяин свистнул где-то далеко. Пес бросил оранжевые лохмотья и понесся на зов. Алка наклонилась и подняла рваную засаленную оранжевую кепочку с оторванным козырьком. Изнутри сохранилась надпись: «Made in USA». Надежда достала полиэтиленовый пакет, аккуратно завернула в него кепочку, и они побрели дальше в полном молчании.
Напившись наконец нормального крепкого чая и съев два больших бутерброда с колбасой, Надежда успокоилась. Подруги решили укладываться.
— Алка, дай полотенце, я душ приму.
— А горячей воды нет, — невозмутимо ответила Алка, — на прошлой неделе на месяц отключили.
— Кошмар какой! Слушай, как хочешь, а я вся в пыли, мне чайника не хватит. У тебя есть кастрюля большая, чтобы воды побольше нагреть?
Алка с ворчанием встала на стул и полезла наверх, где на шкафу стояла огромная кастрюля.
— Помоги мне, держи кастрюлю, пылищи там, я ее раз в год достаю, когда воду горячую отключают.
Однако как ни странно, пыли на крышке не было. Внутри кастрюли что-то шуршало. Это что-то оказалось плотным конвертом из белой бумаги, на котором стояла печать со львом и было написано на иностранном языке.
— Это по-эстонски, — сказала Алка, — печать их.
Внутри был вложен лист бумаги с текстом и тоже с печатью, к которому скрепкой был приколот листок с переводом, отпечатанным на машинке.
Уважаемый господин Тимофеев!
В ответ на Ваш запрос от 09.01.2001 о состоянии и сохранности дома Вашей родственницы Анны Руммо, сообщаем Вам, что ее дом, как представляющий художественную и историческую ценность, перевезен в этнографический музей-заповедник под открытым небом Рокка-аль-Маре в 1986 году.
Секретарь волостной управы Пауль Сепп.
Стул под Алкой угрожающе заскрипел, Надежда подхватила кастрюлю, но выпустила из рук крышку, которая с грохотом покатилась по полу.
— С ума сошла, час ночи, соседи спят, — прошипела Алка, — дай руку, а то свалюсь.
— Катастр-рофа! — заорал проснувшийся попугай.
— Ты еще тут будешь орать! — накинулась на него Алка.
— Саша-Паша, прекратите, — немедленно отозвался попугай Алкиным голосом.
Надежда внимательно рассматривала письмо.
— Интересный документ. Кто такая Анна Руммо?
— Это его бабка, Тимофеева моего.
Она была эстонка, вышла за русского и до войны жила здесь, а потом, когда Эстонию, так сказать, наши освободили, она в пятидесятые годы уехала на родину, там и умерла потом.
— Зачем ему понадобилось про дом узнавать? Сейчас у них, конечно, собственность возвращают, но он ведь не гражданин Эстонии, ему ничего не дадут.
— Ох, не знаю я ничего, даже не знала, что он писал туда!
— А самое интересное, зачем он это письмо в кастрюлю положил, от кого он его прятал-то?
— Ты думаешь, от меня? Вот и на конверте стоит: до востребования, понятно, почему я, этого письма не видела.
— Нет, не от тебя. Потому что вот, смотри: на почтовом штемпеле стоит 11 марта, а сейчас у нас июнь, а положил он это письмо в кастрюлю не больше недели назад, потому что кастрюля чистая, пыли на крышке нету. Ох и аккуратный у тебя муж!
— Вот, теперь у другой жены будет пыль вытирать, — пригорюнилась Алка.
— Ладно, хватит расстраиваться, греем воду и ложимся наконец, я с ног падаю.
* * *
Наутро Надежда проснулась рано в отвратительном настроении, потому что от съеденной накануне ночью сомнительной полукопченой колбасы у нее разболелся живот. Найдя на кухне в холодильнике бутылку «боржоми», она приободрилась. Солнце уже встало, день обещал быть жарким, попугай Кеша приветствовал ее на языке племени папуасов «Ромамбо-хара-мамба-ру!», наверное, ночью ему приснилась родина. Вернувшись в гостиную, где она спала на диване, Надежда заметила на паркете белые следы мокрых кошачьих лап..
«Если, набрав из-под крана воды, лапы намочите кошке», — вспомнились ей детские стихи. — Интересно!" — она прошла по следам в обратную сторону, оказалась в Пашкиной комнате, с трудом протиснулась в дверь, пролезла между кучами одежды, спортивного инвентаря, учебников, каких-то радиодеталей и на письменном столе между компьютером и магнитофоном обнаружила аквариум.
Крышка с него была аккуратно сдвинута, внутри радовали глаз водяные растения.
— Красиво, — произнесла Надежда, — а только где же рыбы?
Она прошла в спальню к Алке.
— Алка, вставай, рыбы нашлись!
— Где? — Алка с трудом открыла глаза.
— У Марфы внутри.
— Ну я так и знала. Зараза, добралась-таки до них!
Кошка обнаружилась на кухне. Аккуратно подогнув под себя лапы, она лежала на холодильнике возле клетки и играла с попугаем в гляделки.
— Вот так она и на рыб смотрела-смотрела, а потом — раз! — и нету.
Алка оглядела аквариум.
— А вообще-то так даже лучше и хлопот меньше, но за попугая, Марфа, ответишь, если что.
— Террор! — присовокупил попугай.
— Как он много слов у вас знает.
— Да, он днем тут один сидит, радио слушает, а вечером Пашка его к себе в комнату берет, музыку ему какую-нибудь свою ставит. А эти группы современные, ты же понимаешь, вот он и нахватался — разных словечек. Еще по телевизору рекламу любит смотреть.
С утра Алка выглядела гораздо лучше, чем накануне, она порозовела, глядела бодрее.
1 2 3 4