Мне не предложили.
Меня не позвали. Меня забыли. И ни разу не подумала о том, что может случиться с ним. Этот парень, Скотт, может догнать его и пристрелить. Да, господи, что далеко ходить: он может умереть от перегрева. О, боже.
– Ты уверен, что хочешь ехать? – спросил Грегор Люка.
– Да, – тот смотрел на доктора серьезно и чисто.
И Грегор вздохнул с облегчением. Слава Богу, что он остался ТАКИМ. Добрым и… Человечным. Гораздо более человечным, чем некоторые из людей. Ну, да ладно. Что ж теперь.
– Обещай мне, что вернешься, – сказал он. – Вернешься и ляжешь в госпиталь.
– Хорошо, доктор, – сказал он. – Обещаю.
– Если меня вдруг не будет, то найди Айзека Дункана. Он ассистировал мне в то время. Я предупрежу его… Хотя, он и так все помнит. Хорошо? Ты вернешься?
– Да, доктор.
– Хорошо. Я заказал билет для мисс Робертс, – он почему-то усмехнулся. – До Лос-Анджелеса. Просто подойдешь к кассе, скажешь, что для мисс Робертс заказан билет.
– Я ПОМНЮ, ДОК.
– Это хорошо. Это очень хорошо. Ну ладно, Люк Девро, – доктор, протянул Люку руку, и тот, повинуясь внутреннему импульсу, пожал ее. Грегор улыбнулся. – Останавливайся через каждые несколько часов и принимай холодный душ. Пик у тебя прошел, но совсем без охлаждения пока нельзя. Ну, счастливо, Люк.
– Всего доброго, доктор.
Грегор смотрел, как Девро забрался в машину, и «бьюик», набирая скорость, покатил по улочке к автовокзалу. Он дождался, пока машина скрылась за поворотом, а затем пошел к своему коттеджу.
Когда Ронни думала, что Люк не захотел позвать ее с собой, она ошиблась. ЛЮК очень хотел, но так уж был устроен УНИСОЛ. Слова принимать за истину. Сказанное однажды он запоминал. А теперь, когда его мозг почти избавился от действия ПРЕПАРАТА. Люк впитывал информацию, как губка. И услышав однажды: «Я делаю это для себя…», и «Ты мой самый потрясающий репортаж…», запомнил фразы накрепко. Они мучили его, жгли изнутри, проедая, как черная болезнь. Люк и сам не отдавал себе отчета, почему его так тянет к этой девушке. И почему так больно и муторно на душе, как только он вспоминает: «Ты мой самый потрясающий репортаж…» Репортаж, репортаж… Репортаж… А как к тебе должны относиться? Как к человеку? Ты НЕ человек! У этой девушки наверняка есть человек, который заслужил право оберегать ее. А чем ты заслужил это? Что ты сделал? Ничего. Наоборот. ОНА заботится о тебе. Так чего же ты хотел?
Люк машинально управлял «бьюиком», а сам думал, думал, думал… Но даже если бы это все было не так. И Ронни замечательно бы к нему относилась. И Он бы значил для нее больше, чем просто репортаж, тогда бы Люк ТЕМ БОЛЕЕ не взял ее с собой. Потому что знал, за кем охотится сержант Эндрю Скотт, и знал, на что тот способен. Люк бы не стал подвергать девушку опасности. Нет. Он не имел на это права.
Но поскольку все равно существует определенное положение вещей, то нечего мечтать и думать, что БЫЛО БЫ. Думай о том, что ЕСТЬ.
Патрульный «плимут» остановился так резко, что Сол испугался.
Вечно Тед носится как угорелый. Господи, ему уже на пенсию пора, а он все гоняет, словно полоумный.
Тедди оказался не один. Вместе с ним из машины выбрался довольно молодой лейтенант. Они вместе подошли к кассе. Вернее, не подошли, а подскочили, подбежали. Только что стояли у машины, и вдруг р-р-раз, и уже здесь.
– Не появлялись?
Сол недовольно посмотрел на лейтенанта. Надо же, чуть в окошко не залез. Нет, все-таки не зря он недолюбливает молодых да шустрых. Не зря.
– Нет пока, – демонстративно глядя на Тедди, ответил кассир.
– Отлично, – лейтенант даже не обратил внимания на заносчивое поведение Сола. – Но уже скоро должны быть. Во сколько, вы говорите, отходит автобус?
Сол вздохнул. Господи, у этого копа не голова, а то самое место, на котором у Тедди мозоли от долгого сидения.
– В два двадцать семь, – сухо ответил он. – В четырнадцать двадцать семь, – повторил кассир, – а то еще подумаете, что ночью.
Лейтенант удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал.
– Значит, так, Сол. Если они появятся, дай нам сигнал. Скажем, зажги свет. О'кей?
– Конечно, Тедди. Ты ведь меня знаешь, – тут же откликнулся кассир. – Я тебя никогда не подводил.
– Да уж, старина, – подмигнул ему Тед. – Значит, договорились, как только эти ублюдки пожалуют – включай свет.
– О'кей, – кивнул Сол.
Лейтенант еще раз внимательно посмотрел на кассира и быстрым шагом направился к «плимуту».
– Мы здесь, поблизости, – Тед оглянулся и тихо добавил: – Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал, старина. Ты отличный парень. Просто высший класс.
– Иди, иди, – расплылся в довольной улыбке Сол. – А то ведь, неровен час, эта бабец задницу-то тебе и отстрелит. Давай, дуй и смотри, будь осторожен.
– О'кей, старина. Главное, включи свет.
– Понял.
Кассир продолжал смотреть в окошко на отъезжающий «плимут». Приятно знать, что ты здорово помог своему приятелю. Конечно, все отлично понимают, от кого Тедди получил эти сведения. Но тут уж ничего не поделаешь. Официально все гладко. Тед их вычислил, Тед предупредил своих, Тед написал рапорт. А в предпенсионном возрасте подобные подвиги могут здорово помочь.
Он улыбнулся еще шире. Да нет. Тед – молодчага. Отличный человек.
Сол так замечтался, что не заметил стоящего у окошка парня. Очнулся кассир только, когда парень спокойно произнес:
– У вас должен быть билет на имя Вероники Роберте.
Сол почувствовал, как у него затряслись коленки. Что ни говорите, а с такими ребятами сталкиваешься не каждый день. Да и притом возраст, возраст.
– Да, конечно, – пискнул кассир. – Сейчас посмотрю.
Он куда-то пошел, но быстро вернулся, неся с собой диспетчерский журнал. Кассир зажег свет и, усевшись за стол, натянуто улыбнулся.
– Знаете, зрение уже не то, сами понимаете, а диспетчер пишет мелко, – Сол начал листать книгу, – сколько раз говорил ей, пиши четче. Так нет. Ей все до Лампочки. Ага, вот. Есть. Вероника Робертс. Так вам один? – Один, – спокойно подтвердил парень.
– Может быть, два?
– Один.
Сол так старался всучить парню второй билет, словно от этого зависело, удастся операция, или нет. Но тот стоял на своем, и кассир сдался.
– Хорошо. Вот ваш билет. Спасибо. – Он долго кивал лысоватой головой вслед парню, глядя, как тот идет через площадь.
Доктор Грегор обернулся, когда в дверь постучали. За двенадцать лет работы мисс Круз, он уже выучился различать даже ее настроение по этим трем коротким ударам. Как самочувствие, что у нее дома. Ему не нужно было задавать вопросы, хотя он и задавал их для приличия. Наперед зная ответы.
И сейчас доктор понял, домработница испугана. Кто или что так напугало эту даму? За двенадцать лет он не помнил подобного случая.
Грегор ткнул окурок в пепельницу, и немного разогнав сигаретный дым рукой, крикнул:
– Входите, мисс Круз, что случилось?
Дверь распахнулась от сильного толчка, но… Доктор похолодел. За спиной бледной, как сама смерть, домработницы стоял, поигрывая пистолетом, сержант Эндрю Скотт.
Унисол подтолкнул женщину в гостиную и захлопнул дверь у себя за спиной.
– Добрый день, доктор, – спокойно поздоровался Скотт.
Грегор кивнул, пытаясь сообразить, что может знать унисол. Он уже понял, его спасение в спокойствии. Главное, держать себя в руках и тогда возможно удастся что-либо предпринять.
– Вы не рады меня видеть? – удивленно вскинул брови сержант.
– Ну почему же, – возразил доктор, – просто я только недавно закончил сложнейшую операцию. Устал.
– Вот как, – Скотт положил палец на «собачку» пистолета. – И как же давно вы закончили свою… Операцию?
Унисол усмехнулся. И от этой усмешки Грегор на мгновение растерялся. Ему показалось, что сержант знает о Люке и Ронни. Он постарался взять себя в руки, и как мог, равнодушно ответил:
– Полчаса назад. Я опери…
– Лжете, док, – оборвал его унисол. – Лжете. Зачем?
– С чего вы взяли, что я лгу? – поинтересовался Грегор, подобравшись.
Он уже понял, что его расчеты провалились.
– Пепельница, док. Ваша пепельница полна окурков. Только не надо уверять меня, что эта милая женщина, – пистолет повернулся в сторону перепуганной домохозяйки, – не выносит мусор и не вытряхивает с утра или с вечера пепельницу. Итак, док. Где они?
– О ком вы говорите, сержант? – удивленно переспросил доктор.
– Вы сами прекрасно знаете, док, – унисол пожал плечами. – Я уже один раз доказал вам, что вы лжец, и мог бы повторить, но у меня очень мало времени, док. Итак, где они?
– Я не знаю, о чем вы говорите, сержант.
– Хорошо.
Скотт шагнул к столу, поворачиваясь так, чтобы видеть и врача, и домработницу. Ударом ноги он опрокинул мусорное ведро. Мыском бутсы сержант выкатил из общей кучи бумаг два смятых листа, в уголке одного из которых темнела эмблема «Си-Эн-Эй».
– Судя по всему, док, вы тоже перекинулись на их сторону, – Скотт наступил на смятые листы. – Итак, я спрашиваю последний раз. Где они?
– Сержант, – медленно произнес Грегор, – вы тяжело больны. Очень тяжело. Вам нужно лечь в клинику. Если вас это устроит, я мог бы…
– Меня устроит, если вы, док, скажете мне, где эти вьетконговские выродки.
– Я думаю, мисс Круз, вам следует вызвать полицию и кого-нибудь из обслуги, – вдруг четко произнес Грегор, обращаясь к домработнице.
– А вот я в этом не уверен, мисс Круз, – ухмыльнулся сержант. – Кстати, я забыл сообщить вам, что ваши телефоны отключены. Но вы так и не ответили на мой вопрос, док, – напомнил он.
Грегор мельком взглянул на часы. До отправления автобуса оставалось еще целых пятнадцать минут.
– Они уехали, – сказал он.
– Давно? – спросил сержант.
– Больше часа.
– Опять лжете, док. Опять, опять и опять. Хотите, я скажу вам почему?
– Очень интересно, – Грегор заметил, как мелко дрожат пальцы.
– Траханый «лягушатник» запряг и вас. А вы – трус, док. И боитесь, что когда они захватят страну, то просто пристрелят несчастного доктора Кристофера Грегора. И поэтому вы шпионите на них. Какое задание вам дал «лягушатник»? Ах да, вы же работаете в военном госпитале. Что может быть лучше для того, чтобы УБИВАТЬ американских солдат. Я угадал, док?
– Вы сумасшедший, сержант.
Скотт вдруг схватил доктора за галстук и резким движением рванул к себе.
– Заткнись, ублюдок! – яростно прошипел он. – Если ты еще раз скажешь это слово… Еще раз назовешь меня так, я пристрелю тебя, вьетконговская тварь! Выпущу тебе кишки!
Рукоять пистолета врезалась Грегору в лицо. От страшного удара доктор перелетел через стол и упал, сильно стукнувшись затылком об пол. Но тут же поднялся. Из рассеченной брови хлестала кровь. Алая струйка сползала по лицу и капала на светлую рубашку, оставляя на ней темные пятна.
Мисс Круз испуганно зажала ладонью рот.
– Кстати, док, – голос сержанта вновь стал спокойным, словно ничего не произошло, – а где же ваш замечательный сын?
Грегор испуганно обернулся. Скотт стоял за его спиной, сжимая в руках взятую с комода фотографию в латунной рамочке. На ней доктор и сын весело смеялись, глядя в объектив аппарата.
– Отличный парнишка, – сержант продолжал в упор смотреть на бледного, мгновенно взмокшего доктора. – Ну, так где же он?
И на этот раз от него не ускользнул быстрый взгляд домработницы в сторону окна.
– Ага, ага. Благодарю вас, мисс Круз, – ухмыльнулся Скотт. – Кстати, у вас отличное имя, просто чудесное.
Он подошел к окну и, отодвинув занавеску, глянул на улицу.
– Ого, какой уже большой. Здоровенный парень. Будет жаль, если с ним произойдет несчастье, – Скотт задумчиво смотрел в окно и говорил как бы для себя, но так, чтобы доктор слышал его слова. – Большое несчастье. Случайный выстрел. Господи, сколько же народу гибнет от этих случайных выстрелов, представить страшно. – Он вновь повернулся к врачу, но от окна не отошел, а облокотился о стену. – Так о чем мы говорили, а, док? Грегора трясло. Страх скрутил его. Не за себя, за сына. Маленького еще паренька. Это чудовище убьет его, если он не скажет, куда уехали Люк и девушка… О, боже… Что же делать?
– Ах да! – Скотт ударил себя ладонью по ляжке. – О гуках! Конечно. О ср…х желтозадых гуках! Как же я забыл! О «лягушатнике» и его сучке. Так куда, вы говорите, они поехали?
– Они уехали из города.
– В какую сторону?
– К Солт-Лейк-Сити, – Грегор моргал, стараясь, чтобы кровь не попала в глаза.
– Господи, док. Ну почему вы все время лжете? Ладно, – взгляд Скотта потяжелел, словно налился свинцом. – Вам, наверное, кажется, что я шучу. Сержант быстро шагнул к домработнице, ткнул стволом пистолета ей в живот и несколько раз нажал на курок. Выстрелы прозвучали неестественно тихо. Не громче, чем если бы кто-то хлопнул в ладоши.
Мисс Круз побледнела, опустила глаза и вдруг увидела расплывающееся на животе громадное бордовое пятно. Она с громким всхлипом втянула в себя воздух и повалилась ничком на ковер. Голова глухо ударилась об пол, но женщина уже не чувствовала боли. Она была мертва.
Сержант вдруг усмехнулся.
– Забавно, док, не правда ли? Был человек и вдруг – БАХ! – и нет. Секунда, и все. Это называется тропическая лихорадка. Очень опасная болезнь. Знаете, мрут, как мухи. Все. И черные, и белые, и желтые. Да, –он снова посмотрел в окно. – Один случайный выстрел, и нет человечка. А ведь может вырасти большой ученый, врач или солдат. А? Как думаете, док? Несправедливая штука эти случайные выстрелы. Да, так о чем мы?
– Они уехали на автовокзал, – вдруг безразлично сказал Грегор.
– О! Вот это уже больше похоже на истину, – Унисол неторопясь перезарядил пистолет. – И на какой же автобус?
– Четырнадцать двадцать семь. Лос-Анджелес.
– Прекрасно, док, – Скотт передернул затвор. – У вас отличный парнишка. Из него получится прекрасный солдат. Со временем. Но, представляете, док, в армии его спросят: «Кто твой отец, парень?», и он будет вынужден ответить: «Предатель, мать его. Желтож…й гук. Дерьмо. Он убивал американских солдат». А? Чертовски обидно будет парню, ей богу.
Другое дело, если он сможет сказать: «Мой отец был ср…м гуком, но кровью искупил свою вину». Это ведь совсем, совсем другое дело. Верно, док?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40