https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/Sunerzha/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Совершенно очевидно, что он повторяет чьи-то чужие слова. Его пошатнувшееся здоровье позволяет г-же Рогрон надеяться, что в скором времени ей удастся выйти замуж за генерала маркиза де Монриво, пэра Франции, префекта департамента, который часто ее навещает и окружает вниманием. Прокурор Винэ в своих обвинительных речах неизменно требует головы обвиняемого и никогда не верит в его невиновность. Этот образцовый прокурор слывет одним из любезнейших чиновников судебного ведомства; не меньшим успехом пользуется он также в Париже в палате депутатов; а при дворе он — искуснейший царедворец.
Как и обещал ему Винэ, генерал барон Гуро, благородный обломок нашей славной армии, женился на некоей двадцатипятилетней девице Матифа, дочери парижского москательщика с улицы Ломбар, принесшей ему в приданое полтораста тысяч франков. Он стал, согласно предсказанию Винэ, префектом одного из департаментов, неподалеку от Парижа. За подавление восстаний, происходивших во время министерства Казимира Перье, он получил звание пэра Франции. Барон Гуро был одним из генералов, взявших штурмом монастырь Сен-Мерри и радовавшихся возможности расправиться со «штафирками», пятнадцать лет досаждавшими им; усердие Гуро вознаграждено было большим крестом ордена Почетного легиона.
Ни одно из действующих лиц, повинных в смерти Пьеретты, не чувствует ни малейшего угрызения совести. Г-н Дефондриль по-прежнему увлекается археологией; в интересах своего избрания в депутаты генеральный прокурор Винэ позаботился о его назначении председателем суда. У Сильвии есть свой небольшой кружок приближенных, она управляет имуществом брата. Она дает деньги в рост под большие проценты и тратит на себя не более тысячи двухсот франков в год.
Когда какой-нибудь уроженец Провена, вернувшийся из Парижа, чтобы устроиться у себя на родине, выходит из дома мадемуазель Рогрон и встречается на маленькой площади с одним из старых приверженцев Гифенов, тот говорит ему: «У Рогронов была когда-то какая-то скверная история из-за их воспитанницы…»
— Борьба партий! — отвечает на это председатель суда Дефондриль. — Тогда умышленно распускали всякие чудовищные слухи. По доброте сердечной Рогроны взяли к себе эту Пьеретту, довольно миленькую, но бедную девочку; подростком она завязала интрижку с подмастерьем столяра и босиком подбегала к окну, чтобы поговорить с ним, когда он стоял вон там, видите? Влюбленные при помощи веревочки посылали друг другу любовные записки. Вы, конечно, понимаете, что в октябрьские и ноябрьские холода этого было вполне достаточно, чтобы девочка, страдавшая бледной немочью, серьезно захворала. Рогроны вели себя превосходно; они не потребовали даже причитавшейся им части наследства покойницы и полностью предоставили его бабушке. Мораль сей басни такова, друзья мои: дьявол наказывает нас неминуемо за любое наше благодеяние.
— О! Но все это происходило совсем не так! Папаша Фраппье рассказывал мне об этом совершенно по-иному!
— Ну, папаша Фраппье сверяется больше со своим винным погребом, нежели с памятью, — вмешивается какой-либо завсегдатай салона мадемуазель Рогрон, — Однако старый господин Абер…
— Ах, он… А вы разве не знаете, как обстояло дело с ним?
— Нет.
— Да ведь он же пытался женить господина Рогрона, главноуправляющего окладными сборами, на своей сестре.
Есть двое людей, каждый день вспоминающих Пьеретту: врач Мартене и майор Бриго — только они одни знают страшную правду.
Чтобы представить себе эту же историю в широких масштабах, достаточно было бы перенести ее в средние века, на такую обширную арену, как Рим того времени, где прекрасная, юная девушка — Беатриче Ченчи — приговорена была к смертной казни в силу таких же интриг и по тем же почти причинам, что свели в могилу Пьеретту. Единственным защитником Беатриче Ченчи был художник, живописец. Ныне история и потомство, доверяя портрету кисти Гвидо Рени, осуждают папу, а в Беатриче видят одну из трогательнейших жертв гнусных интриг и низких страстей.
Согласитесь, что закон мог бы служить превосходной защитой для общественных плутней, не будь божественной справедливости.
Ноябрь 1839 г .

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22


А-П

П-Я