Видеть Амисию законной женой, проводящей каждую ночь в постели мужа? Нет. Только не это.
Лайонин принесли ужин, но она не замечала ни подноса с едой, ни верной Кейт. Она долго бродила по комнате, прежде чем остановиться у окна. Внизу продолжалась обычная жизнь. Слуги, как всегда, суетились, не ведая, что в этот день мир Лайонин разлетелся в осколки.
Казалось, из каждого угла на нее смотрел Ранулф. Доносился его голос. Сияла его улыбка. Как она может не верить ему?
Эта мысль возродила в ней новую надежду. Может быть, Амисия лжет? Письма подделаны, лента украдена… Что ни говори, а она не видела их вместе и не получила доказательства, что именно Ранулф – отец ребенка Амисии. Если окажется, что ребенок от другого мужчины, король не заставит Ранулфа расторгнуть брак. Значит, она должна ехать к нему. Проверить, есть ли хоть доля правды в словах Амисии.
Лайонин посмотрела в окно. Уже совсем стемнело. Поздно отправляться в путь. Присев к столу, она стала тщательно планировать путешествие. Однажды ей уже пришлось надевать платье крестьянки, и она сделает это снова, но на этот раз переоденется мальчишкой.
Одежда… Ей придется ее найти. Небогатую, чтобы не привлечь внимания грабителей. Костюм подмастерья, посланного хозяином с каким-то поручением. Нужен предлог, чтобы оправдать ее путешествие в одиночку. Ей пришла в голову мысль о возможной опасности, но Лайонин немедленно отбросила ее. Сейчас важнее всего будущее – ее и ребенка.
Порывшись в сундуке Ранулфа, она примерила кое-какие его вещи, но все они были безнадежно велики, а ткани – чересчур дороги для полунищего парнишки.
– Кейт, иди сюда! – позвала она. Девушка с подозрением заглянула в обезумевшие глаза хозяйки.
– Ты уже помогала мне, Кейт, и теперь я снова нуждаюсь в этом. Мне необходимо отправиться к милорду Ранулфу, но об этом никто не должен знать.
– Нельзя ехать к его светлости без охраны.
– Можно. Я хочу кое в чем удостовериться. Если я права значит, покажусь ему и в тайнах не будет нужды, но если ошибаюсь… Нет, лучше об этом не думать. Повторяю, мне не обойтись без твоей помощи. Мне нужна мальчишечья одежда на мой рост, чтобы я смогла сойти за подмастерье. Как по-твоему, сумеешь раздобыть нечто в этом роде? Но вещи должны быть чистыми. Мне только вшей и блох не хватало!
– Да, миледи, я все достану.
Лайонин, нервно расхаживая по комнате, ожидала возвращения Кейт. Та протянула ей одежду.
– Ты никому не проговорилась? Девушка покачала головой.
– Похоже, вещи подойдут. Но что там у тебя еще за узел?
– Это платье для меня.
– Но зачем? К чему тебе одеваться мальчиком?
– Я поеду с вами.
Лайонин удивленно вскинула голову:
– Нет, Кейт, ты не поедешь. Я должна быть одна.
– Я еду с вами, иначе расскажу всему замку о ваших намерениях.
Лайонин сурово прищурилась:
– Ты угрожаешь мне?
– Так оно и есть.
Лайонин невольно рассмеялась:
– В таком случае мне придется уступить. Выезжаем на рассвете. Уверена, что готова рискнуть?
– Попробуйте заставить меня передумать, – хмыкнула девушка, помогая хозяйке раздеться и лечь в постель.
Прежде чем заснуть, Лайонин еще успела подумать, что таково, должно быть, ее проклятие – вечно иметь дело с дерзкими служанками, и, вздохнув, безмолвно поблагодарила Бога за Кейт и Люси.
Наутро, когда Кейт и Лайонин торопливо собирали вещи, в комнате появился Ходдер. Тощий коротышка не жаловал новую хозяйку, и эти двое почти не разговаривали друг с другом.
– Ходдер? Что-то случилось?
– Я велел оседлать подходящих коней для нас троих. Они ждут за стенами замка.
Кейт и Лайонин недоуменно переглянулись. Наконец графиня снова повернулась к камердинеру мужа:
– Я тебя не понимаю. Я не просила ни о каких лошадях.
– Кто примет за подмастерье парнишку, сидящего на таком коне, как Лориэйдж? Во всей Англии не найдется грабителя, который попытался бы отнять вороного. И не стойте тут, хлопая глазами, нам давно пора ехать.
– Ходдер, как…
– Достаточно сказать, что очень немногое из творящегося в Мальвуазене ускользает от моего внимания. Вы принадлежите господину, и он просил меня заботиться о вас. Так я и делаю. Я уже успел распространить слух, что вы отправляетесь в деревню и не вернетесь до темноты. Это даст нам время, до того как поднимется суматоха и начнутся поиски.
Слишком изумленная, чтобы расспрашивать дальше, Лайонин повиновалась ему.
Они переоделись в мужскую одежду только на пароме, перенесшем их с острова Мальвуазен на побережье Англии. Ходдер направо и налево объявлял, что везет двух свободных людей к лорду Ранулфу. Кейт и Лайонин старательно скрывали лица и сошли на берег, не узнанные перевозчиком.
Весь день и большую часть ночи они не слезали с седла, а когда остановились, Лайонин устало свалилась на расстеленное Ходдером покрывало. Земля была теплой, но твердой, и, когда она проснулась, ощущение было такое, словно все тело покрылось синяками.
Уже на закате они добрались до замка Гетен. Лайонин словно не замечала всех тягот поездки. Увидев штандарты Черного Льва, она натянула поводья. Внутренний голос просто вопил, умоляя вернуться в Мальвуазен. Твердил, что ей вовсе не нужно знать, правду ли говорила Амисия.
Ходдер словно почувствовал ее страхи.
– Мы всегда можем возвратиться, миледи, – тихо подсказал он.
– Нет, я должна знать.
Лагерь охранялся не слишком строго. Рыцарь, стоявший на страже, не узрел ни малейшей угрозы в трех всадниках и не приказал им остановиться. Черный Лев был знаменит по всей стране, и многие приезжали поглазеть на его лагерь в надежде увидеть графа или его стражей. Ходдеру удалось отвести женщин на небольшой холмик рядом с гигантским черным шатром, хорошо знакомым Лайонин.
Хотя рыцарь, охранявший лагерь, тотчас выбросил из головы трех незнакомцев, нашелся другой человек, которого крайне заинтересовали эти люди. Он обошел лагерь и с удовлетворением увидел, что все лошади взяты с конюшни Мальвуазена. Он хорошенько всмотрелся в спины вновь прибывших и широко улыбнулся, увидев рыжеватую прядь волос, выбившуюся из-под слишком большой шапки, и маленькую ручку, быстро вернувшую волосы на место.
Этого оказалось достаточно, чтобы он побежал в шатер, который делил с другими рыцарями гарнизона.
Лайонин увидела ее первой. Амисия уверенно вошла в шатер Ранулфа, и Лайонин поняла, что сердце ее сейчас остановится. Значит, женщина не лгала. Она действительно бывает в лагере.
– Миледи, вы должны немедленно дать о себе знать! Нельзя позволять этой особе шляться в шатер вашего мужа, как в собственный дом! – негодующе прошипела Кейт.
– Нет, я не могу. Потому что…
Она осеклась при виде вышедшего из шатра Ранулфа. Такой высокий… темноволосый… каждая черта напоминала об их счастливых минутах вместе.
Вслед за Ранулфом из шатра показалась Амисия, взяла его за руку и, встав перед ним, положила руку ему на грудь. Ранулф повернулся к ней так, что все трое не видели его лица. Амисия что-то говорила, и он внимательно слушал. Но тут она обвила руками его шею и, привстав на цыпочки, страстно прижалась губами к губам.
Лайонин немедленно поднялась и стала спускаться с холма.
– Я увидела более чем достаточно. Едем домой.
Обратный путь стерся у нее из памяти: перед глазами стояла Амисия, обнимавшая Ранулфа. Значит, это правда. Амисия не солгала! Лайонин думала, что любовь к Ранулфу так сильна, что позволит ей вынести известие о его ребенке от другой женщины, но оказалось, что она не сможет стоять и смотреть, как он венчается с Амисией… А стать женой другого мужчины для нее смерти подобно!
Она молча позволяла Кейт заботиться о ней, машинально делала все, что ей говорили. И не съела ни кусочка, пока они не прибыли в Мальвуазен.
Кейт раздела ее и уложила в постель. Лайонин всю ночь металась. Наутро ей стало еще хуже.
Два следующих дня она провела как в бреду. Сидела в соларе и смотрела в пустоту. И не чувствовала ничего. Даже гнева. Мир просто перестал существовать.
Но на третий день в солар ворвалась Амисия:
– Итак, вы знаете?
– Знаю.
Амисия коварно усмехнулась:
– Ну, как насчет высоких надежд на ребенка, которого вы носите? Возможно, лорд Ранулф и позволит ему остаться здесь и служить моему сыну.
Лайонин тупо уставилась на нее.
– Но л не думала, что вы так эгоистичны, – продолжала Амисия. – Совсем не помните о ребенке, только страдаете из-за разбитого сердца. Очень многие женщины оказываются в таком положении, если мужья им изменяют, но они стремятся защитить своих детей.
– Я не знаю, как защитить дитя. Как мне бороться со злом, которое ты замышляешь? Я всего лишь подмастерье в дьявольских кознях, которые ты творишь.
Амисия, не отвечая на оскорбления, села подле Лайонин и взяла ее холодную руку. Лайонин нахмурилась, но лицо женщины выражало только глубочайшее сочувствие.
– Миледи Лайонин, я искренне прошу вашего прощения. Только благодаря вам меня спасли из гибельных волн, и я обязана вам жизнью. Я не хотела, чтобы так вышло, но стоило лорду Ранулфу взглянуть на меня, и… вижу, вы понимаете. – Она подалась ближе к Лайонин. – Я была девственна, когда он взял меня, и не смогла сопротивляться.
Лайонин отвернулась.
– До этого я еще никогда не любила мужчину. Но Ра-нулф… Я хочу его, должна получить его. Ведь и вы его желаете, и я не имею права просить вашего прощения, но есть один способ, которым могу загладить вину… Искупить по крайней мере часть своих деяний.
– О нет, ты ничем не сможешь возместить мне то, что сотворила.
– Знаю, миледи, и мне очень стыдно. Вы были счастливы до моего появления. А я отняла это счастье. Если бы я не носила его ребенка, поверьте, продолжала бы оставаться в тени. Вернулась бы во Францию и попыталась излечить разбитое сердце, а оно наверняка было бы разбито, доведись мне разлучиться с лордом Ранулфом.
– Так каким же образом ты намерена отдать мне часть того, что украла?
– Не в моих силах выручить вас, но, может, я сумею уберечь вашего ребенка. В этот момент посланец скачет к королю Эдуарду с известием о моем присутствии в Англии и о ребенке, которого я ношу. Уверена, что за этим сразу же последует развод.
– И как же это спасет мое дитя? – мрачно спросила Лайонин.
– Если вас не найдут до его рождения, он станет наследником графства.
– Я тебе не верю. С чего это ты вдруг рискуешь потерять титул, предназначенный твоему сыну, говоря мне все это?
Амисия пожала плечами:
– Я обязана вам жизнью, и ведь есть шанс, что у вас родится девочка. Кроме того, Ранулф должен оставить титул старшему сыну. А вот все, что касается его владений, – дело другое. Поэтому я вовсе не так уж сильно рискую.
Лайонин немного поразмыслила. Вряд ли она поверила бы Амисии, уверяй та, что стремится пожертвовать всем ради ребенка Лайонин. Но она же действительно обязана Лайонин жизнью и должна как-то отплатить ей.
– Вероятно, у вас уже есть план?
Амисия прижала палец к губам и, бесшумно подойдя к двери, оглядела пустой коридор, после чего снова подошла к Лайонин и прошептала:
– Все нужно делать тайно. Никому не следует об этом знать, особенно пронырливому камердинеру и вашей служанке. Согласны?
Лайонин кивнула.
– Я сильно рискую. И не желаю быть пойманной. Я слышала, что у вашего отца есть родственники в Ирландии. Это правда?
– Да, но я никого не знаю, хотя отец часто о них рассказывал.
– Может, они согласятся приютить вас, хотя бы до родов?
– Наверное, особенно если посчитают, что ребенку грозит опасность.
– Вот и хорошо. Тогда я найду корабль, который отвезет вас в Ирландию. Переждете там, пока не появится малыш, после чего сможете благополучно вернуться в дом родителей. Я считаю, что к тому времени развод уже будет получен, но церковь не позволит лорду Ранулфу снова жениться, пока вас не найдут. Поэтому ваш сын останется первенцем и наследником титула.
– Не понимаю. Если развод будет окончательным, как я могу все еще оставаться женой Ранулфа? – нахмурилась Лайонин.
Амисия с безумным видом огляделась.
– Слишком сложно объяснять. Вы должны довериться мне, ибо я – дочь герцога и лучше знаю законы. Вы согласны с моим планом?
– Не знаю. Я окончательно сбита с толку и…
– До чего же эгоистична! – брезгливо воскликнула Амисия. – Я предлагаю безопасность, способ избежать беды, а вы только и думаете, что о себе! Что будет с вашим сыном, когда ему исполнится двадцать лет? Он придет к вам и спросит, почему вы, не помня о нем, горели вожделением к его красивому отцу! И тогда у вас не останется ничего: ни мужа, которого вы так жаждете, ни любви сына. Будете и тогда говорить, что были сбиты с толку, просить прощения зато, что он оказался немногим богаче нищего да еще и объявлен бастардом графа Мальвуазена? Может, когда-нибудь он увидит моих сыновей и вспомнит…
– Прекрати! Ты слишком спешишь!
– Нам нужно торопиться, ибо осада скоро закончится.
– Тогда Ранулф вернется, и я смогу поговорить с ним. Амисия откинула голову и засмеялась.
– Вы еще более глупы, чем я предполагала. Хотите услышать мои слова из уст человека, ради которого готовы на все? Думаете, он позволит вам уехать в Ирландию и разрушить планы короля, мечтающего, чтобы наследником его графства стал внук французского герцога? Нет, миледи, нужно ехать немедленно, до его возвращения.
– Я… Когда отплывает корабль?
– Завтра.
– Так скоро? У меня нет времени все обдумать.
– Я устроила так, чтобы вы не успели изменить своего решения. Я следила за вами и знаю, что ваша похоть непременно возьмет верх. Необходимо решать сейчас, в эту минуту, и уже завтра вас здесь не будет.
Лайонин не могла мыслить связно. Не сумела призвать на помощь здравый смысл. Она видела Амисию, целующую Ра-нулфа, вспомнила об отношениях мужа с королем, представила, что ждет ее сына.
– Да, я поеду.
Амисия торжествующе улыбнулась:
– Вы сделали мудрый выбор, миледи. Этой ночью вам следует взять с собой только то, что можно увезти в седельных сумках. Не более. И никому не говорите о наших планах. Никому. Понимаете?
– Понимаю. Даже слишком хорошо, – выдавила Лайонин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39