— Там же у очага — овсяные лепешки. Если нужно, Бронуин пришлет еще пледы.
Опустившись на колени и откинув с Майлса плащ, сэр Гай начал изучать его раны и тут с удивлением увидел, что Рэб вытаскивает на поляну тушу третьего кабана.
— Сколько же их там? — спросила Элизабет.
— Пять, — ответил сэр Гай. — Должно быть, лошадь Майлса сбросила его прямо на их стадо. У него были только меч и маленький кинжал, но он умудрился убить всех пятерых кабанов, да еще смог дотащиться сюда. К кабанам нас вывел Рэб, но затем убежал, еще до того, как мы обнаружили здесь лорда Майлса.
— Рэб побежал за мной, — объяснила Элизабет. — Вы сможете нести Майлса?
Без видимых усилий сэр Гай осторожно поднял своего юного хозяина, словно тот был ребенком. И тут же раны вновь открылись, и потекла кровь.
— Осторожно! — пронзительно вскрикнула Элизабет, но взгляд сэра Гая успокоил ее.
Шагая впереди, сэр Гай вышел из лесу и направился к крестьянскому дому, где осторожно уложил Майлса на кровать у стены. Весь дом состоял практически из одной маленькой темной комнаты, единственным источником света служил открытый домашний очаг. В комнате стояли еще грубый стол и два стула и больше никакой мебели. На слабом огне в котелке кипела вода. Не теряя времени, Элизабет смочила в воде полосы чистой ткани, специально оставленные для нее, и начала обтирать Майлса. Приподняв своего хозяина, сэр Гай помог снять с него остатки одежды. К радости Элизабет, на спине Майлса не было ран, а только царапины и синяки.
Она почти уже вымыла Майлса, когда появилась Мораг и Бронуин. У Мораг была большая корзина с лекарственными травами.
— К сожалению, я уже не вижу так хорошо, как прежде, — посетовала Мораг, глядя на обнаженного Майлса. — Одной из вас придется помочь мне.
— Я помогу, — быстро произнесла Элизабет. — Только скажите, что делать, я справлюсь.
Вскоре Элизабет обнаружила, что зашивать человеческую рану совсем не то, что сшивать куски ткани. Каждый раз, когда она прокалывала иглой кожу Майлса, тело ее напрягалось.
Пока Элизабет зашивала, Майлс лежал спокойно, не двигаясь и почти не дыша, бледный от потери крови. Бронуин вдевала нитки в иголки, обрезала их и завязывала узелки.
Когда Элизабет наконец завершила работу, ее всю трясло.
— Выпей вот это, — приказала девушке Бронуин.
— Что это? — поинтересовалась Элизабет.
— Одному Господу известно. Я уже давно научилась не спрашивать Мораг, из чего она варит свое зелье. Возможно, оно будет гадким на вкус, но ты почувствуешь себя лучше.
Прислонившись к стене, Элизабет выпила варево, похожее на бульон, не сводя глаз с Майлса. Когда Мораг поднесла чашу к его бледным губам, девушка сунула пустую кружку Бронуин и подошла к Майлсу.
— Выпей это, — прошептала она, поддерживая его голову. — Тебе надо набраться сил.
Майлс с трудом разомкнул ресницы и посмотрел на Элизабет.
— Стоит того, — еле слышно вымолвил он, выпивая лекарство Мораг.
Мораг хмыкнула и ехидно произнесла:
— Он пролежит на спине целый год, если вы будете так его баловать.
— Ну и пусть, — резко ответила Элизабет. Бронуин расхохоталась:
— Иди присядь, Элизабет, и отдохни. Мне хочется знать, каким образом тебе стало известно, что Майлс ранен. Ведь мы его только-только разыскали, когда ты подъехала.
Усевшись на полу возле Майлса, Элизабет откинулась назад и пожала плечами. Она не имела ни малейшего понятия, что подсказало ей, что он ранен.
Почувствовала — и все.
Минутный отдых закончился быстро, так как Мораг приготовила уже другой настой, и Элизабет вновь поила Майлса.
Наступила ночь, и Бронуин отправилась в Лэренстон. Элизабет сидела рядом с Майлсом, наблюдая за ним, догадываясь, что он не спит. Мораг клевала носом на стуле.
— Какая… — шепотом спросил Майлс, — какая из себя жена Рейна?
Элизабет решила, что он бредит, так как ни разу не видела ни Рейна, ни его жену.
— Певица… — подсказал Майлс. — Пагнелл.
Его слова помогли ей во всем разобраться. Ее поразило, что один из лордов Монтгомери женился на женщине более низкого происхождения да еще певичке. Элизабет рассказала Майлсу, как встретила Аликсандрию Блэкитт, как впервые услыхала ее необычайный голос и о своей неудавшейся попытке спасти эту девушку от лап Пагнелла, что в конечном итоге привело к пленению самой Элизабет.
Улыбнувшись, Майлс нащупал ее руку. Не выпуская ее, он так и заснул, когда над горизонтом уже начало подниматься солнце.
Проснувшаяся Мораг начала смешивать очередную порцию трав, сушеных грибов и чего-то еще, что Элизабет не могла распознать. Вдвоем они сменили на ранах Майлса кровавые повязки, и Мораг наложила теплые, смоченные в отваре трав припарки.
В полдень Майлс опять заснул, и Элизабет впервые смогла покинуть маленький домик. Во дворе под деревом сидел сэр Гай, он вопрошающе взглянул на девушку.
— Майлс отдыхает, — объяснила Элизабет. Сэр Гай кивнул и уставился в пространство.
— Немногие юноши смогли бы, упав в стадо из пяти кабанов, выйти из схватки живыми, — гордо произнес он.
Глаза Элизабет наполнились слезами, когда она положила дрожащую руку на плечо великану:
— Я сделаю все, чтобы он поправился. Сэр Гай кивнул, не глядя на нее.
— Вы не должны чувствовать себя обязанной перед ним. Мы так плохо относились к вам.
— Напротив, — возразила Элизабет. — Со мной обошлись не просто вежливо, меня одарили любовью.
С этими словами она отвернулась, и ее взгляд упал на ручей, бежавший по земле Мак-Арранов.
Элизабет умылась, причесалась и присела на минутку отдохнуть, укутавшись в плед, а когда проснулась — на дворе была ночь. Невдалеке от нее сидел сэр Гай.
Едва очнувшись ото сна, она поспешила в домик. Майлс не спал. Как только он увидел Элизабет, с его лица тут же исчезло хмурое выражение.
— А вот и она, — проворчала Мораг. — Может, теперь-то вы выпьете немного бульона.
— Элизабет, — позвал Майлс.
Она подошла к нему и, пока он пил из почти полной чаши, поддерживала его голову и не выпускала ее до тех пор, пока он не уснул.
Глава 13
Тебе нельзя вставать, — твердым как сталь голосом сказала Элизабет Майлсу. — Я не спала слишком много ночей, залечивая твои раны, чтобы теперь смотреть, как они вновь откроются.
Он одарил ее нежным, мягким взглядом, способным растопить лед:
— Ну пожалуйста, Элизабет. В какой-то момент она чуть было не уступила, но вовремя опомнилась и расхохоталась.
— Коварный мужчина… лежи спокойно, а не то привяжу к кровати.
— Я не ослышался? — Он в изумлении поднял брови.
Элизабет зарделась, догадавшись, о чем он подумал.
— Веди себя прилично! Я хочу, чтобы ты лучше ел. Ты никогда не поправишься, если не будешь как следует есть.
Майлс поймал ее за руку и с неожиданной силой притянул к себе. А может, ему удалось это сделать, потому что Элизабет особо и не сопротивлялась. Майлс полулежал на кровати в углу комнаты, откинувшись на подушки и вытянув ноги. Элизабет осторожно примостилась рядом. Прошло четыре дня с тех пор, как он был ранен, но молодость и могучий организм помогли ему быстро поправиться. Он был еще слаб, все еще чувствовал боль, но уже начал выздоравливать.
— Почему ты осталась со мной? — поинтересовался Майлс. — За мной могла бы ухаживать одна из служанок Бронуин.
— Ну конечно! Позволить ей прыгнуть к тебе в постель и дать разойтись твоим дивам? — с возмущением воскликнула Элизабет.
— Похоже, швы и так разойдутся, если ты будешь смешить меня. Разве могу я дотронуться до другой женщины, если есть ты.
— Когда я уйду, уверена, ты снова осмелеешь. Запустив руку в волосы Элизабет, Майлс запрокинул ей голову и с чувством собственника впился в губы.
— Разве ты еще не усвоила, что ты моя? — почти прорычал он. — И когда только ты признаешь это?
Он не дал ей возможности ответить, снова поцеловав, и все волнения, пережитые Элизабет в эти дни, растаяли в этом страстном, отчаянном поцелуе…
Холодное прикосновение стального клинка к шее заставило Майлса разжать объятия. Не раздумывая, он привычно потянулся к своему мечу, но… под наброшенным пледом почувствовал лишь свое обнаженное тело.
Над ними стоял Роджер Чатворт. Глаза его гневно горели, а меч острием упирался в вену на шее Майлса.
— Не надо, — попросила Элизабет, подальше отодвигаясь от Майлса. — Не делай ему ничего плохого.
— Я хотел бы прикончить всех Монтгомери, — сказал Роджер Чатворт.
Быстрым движением Майлс увернулся и схватил Чатворта за запястье.
— Нет! — закричала Элизабет, прижавшись к руке брата.
Повязки Майлса начали краснеть.
— Он ранен, — попыталась убедить Роджера Элизабет. — Разве ты можешь убить человека, который не в состоянии оказать сопротивление?
Внимание Роджера сосредоточилось на Элизабет.
— Ты что, стала одной из них? Неужели Монтгомери заразили тебя ненавистью к твоим кровным родственникам?
— Нет, Роджер, конечно же нет. — Девушка пыталась сохранить спокойствие: в глазах Роджера горел дикий огонь, и она боялась еще больше рассердить его. Майлс лежал, опираясь о стену и тяжело дыша, но она знала, что в любой момент он может снова вскочить и еще сильнее разойдутся швы на ранах. — Ты пришел за мной?
Неожиданно в комнате наступила мертвая тишина. Майлс и Роджер не сводили с Элизабет глаз.
«Я должна уйти с Роджером. Если я не уйду, он убьет Майлса», — ясно сознавала Элизабет. — Роджер устал, зол и не в состоянии мыслить трезво».
— Будет прекрасно, если мы вернемся домой, — силясь улыбнуться, произнесла она.
— Элизабет! — воскликнул Майлс. Она не обратила на него внимания.
— Пойдем, Роджер, чего же ты ждешь? — Ее сердце стучало так громко, что она едва себя слышала.
— Элизабет! — закричал Майлс, прижимая руку к ране в груди.
Колеблясь, Роджер некоторое время переводил взгляд с одного на другого.
— Я сгораю от нетерпения, Роджер! Разве я отсутствовала не достаточно долго?
Повернувшись на каблуках, чтобы уйти, Элизабет остановилась в дверях. Не осмеливаясь посмотреть на Майлса, она не сводила глаз с Роджера. Она не могла взглянуть на Майлса хотя бы разок, боясь, что решимость покинет ее.
Недоумевая, Роджер медленно последовал за сестрой. Недалеко от дома их послушно ожидала лошадь. Элизабет не отводила от животного взгляда, страшась оглянуться и увидеть сэра Гая. Только смерть могла помешать великану встать на защиту своего господина.
Из домика донесся душераздирающий крик:
— ЭЛИЗАБЕТ!
Проглотив застрявший в горле комок, Элизабет позволила Роджеру помочь ей сесть на лошадь.
— Нам нужна еда, — сказал Роджер, поворачивая к дому.
— Роджер! — закричала она ему вслед. — Если ты что-нибудь сделаешь с ним, я… — начала было она, но, заметив, что он не обращает на нее внимания, мгновенно спрыгнула с лошади и побежала за братом… Но опоздала.
Роджер Чатворт полоснул мечом Майлса и, пока тот истекал кровью, сказал:
— Жена Рейна пощадила меня, именно ее благодари теперь за то, что я оставляю тебе жизнь и твою грязную, подлую душонку. — Он повернулся к стоявшей в дверях Элизабет: — Возвращайся к лошади, а не то — прикончу его, не дожидаясь, пока он сам истечет кровью.
Дрожа и почти теряя сознание, Элизабет вышла из домика и взобралась на лошадь. В считанные секунды Роджер оказался в седле позади девушки, и они помчались во весь опор.
Элизабет, склонясь над пяльцами, трудилась над покрывалом для алтаря, вышивая на нем силуэт Святого Георгия, убивающего дракона. В углу покрывала красовался ангел, удивительно похожий на Кита, а Святой Георгий… напоминал Майлса Монтгомери. На мгновение Элизабет прекратила работу, почувствовав, как в утробе толкнул ножкой ребенок.
Напротив сидела Элис Чатворт, держа в руках зеркало так, чтобы в нем отражалась необезображенная шрамами часть ее лица.
— Прежде я была такая красивая, — бормотала Элис. — Ни один мужчина не мог устоять передо мной. Они все были готовы сложить головы из-за меня. Все, что от меня требовалось, это лишь намекнуть, чего мне хочется, и я все получала. — Элис повернула зеркало чуть в сторону, стала видна обезображенная половина ее лица. — Так продолжалось до тех пор, пока Монтгомери не испортили мое лицо, — прошипела она. — Джудит Риведун позавидовала моей красоте. Ведь она такая уродина: в веснушках, к тому же — рыжая тварь. У нее были основания бояться, что мой дорогой Гевин разлюбит ее.
Элизабет нарочито зевнула, не обращая внимания на искаженное ненавистью лицо Элис, и повернулась к погруженному в свои мысли Роджеру, стоявшему с бокалом вина у камина.
— Роджер, ты не хочешь погулять со мной в саду? Как обычно, Роджер сначала бросил взгляд на. ее живот и лишь потом посмотрел ей в лицо.
— Нет, мне надо поговорить с управляющим, — еле слышно пробормотал он, пытаясь не встречаться с ней глазами.
Она поняла, что он хотел сказать то, что неоднократно повторял раньше: «Ты здорово изменилась».
Уже две недели Элизабет жила с братом в своей «семье» и стала сознавать, насколько сильно изменилась за те пять месяцев, которые провела в обществе Монтгомери. Этого времени оказалось явно недостаточно, чтобы в быту Чатвортов произошли какие-нибудь перемены, однако его вполне хватило на то, чтобы в Элизабет зародилась новая жизнь. И хотя она упорно продолжала убеждать себя, что Роджер совсем не такой, как Эдмунд, она видела, что на самом-то деле ничего в доме не изменилось к лучшему.
Многое в доме Чатвортов напоминало прежние времена, когда в нем главенствовал Эдмунд. Причина, по которой Роджер так легко позволил Элис жить с ним, объяснялось тем, что он просто не замечал ее. Живя в мучительном душевном разладе с самим собой, отдавая всю любовь и заботу Элизабет и Брайану, Роджер в действительности не имел представления О многом, что творилось вокруг.
Когда Элизабет только приехала и едва успела спешиться, устав после проведенных в пути дней, как два воина из окружения Роджера, служившие когда-то у Эдмунда, стали отпускать в ее адрес пошлые, избитые шутки. Они грязно намекали, что не в силах дождаться момента, когда смогут остаться с ней наедине.
Первым чувством Элизабет был страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33