Достаточно указать на ловкость конторщиков при занятиях со счетами, на быстроту работы кузнецов, кующих гвозди; вязальщиц чулок и т. п. 2) Р. труда, давая человеку возможность заниматься одним и тем же делом, устраняет переход от одного производства или одного процесса к другому; здесь не нужно, напр., откладывать один инструмент и браться за другой, не надо переменять место, и все это создает значительное сбережете времени. При этом устраняются также многочисленные периоды малопроизводительного начала работы, так как человек, принимаясь за новое дело, не сразу берется за него горячо. Оба указанные момента влияют на возвышение интенсивности или напряженности труда и, след., на производительность труда. 3) Р. труда ведет к экономии в приобретении и пользовании капиталом. Если, напр., какое-нибудь производство требует 20 орудий, то 20 самостоятельных производителей должны каждый приобрести по 20 орудий для ведения дела, т. е. всего 400 орудий; в каждый данный момент, таким образом, 380 орудий лежало бы без употребления. Достаточно этим 20 работникам соединиться в одной мастерской на началах Р. труда – и им окажется нужным приобрести только 20 орудий. Таким образом Р. труда сокращает затраты на обзаведение и вместе с тем наличный капитал не изнашивается в силу непроизводительного состояния. Экономия получается и в других отношениях напр., в расходах на помещение, отопление, освещение и пр. 4) Р. труда дает возможность каждому человеку сосредоточить свои силы на таких занятиях, которые для него наиболее доступны или наиболее привлекательны. Трудные занятия отделяются от легких, и последние переходят в руки малолетних и женщин; работа, не требующая предварительного изучения и долговременных навыков, выделяется в специальное занятие чернорабочих. С другой стороны многие люди, имеющие внутреннюю склонность к определенным занятиям (конечно – только в сфере высших категорий труда), могут посвятить себя исключительно любимому делу. Таким образом труд согласуется с индивидуальными особенностями работающих лиц и осуществляется с наибольшим успехом. Насколько велики выгоды разделения труда, видно из следующих данных. Булавочная мануфактура уже в конце XVIII в. вырабатывала при 10 рабочих в день 48000 булавок, т. е. на одного рабочего приходилось 4800 булавок. По вычислению Беббэджа, производство булавок без применения Р. труда стоило бы в 4 раза дороже против существующего. Мануфактура игральных карт с 30 рабочими может производить в день до 16500 карт и т. д. – Благодаря выгодам, получаемым от возвышения производительности работы, Р. труда возникает с самых древних времен. В первоначальной форме оно встречается уже в семье дикаря, где занятия распределяются сообразно полу и возрасту. Возникновение обмена связано с дальнейшим развитием Р. труда. Имея возможность сбыта изготовляемых продуктов и покупки нужных предметов потребления, люди все более специализируются на известных занятиях. Особенно важное значение имело Р. труда в период господства мануфактур (XVII – XVIII вв.). Мануфактуры сосредоточивали под одной кровлей массы рабочих, которые распределялись по отдельным процессам и тем приобретали особенную ловкость и производительность труда. Главные выгоды мануфактурной организации сводились именно к пользованию широким Р. труда . Кроме возможности обмена и известного рынка для сбыта, для разделения труда необходимы определенные экономические отношения. Общественное Р. труда возможно при раздроблении средств производства между многими самостоятельными производителями; техническое Р. труда обусловлено концентрацией средств производства в руках одного капиталиста, покупающего рабочую силу многих людей и распределяющего ее в своем предприятии по отдельным стадиям труда. В каждый данный момента пределы Р. труда определяются величиной рынка для изделий специализировавшихся производителей. Существовании, напр., мануфактуры, вырабатывающей ежедневно по 50000 булавок, возможно только при том условии, если есть налицо покупатели, которые бы потребляли это количество булавок. В небольшой деревне невозможно существование ради ее нужд особых лиц, занимающихся гвоздарным промыслом, или каменщиков, носильщиков, извозчиков, потому что они не нашли бы для себя достаточных занятий в течение всего года. Наоборот, в Скверной Америке встречается в настоящее время чрезвычайная специализация в машиностроительном деле, потому что рынком для сбыта является весь мир: одни фабрики изготовляют только локомотивы, другие – исключительно вагоны, третьи – мелкие земледельческие орудия и т. д. Развиваясь все далее, общественное Р. труда приобретает, наконец, форму международного Р. труда, где на известных отраслях производства специализируются уже не отдельные группы населения в стране, а целые страны. Кроме рынка, на степень Р. труда влияет и характер самого труда. Некоторые виды занятий не допускают, по самому своему существу, широкого Р. труда – напр. земледелие, в котором главные процессы производятся преемственно во времени.
Начало Р. труда, благоприятствуя развитию производительности труда, в других отношениях ведет к целому ряду печальных последствий. Прежде всего оно создает чрезмерную специализацию занятий и тем самым вредно отражается на умственном кругозоре трудящихся. Чем дальше идет Р. труда, тем более труд становится машинообразным. Производя постоянно одну и ту же операцию, человек лишается смены внешних впечатлений и постепенно все более тупеет. Даже в высших сферах труда, напр. в научной деятельности, Р. труда и, следов., специализация человека на какой-либо небольшой сфере знания ведет нередко к с ужению умственных горизонтов, к неспособности проникать в общую связь между явлениями и делать широкие обобщения. С другой стороны, повторение одних и тех же операций, вызывая напряжение только некоторых мускулов и частей организма, ведет к нарушению физического равновесия, к переутомлению некоторых частей тела и сопровождается многочисленными профессиональными заболеваниями. Те же результаты создаются неестественным положением тела при работе. Так напр., человек, работающий все время одной рукой, не имеет возможности упражнять прочие члены организма, которые лишаются живого кровообращения и питания и в результате слабеют. Лицо, занятое исключительно умственным трудом, становится, вследствие, бездействия организма, физически слабым и болезненным. Постоянно наклоненное положение и сдавленное положение легких у швей затрудняет дыхание и в конце концов ведет к столь распространенной среди них чахотке; постоянное писание ведет к судороге пальцев; стояние кондукторов и кучеров конно-железной дороги вызывает расширение вен на ногах, опухоли и т. п. Наконец, разделение труда усиливает зависимость рабочего, специализировавшегося на известном процессе производства, от предпринимателя и от колеблющихся условий рынка. Не умея делать ничего, кроме своей операции в производстве, рабочий не так легко может находить занятия, как другой, имеющий большее разнообразие профессиональных знаний. Поэтому ему нередко приходится соглашаться на невыгодные условия, предлагаемые предпринимателем, чтобы не остаться совсем без работы. Помимо этого, малейшее нарушение спроса и предложения того товара, в изготовлении которого участвует рабочий, застой в сбыте и производстве может совершенно лишить его занятий и поставить в безвыходное положение. Указанный темные стороны Р. труда заставляют одних относиться вообще отрицательно от этому началу и видеть в нем не прогрессивные, а регрессивные элементы (гр. Л. Н. Толстой, Н. К. Михайловский – в сочинении: «Что такое прогресс»), а других побуждает искать каких-нибудь средств для смягчения или устранения последних. Так, еще Чернышевский указывал на возможность переводить рабочих какого-нибудь предприятия с одного занятия на другое и тем устранять духовный и физический вред односторонности работы. Эта идея нашла себе практическое, хотя и слабое применение: на некоторых фабриках рабочие, после известного срока работы при машинах, переводятся временно на работы во дворе. То же самое достигается в России путем ухода рабочих с фабрик на летние работы в деревню. Вред от специализации занятий в умственном отношении может быть до известной степени парализован распространением образования, организацией чтений, концертов, читален и т. п.
М. С – в.

Разночинцы

Разночинцы – законодательный термин, встречающийся в Своде Законов (cт. 561 т. IX, изд. 1876 г.), но не имеющий более практического значения. К Р. причислялись низшие придворные, статские и отставные воинские служители, которые не записывались ни в купечество, ни в цехи. а до установления почетного гражданства – и дети личных дворян (указ 29 апр. 1818 г.). Законодательство XVII – XVIII вв. стремилось сосредоточить Р. в посадах. Р. считались лицами податного состояния, но заемные обязательства они могли давать и брать на тех же основаниях, что дворяне и чиновники (устав о банкрот. 1800 г.). В общежитии под Р. разумеют лиц, которые, в силу полученного ими образования, исключены из податного состояния и могут ходатайствовать о предоставлении им почетного гражданства; в литературе Р. часто противопоставлялись дворянам.

Разум

Разум (LogoV, ratio). – Кроме значения Р. как особого вида мыслительной деятельности по соотношению с рассудком , под Р. в более широком смысле понимается существенная для человека, как такого, способность мыслить всеобщее, в отличие от непосредственно данных единичных фактов, какими исключительно занято мышление прочих животных. Такая способность отвлечения и обобщения, очевидно, включает в себя и рассудок, в силу чего в некоторых языках, напр. французском, коренного различия между Р. и рассудком вовсе не полагается (raison – raisonnement). Действие Р., как мышление всеобщего, теснейшим образом связано с человеческою речью, закрепляющею одним словесным значком неопределенное множество действительных и возможных (прошедших, настоящих и будущих) явлений подобных или однородных между собою. Если брать слово в его целости, нераздельно с тем, что им выражается или изрекается, то должно признать, что в слове и словах дана действительная сущность разумного мышления (греч. logoV – слово = Р.), из которой рассудочный анализ выделяет его различные формы, элементы и законы.
В древней философии, после того, как Аристотель (определивший Божество как самомышление – thV nohsewV nohsiV) и стоики (учившие о мировом Р.) признали за разумным мышлением абсолютную ценность, скептическая реакция разрешилась в неоплатонизме, ставившем Р. и умственную деятельность на второй план и признававшем высшее значение со стороны объективной – за сверхразумным Благом или безразличным Единством, а со стороны субъекта – за умоисступленным восторгом (ekstasiV). Более определенное и умеренное выражение такая точка зрения получила в общепризнанном средневековом различении между Р. как светом естественным (lux naturae) и высшим божественным или благодатным просвещением (illuminatio divina s. lux gratiae). Когда это различие переходит в прямое и враждебное противоположение (как это бывало и в средне века, и в раннем лютеранстве, и во многих позднейших сектах), оно становится логически нелепым, потому что божественное просвещение для принимающих его дано в действительных душевных состояниях, наполняющих сознание определенным содержанием, тогда как Р. (вопреки Гегелю) не есть источник действительного содержания для нашего мышления, а дает лишь общую форму для всякого возможного содержания, какова бы ни была его существенная ценность. Поэтому противополагать высшее просвещение Р., как чемуто ложному, так же бессмысленно, как противополагать высший сорт вина сосуду вообще. Столь же неосновательно противоположение, делаемое в новой философии между Р. и естественным опытом или эмпирией. Оно имело бы смысл лишь при отожествлении Р. с панлогизмом Гегеля, утверждавшего, что наше разумное мышление создает из самого себя, т. е. из себя как формы, все свое содержание. Но так как это учение, единственное по смелости замысла и по остроумию исполнения, в принципе неверно, так как наш Р. получает свое содержание из опыта, то прямого противоположения между ними не может быть допущено. Еще менее логично обратное стремление – выводить самый Р. или самую идею всеобщности из единичных фактов опыта. Вл. С.

Разумовские

Разумовские – княжеский, графский и дворянский род, происходящий от рядового казака Якова Романовича Розума, имевшего двух сыновей: Ивана – родоначальника угасшей дворянской ветви Р., и Григория (умер в 1730), сыновья которого, Алексей и Кирилл Р., получили графское достоинство в России. Потомство было только у Кирилла Р., имевшего пять сыновей; из них об Алексее и Андрее см. ниже, а младший, бригадир Григорий (умер в 1837), имел от брака, признанного в России недействительным, потомство, ныне состоящее в австрийском подданстве. В России род графов Р. считается угасшим со смертью означенного гр. Григория. Род графов Р. был внесен в V ч. род. кн. С. Петербургской губ. (Гербовник 1, 21).
В. Р.

Рай

Рай (по евр. закрытый сад). Различаются два Р.: 1) «земной», «Р. сладости», насажденный самим Богом для первых людей и находившийся, по выражению книги Бытия, «на востоке» (от того места, где написана эта книга, т. е. вероятно – Палестины), в стране Эдемской. Мнения о том, в каком именно месте находился этот Р., различны. При описании его, находящемся во 2 гл. книги Бытия, говорится, что поток, орошавший Р., был источником четырех рек – Фисона, Геона, Тигра и Евфрата. На этом основании одни ищут Р. в восточной Азии, считая Р. целую страну Едем; другие находят его между Евфратом и Гангом, при чем в названиях Геона и Фисона видят библейский Геон и Гифазис; третьи считают местонахождением Р. Сирию (принимая Фисон за Хризоррой и Геон – за Оронт), Месопотамию или Халдею. Существует предположение, что всемирный потоп смыл с лица земли первозданный Р.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77