Через плечо Каддерли заметил, как Руфо наклоняет над ним один, особенно тяжелый бочонок, и ему подумалось, что тот это делает нарочно, чтобы уронить ему на голову. Но потом подбежала Даника и помогла Руфо оттолкнуть бочонок.
Все бочонки были убраны до того, как подошел учитель Авери, и Каддерли попытался подняться. Даника не дала ему этого сделать.
– Не двигайся! – твердо сказала она. Выражение ее лица было мрачным, а карие миндалевидные глаза выражали твердость и непреклонность. – Пока я не осмотрела твои раны.
– Со мной все в порядке, – пытался настаивать Каддерли, но быстро понял, что его никто не слушает. Даника была напугана, а спорить с напуганной женщиной бесполезно. Каддерли снова попытался подняться, но на этот раз сильная рука Даники остановила его, нажав на какой-то болезненный участок у основания шеи.
– Я ведь могу и заставить тебя лежать спокойно, – посулила Даника, хотя Каддерли в этом и не сомневался. Он положил голову поудобнее, расслабился и позволил Данике заняться врачеванием.
– Как это произошло? – потребовал запыхавшийся Авери, раздувая круглые красные щеки.
– Когда я ушел, он пересчитывал бутылки, – нервно сказал Руфо.
Каддерли поморщился, пытаясь разобраться в своих расплывчатых воспоминаниях. Ему стало не по себе от мысли, что объяснение Руфо звучало скорее как обвинение, и Каддерли задумался, какую роль Руфо сыграл во всем произошедшем. Воспоминание об ударе чем-то тяжелым – ботинком? – пониже спины промелькнуло в его голове слишком быстро, чтобы за него можно было ухватиться.
– Не знаю, – честно ответил Каддерли. – Просто не могу вспомнить. Я пересчитывал… – Он неожиданно замолчал и раздосадовано потряс головой. Вся жизнь Каддерли зависела от знаний; он терпеть не мог нелогичных загадок.
– И ты опять куда-то уплелся, – закончил за него Авери. – Отправился прогуляться вместо работы.
– Раны не слишком серьезные, – оборвала его Даника.
Каддерли понял, что она нарочно оборвала, уже начавшего злиться Авери, и благодарно ей улыбнулся, вставая. Снова стоять на ногах было очень приятно, но некоторое время Каддерли приходилось опираться на Данику, чтобы не упасть.
Но предположение Авери никак не вязалось с воспоминаниями Каддерли, какими бы запутанными они не были. Ему не верилось, что он просто “уплелся” чтобы попасть в беду.
– Нет, – заявил он. – Совсем не так. Здесь что-то было. – Он посмотрел сначала на Данику, потом на Руфо. – Свет?
Это воспоминание привело за собой другое.
– Дверь! – внезапно закричал он.
Будь свет факела посильнее они бы увидели, как краска схлынула с лица Руфо.
– Дверь, – снова сказал Каддерли. – За стеной бочонков.
– Какая еще дверь? – потребовал Авери.
Каддерли замолчал и задумался, но сказать ему было нечего. Его воля подсознательно боролась с блокирующим память заклинанием Барджина, но все, что он мог вспомнить, это дверь, непонятно где, непонятно куда. А вот куда она ведет, Каддерли надеялся выяснить, разобрав бочонки.
Двери не было.
Каддерли долго стоял, молча разглядывая пыльные кирпичи сплошной стены.
– Какая еще дверь? – снова спросил нетерпеливый учитель.
– Но она была здесь, – настаивал Каддерли, стараясь выглядеть как можно более убедительным. Он подошел к стене и начал ее ощупывать. Это тоже было бесполезно. – Но я помню… – начал протестовать Каддерли. Он почувствовал, как на плечо ему легла рука.
– Ты ударился головой, – тихо сказала Даника. – После такого галлюцинации – обычное дело, но это ненадолго, – быстро добавила она, чтобы успокоить Каддерли.
– Нет, нет, – запротестовал Каддерли, но позволил Данике увести себя.
– Какая дверь? – в третий раз спросил рассерженный Авери.
– Он ударился головой, – вмешалась Даника.
– Я думал… – начал Каддерли. – Должно быть, это был сон… – он в упор посмотрел на Авери, – …но какой странный сон.
Вздох облегчения Руфо услышали все.
– Надеюсь, он не слишком сильно ушибся? – смущенно спросил высокий человек, когда все взоры обратились к нему.
– Не слишком, – с подозрением ответила Даника.
Каддерли не обращал внимания на этот разговор, слишком погруженный в свои воспоминания.
– А что находится под этим подвалом? – внезапно спросил он.
– Тебя это не касается, – вкрадчиво сказал Авери. Скелеты бродили по задворкам сознания Каддерли.
– Склепы? – спросил он.
– Сказали же, что тебя не касается! – сурово ответил Авери. – Я уже устал от твоего любопытства, брат.
Каддерли тоже был раздражен своей утратой памяти. Взгляд Авери не предвещал ничего хорошего, но Каддерли был слишком расстроен, чтобы бояться.
– Ш-ш-ш! – иронично зашипел он, приложив палец к сжатым губам. – Вы же не хотите, чтобы Дениер, бог знаний, услышал такое.
Лицо Авери стало пунцовым и Каддерли подумалось, что он сейчас взорвется.
– Отправляйся к целителям, – зарычал на него учитель, – Затем придешь ко мне. У меня есть чем тебя занять до конца дней твоих. – Он резко повернулся и вылетел наружу. Следовавший за ним Руфо часто оборачивался. Даника с силой пихнула Каддерли локтем, попав по больным ребрам.
– Ты совсем не можешь держать язык за зубами, – выговорила она ему. – Если будешь продолжать разговаривать в таком тоне с учителем Авери, видеться мы с тобой будем более чем редко! – Держа факел в одной руке, и поддерживая Каддерли второй, она грубо потащила его в направлении ступеней.
Каддерли посмотрел на нее, полагая что следует извиниться, но заметил, что Даника с трудом сдерживает смех.

* * *

Барджин наблюдал за струйкой красноватого дыма, идущего из бутылки и пробивающегося через трещины в потолке в верхнюю библиотеку. Темному священнику все еще надо было исполнить несколько ритуалов, как и было оговорено в Замке Троицы, впрочем, это была простая формальность. Смертельный Ужас был освобожден, и Проклятие Хаоса начинало действовать.
Весь процесс должен занять больше времени, чем во время эксперимента над Хаверли в Замке Троицы. Как утверждал Абалистер, Хаверли принял большую дозу и прямо в лицо. Производство эликсира было слишком дорогим, чтобы продолжать подобные эксперименты, да и зелье в бутылке было сильно разбавлено. Священники будут получать дозу постепенно, каждый час будет вести их к пропасти. Впрочем, Барджин ничего не опасался. Он верил в силы зелья, верил в могущество своей богини, – особенно когда сам стал ее посланником.
– Посмотрим, как поведут себя эти благочестивые дураки, когда откроются их истинные чувства, – усмехнулся он Мулливи. Зомби, естественно, не ответил. Он просто стоял, не двигаясь и не мигая. Барджин одарил его кислым взглядом и стал снова смотреть на курящуюся бутылку.
– Следующие несколько дней будут самыми опасными, – прошептал он самому себе. – После того, священники уже не смогут сражаться со мной. – Он еще раз посмотрел на Мулливи и злобно ухмыльнулся.
– Мы будем готовы, – пообещал Барджин. Он уже поднял несколько десятков скелетов и зачаровал труп Мулливи, дабы еще усилить его. Ну и, конечно же, был еще Халиф, лучший солдат Барджина, ожидающий своего часа в саркофаге за дверью комнаты с алтарем.
Барджин намеревался добавить новых, еще более ужасных монстров к своей армии. Сначала, он применит камень некроманта и призовет всю нежить, какую сможет. Затем, последовав совету Абалистера, откроет дверь в нижние миры и призовет низших демонов, дабы служить советниками и разведчиками.
– Пусть тогда эти глупые священники приходят за нами, – сказал Барджин, доставая древнюю книгу по некромантии из складок своей одежды. – Пусть увидят пришедшую к ним смерть.

Глава 11. Странности

Каддерли сидел перед открытым окном, любовался закатом и кормил Персиваля печеньем с маслом и орехами. Сияющие Равнины сегодня в полной мере оправдывали свое название: росистая трава отражала утренний свет, создавая причудливую игру света. Солнце поднялось выше, и полоса света добралась до подножия Снежных гор. Тень еще оставалась в небольших низинках, а на юге из долины реки Импреск поднимался туман.
– Ой, – вскрикнул Каддерли и отдернул руку от голодной белки. Нетерпеливый Персиваль исхитрился вместе с печеньем прокусить и руку Каддерли. Тот зажал ранку, и кровь быстро остановилась.
Занятый слизыванием остатков масла с лапок, Персиваль даже не заметил какие причинил неудобства.
– Наверное, это я виноват, – признал Каддерли. – Не могу же я ожидать, что ты будешь себя прилично вести, когда перед носом лежат масло и орехи!
Хвост Персиваля возбужденно дернулся, но более ничего не говорило о том, что белка его слушает. Молодой человек опять перевел взгляд на раскинувшийся за окном пейзаж. Солнце, наконец, добралось до библиотеки, и, хоть Каддерли и приходилось щуриться, он наслаждался его теплым прикосновением.
– Будет еще один чудесный день, – заметил он. Впрочем, произнося эти слова, Каддерли понял, что провести этот день ему придется в винном погребе, или еще в какой дыре, подысканной для него учителем Авери.
– Пожалуй, мне удастся обхитрить его, и он меня пошлет подметать снаружи, – сказал Каддерли белке. – Я мог бы помочь старому Мулливи.
Персиваль взволнованно застрекотал, услышав имя садовника.
– Знаю, знаю, – успокаивающе проговорил Каддерли. – Старик тебе не нравится. – Каддерли пожал плечами и улыбнулся, вспомнив, как однажды увидел старого сгорбленного садовника, размахивающего граблями и сыплющего проклятия в сторону дерева на котором сидели Персиваль и другие белки, и жалующегося на обилие скорлупы желудей в том месте, где он только что подмел.
– Держи, Персиваль, – сказал Каддерли, кладя остатки печенья на подоконник. – Мне многое нужно сделать до того, как Авери меня поймает. – Он посадил Персиваля на подоконник, и тот начал жевать, хрустеть и облизывать лапки, греясь в лучах солнца, по всей видимости уже забыв о своих неприятных ощущениях при упоминании Мулливи.

* * *

– Ты спятил! – крикнул Иван. – Ты не можешь быть одним из них!
– Дуу-дад! – негодующе ответил Пикел.
– Думаешь, они тебя примут? – рычал Иван. – Скажи ему, парень! – крикнул он только что вошедшему Каддерли. – Скажи этому болвану, что дварфы не могут быть друидами.
– Ты хочешь стать друидом? – спросил заинтересовавшийся Каддерли.
– О-о-ой! – весело пискнул Пикел. – Дуу-дад!
Ивану это представление надоело. Он схватил сковородку, вытряхнув на пол не успевшие зажариться яйца, и швырнул ею в брата. Пикел не успел уклониться, успел лишь нагнуться, приняв удар на макушку головы и совершенно не пострадав. Все еще не остывший Иван потянулся за второй сковородкой, но Каддерли схватил его за руку.
– Подожди, – умолял Каддерли.
Иван приостановился на секунду, даже присвистнул, чтобы не показать свое нетерпение, затем крикнул:
– Слишком долго ждал! – и толкнул Каддерли на пол. Дварф поудобнее ухватил сковородку и бросился в атаку, но уже вооруженный подобным же образом Пикел был готов встретить его.
Каддерли прочел много историй о доблестных рыцарях, где описывалось, как железо ударяло в железо, но и представить себе не мог, что этот звук может ассоциироваться с двумя дварфами, дерущимися на сковородках.
Удар Ивана первым достиг цели, попав по предплечью Пикела. Пикел зарычал и ответил, опустив сковородку прямо на темечко Ивана.
Иван отступил на шаг, пытаясь избавиться от цветных кругов в глазах. Он посмотрел вбок, на замусоренный стол и его посетило внезапное вдохновение – без сомнения результат контузии.
– Горшки? – предложил Иван.
Пикел с готовностью кивнул, и оба ринулись к столу, дабы найти себе по подходящему горшку. Еда полетела в разные стороны, а за ней полетели и горшки, которые не подходили по размеру. Затем Иван и Пикел снова встретились, на сей раз не только с верными сковородками в руках, но и их головы были защищены посудой из-под вчерашнего жаркого.
Каддерли наблюдал за всем этим с немым удивлением, не зная, как следует поступать в такой ситуации. Поначалу все это казалось комедией, но растущее количество ссадин и синяков на руках братьев говорило об обратном. Каддерли видел, как братья спорят и раньше, и, естественно, ожидал всего, чего угодно, но это было слишком дико даже для Ивана и Пикела.
– Прекратите! – закричал на них Каддерли. Вместо ответа в Каддерли полетел мясницкий нож, чуть не задевший голову и погрузившийся глубоко в дубовую дверь позади него. Не веря своим глазам, Каддерли уставился на этот инструмент смерти, все еще слегка дрожащий от силы броска Пикела. Что-то здесь было не так, что-то очень опасное. Впрочем, молодой священник не сдался. Он просто перенаправил свои усилия.
– Есть и лучшие способы подраться! – крикнул он, осторожно пробираясь к дварфам.
– Ммм? – промычал Пикел.
– Способы? – добавил Иван. – Подраться?
Ивану эта идея понравилась – он уже проигрывал кухонную битву – но Пикел воспользовался замешательством брата и удвоил свои усилия. Сковорода Пикела пропела в широком размахе, разбила локоть Ивана и опрокинула светлобородого дварфа навзничь. Пикел не замедлил воспользоваться своим преимуществом. Смертоносная сковорода взлетела для последнего удара.
– Друиды не дерутся металлическим оружием! – заорал Каддерли.
– О-о, – сказал Пикел, придержав удар. Братья переглянулись, пожали плечами и отбросили свои сковородки. Каддерли приходилось быстро соображать. Он смахнул посуду с части длинного стола.
– Садись сюда, – сказал он Ивану, пододвигая стул. – А ты сюда, – посоветовал Пикелу, указывая на табуретку напротив того места, куда уселся Иван.
– Поставьте локти правых рук на стол, – объяснил Каддерли.
– Помериться силой рук? – скептически усмехнулся Иван. – Неси-ка назад мою сковороду!
– Нет! – закричал Каддерли. – Нет. Так лучше! Это истинное испытание силы.
– Ба! – фыркнул Иван. – Да я быстро его уделаю!
– Ой ли? – сказал Пикел.
Они грубо схватились руками и начали бороться до того, как Каддерли успел подать хоть какой-то сигнал. Некоторое время он за ними просто наблюдал, ожидая окончания конфликта, но братья были достойными соперниками, и Каддерли понял, что соревнование может затянуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37