Мысли перепутались, не давая ходу одна другой. Она хотела, нет, она должна была сказать Маноло, что спинорога нужно немедля вернуть в воду, что не пройдет и минуты, как солнце покроет язвами его кожу, а через две-три минуты он задохнется, ведь он не может дышать воздухом; что он и без того уже находится в некотором шоке от борьбы и что выживет он, да и то вряд ли, только в том случае, если его немедленно отпустить в благодатную морскую воду.Но ей удалось выдавить из себя лишь:— Ты не понимаешь...Маноло только улыбнулся в ответ, и Паломе вдруг стало совершенно ясно, что это она не поняла истинного положения вещей. Маноло, конечно, не собирается отпускать спинорога и считает, что тот по праву принадлежит ему. Он поймал его собственноручно и назовет вором любого, кто попытается его освободить.Теперь, осознав это, Палома лишь смогла выговорить:— Но зачем?— Зачем — что?— Он же несъедобный. Никто не ест спинорогов.— Кошки их едят.— Как это?— Из него можно сделать фарш и приготовить кошачью еду. Очень питательную. — Маноло взял в руки еще дергающуюся рыбу, проскулил: — На, котик, держи, котик, — и бросил ее на дно лодки.— Но зачем же губить такую красоту? — пролепетала Палома.— Как зачем? Если их наловить побольше, за них что-нибудь да заплатят, — сказал Маноло и насадил на крючок очередную наживку.Палома решила не спорить дальше, это было бы пустой тратой времени — с каждой секундой у рыбы оставалось все меньше шансов выжить.— Брось ее назад! — прокричала она.Маноло одарил ее ничего не выражающим взглядом.— Ладно, — сказал он. — Ты меня убедила.Он нагнулся и схватил спинорога за хвост. Какое-то время он с притворным вниманием изучал его, а потом сказал:— Рыбка, похоже, заснула. Надо бы ее разбудить.С этими словами он занес рыбу над головой и с силой ударил ею по уключине. Тушка спинорога, еще недавно пурпурно-золотая, а теперь бледно-серого и горчичного цвета, вздрогнула и безжизненно повисла.Маноло посмотрел на ухмыляющегося Индио и произнес:— Это не помогло. Странно!Потом он повернулся к Паломе:— Ты хорошо разбираешься в рыбе. Попробуй-ка сама.С этими словами он швырнул рыбу в ее сторону.Спинорог плюхнулся в воду рядом с девушкой, обрызгав ей лицо. Мертвое тело лежало на боку, не двигая ни плавниками, ни жабрами. Черный глаз, когда-то выражавший то страх и тревогу, то спокойствие и любопытство, теперь глядел безжизненно, как окно в пустую темную комнату.Палома взяла мертвую рыбу в руки, чтобы ее не унесло течением. Она молчала, ведь вряд ли слова могли что-то изменить — ни то, что уже произошло, ни то, что, скорее всего, должно было еще произойти.Она взглянула на Маноло, который насаживал наживку на крючок и заговорщически поглядывал на Индио, ища одобрения; затем перевела взгляд на Хо, который пристально смотрел на нее, но вдруг отвел глаза в сторону, притворившись, что занят узлом, затянувшимся на леске.Палома поняла, что брат старается не выдавать смущения. Но тот был явно смущен поступком своих дружков, которых он был не в силах контролировать. Даже он не стал бы выкидывать номера вроде этого, особенно сейчас, когда он только что старался сыграть в порядочность. Но он не мог ничего поделать с Маноло, потому что в ответ тот, как водится, предложил бы ему засунуть крючок себе в нос и вытащить мозги наружу. Это пошатнуло бы созданный им образ командира, показало бы всю его суть. Ведь дружки терпели его только по двум причинам: из-за лодки (раньше-то она принадлежала Хобиму) и из-за хитрости, которая помогла им найти секретную подводную гору Паломы.В каком-то смысле Маноло сделал Паломе одолжение. Как искусный хирург, вооруженный острым скальпелем, он, словно опухоль, удалил всю ее мягкость, доверчивость, желание быть любимой, стремление доверять другим. Подобно какому-то из пиратов древности, который подбирался к кораблям своих жертв, выставив дружественный флаг, и только в последний момент поднимал пиратское знамя, Маноло показал ей их истинное лицо.Не говоря ни слова, Палома извлекла нож и быстро разрезала спинорога пополам, а затем на четыре части. Как только кровь закапала в воду, мелкие рыбы-старшины оказались тут как тут, суетливо ища добычу, которая должна быть поблизости.Один за другим Палома выкинула куски рыбы в воду и наблюдала через маску, как их пожирают суетливые рыбы-старшины.Делая это, она не испытывала никаких чувств, беспристрастно компенсируя зло, причиненное Маноло, восстанавливая естественный баланс, с жестокостью им нарушенный. Он убил животное и спокойно дал бы ему сгнить на солнце, пока мертвая плоть не обратится в пыль, — словно жизнь животного не заслуживает достойного конца. По крайней мере, она похоронит спинорога более естественным путем. Конечно, он был убит руками чудовища, но теперь он возвращается на родину, где даст пропитание остальным морским жителям, продолжая жизнь на подводной горе.Кровь его растворилась в воде и стала частью моря; куски мяса скрылись во мгле, обглоданные суматошными мелкими рыбешками, которые на расстоянии выглядели как стая пчел. Только кости рано или поздно опустятся на дно.Палома забралась в свою пирогу и сняла маску и ласты. Трое в соседней лодке были заняты рыбалкой и не заметили, как она попыталась высвободить киллик из-под камней на дне. Тот застрял довольно крепко, и Паломе пришлось подергать за веревку несколько раз — в одну сторону и в другую, то натягивая, то отпуская, — прежде чем киллик наконец высвободился и был поднят наверх.Выпущенную на свободу пирогу Паломы теперь несло в сторону течением, и она тащила за собой привязанную к ней лодку Хо.Хо первым почувствовал, что что-то не так. Его друзья уже закинули удочки, и крючки болтались в нескольких метрах от поверхности горы. Когда течение подхватило лодку, оно увлекло за собой и лески, поэтому они не ощутили разницы. Но Хо собрался забросить свою удочку как раз в тот момент, когда их лодка уже поплыла. Он ждал, когда крючок и грузило коснутся дна, ведь он не знал, что теперь они в стороне от горы и дно находится на расстоянии тысячи двухсот метров. Леска все продолжала разматываться, пока не размоталась полностью.Хо повернулся в сторону Паломы как раз в тот момент, как она вытаскивала киллик наружу и собиралась оттолкнуть их лодку от своей. Увидев это, он крикнул:— Эй!— Я собираюсь домой, — спокойно сказала Палома. — Спусти свой якорь.Затем она села на дно пироги и взяла в руки весла.— Но где же дно?— Вон там, — сказала Палома, неопределенно указывая на какой-то участок в паре сотен метров от них. — Ты вряд ли пропустишь это место, ты ведь такой умелый навигатор.Двое других уже сматывали удочки, и Хо судорожно бросился сматывать свою. Он прикрыл глаза от солнца и постарался засечь ориентиры на берегу, на которые едва обратил внимание, когда они только прибыли к горе. Он завел навесной мотор и направил лодку против течения на небольшой скорости. По наивности он думал, что для того, чтобы найти вершину горы, ему нужно всего лишь плыть в обратном направлении.— Опусти ведро в воду, — приказал он Индио. — И дай мне знать, когда мы будем на месте.Хо подумал, что, поскольку их относило в сторону совсем недолго, через несколько минут они окажутся прямо над вершиной горы.Индио выставил ведро с прозрачным дном над бортом и крепко обхватил его двумя руками, чтобы его не отнесло течением. Но внизу он видел только голубую бездну.— Ну что? — нетерпеливо поинтересовался Хо.— Ничего.— Не может этого быть.Индио поднял голову от ведра.— Черт возьми, посмотри сам. — И добавил с гримасой: — Господин великий навигатор.Хо перевел мотор в нейтральное положение и взял ведро из рук Индио. Нос лодки попал в течение, которое развернуло его влево; корма, захваченная потоком воды, тут же последовала за носом, и лодку кругами понесло в сторону. Хо не обратил на это никакого внимания. Он вглядывался через ведро в бескрайнюю голубизну.— Невероятно, — проговорил он.— Просто волшебство! — ухмыльнулся Маноло.— Божье провидение! — подпел Индио.— Да заткнитесь вы! — одернул их Хо.Он втащил ведро в лодку и перевел мотор на полную скорость. Лодка рванула вперед и, поднявшись на дыбы, проплыла несколько сотен метров, прежде чем Хо сориентировался и развернул ее против течения. Он продолжал плыть против течения, пока не решил, что вернулся в исходное положение, и велел Индио посмотреть опять.— Ничего.Маноло сказал:— Похоже, ты ушел далеко в сторону.— Да не может этого быть, — возразил Хо.— Может быть, ты проскочил эту чертову гору? — предположил Индио.— Да нет же. Ты что, не видел, как далеко нас отнесло течением?На что Маноло сказал Индио:— Одно можно утверждать наверняка: он ни черта не знает о том, где мы находимся.— Думаешь, у тебя выйдет лучше, чем у меня? — спросил Хо.— Ну уж точно не хуже.Маноло взглянул на Индио, тот посмотрел на Хо и пробормотал, покачав головой:— Ну и осел...Хо был в растерянности. Его команда вышла из-под контроля, и ему было не справиться с ними двумя одновременно. Поэтому он решил взяться сначала за Индио и потребовал:— Убирайся.— Убираться откуда?— Из лодки. — Стоя на корме, Хо ткнул рукой в море. — Убирайся вон из моей лодки.— И что дальше? — рассмеялся Индио. — Идти домой пешком?— Мне все равно. Это моя лодка, и я говорю тебе: убирайся вон!— А я говорю тебе, — передразнил Индио его командирский тон, — пойди и съешь лимон!Хо сделал шаг в сторону Индио, тот схватился за оба борта руками. Лодка сильно покачнулась, и Хо, потеряв равновесие, стал валиться за борт. Стараясь удержаться, он перевернулся в воздухе и рухнул на раскаленный мотор. Взвизгнув, как ошпаренная кошка, Хо оторвал руки от мотора, потерял опору и скатился в воду. Он ушел под воду головой вперед, потом всплыл и стал барахтаться, отплевываясь и ища, за что бы ухватиться.Индио подтянул его руку к борту и сказал, изображая на лице заботливость:— Ну зачем же ты так? Ты ведь говорил мне, что не любишь плавать.Хо поперхнулся, сплюнул и попытался сказать что-то угрожающее, но только пустил слюни.— На твоем месте я бы вернулся в лодку, — сказал Маноло.Хо с кряхтением забрался в лодку и растянулся вдоль скамьи, тяжело дыша. Он исподлобья поглядывал на своих дружков, тихо ненавидя их за то, что они учинили заговор против него, за то, что они теперь видели его насквозь, за то, что насмехались над ним. Да что там, сейчас он ненавидел все на свете, потому что был бессилен как-либо изменить ситуацию. Да, он не мог ничего поделать, кроме разве что...Хо поднялся на ноги и осмотрелся вокруг, прикрывая глаза от солнца ладонью. Уже на довольно большом расстоянии он увидел пирогу сестры, которая плыла все дальше и казалась не больше щепки.Если бы она не перерезала трос, они не оказались бы в столь печальном положении. Они не упустили бы из виду подводную гору, и Хо не утратил бы своего авторитета в бесплодных поисках. Единственное, что теперь возвышало его над Маноло и Индио, это то, что у него была лодка, а этого было недостаточно для поддержания превосходства, ведь они всегда могут примкнуть к кому-то еще.Потеря своего статуса предводителя коробила его в особенности потому, что он так долго и тщательно его добивался. Например, он всегда с удвоенной осторожностью правил лодкой, чтобы не дать повода подвергнуть сомнению свои навыки моряка; он всегда ловил рыбу в одних и тех же местах, чтобы не вскрылось полное отсутствие у него навигационных способностей; публично попросив Палому научить его нырять, он заработал репутацию смельчака. При этом Хо прекрасно знал, что, стоит ему найти дорогу к ее подводной горе, сестра в жизни не согласится учить его чему бы то ни было.Уважение и почет со стороны окружающих были ему нужны ровно настолько, насколько они могли ему помочь достичь главной цели — собрать достаточно денег и покинуть остров, уехать прочь от опостылевшего моря в город, где жизнь зависела от работы машин и механизмов, которые он бы собирал, обслуживал, чинил.Он знал, что на острове вряд ли когда-нибудь придется к месту, но выживал, как мог. По крайней мере до сегодняшнего дня. Своим необдуманным поступком Палома пошатнула уважение к нему со стороны Индио и Маноло. Он мог восстановить нарушенное уважение, только отмстив его нарушителю, доказав Паломе раз и навсегда, что он сильнее. И если ему удастся наказать ее за сегодняшнюю выходку, этим он накажет ее и за то унижение, которое он испытал давно, когда сестра заняла причитавшееся ему место в отношениях с отцом.Он поставит ее на колени. Заставит ее признать его превосходство, просить пощады, обещать всегда и во всем его слушаться и... Об остальном он подумает потом.Хо развернулся к навесному мотору и дернул за шнур. Мотор тут же завелся, и Хо воспринял это как хорошее предзнаменование. Он дал полный ход и круто развернул лодку.— Куда мы на этот раз? — спросил Маноло. Его подбрасывало на волнах, и он стоял на полусогнутых ногах, чтобы удержать равновесие.— Она приведет нас назад к той горе, — крикнул Хо, стараясь перекричать рев мотора.— Могу поспорить, мы и сами могли бы найти ее, — сказал Индио.— Да, если бы у нас в распоряжении была неделя, — ответил Хо и ткнул Индио пальцем в грудь. — С каждой минутой, потерянной в поисках и разговорах, от нас уплывают деньги. Понимаешь, от тебя уплывают деньги. Ты ведь хочешь поехать в Ла-Пас, полететь на самолете, посмотреть новые места, познакомиться с новыми людьми?— Ну да, ты ведь сам знаешь.— И в том, что ты все еще здесь, виновата она. — Хо ткнул пальцем в сторону пироги Паломы, которая теперь приближалась и становилась больше с каждой секундой. — Это она привязала тебя к острову, это она тащит деньги у тебя из кармана.— Мне и в голову не могло прийти...— Ну, теперь-то ты знаешь, и мы прекратим это дело здесь и сейчас.Палома была на полпути к дому, когда услышала нарастающий гул мотора. По этому звуку она тут же почувствовала если не прямые намерения, то, по крайней мере, настроение брата. Только тот, кто ничего не смыслит в лодках или находится в состоянии бешенства, мог включить мотор на полную мощность в открытом море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26