Помолчал.— Надеюсь, что нет, — неуверенно сказал он.Сунул телефон в карман и полез за пистолетом.«1 апреля, понедельник.Приходит амару и садится напротив меня. На этот раз она поет и шуршит листьями, что разбросаны вокруг меня. Голос ее так чист, так мелодичен, так звучен. Она поет колыбельную, предназначенную только для меня. Я так счастлив, что начинаю плакать, горько плакать. Печален ли я? Нет. Чувствую ли я печаль? Да. Я оплакиваю того, кто был так испуган, кто так упрямо боролся, я сочувствую ему, мне жаль его, я плачу. Я слышу песню, я плыву, мелодия ее качает меня…»Кровавый след привел его в туалетную комнату. Пять кабинок налево, пять направо, несколько рукомойников, зеркала. Кафельный пол. Табличка «Только для персонала музея» на двери. И все это вымазано в крови. Кровь повсюду, даже на потолке.Молдер опустил пистолет и огляделся еще раз. Рассеянно попытался вспомнить, сколько литров крови в одном человеке, прикинул, не из шланга ли поливали все вокруг.В углу кто-то зашевелился. Призрак вновь поднял пистолет, осторожно подошел поближе. Кто-то корчился на полу в самой крайней кабинке в правом ряду. Не то, чтобы Молдер не ожидал встретить здесь именно этого человека, наверное, его удивило занятие подозреваемого. А может и нет. Мало ли чем может заняться сумасшедший человек на досуге? Почему бы ему не поплакать немного?— Что вы здесь делаете? Доктор Билак молчал. Его трясло.— Я спросил: что ты здесь делаешь? Алонсо Билак поднял грязное заплаканное лицо. И тут же отвел взгляд.— Она… она мертва, — горестно выдохнул он. * * * — Где она? — сухо спросила Скалли.— Не знаю…Дело происходит уже не в полутемном туалете, а в кабинете директора музея. Молдер сидит на столе и, не спуская глаз с остальных, делает вид, что не принимает участия в разговоре. Скалли стоит перед доктором Билаком и пытается допрашивать подозреваемого. Доктор Билак раскачивается вперед-назад, точно слабоумный, и ему очень плохо.— Вы сказали агенту Молдеру, что Мона мертва, и даже не знаете, где ее тело?— Я ее не убивал…— Тогда почему на вашей одежде кровь?— Я уже говорил… Я пришел сюда, потому что амару нельзя задобрить…Сзади беспокойно завозился Молдер.— Я боялся за Мону…Молдер слез со стола, прошелся по комнате. Даже раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но посмотрел на Скалли и передумал.— Я пытался удержать ее, — доктор Билак поднял голову. Покрасневшие воспаленные веки, засохшая кровь; он был похож на вампира, — не впутывать ее… Она была не виновата…Скалли это заявление не вдохновило. Зато изнывавший у нее за спиной Молдер, судя по всему, получил из одному ему известных источников подтверждение каким-то своим мыслям и выводам.— Она сказала, что ей страшно, — холодно проговорила Скалли. — Она сказала, что вы чуть не набросились на нее.— Она не хотела слушать меня, пожаловался Билак.— А может быть, вы наглотались «йахе»? — Скалли нагнулась к Билаку. — Нет ведь никакого проклятия, доктор Билак, ведь так? Есть только вы. Вы сами.— Проклятие гораздо могущественнее, чем кто-либо из людей, — Алонсо Билак как будто не слышал ее.Призрак сокрушенно покачал головой. Но Дэйну было уже не остановить. Поэтому Молдер вышел из кабинета, понадеявшись, что там все обойдется без жертв и разрушений.— На дух амару наручники не наденешь…Молдер аккуратно прикрыл за собой дверь, но ледяной голос напарницы был слышен и в коридоре:— Хорошо. Я спрашиваю вас еще раз, доктор Билак. Где находится тело Моны Вустнер?Призрак возвышался посреди туалетной комнаты и рассеянно смотрел на зеркала. То ли пытался предсказывать будущее по кровавым подтекам на них, то ли, подобно кэрролловской Алисе, хотел попасть в Зазеркалье. На самом деле он просто ждал, когда мимо по коридору промчится напарница.Грохот. Это дверь кабинета. «И не выпускайте его оттуда, пока не обыщут весь музей». Это Скалли дает указания полицейским. В дверном проеме метнулось пламя ее волос.— Эй, Скалли! Подойди-ка сюда на секундочку.Дэйна с разгона проскочила мимо дверей, поэтому Фоксу пришлось ждать, когда она вернется.— Мне вот только что пришло в голову, — задумчиво разглядывая пол, сообщил Молдер. — Почему здесь так много воды?Скалли тут же чуть было не поскользнулась в луже.— Может, один из туалетов засорился, нет? — не слишком уверенно предположила она.Молдер неторопливо прогулялся вдоль кабинок, толкая по дороге дверцы:— Тут везде вода… Что, все туалеты разом засорились? Почему?Скалли пожала плечами:— Есть лишь один способ проверить.И прикусила язык, сообразив, что ей могут напомнить о наказуемости инициативы, но Молдер уже морщил нос:— Уй, как мне все это не нравится… Он подцепил крышку одного из унитазов:— Крысы.Потом проделал ту же операцию со всеми стульчаками.— Крысы в каждом туалете, — доложил он, появляясь из очередной кабинки.— А как они туда попали? — глуповато удивилась Скалли. Опыт подсказывал, что если напарник обратил на этих крыс внимание, то ей тоже следует подумать о том, что «это ж-ж-ж неспроста».Молдер только собрался выдвинуть теорию, как его перебили.— Агент Молдер! — к ним подошел музейный охранник. — Полиция что-то нашла на улице— Мону Вустнер? — всполошилась Скалли.— Нет. Конфета. Ее пса.— Ну вот, — облегченно вздохнул Молдер, — наконец-то у нас есть хоть одно тело. * * * — И что у нас тут? Патологоанатом был кругл, коренаст и обстоятелен до занудливости. Бодро поблескивая очками, он содрал с рук резиновые перчатки и продемонстрировал агентам «улов», разложенный на столе.— Хотелось бы услышать мнение токсиколога, — доверительно сказал он, — но похоже, что мы имеем дело с отравлением крысиным ядом.— Пес отравился крысиным ядом? — не поверил Молдер.— Не совсем, — патологоанатом заговорщицки поманил его к одной из кювет. — У него в желудке я нашел остаток кишечника. И принадлежит этот кишечник, кажется, кошке.— Собака задрала кошку, — кивнула Скалли, не питавшая особой склонности к кошачьему племени, & основном, из-за сильной аллергии на их шерсть. То есть не то, чтобы очень не любила, просто старалась держаться как можно дальше и не одобряла некоторые особенности поведения.— А еще я нашел что-то очень похожее на крысиный мех, — добавил патологоанатом, подождал немного, но, поскольку реакции не последовало, подсказал: — Это крыса съела яд.— А кошка пообедала крысой, — подхватила Скалли.— А собака пообедала кошкой, — победно завершил Молдер. Вот тебе и еще крысы, Скалли.«Вот тебе и вся история, Молдер. Жаль собачку, конечно, но незачем было жрать что попало.»— Тебе не кажется, что это существенно? — Молдер ухватил напарницу за локоть и уволок подальше от патологоанатома, который тут же потерял к ним интерес и принялся собирать свое хозяйство.— Что именно? — Скалли старательно освобождала руку от цепких пальцев напарника, правда, без особых успехов.— Крысы в машине доктора Льютона. Крысы в туалете, из которого таинственно исчезла Мона, оставив лужи крови. Не слишком ли много здесь крыс?— Это старое здание, — терпеливо объяснила Скалли. — В старых зданиях всегда проблемы с крысами. Просто их здесь очень много.Молдер, будешь настаивать, и мое ангельское терпение сейчас лопнет! И кстати, может, отпустишь?— Во что верят индейцы секона? — Призрак судя по всему все же решил рискнуть здоровьем.А я почем знаю? Отпусти меня, кому сказали…— В то, что дух ягуара пожрет всякого, кто потревожит погребение святой женщины, — наставительно ответил сам себе Призрак, потому что Скалли упрямо молчала. — Живая душа переселяется в другое тело во время церемонии, когда индейцы пьют эту… ну как ее?— Йахе, — кротко подсказала Скалли.— Вот-вот. Чтобы созвать духов.— И что? Ты хочешь сказать, что кто-то вселился в крысу, и она взяла да загрызла Льютона?— Нет. Я хочу сказать, что эти крысы пытались от кого-то сбежать.Сейчас я его стукну, — не без удовлетворения подумала Скалли.— И это заставило их нырять в туалет?— Да нет. Вспомни, все крышки были опущены, — Молдер для убедительности махнул рукой в сторону предполагаемого расположения туалетной комнаты. Скалли из въедливости хотела было сказать, что он ошибся ровно на сто восемьдесят градусов, но ей не дали и слова вставить. — Крысы не ныряли в туалет, они лезли изнутри. Они пытались от кого-то спастись.Скалли живо представила, как по лабиринту музейных переходов бродит огромная кошка с глазами скорпиона и мягко топочет большими лапами, а лунный свет серебрит ее пятнистую шкуру. Когда воображаемая кошка широко раскрыла розовую пасть, утробно мяукнула, а потом принялась точить когти об угол витрины, Скалли стало холодно до дрожи. На месте крысы она непременно сиганула даже в туалет, если бы это был единственный путь к спасению.Привычным сарказмом, словно щитом, она прикрылась от незнакомых сил:— Молдер, ты что, тоже выпил йахе?Судя по выражению его лица, Фокс Молдер тоже думал о прогуливающемся при луне ягуаре:— Скалли, — попросил он чуть ли не жалобно, — попробуй обдумать и эту версию, ладно?Час от часу не легче. Не успели потерять возможного свидетеля, как пропал еще и подозреваемый. Скалли свирепо сверлила взглядом обоих полицейских по очереди. Молдер рыскал по кабинету.— Вы отходили от двери? — рявкнула Дэйна на слуг правопорядка. — Хотя бы на минуту?— Нет, с-сэ… мэм.— И сюда никто не входил?— Нет… мэм.Из-за стеллажей вынырнул Фокс Молдер с обескураживающей улыбкой и не менее потрясающим вопросом на устах:— Господа, а крыс вы тут не видели?— ??? — полицейские хором.— Их тут полно, — вывел сольную партию Тим Деккер, охранник музея, затертый широкими спинами полицейских и только сейчас выбравшийся из-за них. — Все время их видим.— Как они сюда попадают?— Через старую систему обогрева. Вентиляционные отверстия. Паровые туннели, вдруг вспомнил Молдер. Это же старое здание. Ну, конечно.— А другие окна и двери тут есть? — внесла свою лепту Скалли. Она еще не окончательно сдала позиции, но привыкла верить собственным глазам. Глаза утверждали, что Билак исчез из запертого и охраняемого помещения.И, судя по тому, что из-под стола только что вылез Фокс Молдер, там доктор Билак не прячется. Больше в кабинете прятаться было негде.— Только эта дверь, — охранник ткнул пальцем.— И вы ничего не слышали? Скалли вновь развернулась к полицейским, тон ее голоса резко пошел наверх. Полицейские, как по команде, поежились.— Абсолютно ничего, с-сэ… мэм.Молдер еще раз обшарил комнату. Варианта два: либо доктор Билак превратился в летучую мышь и висит под притолокой у них над головами, либо в змею — и ищи его по тем туннелям… Молдер задрал голову. Под потолком никого не было. Фокс вздохнул и принялся осматривать стены у пола.— Обыщите все здание, — распорядилась Скалли, встревожено наблюдая за действиями напарника. — Все комнаты и помещения.— Есть… мэм, — в один голос отозвались полицейские вместе с охранником, одинаково не уверенные, удастся ли ему справиться к концу этой недели.Молдер отыскал небольшой старинный столик и копался под ним. Чем-то ему не понравился там пол.— Эй, Скалли! — весело позвал он. — Иди посмотри.Столик скрывал лаз в стене — отверстие достаточно большое, чтобы пролез человек. Паркет здесь был поцарапан, столик явно толкали туда-обратно, хотя Скалли на миг показалось, что это следы от когтей.— Куда он ведет? — Скалли решительно сделала вид, что никаких царапин не видит.— В паровые туннели, — охранник через ее плечо наблюдал возню Молдера. Фокс, кажется, наладился пролезть в лаз.— А как туда попасть? — пропыхтел он (лаз был не слишком широк и крайне неудобно расположен).— А никак. Они все заперты, — охранник уже никуда не спешил, ему очень хотелось узнать, сумеет агент ФБР одолеть узкий лаз или нет. — Ими не пользовались лет пятьдесят.Скалли с сомнением посмотрела на Молдера. Она склонялась к мысли, что напарник все же застрянет в дыре.— Билак заполз туда? — недоверчиво спросила она.— Ну да, — Молдер потрогал стену, скорчил недовольную мину и продемонстрировал испачканные кровью пальцы. — Или его туда затащили. Дай, пожалуйста, твой носовой платок. * * * Позаимствованной в подсобке монтировкой они подцепили крышку люка. Им никто не мешал, никто не поинтересовался, чем собственно, они таким интересным и нестандартным заняты — полицейские полным составом прочесывали здание музея, а охранник наотрез отказался выходить во двор, ограничив свою помощь следствию тем, что выдал агентам схему туннелей и инструмент.— Система имеет ответвление в три стороны, — сообщила Скалли, разглядывавшая при свете фонарика схему. — Тут переходов на несколько миль, наверное.— Ага, — азартно согласился Молдер, — А вход-то всего один.Он еще раз полюбовался паутиной, плотно занавесившей отверстие, и радостно предложил:— Дамы вперед?Почему-то Скалли ожидала увидеть что-то вроде канализации, но по этим туннелям не только она могла пройти в полный рост, но и от макушки Молдера до потолка оставалось еще добрых два метра. Это же катакомбы какие-то, ворчала себе под нос Дэйна, с помощью напарника слезая по железной лесенке.На первом же перекрестке Молдер задумчиво замер:— В какую сторону?Где-то с потолка капает вода, и звук глохнет в ватной духоте спертого воздуха.Отчетливо пахнет экзотическими цветами. Молдер недовольно чихнул от непривычного и резкого запаха. Любопытно. Сырость, гниль, застоявшаяся ржавая вода — понятно. Рядом Скалли тоже шмыгает носом.— По-моему, налево…… В тени труб, не замеченный людьми, прятался науаль. Зеленоватый свет, который двуногие несли с собой, на миг ослепил его привыкшие к полумраку глаза. Науаль прижал уши и тихонько зашипел, созывая остальных. В этом не было такой уж необходимости — люди громко топали и сопели, — но науаль чтил ритуал.— «Лоза духов», — ни с того ни с сего сказал Молдер.— Что?— «Лоза духов», — повторил Молдер. — А вовсе не «вино души». На языке кечуа «ауа» означает «дух, предок, мертвец», в общем, весь спектр значений. A «huasca» — это веревка или лоза. Айахуаска. В Колумбии это варево называют «йахе». Содержит всякие галлюциногены, в том числе диме-тилтриптамин.
1 2 3 4 5 6