Короче говоря, правды о юности маменьки я не знаю. Достоверно сообщить могу лишь одно: она была очень красива и сумела выйти замуж за моего отца, который к моменту свадьбы уже стал подающим надежды писателем.
- Вот смотри, - журчала тем временем Николетта, выкладывая на стол огромный альбом с фотографиями.
Я вздрогнул. Нет, только не это. Попался, словно глупый карась, на крючок! Какие тайны! Сейчас начнется демонстрация снимков. Николетта имеет жуткую привычку заставлять людей любоваться своими изображениями, сопровождая просмотр комментариями, типа:
- В меня были влюблены все великие! Писатель N, актер С, композитор К и даже сам Р! Вот!
А это платье…
И понеслось… Впрочем, слушать в первый раз истории было интересно, во второй - забавно, в третий - утомительно, ну а в четвертый, десятый, сотый - просто невозможно. К тому же маменька энергетический вампир: посидев около нее более пятнадцати минут, я ощущаю резкий упадок сил, головокружение и полнейший дискомфорт.
- Извини, Николетта, - резко сказал я, - меня ждет прораб. Неудобно опаздывать.
- Сообщи ему, что придешь позднее, - рявкнула маменька, - говорю же: дело чрезвычайной важности.
Я вытащил телефон, набрал номер и услышал звонкий девичий голосок:
- Алло.
- Это номер прораба Бондаренко?
- Да.
- Можно его к телефону?
- Кого его?
- Прораба, - повторил я, - наверное, Евгения, простите, у меня тут на бумажке написано Е. Бондаренко.
- Прораба Евгения Бондаренко нет, - захихикала девица.
- Вы его увидите?
- Ну…
- Сделайте одолжение, передайте ему, что Иван Павлович Подушкин не сможет приехать к полудню.
- Очень плохо! - отрезал голос. - А когда господин Подушкин выберет время для разговора с прорабом Е. Бондаренко?
- Вечером.
- В двадцать один ноль-ноль пойдет? Раньше Е. Бондаренко не сумеет.
- Да, спасибо.
- Ну и отлично, - повеселела девица и мгновенно отсоединилась.
- Вава, - рявкнула маменька, - теперь, наконец, можешь уделить мне пару мгновений?
Я молча кивнул и приготовился выслушать занудный монолог на тему «Красавица Николетта и великие мужчины у ее ног».
Глава 2
Но маменька неожиданно удивила меня. 4 - У меня есть сестра, родная, - вдруг сказала она. - Одно время я считала, что ей безумно повезло, потом сообразила: моя жизнь намного более интересна, чем ее жалкое существование.
- Сестра? - изумился я. - Но почему ты никогда о ней не упоминала?
Николетта скорчила кислую мину.
- Мэри - наша семейная тайна. Очень давно, еще до того, как я свела знакомство с твоим отцом, она невесть где познакомилась с иностранцем, американцем! Представляешь! На дворе социализм, а Мэри закрутила роман с гражданином США! Вот это был пердимонокль!
Я покачал головой. Да уж, такое в стране, строящей коммунизм, запрещалось категорически.
- Мало того, - вещала Николетта, - она вышла за него замуж и укатила в Америку. Слава богу, это случилось до моего замужества! Отец ее супруга был важной шишкой у себя на родине, кстати, он из русских, какой-то верующий, его предки убежали за океан всей коммуной еще при царе. Жили они очень обособленно, язык сохранили. Мэри улетела в Нью-Йорк, а мы здесь остались, о нас она не подумала!
Каково тут сестре придется! Заполнять анкеты и указывать: ближайшая родственница живет в империи зла. Ужасно. В общем, я потом осчастливила Павла, взяла его фамилию, ну и забыла про Мэри.
- Тебе это сошло с рук? - удивился я.
Николетта дернула плечиком:
- Ну да! Первое время, конечно, я вздрагивала.
К примеру, пришла я устраиваться на работу в театр, стала заполнять в отделе кадров листок и вся потом покрылась. Вижу вопрос: имеете ли родственников за рубежом? Сама не понимаю, как «нет» нацарапала. Дальше легче пошло, ну а потом я про Мэри и впрямь забыла, пока письмо не получила. Честно говоря, я думала, что она давно скончалась, никаких вестей много лет не было.
- И отец ничего не знал? - продолжал недоумевать я. - И твои подружки?
Николетта скривилась:
- Когда я осчастливила Павла, он был никем, так, заштатный литератор, неизвестный и непопулярный. Особых друзей у нас не имелось. Это я сделала из него великого прозаика Павла Подушкина.
Так вот, мы встретились через два дня после моего приезда из Стеклова…
- Откуда? - изумился я.
Николетта покраснела:
- Не перебивай. Я, талантливая девочка, приехала в Москву.., ну да это неинтересно. Встретила Павла, и что, по-твоему, я должна была ему через пять минут после знакомства заявить: моя сестра уехала в Америку? Знаешь, в те годы так не поступали. Ну а потом я просто забыла о ней, появился новый круг общения, иные заботы, мне пришлось целиком отдать себя семье: мужу и сыну. В общем, сейчас ты едешь в аэропорт и встречаешь Мэри Иванофф из Нью-Йорка. Вот тебе номер рейса и на всякий случай номер ее мобильного.
- Но как я узнаю старушку?
- Старушку?! - в негодовании воскликнула Николетта. - Да мы…
И тут раздался звонок в дверь.
- Немедленно открой, - велела маменька. - Таська на рынок удрала.
Я пошел в коридор, пытаясь переварить по дороге полученную информацию. У Николетты имеется сестра! Наверное, она младше моей маменьки. Вполне вероятно, что у нее есть дети, мои двоюродные братья и сестры. Ей-богу, не знаю, как отнестись к этому известию.
Я распахнул дверь, задумавшись и не посмотрев в глазок.
- Здравствуйте, - произнес до боли знакомый голосок, - Вероника Адилье тут живет?
Я вздрогнул. Действительно, по паспорту маменька Вероника, вернее Вероника. Ее назвали в честь итальянского города Вербна, где жили Ромео и Джульетта, во всяком случае, так мне объяснили в детстве. Но все вокруг - и друзья, и знакомые - зовут ее Николеттой.
- Да, - кивнул я, - а вы кто?
- Ее сестра Мэри! - прощебетала дама, по-прежнему стоя на лестничной площадке.
- Господи, я собрался встречать вас! - подскочил я на месте.
- Я уже прилетела. Самолет приземлился в три утра. Вероника здесь, можно войти?
- Конечно, конечно, - засуетился я, - где ваш багаж? В машине?
Мэри кивком указала на небольшую сумку.
- Вот.
- Это все? - изумился я.
- Ну да, - спокойно ответила она, - а зачем больше?
Я поднял кожаный ридикюль размером с портфель. Мэри вошла в прихожую. Она сняла коротенькую курточку из плащовки, потом прикоснулась к большой шляпе, поля которой почти полностью скрывали ее лицо, и именно в этот момент в коридоре появилась Николетта.
- Вероника! - закричала Мэри. - Мой бог! Ты не изменилась!
- Мэри! - взвизгнула маменька. - Ты уже здесь?
Но мне сообщили, что рейс прибывает в три дня!
- Это пятнадцать часов, - спокойно ответила Мэри и сняла шляпку, - если говорят «три», естественно, имеют в виду утро. Ты, как обычно, все перепутала.
- Вава! - заверещала Николетта. - Ах! Ах! Ах! И Таськи нет! Вава! Живо! Быстро! Чаю! Кофе! Икру!
Шоколад! Ванну! Постель! Ох! Ух! Эх!
Я повернулся к Мэри и хотел было поинтересоваться у неожиданно обретенной тетки, чего она хочет больше: принять после дороги ванну или выпить чашечку арабики, но слова застряли в горле, тело оцепенело, язык парализовало. Впрочем, вы хорошо поймете меня, если я расскажу, что увидел.
Справа от меня в шелковом ярко-красном халате стоит Николетта. Волосы маменьки выкрашены в цвет сливочного масла, подстрижены под пажа, довольно густая челка прикрывает лоб, голубые глаза задорно блестят, а на слишком розовых губах сияет улыбка. Слева от меня в красивом брючном ярко-красном костюме стоит… Николетта. Волосы ее выкрашены в цвет сливочного масла, подстрижены под пажа, довольно густая челка прикрывает лоб, голубые глаза задорно блестят, а на слишком розовых губах сияет улыбка.
На секунду мне стало дурно. Справа маменька и слева тоже, их две. Даже в страшном сне не могло привидеться подобное.
- Вероника, - спросила та Николетта, что находилась слева, - это кто?
- Мой сын, - ответила правая маменька. - Вава, молодой, еще не женатый мальчик.
- Похоже, он не знал, что мы с тобой близнецы, - улыбнулась Мэри.
Я без сил шлепнулся на стоящий у стены кривоногий, хлипкий диванчик, неумелую подделку под рококо. Две Николетты! О боги, пожалейте меня!
День пошел прахом. Мне и вернувшейся с покупками Тасе пришлось обустраивать комнату для Мэри и выслушивать радостные вопли воссоединившихся сестер. Тася вспугнутой кошкой металась между плитой и холодильником. Наконец я, в сто первый раз выслушав историю жизни Мэри, воспользовался моментом, когда Николетта вытащила гору альбомов со снимками, и потихоньку вышел из квартиры.
До встречи с Е. Бондаренко оставалось довольно много времени, но лучше я бесцельно поезжу по улицам, чем останусь в гостиной вместе с пришедшими в невероятный ажиотаж сестричками.
Стараясь ни о чем не думать, я медленно ехал Вдоль проспекта. Надо же, сейчас конец августа, а на улице уже быстро темнеет. В июне в Москве стояли почти белые ночи, но не успел пролететь месяц, как сумерки стали наползать на столицу ранним вечером.
Решив спокойно покурить, я припарковался около тротуара, опустил окно, вытащил сигареты…
- Если на всю ночь, то дешевле получится, - заявила появившаяся как из-под земли девица.
Я окинул ее взглядом. Стройные ножки туго обтягивали джинсы, полупрозрачная кофточка расстегнута почти до пупа, личико размалевано всеми цветами радуги, в ушах покачиваются слишком большие, чтобы быть настоящими, камни. Понятно, я случайно подъехал к стойбищу «ночных бабочек».
- Если до утра берешь, то меньше платишь, - повторила девушка, - выгодно получается.
- Спасибо, не надо.
- Ну, тогда почасовая оплата.
- Спасибо, я просто покурить остановился.
- Да? Не ври-ка! - заявила проститутка. - А то другого места не нашлось. Небось я тебе не по вкусу пришлась. Во мужики, ни слова в простоте не скажут! Наверняка тебе больше блондинки нравятся?
Эй, Римма, топай сюда!
Не успел я глазом моргнуть, как у машины материализовалась еще одна фея магистрали, на этот раз пышечка с водопадом сильно завитых волос цвета сухого сена.
- Аюшки! - воскликнула она.
- Бери, дарю, - заявила первая «бабочка», - ему брюнетки не по вкусу.
- На ночь дешевле, - мигом сообщила Римма.
Ее товарка приветственно махнула мне рукой и исчезла.
- Так как? Куда едем? - деловито поинтересовалась Римма. - Можно ко мне!
- Простите, - попытался я внести ясность в совершенно идиотскую ситуацию, - но я не имею никакого намерения заниматься любовью, просто притормозил тут.
Римма секунду молчала, потом сказала:
- А ну пусти меня в машину, пускай наши думают, что мы условия обговариваем.
- Но…
- Да открой дверь, - тихонько засмеялась Римма, - не бойся, не изнасилую.
- Садитесь, - кивнул я.
Римма влезла в автомобиль.
- Хочешь заработать?
- Денег? - глупо спросил я.
- Сто зеленых баксов, - уточнила Римма.
- Вы мне хотите заплатить?
- Точняк.
- За что?
Римма внезапно прекратила улыбаться.
- Давай отъедем в сторону, чуть подальше отсюда, а то сейчас охрана приметается, слишком долго мы торгуемся.
- Но я не хочу ничего такого!
Римма закатила глаза.
- Не хочешь, и не надо! Кому ты нужен? Дорогуша, не трясись. Уж можешь поверить, у меня никакой тоски от отсутствия потраха нет. Давай откатим на соседнюю улицу, а?
В этот момент к машине лениво подошел щуплый паренек лет семнадцати с папкой в руках и, распространяя сильный запах мятной жвачки, сказал:
- Римк, проблемы?
- Нет, шоколадно все, - ответила проститутка, - просто вот мальчик думает, на ночь подписаться или на время.
Юноша глянул на меня и неожиданно улыбнулся.
Его лицо стало открыто-беззащитным, совершенно детским.
- Если вам до утра, то дешевле выйдет, выгодно получится, - пояснил он.
Римма незаметно толкнула меня ногой.
- Ладно, - неожиданно для себя вдруг заявил я, - забираю ее.
- Ну и правильно, - кивнул паренек, - сертификат качества смотреть будешь?
От неожиданности я икнул и повторил:
- Сертификат качества?
- Ну да, на нее.
- На девушку?
Сутенер кивнул:
- Ты, между прочим, фирменную вещь берешь.
У нас массажный салон, называется «Яблочко». Не шалавы какие-нибудь работают, из деревни удравшие. Элитные девочки, все москвички, студентки, с такой и поговорить приятно, и чай попить. Утешит по полной программе, окажет психологическую помощь. Ну и о здоровье заботимся. Про СПИД слышал?
- Да, - машинально ответил я.
- Так это еще ерунда, - вздохнул торговец женским телом, - скажу тебе - худшие болячки случаются, гепатит, к примеру. Поэтому вот!
Насвистывая бодрый мотивчик, сутенер раскрыл папку и вытащил листок формата А-4. Я уставился на текст. «Римма П. Анализы. СПИД, гепатит, сифилис, генитальный герпес. Диагноз: практически здорова». В углу была приклеена фотография девушки.
- Так куда двинете? - перешел к делу парень.
- А ко мне, - быстро ответила Римма.
- Значитца, не в салон?
- Не, он хочет в домашней обстановке.
Продолжая насвистывать, юноша выудил из кармана нечто похожее на блокнот, ручку, почиркал на листке, оторвал его и протянул мне:
- Держи.
- Это что?
- Чек. Платить надо сейчас. Если понравится, приезжай еще. Расчетный документ не выбрасывай, покажешь его старшему по смене, постоянным клиентам скидка, она накопительная. У нас кое-кто давно за полцены такое обслуживание имеет, закачаешься!
Я плохо понимал, во что влип. - От Риммы сильно пахло духами, хорошими, похоже, дорогими, но согласитесь, всего должно быть в меру! Сутенер тоже пользовался парфюмом, тяжелым, слишком сладким, а еще он безостановочно тараторил. На улице стало душно, над проспектом колыхался смог, и сильно парило, вероятно, собиралась гроза.
- Плати и поезжай, - сказал он.
Я вытащил кошелек, отдал деньги и тут только понял, какого дурака свалял. Хитрая Римма попросту вынудила Ивана Павловича купить себя. Слабым оправданием совершенной мною глупости могла послужить сгустившаяся духота.
- Давай, - двинула меня в бок Римма, - чего замер? Шевелись! Прямо, налево, направо, стоп!
Я послушно нажал на тормоз и возмутился:
- Вы всегда так обманываете мужчин? Объяснил же, что не испытываю ни малейшего желания прикасаться к вам!
- И не надо, - устало отозвалась Римма.
- Но я заплатил немалые деньги!
Проститутка раскрыла крохотную сумочку, на свет появилось несколько зеленых бумажек.
1 2 3 4 5 6 7