Шею животного охватывал красивый широкий ярко-голубой ошейник с медальоном. Я машинально погладила котяру и еще раз заглянула в паспорт.
Светлана Родионовна была одинокой. Ни один штамп не украшал выданный в 1997 году документ, графа «Дети» тоже осталась пустой. Чтобы хоть как-то скоротать время, я пошла на кухню. Да, похоже, что она и впрямь жила одна. Две маленькие кастрюльки, крохотная сковородочка и небольшой холодильник. У семейных женщин совсем другой набор посуды и, как правило, огромные шкафы для хранения продуктов.
Кокетливая розовая ванная без слов рассказывала о титанических усилиях, которые предпринимала хозяйка, пытаясь вернуть стремительно уходящую молодость. Стеклянные полочки с трудом вмещали батареи баночек и легионы тюбиков. Чего тут только не было - кремы от морщин, целлюлита и пигментных пятен, омолаживающие лосьоны, пилинг-маски, скрабы, лечебная глина, облепиховые примочки, огуречные тоники… С ума сойти, как она только во всем этом разбиралась. Но на полотенцесушителе висела одинокая банная простыня, на крючке - только женский, правда, очень дорогой халат, и нигде не было видно мужского одеколона, приспособлений для бритья, да и зубная щетка скучала в одиночестве. Все ясно. То ли она никогда не была замужем, то ли развелась.
Внезапно мой взгляд упал на часы - без пятнадцати семь. Если сейчас не вернусь домой, дети и Катя проспят. Они не заводят будильники в надежде на то, что ровно в семь я влечу в комнату, издавая боевой клич:
- Подъем!
Ноги сами собой понесли меня к двери. Ну зачем я нужна милиции? Все равно ничего не сообщу путного, покойную я не знала, еще не поверят в приключившуюся со мной историю и потащат в отделение, потом нахлебаешься. Лучше потихонечку испариться, бедной Ломакиной я уже ничем не помогу, да и была она скорей всего сумасшедшей, несла какую-то чушь, приняла меня за свою знакомую…
- Мяу, - раздалось внизу.
Я притормозила у самой входной двери. Об ноги терся кот. Он распушил хвост и ласково урчал, наверное, хотел есть. Секунду я смотрела на приветливое красивое животное, потом подхватила его и вышла на лестничную клетку. По всему выходило, что Светлана одинока, значит, бедная киска скорей всего останется в пустой квартире без еды и питья, обреченная на голодную смерть. Милиция не станет слишком волноваться из-за кота, и он погибнет. Ладно, возьму его пока к нам, а там пристроим красавца кому-нибудь в хорошие руки.
Глава 3
Домой я ворвалась ровно в семь и, посадив ошалевшего кота на полку у зеркала, заорала, быстро стягивая куртку и сапоги:
- Всем подъем.
- Ой, ой, - застонал Кирюшка, когда я зажгла свет у него в детской, - оюшки, как спать хочется! Можно, ко второму уроку пойду?
- Нельзя, - отрезала я, стаскивая с него одеяло, - никак нельзя.
- У нас первым ОБЖ, - ныл Кирка, - там такая дура преподает, даже не видит, кто в классе сидит, и никогда отсутствующих не отмечает! Ну, Лампидушечка, только разочек. Один-разъединственный разочек.
- Вылезай, - приказала я и выдернула подушку.
Кирка заохал:
- Горло болит и насморк, кажется, начинается.
- Дуй быстро в ванную, - велела я, - не задерживайся, сейчас Юля краситься пойдет и не даст тебе умыться.
- Какая ужасная, гадкая жестокость, - с чувством произнес мальчишка, нашаривая тапки, - отправлять на занятия бедного больного ребенка. Вот умру на математике, будешь плакать, да поздно, не вернуть Кироньку. Станешь всю оставшуюся жизнь себя укорять: эх, надо было ребенка оставить дома!
Я швырнула ему джинсы и сказала:
- Не волнуйся, я отличаюсь редкой бессердечностью и скорей всего быстро забуду про твою кончину.
- Ладно, - откликнулся Кирюшка, понимая, что номер со смертельно больным не прошел, - тогда дай мне в школу не десять рублей, а двадцать.
- Это еще почему? - поинтересовалась я, стоя на пороге.
- Ну в качестве компенсации!
- За что?
Кирюшка начал чесать в затылке. Я побежала в спальню к старшему братцу:
- Сережа, вставай!
- Уже встал, одеваюсь, - донесся из-за двери бодрый голос.
Но меня не так легко обмануть. Я тихонько приоткрыла дверь в спальню и увидела на большой кровати мирно лежащего Серегу. Юля уже ушла в ванную, поэтому муженек блаженствовал, завернувшись в пуховое двуспальное одеяло. Правая рука засунута под подушку, левая вытянута и отброшена на Юлину сторону. Сережка обладает редким качеством - отвечать абсолютно бодрым голосом, продолжая при этом мирно храпеть. Пару раз ему удавалось меня обмануть, но только не сейчас.
- Сережа, подымайся, - завела я, подходя к окну.
- Уже, уже, - как ни в чем не бывало отозвался парень, - брюки надеваю, рубашку застегиваю.
Голова его продолжала мирно покоиться на уютной подушке. Сквозь раздвинутые шторы в комнату вползло серое, пасмурное декабрьское утро. В такую погоду совершенно не хочется в семь утра собираться на работу, и вообще лучше бы остаться дома. Но, боюсь, у Сережиного начальника другое мнение по этому поводу. Я ткнула пальцем в кнопку, загремел музыкальный центр, и тут же затрезвонил огромный будильник, купленный Катей. Сделанный на совесть аккуратными мастерами завода «Слава», он трещал, словно оповещая о конце света, если бить поварешкой в медный таз - звук будет менее громкий. Но Сережа продолжал безмятежно дрыхнуть, на лице его играла детская улыбка.
Тут в комнату влетела Юля и, недолго думая, сунула мужу под нос открытый пузырек духов «Кензо».
- Убери эту гадость, - пробормотал муженек и сел, очумело тряся головой.
- Давай одевайся, - велела она и побежала на кухню.
Я потрусила за ней.
- И как ты только догадалась, что запах «Кензо» разбудит Сережку!
Юля хихикнула и принялась намазывать тонюсенький тостик еле видным слоем масла.
- Он говорит, что от «Кензо» его тошнит.
Утро понеслось по накатанной колее. Сначала из дома убежали дети. Предварительно они минут десять отчаянно переругивались в прихожей, разыскивая шапки, перчатки, ключи от машины, мешок со сменной обувью и Юлину сумку. После того как за ними наконец захлопнулась дверь, я прогуляла собак и решила вознаградить себя чашечкой крепкого кофе. На кухне весело пускал пар чайник. Катя налила сливки в кофе и со вздохом произнесла:
- Боже, до чего хорошо в выходной, жаль только, что он у меня по скользящему графику. Но как приятно не думать о больных!
И тут зазвонил телефон. Катюха ухватила трубку и расцвела:
- Рада слышать вас, как дела?
Слушая, как она беспечно щебечет о дозе гормонов, о том, когда лучше принимать тироксин, о диете и витаминах, я вздохнула. Забыть о страждущих ей не удастся никогда. Даже в единственный выходной дома достанут. Но Катюша вдруг примолкла, внимательно слушая. Прошло несколько минут, потом подруга с жаром произнесла:
- Олег Яковлевич, не волнуйтесь, вам вредно. А нужный человек у меня есть, женщина - великолепный профессионал. Сколько, кстати, вы готовы заплатить?
Я услышала бормотание из трубки.
- Что ж, - удовлетворенно произнесла Катя, - предлагаю вам встретиться в двенадцать в «Макдоналдсе», возле метро «Тверская», там и побеседуете, если Евлампия Андреевна свободна и сочтет оплату подходящей. Кстати, мне она помогла в два счета.
- С кем надо беседовать? - удивилась я, когда Катюша положила трубку рядом с масленкой.
- Слушай внимательно, - оживилась подруга, - я нашла тебе работу.
- Мне? - изумилась я. - Ты что, забыла, с кем имеешь дело? Я ничего делать не умею.
- Ну, положим, ты отлично играешь на арфе, - хихикнула Катюха.
- Только не говори, что пристроила меня в ресторан веселить публику. Я не хочу сидеть у таблички: «Не стреляйте в арфистку, она играет, как умеет».
Катя расхохоталась.
- Ну, на подобную службу ты отправишься, только если мы начнем пухнуть с голоду. Слушай внимательно.
Три года тому назад Катя оперировала Олега Яковлевича Писемского. Мужик поступил к ней в ужасном физическом и моральном состоянии. Как все лица мужского пола, Олег панически боялся боли, и любой человек в белом халате вызывал у него ужас. Поэтому, когда терапевт, к которому Писемский обратился с жалобами на ухудшение здоровья, сказал, что скорей всего предстоит операция, бизнесмен запаниковал и кинулся в объятия «альтернативной медицины». Парочка экстрасенсов, колдун, бабка-травница, иглоукалыватель, специалист по «китайским точкам», гипнотизер и филиппинский хилер - все они обещали моментальное исцеление, без боли и скальпеля. Над Олегом Яковлевичем читали молитвы, размахивали веером, окуривали благовониями, погружали в транс и снимали порчу. Деньги на все ушли немалые, но потраченные финансы совершенно не волновали Писемского. Он торговал в Москве бензином и считал банкноты не рублями, а тысячами. Хуже оказалось другое - здоровье не стало лучше ни на йоту. Наоборот, Олег Яковлевич поправился, на шее у него возник какой-то сильно мешающий глотать и разговаривать мешок, да еще относительно молодой мужчина ослаб настолько, что поднимался на второй этаж целых полчаса, отдуваясь на каждой ступеньке. В конце концов он вновь отправился к терапевту, тот, всплеснув руками, велел посетить онколога. В диспансере пожилая тетка в не слишком чистом халате выписала ему кучу направлений и крикнула медсестре:
- Лена, проводи этого, с опухолью гортани, на узи.
У Олега Яковлевича просто подкосились ноги. Ни на какое просвечивание он не пошел, колени дрожали, ступни стали каменно неподъемными. Сидевшие в очереди тихие худые люди участливо смотрели на «короля бензоколонки». Все они когда-то испытали стресс, узнав о том, что больны раком, и теперь искренне жалели Писемского. Одна из женщин в аккуратном паричке предложила Олегу валидол, другая сочувственно сказала:
- Не пугайтесь, диагноз так сразу с бухты-барахты не ставят!
- Знаете, - вступил в разговор кудрявый мужик, - у меня тоже такая штука была на шее, зоб называется. Здесь, вот в этом кабинете, таких ужасов наговорили! Спасибо друзья помогли. Нашли чудного доктора, хирурга по щитовидной железе, Романову Екатерину Андреевну.Она сделала операцию, про все забыл, в диспансер хожу лишь для проформы. Нате вот, держите!
И он сунул Писемскому визитную карточку Катюши.
После того как подруга вылечила бензинщика, он стал ее преданным и крайне послушным пациентом. Каждый месяц приходил на осмотр, трепетно принимал прописанные лекарства и советовал всем занемогшим знакомым:
- Обязательно сходи проверить щитовидную железу, самый главный орган во всем теле, да и доктор есть потрясающий.
Олег Яковлевич верил Кате, как пророку. Да и что он должен был делать, если всего через десять дней лечения у него пропали одутловатость и одышка, вернулись здоровый сон, хорошее настроение, и даже восстановилась потенция.
Писемский трогательно советовался с Катей по всем вопросам жизни, будь то употребление медикаментов, покупка новой мебели и даже чихающая кошка. Катюша только посмеивалась, но старательно давала советы. И вот сейчас Олег позвонил с нешуточной проблемой. Ему кажется, что его жена, молодая и красивая Ксения, ведет странный образ жизни, ничего криминального он сообщить не мог, одни смутные подозрения, легкие намеки. Обращаться в агентство, чтобы нанять частного детектива, он не хотел, вот и спросил у Кати:
- Нет ли у вас какой знакомой женщины, подрабатывающей сыском? Нанял бы ее проследить за Ксюхой.
И Катерина в порыве великодушия порекомендовала меня.
- Не пойду, - категорично заявила я, - немедленно звони этому дядьке и отказывайся.
- Неудобно, - твердо сказала Катя, - я уже пообещала.
Тоже мне, Мальчиш-Кибальчиш, слово нарушить боится.
- Ну скажи, занята твоя знакомая…
- Почему ты не хочешь попробовать? - поинтересовалась Катя, закуривая «Парламент».
- Господи, - всплеснула я руками, - да не умею я заниматься частным сыском!
- Подумаешь, - фыркнула Катя, - чай, это не операция на головном мозге, делов-то!
- Нет!!! .
- Он платит за месяц работы десять тысяч, - тихо выложила подруга последний аргумент.
Я быстро произвела в уме необходимые расчеты и протянула:
- Да, почти четыреста долларов!.. Конечно, хочется получить, перед Новым годом не помешают, но все равно - нет!
- Долларов, - сказала Катя.
- Что?
- Он дает десять тысяч долларов! Я так и села. Долларов!!!
- Он сумасшедший? Катюха пожала плечами:
- Нет. Слышала анекдот? Встречаются два «новых русских», один у другого спрашивает: «Вань, за сколько галстучек купил?» - «За триста баксов». - «Ну ты и лопухнулся, за углом такой же по пятьсот дают». Поняла? И потом он полагает, что тысяча баксов - это такие копейки, которые ни один настоящий специалист за деньги не посчитает. Вспомни, сколько он мне денег отвалил! Больные никогда больше трехсот долларов в конверт не кладут, а Писемский вручил бешеные тысячи, да еще потом спросил, не мало ли… Я чуть дуба не дала, когда в конвертик заглянула, думала, сон наяву. И еще Олег, оказывается, звонил в какое-то детективное агентство, и ему там насчитали именно данную сумму за месяц работы.
Я молча потрошила беленький фильтр от «Парламента».
- Прекрати, - велела Катерина и отняла у меня катышки бумаги.
Десять тысяч долларов! Можно купить новую тачку вместо вконец развалившихся «Жигулей», посудомоечную машину и суперплоскую «Канди»… Или махнуть рукой на обустройство быта и свозить Кирюшку за границу в Диснейленд, Юлечке обязательно купить новую шубку из канадского бобра, а на воротнике чтобы рысь была, Сережке - отличную дубленку… Хотя… Его «Форд» 1968 года выпуска ездит по улицам только потому, что парень все выходные проводит, лежа под ним. Нет, купим две машины, новые, качественные, отечественные… Их чинить дешевле, да и ГАИ не привязывается так, как к иномаркам… От всех этих мыслей я вспотела.
- Эй, - сказала Катя, - очнись, мечтательница. Небось уже в Париж слетала.
- Ну почти, - усмехнулась я, - во всяком случае успела купить две машины, шубу, дубленку и скатать в Диснейленд, только, к сожалению, деньги мне не достанутся.
- Почему?
- Не сумею заработать.
- Послушай, - серьезно сказала Катерина, - знаешь, как люди учатся? По книгам. Берут учебник и изучают, другого пока не придумали.
1 2 3 4 5 6