.
Ц Кашку кушаем? Ц прозвучал над ним вкрадчивый голос Марины. Ц Приятн
ого аппетита, служивый. Перед экскурсией в морг очень кстати. Слушай, Арсе
ньев, а ты вообще разъезжаться собираешься? Или ты ждешь, что я все возьму
на себя, буду, как дура, искать покупателей, варианты, а потом преподнесу т
ебе ключ от новой квартиры на блюдечке? Может, мне еще и вещички твои собра
ть?
Давно уже она так много не говорила с ним. Вероятно, ей действительно надо
было куда-то уйти и ужасно не хотелось оставаться дома, ждать “смотрельц
ев”. Но и звонить агенту, отменять потенциальных покупателей она не реша
лась. Существование под одной крышей угнетало ее даже больше, чем Арсень
ева. Присутствие бывшего мужа мешало ей устроить свою личную жизнь, и жал
ь было терять драгоценное время. Ей было тридцать пять. И выглядела она на
тридцать пять, а когда злилась, то на все сорок.
Майор допил кофе и решил, что первую сигарету лучше выкурить уже в машине.

Ц Эй, а посуду за тобой я должна мыть? Может, тебе еще и шнурки погладить?
Ц неслось ему вслед, и он понял, что Марина все-таки решила остаться дома,
принять “смотрельцев”.

* * *

От Геры Масюнина пахло перегаром. Он объяснил, что перебрал накануне веч
ером и пришлось с утра опохмелиться спиртяшкой.
Ц Но ты не думай, я отлично соображаю, Ц утешил он Арсеньева, Ц зуб даю, т
ут серия. Это тебе, конечно, не Чикатило, но тоже интересный экземпляр. Кор
оче, жди следующей жертвы с накрашенными губами. И вот что я тебе еще скажу
, майор. Он аккуратист, чистюля. Он любит порядок. Видишь, не поленился плас
тыри отодрать и вообще придал барышне товарный вид, прежде чем бросить в
воду. Одел, может, даже и причесал. Эпилептоидный тип, разумеется, с кошмар
ным комплексом сексуальной неполноценности. У него мама строгая была, на
казывала несправедливо, или какая-нибудь фифа в девятом классе больно е
го, бедняжку, обидела, вот он и рассердился и решил показать им всем, кто в д
оме хозяин.
Арсеньев глядел на молодую утопленницу и уже без всяких комментариев ви
дел, что Гера прав. Те же полосы на запястьях и вокруг рта, те же царапины на
крыльях носа. Все аккуратно, почти не заметно. Но главное, ему вдруг стало
казаться, что где-то совсем недавно он уже встречал эту девушку. Или опять
она только похожа на кого-то, кого он видел раньше?
Ц Но ты не обольщайся, Санек, достоверных признаков насильственной сме
рти я писать не стану. Нету их. Если я внесу в протокол содранные волоски н
а запястьях и прочую косметику, мне скажут, что это у меня глюки на почве б
елой горячки. Была бы сперма, тогда да.
Ц Погоди, ты же сказал Ц изнасилование.
Ц Ага, Ц оскалился Гена, Ц характерные царапины на внутренней поверхн
ости бедер и прочие феньки, все, как положено. Но я тебе объяснял, он, гад, ак
куратный, он чистюля. В первой своей жертве он не сомневался. А тут решил о
здоровье подумать и употребил барышню через резиночку. На всякий случай
. Между прочим, оказался прав, во-первых, потому, что если бы серология пока
зала одну группу крови, я мог бы со спокойной душой заносить в протокол вс
е прочие феньки. А во-вторых, барышня действительно заразная была. Вот смо
три, только что пришли результаты экспресс-анализа. Реакция Вассермана
положительная. Сифилис у нее, Саня. А возможно, она еще и ВИЧ-инфицированн
ая, поскольку кололась, пила и вообще вела себя нехорошо, аморально. Вот и
потонула, сердечная, в озере Бездонка, то ли с горя, то ли под влиянием абст
иненции.
Ц Может, оно все так и было? Ц тихо спросил Арсеньев.
Ц М-мм, Ц грустно промычал Гена и прикоснулся пальцем к блестящим кров
аво-красным губам утопленницы.

Глава 23

Психиатр Валентин Филиппович Сацевич, лечащий врач Рязанцевой, отлично
помнил, что последним навещал больную не кто иной, как ее муж. Евгений Нико
лаевич наведывался к жене довольно часто, примерно два раза в месяц. Его з
агородный дом находился всего в пяти километрах от клиники, а если идти ч
ерез рощу, по проселочной дороге, и того ближе. Пешком меньше часа, на вело
сипеде не больше двадцати минут.
Всего за пару дней до происшествия с мобильным телефоном Рязанцев приез
жал к жене, часов в девять вечера, один, на велосипеде. Никто, кроме него, не
мог передать больной аппарат. Накануне днем, пока Галина Дмитриевна была
на прогулке в больничном парке, ее палату обыскали самым тщательным обр
азом и ничего запрещенного, опасного для больной, не нашли.
Палаты клиники были оборудованы видеокамерами. Постоянного наблюдения
за больными не вели, но все происходившее записывалось, и врачи периодич
ески просматривали пленки.
Выслушав рассказ медсестры, Сацевич сначала позвонил домой и выяснил у с
воего отца, который смотрел все новости подряд, была ли какая-нибудь непр
иятная информация, связанная с именем Рязанцева. Отец рассказал о прямом
эфире, об ужасном звонке и даже описал голос анонима Ц ни мужской, ни жен
ский. Затем доктор просмотрел кассету, на которой была записана последня
я встреча четы Рязанцевых, и обнаружил, что Евгений Николаевич не оставл
ял жене телефона. Он принес ей немного фруктов, баночку черной икры, попро
сил у няньки посуду, хлеба и масла, сделал пару бутербродов и кормил Галин
у Дмитриевну из рук. Она согласилась есть только потому, что он обещал ей з
а это прочитать письмо от старшего сына. Со стороны все выглядело очень т
рогательно. Он провел в палате около двадцати минут. Говорили они в основ
ном о детях, Галина Дмитриевна беспокоилась из-за того, что у младшего сын
а может обостриться весенняя аллергия, Евгений Николаевич мягко убежда
л ее, что в Англии врачи не хуже наших.
На прощанье они нежно расцеловались, и Галина Дмитриевна, как всегда, поп
росила поискать у нее в комнате зеленую общую тетрадь в клеточку. Что это
была за тетрадь, существовала ли она на самом деле и что могло в ней быть н
аписано, не знали ни Евгений Николаевич, ни доктор. Комнату Галины Дмитри
евны десять раз обшарили, ничего похожего не нашли. В ее палате, в тумбочке
, лежало несколько разных тетрадей, купленных в магазине, новых и чистых, в
клеточку, с зелеными обложками, но Галина Дмитриевна к ним не прикасалас
ь, повторяя, что ей нужна ее тетрадь, вся исписанная, а эти чужие, пустые.
Сацевич, конечно, попытался поговорить с самой Галиной Дмитриевной, спро
сил, не помнит ли она, кто передал ей телефон и кто велел включить телевизо
р именно в начале двенадцатого. Больная стала объяснять, что телефон был
посланием оттуда и ей в очередной раз дали понять, что хватит ей жить, пора
и честь знать. Это справедливо, поскольку она страшная преступница и зас
луживает смерти. Единственный способ спасти ее родных Ц умертвить ее, м
ерзкую, греховную, и так далее.
Это был типичный бред Котара, то есть бред собственной отрицательной иск
лючительности, характерный для инволюционного психоза. Ничего иного до
ктор не ожидал услышать.
Загадка с телефоном была крайне неприятной. Если бы дело касалось обычно
й больной, Сацевич просто обратился бы в милицию. Но в данном случае об это
м не могло быть и речи. Главный врач, лечащий врач, несколько медсестер и н
янь Ц все, кто имел доступ в “VIP" Ц отделение, получали дополнительные сум
мы за соблюдение строжайшей секретности. Для остального персонала боль
ницы Галина Дмитриевна существовала под другим именем. А сам Рязанцев, к
огда приезжал к жене, проходил не через пост охраны, а через заднюю калитк
у, которой пользовался только персонал и от которой у него был ключ.
Дождавшись утра, Сацевич позвонил партийному лидеру на дачу. Трубку взял
начальник охраны и сообщил, что Евгений Николаевич еще спит. Доктор не ст
ал по телефону излагать суть проблемы, только сказал, что дело очень сроч
ное и может иметь прямое отношение к трагическим событиям в пресс-центр
е.
Ц Вы приедете сами? Или прислать за вами машину? Ц спросил Геннадий Его
рович.
Поскольку Сацевич успел после ночного дежурства взбодрить себя большо
й рюмкой коньяка, он предпочел, чтобы прислали машину. Через час он уже под
нимался на крыльцо загородного дома Рязанцева.
Встретивший доктора охранник попросил подождать на веранде. Тут же появ
илась толстая женщина в спортивном костюме и предложила чай или кофе. Са
цевич скромно признался, что еще не завтракал и с удовольствием выпьет к
репкого кофейку. Когда женщина удалилась, он от нечего делать принялся л
истать свежие газеты, сваленные на журнальном столе, и наткнулся на инфо
рмацию об убийстве Виктории Кравцовой и гражданина Америки Томаса Брит
тена.
Газета была безусловно “желтая” и скандальная. Половину первой полосы з
анимала цветная фотография, на которой Рязанцева запечатлели вместе с я
ркой холеной шатенкой и широкоплечим мужественным господином (аккурат
ный седой бобрик, очки в тонкой оправе). Под фотографией была потрясающая
по остроумию подпись:
"Богатые тоже плачут”. Никто из троих, пойманных наглой камерой светског
о репортера, не плакал, но ниже объяснялось, что для партийного лидера без
временная гибель красавицы пресс-секретаря, да еще в компании с америка
нским коллегой Ц тяжелая личная драма. Недаром он исчез из прямого эфир
а сразу после анонимного звонка, и не случайно все окружено такой страшн
ой секретностью. Все, кто мог бы пролить свет на это двойное убийство, Ц п
ресс-центры МВД и ФСБ, сотрудники американского посольства, люди из окру
жения Рязанцева Ц категорически отказываются говорить с журналистами
. У всех только один ответ: “Без комментариев”.
Доктор сочувственно хмыкнул и мысленно поздравил себя с тем, что не явля
ется столь популярной личностью и что каждый его шаг не сопровождается ж
адным клацаньем фотокамер и наглыми двусмысленными вопросами.
За господином Рязанцевым давно и прочно закрепилась репутация гульбун
а, бабника. На нее работали вовсе не факты и даже не слухи, а мужская привле
кательность, игривый взгляд, кошачья хитрая улыбка. Евгений Николаевич н
равился женщинам, но использовал это свое счастливое качество исключит
ельно в партийных интересах.
Доктору Сацевичу доводилось лечить от депрессий, запоев, наркозависимо
сти, нервных переутомлений и прочих хворей не только родственников изве
стных людей, но и самих знаменитостей, прежде всего политиков и крупных б
изнесменов. Если бы его спросили, возможно ли, что, имея психически больну
ю жену, Евгений Николаевич Рязанцев завел себе любовницу, психиатр ответ
ил бы однозначно и уверенно: нет. Только темные обыватели верят в подобны
е глупости. Во-первых, это огромный риск. Во-вторых, настоящая, высокая пол
итика требует полнейшей аскезы. Она выматывает, высасывает все соки. Ни н
а что другое просто не остается сил. Постоянные стрессы, недосыпание и не
рвные перегрузки не способствуют мужской потенции. Кому, как не придворн
ому психиатру, знать эту пресную правду?
Спортивная толстуха вкатила сервировочный стол, и скромность завтрака
несколько огорчила Валентина Филипповича. Кроме чашки кофе на столике б
ыли яйцо, поджаренный хлеб, масло, пара салатных листьев и сыр, нарезанный
мелкими кубиками.
Цокая ложкой по яичку, Сацевич попытался на миг представить, что произой
дет, если именно сейчас, в связи с двойным убийством и грязными намеками, в
прессу просочится информация о том, где на самом деле находится супруга
господина Рязанцева, какой у нее диагноз, какие приступы случаются, скол
ько зафиксировано попыток суицида. И не успел он счистить скорлупу, не ус
пел дорисовать картину громкого, губительного скандала, как внутренняя
дверь открылась и на веранде появился сам Евгений Николаевич в сопровож
дении начальника охраны.
Рязанцев был одет совсем по-домашнему: потертые джинсы, синяя футболка.

Ц Приятного аппетита, Ц сказал он, усаживаясь напротив доктора, и попыт
ался улыбнуться, но получился мучительный нервный оскал.
Ц Ну, что там у вас произошло? Ц мрачно поинтересовался Геннадий Егоров
ич. В отличие от интеллигентного хозяина, он был груб и резок, не считал ну
жным даже здороваться. И доктор решил не спускать ему этого хамства.
Ц Честно говоря, мне бы хотелось обсудить эти сначала наедине с Евгение
м Николаевичем, Ц произнес он, осторожно слизывая с ложки каплю теплого
яичного желтка, Ц при всем уважении к вам, я не могу говорить при третьем
человеке.
Начальник охраны уставился на доктора тяжелым сверлящим взглядом, но до
ктор сам был мастером всяких взглядов, и в течение нескольких секунд оба
тщетно дырявили друг друга глазами. Первым сдался охранник. Он отвернулс
я и злобно буркнул:
Ц У Евгения Николаевича от меня нет секретов.
Ц Егорыч, выйди, пожалуйста, Ц устало вздохнул Рязанцев.
Лицо охранника побагровело.
Ц Вы плохо себя чувствуете. Вы не спали ночь, Ц напомнил он хозяину.
Ц Ничего, Ц успокоил его Рязанцев, Ц ко мне ведь не кто-нибудь пришел, а
доктор. Я хочу остаться с ним вдвоем.
Егорыч удалился, и было видно, что он едва сдержался, чтобы не хлопнуть две
рью.
Ц Не удивлюсь, если он будет подслушивать, Ц прошептал Сацевич.
Ц Это его работа, Ц пожал плечами Рязанцев.
Ц Вы ему полностью доверяете? Ц доктор впервые внимательно взглянул н
а Рязанцева, заметил следы бессонницы и долгих, тяжелых слез.
«А может, и не врет желтая газетенка? Ц подумал он. Ц Может, я, старый дура
к, ошибаюсь, и была у него любовь с красавицей пресс-секретарем?»
Ц Кому же мне доверять, как не руководителю службы безопасности? Ц крив
о усмехнулся Рязанцев.
Ц Это верно, Ц кивнул доктор, Ц но все-таки я на вашем месте не стал бы по
дпускать чужих так близко к своим семейным проблемам.
Ц Именно его? Или вообще никого?
Ц Ну, никого Ц это было бы идеально, Ц улыбнулся доктор. Ц Ладно, давай
те я расскажу, почему решил побеспокоить вас.
1 2 3 4 5