- Его самого.
- А Желвак этот - он там же, где и всегда, пасется?
- А куда ж он денется! Отдельный кабинет в ресторане «На нарах». Прошу любить и жаловать.
- Вот я его и полюблю и пожалую. Кстати, у тебя там нет случайно его номерочка? - коварным голосом поинтересовался Артур.
- Ну что с тобой поделаешь, - с притворным недовольством ответил Геннадий Ильич, - записывай трубку.
Продиктовав номер, он спросил:
- А зачем тебе этот Желвак? Вроде бы ты обычными бандюганами не занимаешься.
- Мы в наших высоких сферах, - чванливо ответил Артур, - занимаемся всем. Это у вас, в тупом уголовном розыске, страшнее форточника зверя нет.
- Ах ты, животное! - возмутился Геннадий Ильич. - Я к нему, понимаешь, со всей душой, а он меня тупым называет!
- Ладно, ладно, - засмеялся Артур, - с меня коньяк.
- Теперь ты одним коньяком не отделаешься.
- Хорошо. Два коньяка.
- Смотри, - пригрозил Геннадий Ильич, - я тебя за язык не тянул.
- Ну что за выражения! - расстроился Артур. - А еще сотрудник правоохранительных органов.
- Все, давай. В пятницу жду.
- Годится. Конец связи.
Отключившись, Артур допил остывший кофе и, закурив, прошел в гостиную.
На автоответчике, стоявшем на старинной резной тумбочке, мигал маленький красный огонек. Артур нажал кнопку воспроизведения и услышал мужской голос, который говорил по-английски:
- Мисс Гессер, это говорит друг вашей семьи. Я живу в Кливленде недалеко от ваших родственников. Я хочу встретиться с вами, чтобы передать вам привет от них и рассказать, как они живут. Я буду звонить вам позже. Всего доброго.
Прослушав запись еще раз, Артур нахмурился и пробормотал:
- Друг семьи… Интересно, что это за друг такой…
Потом он вышел в кухню, помыл за собой чашку и, погасив в прихожей свет, покинул квартиру Лины.

Глава вторая


АМЕРИКЭН ГАНГСТЕРИТО…

Майкл Шервуд сидел в шезлонге на просторной деревянной террасе, опоясывавшей его дом. Низкий столик, стоявший перед ним, был заставлен разнообразными сосудами с напитками сильной крепости.
В другом шезлонге развалился рослый блондин в ковбойском костюме и высоких расшитых воловьими жилами казаках. Это был ближайший друг Шервуда Уэйн Косовски.
В далекие благословенные времена оба они были обычными гангстерами и промышляли с пистолетами и кастетами, но теперь, когда седина коснулась их висков, а головы стали работать лучше, чем руки, они остепенились и стали руководить другими людьми. Это было гораздо приятнее и безопаснее.
Шервуд давно уже переступил ту черту, за которой преступление мало отличается от нормального крупного бизнеса, и его связи простирались аж до самого Белого дома. А Косовски просто был его давним другом и хитроумным советником. Это устраивало обоих, и они не представляли себе жизни друг без друга.
- Мистер Шервуд, - лениво сказал Косовски, наливая себе виски в маленький тяжелый стаканчик, - а куда, интересно, подевался Чарли Мясник? Он обещал принести вам медальон этого русского еще неделю назад, и с тех пор о нем ни слуху ни духу.
- Мистер Косовски, - ответил Шервуд, наливая себе из другой бутылки, - в том-то между нами и разница, что вы только думаете о чем-нибудь, а я уже это сделал.
- Что сделал? - спросил Косовски и поднес стаканчик к губам.
- Распорядился, чтобы мой исполнительный и надежный человек узнал все насчет Мясника и этого… Аркады.
- Ну, Майкл, ты - голова, - восхитился Косовски и залпом выпил свой виски.
- Мало того, - Шервуд посмотрел на часы, - этот человек должен с минуты на минуту появиться здесь и рассказать мне все, что ему удалось узнать.
- Шикарно! - Косовски заерзал в шезлонге. - По этому поводу нужно выпить.
- Слушай, Уэйн, - Шервуд нахмурился, - пить за что-то, когда еще не знаешь, что там на самом деле, - глупо. Что это за ковбойские манеры - лить виски в утробу по любому поводу?
- По любому поводу… - Косовски задумался. - А помнишь, как мы пили в доках за каждую севшую на воду чайку?
- А как же, - Шервуд улыбнулся воспоминаниям, - тогда еще Билли Утюг вырубился первым, и мы засунули его в контейнер с рождественскими индейками.
- Ага! - подхватил Косовски. - А потом он очухался и стал орать: «Я индейка, не трогайте меня, еще не Рождество!»
Оба засмеялись, и Косовски все-таки налил виски и себе и Шервуду.
- Хорошее было времечко, - сказал он.
- Не говори, - поддержал его Шервуд, - и мы сейчас выпьем за то, чтобы потом вспоминать сегодняшний день и тоже говорить, что времечко было хорошим.
- Согласен, - кивнул Косовски.
Они выпили, закурили, и над террасой повисла тишина.

* * *

Не более чем полчаса назад фазенду Шервуда покинули две белокурые красотки, которых Косовски вызывал для того, чтобы они обслужили его и Шервуда.
Одну из них звали Салли, другую - Джейн. Салли была долговязой и коротко стриженной, а Джейн, наоборот, маленькой и пухленькой, а также обладала длинными густыми кудрями цвета топленого молока. Шервуд любил маленьких и пухленьких, поэтому Косовски, который знал вкусы своего старого друга, сказал постоянно обслуживавшей его Салли, чтобы она прихватила с собой какую-нибудь сдобную малютку.
Девушки приехали на открытом розовом кадиллаке пятьдесят восьмого года. Эту машину Косовски подарил Салли несколько лет назад на день рождения. Ей тогда исполнилось ровно двадцать лет, и широкая ковбойская душа Косовски развернулась ровно на двадцать семь тысяч долларов. Зайдя в бар «Бешеный бык», он небрежно бросил ключи от машины на столик, за которым сидела Салли, и заведение Индейца Джо огласилось ее счастливым визгом.
Однако в мире чистогана ничто не делается просто так, и с тех пор Салли обслуживала Уэйна Косовски в любое время дня и ночи. А также, если Косовски желал того, бесплатно приводила ему других девушек любого цвета и комплекции.
- Привет, мальчики! - сказала Салли, входя в гостиную.
Джейн разыгрывала из себя скромную школьницу и робко выглядывала из-за плеча своей высокой разбитной подружки.
- О, наши красотки пришли! - обрадовался Косовски и подошел к девушкам.
Обняв Салли, он между делом потрогал пухлую грудь Джейн и, повернувшись к сидевшему в кресле Шервуду, сказал:
- Сиськи что надо. Тебе понравятся. Джейн стыдливо опустила глаза, и Шервуд почувствовал возбуждение. Он любил маленьких и пухленьких девушек за то, что они были мягкими и послушными в постели, а Джейн, судя по всему, была именно такой.
- Подойди сюда, - сказал Шервуд, и Джейн послушно приблизилась к нему.
У нее были пухлые губы и большая грудь, не стесненная бюстгальтером. Сквозь белую футболку просвечивали крупные выпуклые соски, а короткая полотняная юбка застегивалась сбоку всего лишь на две пуговицы, что наводило любого мужчину на мысли о том, как легко ее расстегнуть. Шервуд проник рентгеновским взглядом под юбку и тут же решил, что ее пора снять.
В это время Косовски, лихо ухватив Салли за талию, потащил ее в другую комнату. Оглянувшись в дверях на Шервуда, он подмигнул ему и сказал:
- А мне больше такие нравятся. Хотя потом можем и поменяться.
Шервуд придерживался других взглядов на секс и поэтому махнул рукой:
- Иди, иди, кобелина, не мешай настоящему мужчине наслаждаться обществом прекрасной дамы.
Джейн, услышав, как Шервуд отозвался о ней, повела полными бедрами, облизала губы и призывно улыбнулась ему.
Шервуд дождался, пока за Косовски закрылась дверь, и посмотрел на Джейн. То, что он увидел, с каждой секундой нравилось ему все больше, и он сказал:
- Подойди ко мне и подними футболку.
А сам в это время откинулся в просторном кресле и приготовился насладиться для начала только зрелищем.
Джейн приблизилась к Шервуду вплотную, затем лукаво улыбнулась и, взявшись за нижний край футболки, медленно потащила ее наверх. Девушка повела плечами, и ее грудь тяжело закачалась перед носом Шервуда. Он сглотнул и сказал:
- Сними ее совсем.
Задрав руки, Джейн медленно стянула футболку, бросила ее на пол, потом тряхнула головой, рассыпав густые белокурые волосы по полным плечам, и капризно надула губки.
- Мой мальчик не хочет приготовить мне коктейль? - тонким голоском невинной девочки поинтересовалась она и провела ладонями по груди снизу вверх.
- О да, - спохватился Шервуд, - конечно!
Он торопливо поднялся из кресла и почувствовал, что находится в состоянии сильнейшего возбуждения. Джейн опустилась перед Шервудом на колени и стала медленно расстегивать молнию на шортах. Шервуд закатил глаза от удовольствия и глубоко вздохнул… О коктейле они забыли.
В это время в соседней комнате Косовски, уже раздевшийся, сжимал сильными пальцами упругие ягодицы голой Салли. Она была его давней любовницей, и поэтому Косовски пренебрегал предварительными играми. Кроме того, оба любили энергичную манеру и обычно сразу приступали к занятию, которое сильно напоминало укрощение дикого мустанга.
Друзья недаром называли его Ковбоем - он и в сексе был неукротим и прямолинеен, как солдат, только что вернувшийся с передовой.
Однако в этот день твердыми оказались только его пальцы. То, что он намеревался решительно и мужественно вонзить между стройными бедрами Салли, безвольно висело, оскорбляя своим видом обоих, и Косовски безрезультатно мял тело Салли, пытаясь возбудиться.
- Что-то сегодня… - смущенно хмыкнул он. - Сама видишь, не очень-то получается.
Салли посмотрела вниз и ответила:
- Да, действительно… Но это не беда. Ты же меня знаешь, у меня и галстук встанет, если надо. Подниму что угодно.
Она толкнула Косовски на просторную тахту и, когда он расслабленно рухнул на нее, сказала:
- Сейчас я сделаю тебе массаж, какого ты еще не знаешь.
Салли налила в низкий стакан виски и, опустившись на тахту рядом с Косовски, протянула ему стакан.
- Выпей пока, а я займусь твоим малышом. Косовски глотнул виски и, почувствовав, как Салли всосала его маленький мягкий позор целиком, поставил стакан на журнальный столик и закрыл глаза.
В это время Шервуд уже лежал на диване, и Джейн резво прыгала на нем.
Косовски открыл глаза и мрачно посмотрел на стриженую белобрысую макушку Салли, которая елозила в районе его паха. Прошло уже десять минут, и если бы во рту Салли вместо его члена была карамелька, от нее бы уже ничего не осталось.
- Слушай, - сказал Косовски, - может, лучше просто выпьем?
Салли спокойно ответила:
- Давай. Что-то ты сегодня не в настроении.
- Да уж… - вздохнул Косовски, - но ты же знаешь, что я обычно в норме.
- Конечно, знаю! - возмутилась Салли. - Это ты у меня спрашиваешь? Да я знаю тебя лучше всех остальных девок, которых ты трахаешь.
- Но ты все равно лучше их всех, - на всякий случай сказал Косовски, - такую девчонку днем с огнем не сыщешь. Жаль, что я сегодня…
- Забудь, - Салли махнула рукой, - не вышло сегодня, войдет завтра.
В ответ на каламбур Косовски заржал и звонко хлопнул Салли по ляжке. Она не осталась в долгу и ловко двинула его кулаком в грудь. Косовски схватил ее за ногу, и они с грохотом скатились с дивана, опрокинув журнальный столик, на котором стояли две бутылки и несколько стаканов.

* * *

На улице послышался шорох автомобильных покрышек, и напротив особняка уважаемого гражданина Майкла Шервуда остановился ярко-красный «Корвет» семьдесят второго года с откидным верхом.
Косовски осуждающе посмотрел на сверкающий лаком раритет и сказал:
- Я всегда говорил, что красный автомобиль - это неприлично.
- Правильно, - согласился с ним Шервуд, - но я же не могу заставить своих сотрудников покупать автомобили только того цвета, который нравится мне.
- А я бы на твоем месте заставил, - вздохнул Косовски, - ты можешь себе это позволить.
- Мы живем в свободной стране, - Шервуд тоже вздохнул, - и это обстоятельство имеет свои недостатки.
Из «Корвета», не открывая низкой дверцы, выпрыгнул молодой темноволосый мужчина в черных очках. На нем были объемистые колониальные шорты и просторная цветастая рубаха с пальмами и красотками. Он был модно подстрижен и вообще - выглядел как пляжный мачо на рекламе шампуня.
Но этому впечатлению можно было верить не больше, чем присяге фальшивомонетчика. Джон Бэлч, он же Спайдер, он же Джованни Беллуччи, был очень опасным человеком.
Спайдер был умен, образован, вежлив и совершенно лишен таких качеств, как жалость или милосердие. Он мог вести со своей ничего не подозревающей жертвой увлекательную беседу о византийской живописи и убить собеседника на середине фразы. Он умел завоевывать доверие и симпатию, а также убедить любого человека в том, что тот разговаривает со специальным агентом ФБР Смитом, и выудить любую информацию.
Спайдер был одним из самых важных и нужных сотрудников Шервуда, и это, кроме уважения со стороны шефа, выражалось еще и в количестве нулей на чеках, которые Спайдер регулярно получал от Шервуда.
Пройдя по извилистой дорожке, Спайдер поднялся на террасу и, не спрашивая разрешения, уселся на свободный шезлонг.
- Здравствуйте, мистер Шервуд, - сказал он и повернул голову к Уэйну, - здравствуйте, мистер Косовски.
- Привет, Джонни, - ответил Шервуд, - выпьешь со стариками?
- Да ладно, мистер Шервуд, - засмеялся Спайдер, - какие же вы старики? Вы оба огурцы еще хоть куда.
- А вот Уэйн жалуется, что из него песок сыплется, - сказал Шервуд, подмигнув Спай-деру.
- Когда это я жаловался? - возмутился Косовски.
- Наверное, это был не песок, а героин, - предположил Спайдер и подмигнул Косовски.
- Ну и молодежь пошла, - горестно вздохнул Косовски и подмигнул Шервуду.
- Ладно, - сказал Шервуд, - давай, Джонни, наливай себе и рассказывай, что там у нас происходит.
Спайдер кивнул и, пошарив взглядом по столику с напитками, выбрал диетическую колу. Налив себе полный высокий стакан, он залпом опустошил его и сказал:
- Значит, так. Наш человек в полиции сообщил мне, что Чарли Мясник найден мертвым в развалинах заброшенного дома. Он лежал, засыпанный целой тонной битого кирпича.
- Ни хрена себе!
1 2 3 4 5