Не до того было. Имелись занятия поинтереснее.
Заснули мы, наверное, часа в три, а уже в шесть я проснулся. Проснулся как от толчка, мгновенно и окончательно. Было темно, но я различил, что Марина, приподнявшись на один локоть, разглядывает меня, и почему-то этому не удивился.
Она тоже не удивилась моему внезапному пробуждению.
- Не спится? - Я привлек ее к себе.
- Ага, сон не идет.
- Это бывает… Я знаю одно сильнодействующее снотворное…
- Не надо! - Она выкрутилась из моих объятий и отодвинулась.
Не надо - так не надо. Как хочет! Я заложил ладони под голову и настроился снова заснуть, но Марина спросила:
- Костя, скажи: я тебе нравлюсь? Хоть чуточку?
- Ты мне нравишься очень, - заверил я, и если покривил при этом душой, то самый децл.
- Приятно это слышать. Но хотела бы я быть той, о которой ты все время думаешь.
- Ни о ком я не думаю! С чего ты взяла?
- Думаешь! Думаешь, и не отказывайся! Может, и сам пока этого не понимаешь, но постоянно ее вспоминаешь.
- Да перестань ты!
- Не надо. Женщины такие вещи чувствуют. А сегодня во сне ты назвал ее имя.
Во дела! Врет, или я, правда, чего-то сказал? Вроде и сон какой-то был… Только не вспомнить, какой.
- И что же это за имя?
- Неважно…
Так ничего из нее вытянуть и не удалось. Молчала, словно партизанка на допросе. И у меня начало портиться настроение. О близости я больше не помышлял. В памяти своей ковырялся, о женщинах, с которыми сводила судьба, размышлял. Не о всех, конечно, об основных. О тех, с которыми было что-то серьезное. С которыми… Ну, короче, понятно. Ангелина, Ольга, Анжела, Светка-Конфетка, Кристина, Наташа… Стоп: Наташа из другой оперы! Про Наташу не будем сейчас… Кто же из них мог мне присниться?
- Скажи! - попросил я еще, но Марина покачала головой.
В разговорах прошло больше часа, а потом я задремал. Марина гладила меня по голове, и последнее, что я услышал перед тем, как погрузиться в сон, было:
- Будь осторожен…
Помню, успел еще усмехнуться этим словам. Как же, очень своевременное предупреждение!
Когда я проснулся, она уже собралась. Стояла посреди комнаты, теребила ремешок сумочки и, казалось, готова была разрыдаться. Ну, дела! Я прямо-таки обалдел, глядя на эту идиллическую картинку. Нарочито грубо сказал:
- Ты чего, подруга? Нечего мне тут мокроту разводить!
Нагрубил, чтобы прикрыть собственную растерянность: на душе отчаянно заскребли кошки.
- Нич… Нич-чего, - глотая комок, прошептала Марина, и в этот момент цирик распахнул дверь. Не оглядываясь, Марина выскочила в коридор, а я остался лежать, думая, что начинается день, который будет отличаться от всех предыдущих.
Я не ошибся.
Первый сюрприз поджидал меня у окна. Точнее, за окном. Около дома, на автомобильной площадке.
Спортивной машины карамельно-зеленого цвета нигде не было видно. Вместо нее стоял с работающим движком черный "лендкрузер". Точно такой же, в котором я взорвал Хопина! Меня даже пот прошиб от неожиданности. Показалось, что машина - та самая, и я уперся лбом в холодное стекло, тщетно пытаясь разглядеть номер. Цифр не было видно, но зато взгляд мой сфокусировался на наклейке, прилепленной сзади над бампером. Стандартный белый овал с буквами "RUS" - но именно такой же был и на хопинской тачке! Такой же и на том же самом месте. Меня аж передернуло, хоть я и не мог не понимать, что наблюдаю всего лишь совпадение. Навороченных "крузаков" в России больше, наверное, чем в Японии, и все они одинаковы, все на одно рыло - цвет, "кенгурятники", тонировка. Все это я в одну секунду просек, но продолжал пялиться, будто живого Хопина увидал, вернувшегося из ада…
А потом из дома выскочила Марина. Как только она появилась, распахнулась задняя дверца джипа. Я увидел серую кожу салона, бритый затылок водителя и жирного борова в черном пальто, развалившегося на диване так, что почти не оставалось свободного места. Марина села рядом с ним, и прежде, чем захлопнулась дверь, я успел заметить, как боров по-хозяйски обнял девчонку. Какое-то время машина еще оставалась на месте, но темные стекла не позволяли мне видеть, что происходит в салоне. Потом водила аккуратно вырулил со стоянки, и "крузер", описав небольшую дугу, исчез за углом…


***

Второго числа ко мне в апартаменты ввалился генерал Арцыбашев. Обычно меня к нему отводили, а тут он нарисовался сам:
- Константин, доброе утро! Как самочувствие?
- Не дождетесь!
- И как тебе девушка?
- Таких девушек, - презрительно отозвался я, - на Ириновском как собак нерезаных.
- А ты здесь что - на порнозвезду рассчитывал? Скажи спасибо, что такую привели тебе потрахаться, а то уже, небось, обдрочился весь… Ладно, собирайся, есть разговор.
Я облачился в спортивный костюм, нацепил кроссовки без шнурков. Арцыбашев жестом предложил мне выйти из комнаты первым.
Мы спустились на второй этаж, прошли коридором с двумя поворотами, миновали кабинет, в котором обычно проходили допросы и остановились перед металлической дверью в самом конце. Набрав пятизначный код, генерал открыл электронный замок и снова сделал приглашающий жест.
Я когда-то читал, что во всех наших посольствах, за бугром, есть специальные комнаты для секретных переговоров. Они оборудованы особой аппаратурой и тщательно охраняются, чтобы исключить возможность прослушивания. Трудно сказать, почему, но помещение, в котором мы оказались, вызвало у меня именно такие ассоциации. Хотя ничего необычного в нем не наблюдалось: зашторенное окно, несколько стульев, письменный стол, видеодвойка, несгораемый шкаф. Разве что на приставном столике был какой-то пульт с множеством кнопок, мигающих светодиодов, двумя телефонными трубками и микрофоном на блестящем гибком держателе.
Не дожидаясь приглашения, я занял один из жестких стульев. Генерал устроился за столом и несколько минут молча смотрел на меня так, словно видел впервые.
- Хорошо выглядишь, Костя, - вынес он резюме. - Отдохнул?
- Вашими заботами, - ухмыльнулся я, как можно вульгарнее.
Он кивнул и полез за сигаретами.
Генерал выдал мне комплимент по поводу внешнего вида, но я бы не смог ответить ему тем же. Сам он выглядел довольно хреново. Всегда моложавый, подтянутый и загорелый (в солярий, что ли, наведывается?), строго и аккуратно одетый, Арцыбашев казался сейчас усталым и постаревшим. Седоватая щетина на подбородке, мешки под глазами, волосы отросли, отчего он казался лохматым, и пожелтевшие от никотина пальцы. А галстук! Где он подобрал такую тряпку? По моим представлениям, нацепить ее на шею мог бы только папуас, никогда прежде европейской одежды не видевший.
- Это хорошо, что ты отдохнул, - Арцыбашев прикурил, глубоко затянулся, выпустил дым в мою сторону и тут же разогнал его рукой. - Отдохнул, а теперь придется поработать.
- А если я работать не захочу?
- Брось. Мы это уже обсуждали. Так что поработать придется. Но задание немного меняется.
- Бухгалтерия смету не утвердила? Теперь я не наследник миллионов, прожигающий жизнь на Багамах, а одноглазый бомж, который разводит кошек - две кошки на ведро воды?
Арцыбашев ухмыльнулся:
- Я рад, что у тебя хорошее настроение. Слушай внимательно. Кроме прогулки по тайге и общения с твоими друзьями-нетоверами, придется посетить твою родную Ижменскую зону.
- Что?! - я чуть со стула не рухнул.
А он продолжал как ни в чем не бывало:
- Проникнешь туда нелегально. Сейчас, после гибели Толи Картаева, там творится полный бардак. Новый кум ситуацией не владеет, так что с технической точки зрения нелегальное проникновение трудностей не составит. Все детали мы обсудим позже.
- А не вы ли, Вадим Валентинович, мне говорили, что за пропажу общака меня объявили гадом?
- Так и есть. И это решение пока никто не отменил.
- Тогда зачем тратить деньги на поездку? Гораздо проще спокойно застрелить меня в подвале, или как там еще это у вас делается. Зачем столько хлопот? Решили избавляться от меня, так не тяните. Или, может, вы - садист? Вам интересно, чтобы меня ножичками на гуляш почикали?
Я трепал языком, изображая, что возмущен дурацким предложением Арцыбашева, а сам просчитывал варианты. То, о чем он сказал, было не так уж и плохо. Если я окажусь в Ижме, то есть шанс объясниться со старыми корешами. А для них не проблема связаться с Питером. Если мне поверят, то…
- Позже мы обсудим, как сделать так, чтобы тебе поверили, - остановил меня Арцыбашев. - Чтобы поверили и не стали мочить. Вопрос проработан со всех сторон, проблем быть не должно.
- Конечно! Нет человека - нет проблемы.
Генерал снова поморщился и продолжил:
- На зоне ты проведешь несколько дней. Потом выйдешь тем же способом, которым зашел, и отправишься в тайгу. Пройдешь по следу одного человека, который меня очень интересует.
- Я вам что - индеец, что ли? Последний из могикан? Как я буду идти по следу? Он что, когда шел, зарубки на деревьях оставлял?
- Не беспокойся, он достаточно наследил. Если бы я не был уверен, что ты с заданием справишься - подписал бы кого-нибудь другого. В успехе операции я заинтересован не меньше тебя. Даже больше.
- Хорошо. А что за человек?
- А человечек такой… Сидел там парень один по кровавым делам. Фамилия - Студеный. Кликуха, соответственно, - Студень.
Я кивнул.
- И он сделал оттуда ноги. При этом замочил одного таджика по кличке Урюк. Так вот мне нужно, - и Арцыбашев значительно посмотрел на меня, - повторяю - мне нужно, чтобы ты узнал об этой истории все. О чем они говорили. Как вел себя Студень в последний день перед побегом. Не рассказывал ли он кому-нибудь о своих планах. Использовать свои каналы я не могу. Почему - наше внутреннее дело, и тебя не касается. Но кое-что все-таки скажу. В нашей конторе, как и везде, не все со всеми дружат. И поэтому я не могу позволить некоторым моим коллегам узнать механику некоторых моих действий. Это тебе понятно?
Я кивнул.
- Так что поедешь и узнаешь для меня все.
Я вздохнул, пожал плечами и поинтересовался:
- А что, там для входа в зону билеты по червонцу продают?
Арцыбашев опять поморщился, и я подумал - что-то он часто морщится. Зубы, что ли, болят?
- Я что - тебе рассказывать должен, как зона устроена? Никто не говорит, чтобы ты пробирался на жилую зону, которая за колючкой и которую охраняют с собаками и автоматами. Не хватало еще, чтобы тебя поймали, когда ты рыл бы подкоп с воли.
Арцыбашев засмеялся и продолжил:
- На жилую зону соваться и не надо. А рабочая - сам знаешь, как охраняется. Если уж зэки бегают в лес со своими женами потрахаться, то тебе на лесопилку пробраться - как два пальца обоссать. Там охранников - раз, два и обчелся. Сам же знаешь, как они вас, козлов, на рабочей зоне охраняют. И как они там вместе с вами чифирок у костра тянут.
За козлов он мне еще ответит, а про то, как прошмыгнуть из тайги на рабочую зону, я, конечно, знал прекрасно, и объяснять мне этого не нужно было.
Но все-таки я недоверчиво хмыкнул.
Недоверие, понятно, было исключительно показным.
Покряхтев для важности, я обреченно кивнул и сказал:
- Когда приступать?
- Когда будет тепло. До мая тебе в тайге делать нечего. А пока займемся твоей подготовкой. Познакомься с одним человеком. Будешь звать его просто - Инструктор.
И Арцыбашев указал пальцем на кого-то позади меня.
Я резко обернулся и чуть не рассмеялся. Это - Инструктор?
Возрастом за сороковник, длинный, тощий, какой-то кособокий весь… Лицо лошадиное, остатки пегих волос стянуты в косичку. Мятый клетчатый пиджак, застегнутый на четыре пуговицы, коротковатые брюки, нечищеные ботинки сорок пятого размера, с тупыми носами. Черная рубашка и бежевый глянцевый галстук. Для полноты имиджа не хватало серьги и очков-велосипеда - этакий задроченный шестидесятник, бывший хиппарь, ошалевший от новой жизни и просиживающий штаны в бюджетном НИИ.
Инструктор, едрить твою… Да чему такой инструктор может научить! Вошел он, правда, как ниндзя. Совершенно бесшумно. Наверное, в одних носках крался.

- Встаньте, пожалуйста, - сказал он скучным голосом, - и ударьте меня.
Я не пошевелился, и тогда он повторил приглашение.
Мне стало смешно.
- С удовольствием! - я лениво встал и потянулся, разминая косточки. Инструктор уныло смотрел на меня. Ладно, если до Арцыбашева пока не добраться, то хоть этому клоуну навешаю. Сам напросился!
Я скинул незашнурованные кроссовки и принял боевую стойку, а он как стоял, так и стоит. Никакой стойки, руки вяло висят по бокам, на меня смотрит. Только голову чуть наклонил. Ну ладно, думаю, кто не спрятался, я не виноват! Получай!
Я ударил и не попал. Промахнуться не мог, но - не попал. Хотя до самого последнего момента Инструктор оставался на месте и не предпринимал попыток защититься.
Я удивился, но не так чтобы сильно. Бывает. Самоуверенность - она, знаете… Будем внимательнее.
Пуганув левой, я нанес правый прямой. И опять - в пустоту. Два следующих удара он блокировал, причем настолько жестко, что мне показалось - бью в бетонную стену. Никогда не встречал такой техники… Еще одна серия - мимо. Следующая - и он вдруг начал двигаться. Небрежно уйдя от моего удара, он неожиданно приблизился и хлестнул меня по щеке раскрытой ладонью - продемонстрировал, что попал без труда, только калечить не хотелось.
И тут же снова оказался за пределами досягаемости. Я попытался достать его круговой подсечкой, проведенной из низкой стойки, с касанием руками пола. Без толку! А он каким-то корявым, но чертовски проворным движением переместился ко мне за спину и совсем не бойцовским приемом пихнул меня ногой в зад. Я ткнулся рылом в пол и немного разозлился. Когда я вскочил и развернулся, он опять стоял, уныло повесив руки, и ждал.
Я снова принял стойку, а он сказал своим скучным голосом:
- Эмоций больше, чем техники. Хорошо для уличной драки, но не годится для воина. Воин должен сохранять хладнокровие. Кроме того, у вас плохое дыхание. Вы курите?
Я помялся и ответил:
- Да. Я не курил почти десять лет, но когда пошла вся эта байда, закурил снова.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5