Безжалостное избиение продолжалось долго, очень долго. Так долго, что смерть стала казаться единственным и даже желанным исходом, который в конце концов и наступил — мгла накрыла Ренна с головой. Однако сейчас на него снова обрушилась лавина самых разнообразных ощущений, отнюдь не похожих на те, которые, по его мнению, может испытывать человек, находящийся на том свете. Ну, боль — это еще куда ни шло; может, там так и положено. Но с какой стати его все время трясет и подкидывает? Или он… все еще жив? Эта мысль привела Ренна в уныние.
Он открыл глаза. Проклятье! Ну конечно, он жив. Если только это можно назвать жизнью — болтаться вместе с мертвой собакой в сетке для доставки грузов, закручивающейся то в одну сторону, то в другую. Хотя нет, от собаки исходило тепло. Не исключено, что она жива. Шаттл затрясся, и сетка, соответственно, тоже. Наверное, они вошли в плотные слои атмосферы. Это ощущение было Ренну знакомо. Ему не раз приходилось спускаться в космическом челноке, хотя, конечно, не в сетке для перевозки грузов. Он попробовал сесть, но сочетание нарастающей гравитации Трясины с тряской шаттла сделало это невозможным. К тому же каждое движение чертовски усиливало боль. Ренн заставил себя расслабиться и постарался собрать все оставшиеся силы. Десять к одному, что вскоре они ему очень и очень понадобятся.
Тетя Салли выдохнула тонкую струю ядовитого серого дыма и улыбнулась. Шаттл с воем мчался к болотистой местности внизу со скоростью девятьсот миль в час. Прекрасно. Вот это бросок! Грохот, конечно, разносится по всей планете, но популярность пилота от этого ничуть не пострадает. Ну, недоспят немного заключенные, что с того?
В просветах между облаками то и дело мелькал бескрайний зеленый ковер, прорезанный тысячами проток с застойной коричневой водой. Всего лишь часть экваториальной зоны болот, давших название планете. Тетя Салли знала, что на других широтах, и к северу, и к югу, местность выглядела гораздо более привлекательно, но здешняя экономика держалась на тварях, которые водились лишь в болотах. И не только экономика, но и сама жизнь заключенных, потому что даже те из них, кто обитал в относительно здоровых местах, все равно нуждались в оружии, припасах и тысяче других вещей, без которых невозможно выжить. А единственный способ получить все это — охотиться на болотных монстров или хотя бы обслуживать тех, кто этим занимается. Тетя Салли вздрогнула. Да поможет Бог несчастным ублюдкам!
Бросив взгляд на приборы, она начала мягко снижать скорость. До ЗП — Зоны приземления — оставалось девяносто стандартных миль. Погасив сигару, она снова усмехнулась, заметив, что у Мэрфи вырвался вздох облегчения.
Проклиная — конечно, в душе — пилота шаттла, Мэрфи забарабанил по клавишам, пробуждая к жизни автоматическое оружие, установленное на борту, — вещь совершенно необходимую для любой планеты-тюрьмы, в особенности для Трясины. Здесь обитало множество чрезвычайно опасных и враждебно настроенных местных тварей — это не считая сотни тысяч заключенных, каждый из которых только и мечтал о том, как бы сбежать. Все знали, что любой корабль, поднявшийся с поверхности без кодового пароля, будет немедленно уничтожен с орбитальных станций, и тем не менее охотники в очередной раз рискнуть своей задницей все еще не перевелись.
Не так давно две тысячи заключенных объединились и напали на очередной шаттл, доставивший им припасы. Мэрфи улыбнулся, вспомнив об этом. Подумать только, самодельные ракетные установки против корабельного оружия! Это было не сражение, а просто бойня. Энергетические пушки шаттла косили нападающих, как траву, вокруг ЗП начался лесной пожар, и на много миль вокруг ручейки и протоки временно пересохли. Когда все было кончено и корабль взлетел, в живых осталось всего сорок семь заключенных, в большинстве своем тяжело раненных. Мэрфи вздохнул. Он тогда был в отпуске и пропустил это захватывающее приключение.
Короткие пальцы тети Салли запорхали над клавишами панели управления, включая маневровые двигатели. Какая-то тварь в болоте услышала их рев, подняла массивную голову и ответила громким воем. Другие, поменьше, отреагировали иначе — юркнули кто в вонючую коричневую воду, кто в буйные зеленые заросли. Тысячи насекомых взмыли вверх. Каждое было размером с маленькую птицу, и сырой воздух наполнился шумом множества крыльев, быстро переросшим в зловещий гул. Насекомых было так много, что небо потемнело и на землю упала густая тень.
Все это было отмечено маленькой группой людей внизу. Они остановились, устремив к небу алчные взоры, но почти сразу же без единого слова продолжили свой путь. Это были грубые люди, почти столь же вероломные и бессердечные, как трясина вокруг. Их вожак, семи полных футов ростом, делал такие огромные шаги, что остальным приходилось едва ли не бежать, чтобы не отстать от него. Но никто из них не был в претензии. Новенькие прибывали далеко не каждый день, зато когда это происходило, оказывались легкой добычей. Для торопливо шагающих людей разнесшийся над землей рев двигателей прозвучал как сигнал к действию. Он означал, что вот-вот в их руках может оказаться множество очень нужных вещей. Вот почему все они устремились вперед, не обращая внимания на то, что каждый шаг давался с трудом — болотная топь так и норовила засосать подошвы сапог.
Спустя несколько мгновений шаттл с глухим стуком опустился на поверхность ЗП, больше всего похожую на оплавленное стекло. ЗП была не только примером удачного применения высоких технологий, но и своего рода произведением искусства. Еще самые первые исследования показали, что болотистая, пропитанная влагой поверхность планеты способна выдержать тяжесть разве что самого крохотного разведывательного аппарата. Поэтому имперские инженеры приняли решение слегка «подправить» природу.
Сначала они установили сложную сеть расположенных по кругу, и довольно близко друг к другу, портативных генераторов силового поля, способных создавать имеющие цилиндрическую форму столбы невидимой энергии. Один конец каждого из таких цилиндров покоился на крошечном островке, другой на милю уходил в небо. Следующим этапом стал взрыв миниатюрной адской бомбы внутри невидимого шахтного ствола. Силовые поля не допустили распространения энергии взрыва в стороны, и ей не осталось ничего другого, как устремиться вверх и вниз. В результате образовался остров из оплавленных скальных пород и почвы, четверть мили в поперечнике и на милю уходящий в глубину. Вуаля! Может быть, не слишком изящная, но зато вполне пригодная к употреблению Зона приземления.
Черную стекловидную поверхность ЗП не брало ничто — ни время, ни болото, ни погодные воздействия. Разве что то там, то здесь время от времени задерживались принесенные ветром небольшие островки почвы, на которых мгновенно начинала развиваться фантастически жизнеспособная местная растительность. Какое-то время ветки тянулись к солнцу, становились все гуще, все толще, но потом очередной шаттл выжигал их.
Тетя Салли тоже могла так поступить, но решила, что в этом нет необходимости. Сейчас растительность угнездилась ближе к краям ЗП, а в центре все еще оставалось достаточно места. Там и приземлился шаттл. Отключив все системы, тетя Салли достала вязанье и начала новый ряд.
Марла пришла в сознание, когда ее вытаскивали из сетки. Чувствительность восстановилась, но тело все еще не подчинялось ей. Ренна нигде не было видно. Возможно, его вытащили раньше. Один человек держал Марлу, ворча и кряхтя от усилий, а другой подсунул ей под брюхо ремень. Потом каждый из них взялся за свой конец ремня, они подняли ее и поволокли к люку. Шерсть у нее на загривке встала дыбом, когда вялый ветерок принес гнилой запах болота. В глубине глотки зародилось глухое ворчание, но Марла подавила его, не желая, чтобы ее снова парализовали.
Оказавшись перед открытым люком, она увидела, что до земли десять или даже пятнадцать футов и никакой лестницы нет. Она почувствовала, что ее согласованно раскачивают, собираясь просто вышвырнуть вон! В отчаянии она попыталась вернуть себе контроль над двигательными функциями, но безуспешно. Проклятье! Так ведь можно и насмерть разбиться. Внезапно рядом возник смеющийся Мэрфи.
— Пока, сука! Надеюсь, ты умеешь летать!
А потом она и впрямь полетела. Полетела к твердой поверхности внизу, с размаху грохнулась на нее, но почему-то почти не ощутила боли. На редкость удачно приземлилась или упала на что-то мягкое? Марла почувствовала шевеление под собой и…
— Черт! Ну, ты и тяжеленькая собачка. Больше не стану тебя подстраховывать, пока не похудеешь.
Внезапно над ней замаячила физиономия Ренна. Тоже весьма упитанная, кстати; прежде Марла как-то не обращала на это внимания.
— Кто бы говорил, — попыталась сказать она, но вместо этого лишь глухо зарычала.
На самом деле Марла не собиралась ему угрожать. Судя по всему, он сознательно принял на себя вес ее тела, чтобы смягчить последствия удара о землю. С риском для собственного здоровья, между прочим.
Потом снова послышался смех Мэрфи, и Ренн повернул голову в том направлении. Несмотря на все усилия, сама Марла все еще оставалась недвижима.
Мэрфи возвышался на фоне открытого люка, уперев кулаки в бедра, а на палубе рядом с ним стояла большая сумка со снаряжением. Глядя вниз, он с притворным сочувствием покачал головой:
— Пройдет всего несколько часов, и ты угодишь на корм монстрам, засранец. Жаль, очень жаль. Не потому, конечно, что ты мне нравишься. Просто ты заслуживаешь, чтобы Трясина счавкала тебя не так быстро. — Мэрфи пожал плечами. — Но здешним тварям виднее. Я даже оставлю тебе снаряжение, хотя ты, конечно, ни черта не понял, как обращаться с ним.
С этими словами Мэрфи поднял сумку и швырнул ее вниз. Удар пришелся прямо в грудь Ренну, заставив его упасть на спину. Мэрфи все еще смеялся, когда люк начал закрываться.
Когда Ренн встал на ноги, корабль уже с воем поднимался вверх на маневровых двигателях. Потанцевав немного над ЗП, он ушел в далекое небо. Тетя Салли включила основные двигатели и с усмешкой потянулась за новой сигарой. К тому времени, когда Мэрфи доберется до пилотской кабины, она будет полна дыма.
Глава вторая
Ренн наблюдал за уходящим в небо шаттлом со смешанным чувством сожаления и радости. Никаких приятных воспоминаний с ним связано не было — та же тюрьма, только летающая, и все же он был привычен, знаком и воспринимался как ниточка, уводящая в прошлое. Шаттл превратился в сверкающую искру, а потом и вовсе исчез, и только тогда Ренн до самой глубины души прочувствовал, что эта последняя ниточка оборвалась безвозвратно. Что ж, по крайней мере он был свободен! Ничего. Он начнет все сначала, найдет способ вырваться из этой проклятой Богом дыры и доберется до ублюдков, упрятавших его сюда. Они заплатят ему за каждый шрам, который он тут получит.
Эти мечты растаяли так же быстро, как и появились. На смену им пришла грубая реальность — вонючее болото вокруг, влажный воздух, плащом окутывающий Ренна, и странные шумы со всех сторон. Собака издала горловой звук, он опустился рядом с ней на колени и успокаивающе похлопал по голове:
— Не переживай, парнишка… С тобой все будет в порядке… Просто на все нужно время… Этот ублюдок поставил станер на максимум.
«Ну какой дурак!» — подумала Марла. Она отчаянно пыталась заговорить, но вместо этого по-прежнему лишь глухо рычала: «Я не собака и уж тем более не „парнишка“.
И не тупица, в отличие от тебя. Ты что, оглох? Словно стадо слонов ломится сюда… А этот запах… Боже, какая вонь! Вытаскивай скорее свое оружие, да не забудь про блок питания. Делай что-нибудь, ради Бога!»
Однако Ренн по-прежнему стоял столбом. В отличие от Марлы, он не обладал ни особым слухом, ни повышенной чувствительностью к запахам, ни даже опытом в противостоянии физической опасности. Вот почему, когда спустя несколько секунд из густых зарослей внезапно вынырнула группа мужчин, он оказался к этому совершенно не готов.
Их было пятеро, все в самодельной одежде из кожи, и все очень хорошо вооружены. Среди них выделялся один — огромный, не меньше семи футов ростом; даже оружие самого зловещего вида казалось в его руках игрушечным и совершенно ненужным. Высоченную фигуру венчала большая костистая голова, с носом, напоминающим лезвие ножа, длинными сальными волосами и единственным, злобно мерцающим глазом. Но это была не тупая, а очень даже умная злоба, того сорта, когда человек сознательно выбирает зло, потому что это кажется ему наиболее логичным решением. Вторая глазница великана была прикрыта металлической пластинкой, поблескивающей в неверном солнечном свете. Ренн увидел в ней свое отражение и убедился, что выглядит скверно. Гигант заговорил; поразительно, но это был голос культурного человека.
— Ну вот, — сказал он, повернувшись к своим спутникам. — Итак, что мы имеем, джентльмены? По-моему, к нам прибыл новенький. Новенький со своим домашним любимцем. Как мило. Никогда не думал, что в один прекрасный день увижу заключенного, которому позволили прихватить с собой домашнего любимца. Однако, — теперь он обращался к Ренну, — мы совсем забыли о хороших манерах. Приветствую тебя на Трясине, незнакомец. Думаю, не надо объяснять, почему меня зовут Циклоп. Это не то имя, которым меня наградили отец с матерью, и все же я им вполне доволен. Оно неплохо сочетается с культурными традициями этой планеты и совершенно определенно несет в себе устрашающий оттенок. А вот эти четыре джентльмена за моей спиной известны под именами Бластер, Нож, Капкан и Стакан. Ренн кивнул и улыбнулся:
— Очень приятно, джентльмены. Удивительный подбор имен. Вам бы следовало открыть охранное предприятие.
Циклоп засмеялся, холодно и резко. От этого звука по спине Ренна пробежал озноб.
— О, у незнакомца, оказывается, есть чувство юмора. Мне это нравится. Скажи-ка, незнакомец, что ты думаешь о нашей планете? Надеюсь, этот убогий космопорт и наш жалкий облик не оскорбляют тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35