Созданный вами, уважаемые деятели культуры, яркий образ воровского авторитета я легко задействовал и, разбудив интерес у слушателей, усыпил бдительность окруживших меня молодых людей, троих конных и двоих пеших.Итак, сапог на ноге, во рту пересохло от болтливости, с разгорающегося островка леса тянет дымком, кони недовольно фыркают, а люди, затаив дыхание, внимательно слушают сказку старого зэка. Я сижу на земле, прямо напротив меня стоит молодчик в шляпе, и на поясе у него револьвер в открытой кобуре. Правее лежит мой рюкзак и перебирает копытами конь под всадником. Левее два всадника, и каждый из них держит под уздцы по одному коню с пустыми седлами. Еще левее стоит малый с ружьем в руках, ружейный ствол опущен. И все вокруг, кроме коней, внимают моим бредням.— ...короче, пацаны! Фуфыч вылез моржевый в натуре. Облапопамили лавэ, кинули на пальцах, и выпало мне с паровоза прыгать. Ядреный корень. — Поднимаю ладонь резко, нервно растопыриваю пальцы, медленно сгибаю колени, культей опираюсь о землю в сантиметре от лямок рюкзака. — Вы ж, пацаны, видите, — шевелю растопыренными пальцами, — отростков на единственной лапе у меня всего пять. Ежу ясно, кинули на пальцах, я и проигрался. Спрыгнул с паровозу и обе ноги покалечил. Амба, пацаны! Заместо счастья — жопа.Помянув жопу, отрываю ее толчком от земли, а культей подхватываю рюкзак, сую культю в петлю лямки. Оторвался от тверди земной, как ракета на старте, и растопыренной, заранее поднятой пятерней выхватил револьвер из открытой кобуры молодого человека в шляпе, коленкой правой, вывихнутой ноги ударил обезоруженного в пах, крутанул над головой рюкзак и, стряхнув лямку с культи, метнул вещмешок в правого всадника.Поворачиваюсь к пешему с ружьем, стреляю. Пуля попадает в казенную часть ружья, молодец, ойкнув, роняет оружие. В это же мгновение вещмешок вышибает из седла всадника справа, и сгибается пополам пеший напротив, пах коего узнал твердость и остроту моей коленки.Делая шаг, жестко ставлю наземь травмированную стопу, стопе больно, но я терплю. Бью с подшагом, с до-воротом бедрами, бью культей по морде коня под ближайшим всадником. Оказывается, и коня можно нокаутировать, ежели удар поставлен, если бить умеючи, во всю силу, суммируя собственный вес и технику. Конь падает, валится на бок, и вместе с ним, ясное дело, падает всадник. А тот конек, коего падающий всадник держал под уздцы, эти самые "уздцы" вырывает из кулака человека, громко заржав, встает на дыбы.Швыряю револьвер в лицо самому левому всаднику. Перламутровая рукоятка рассекает молодцу правую бровь. Кровь из рассечения спустя секунды зальет глаз, и фигу парниша сумеет прицелиться.Хватаю уздечку вставшего на дыбы коня и, оттолкнувшись от рыхлости земной, с лихостью молодого Михаил Сергеича Боярского в роли Д'Артаньяна запрыгиваю в седло. Грудь на гриву, задницу в седло, попал ногами в стремена, дернул уздечку, развернул ретивого хвостом к дымящемуся островку, и поскакали!Скакать, стоя в стременах, гораздо удобнее, чем сидя на голой лошадиной спине. И скаковой конь в отличие от крестьянской лошадки приучен нести седока, слушаться человека, подчиняться. Правая стопа побаливает, а в остальном — нормально. Я доволен собой, я спокоен. Пригожие молодые люди получили щадящий урок, им хотелось пощекотать нервишки, пережить приключение, они его и пережили. И нету ни фига поводов для мести у "новых русских" папашек пострадавшей самую малость "золотой молодежи". И нельзя забывать, что у молодцев остались в память обо мне деньги. Они еще залезут в рюкзак, пересчитают, сколько там тугих банковских упаковок, и присвистнут. Они еще выпьют "Мадам Клико" за мой счет, и, многократно обсудив случившееся, назовут СЕБЯ победителями. И, само собой, в ментуру молодые люди обращаться побрезгают, равно как и крестьяне, которым я тоже подарил энную сумму "зеленых".Сзади бабахнул выстрел, но я лишь улыбнулся. Попасть в меня с такого расстояния, когда в венах бушует адреналин, извините — нереально. К тому же коня можно задеть, а он породистый, и они должны сообразить, что животное я в конце концов вынужден буду отпустить, что обслуга поместья, вне всяких сомнений, разыщет и вернет рано или поздно брошенную коняшку.Снова бабахнуло, я улыбнулся шире. Мало того, что от адреналина у них трясутся руки, так еще и у одного с разбитой бровью кровушка сочится, у другого в паху щекотка, двое упали и ударились больно, а менее всех пострадавший лишен оружия.Боялся ли я погони? Нет, конечно. Во-первых, на всех коней не хватит, а они — компания. Во-вторых, даже если четверо решатся скакать вдогон, то один конь после нокаута будет отставать, и вообще у меня уже солидная фора. И с каждой минутой моя фора все увеличивается и увеличивается.— Но! Но, пшел! — понукаю скакуна.Конь и без моих понуканий шел рысью со скоростью хорошего гоночного мотоцикла. Я старался не думать о грустном, о том, что остался без всякого оружия, еды и пожитков. Я радовался, что выкрутился из довольно замысловатой ситуации. Увы, я рано радовался...Оглядываюсь и вижу дым столбом, сухостой разгорается, вижу маленькие, совсем маленькие фигурки людей, молодые люди на том же месте, где и были, погони нет, но молодец в шляпе достает из-за пазухи... Неужели в сей дикой местности действует мобильная связь?! Не-а, у него в руке вовсе не мобильник, это портативная рация! Сейчас пригожий малый в фетровой шляпе свяжется с поместьем и?.. И что-то будет, по крайней мере для меня нежелательное и неприятное. В чем же я провинился перед Ея Величеством Судьбой? За что, зачем мне все эти напряги?..— Но! Но, пшла!.. То есть — пошел!Конь, послушный и покорный, заработал копытами чаще. Впереди очередной лесной островок, скачу в объезд, вновь оглядываюсь — дым гуще, гигантский костер разгорается, человеческие фигурки стали совсем махонькими, люди стоят и чего-то ждут. Чего, интересно?.. А до изумрудной тайги еще ох как далеко. Гораздо дальше, чем от пылающего острова до поместья.Конские бока вздымаются и опадают в такт бегу, то есть очень часто, животное старательно молотит землю копытами, слишком старается, как бы не загнать раба о четырех копытах.— П-р-р-р! Извини, приятель-конь, за то, что напрягал. — Слегка натягиваю узду. — Переключай, слышь, скорости. Ежели мне, твоему седоку, суждено в следующем перерождении появиться на свет конем, не хочу, чтоб мою карму отягощала вина за твою, брат, гибель.Конь благодарно — или мне показалось? — фыркнул и бежит чуть медленнее. Успокоил коня и оглядываюсь. И ничего, ничегошеньки не вижу, кроме белесых клубов дыма. Оно и к лучшему. Скачу дальше, глядя в дали, покачиваюсь в седле, мысленно воздействую на акупунктурные точки, которые отвечают за состояние правой стопы. Еду и готовлюсь сам не знаю к чему. С радостью, с открытым сердцем готовлюсь соответствовать любой ситуации. Как конь подо мной, так и я покоряюсь капризам Судьбы. Госпожа моя. Судьба моя, тебе известно, как улучшить мою карму, и я тебе, чертовка, полностью доверяю.За спиной — тишина. ПОКА тишина... Ничего не происходит этакого, но предчувствия имеют место быть, а они меня обманывают редко. Все ближе и ближе бесконечность тайги ко мне, калечному оборванцу с навыками древнего Искусства самураев ночи. Уже можно различить отдельные деревья, разглядеть разухабистую, в две колеи, дорогу, проложенную параллельно изумрудной таежной массе, и, хорошенько прищурившись, став похожим на моего узкоглазого дедушку-японца, фиксирую ответвление от ухабистой дорожки, которое тянется в пучину деревьев. Ничего удивительного — человеческое жилье относительно близко от этой кромки таежных просторов, человеки прорубили просеку, проложили дорогу среди вековых деревьев когда-то, по какой-то своей человеческой надобности. Они, суетливые человеки, забыли о жизни в гармонии с природой, они, как дети несмышленые, все норовят...Я не успел до конца сформулировать назидательную и философичную мыслишку, ибо появился внешний звуковой раздражитель, который вывел меня из состояния созерцания и задумчивости... Я услышал шум автомобильного мотора, я посмотрел через плечо, увидел джип-внедорожник. Предчувствия меня не обманули. Мозг живо разгадал загадку джипа.Собственно, никакой загадки и не было! Я сразу подозревал, что пацан в шляпе связался по рации с поместьем. Слуги, ориентируясь на дым, оперативно пригнали джип. Слуги заберут коней, а молодые люди продолжат приключение, сменив стиль охоты. Теперь им известно, что я невооружен и очень опасен. Теперь их игра называется "МЕСТЬ за доверчивость". Они намерены стрелять на поражение, без всяких разговоров. У них сафари, у меня опять проблемы.Разрыв между мною и преследователями сокращается медленно, гораздо медленнее, чем когда я галопировал на кляче, а они скакали на породистых рысаках. И на сей раз впереди отнюдь не островок деревьев, а океан. Но у молодых людей в джипе явное преимущество — возможность бить из всех стволов на поражение. А у меня травма стопы плюс дефицит времени — да, я первым окажусь в тени деревьев, однако всего лишь на пять-шесть минут максимум опередив моторизованную погоню.— Друг Холстомер, поднажми, ага? — прошу коня и терзаю его лоснящиеся от пота бока каблуками сапог.Конь постарался, поднажал, однако и джип увеличил скорость, таким образом, разрыв остался прежним.— Скачи по гипотенузе, вон туда, где дорожка в леса убегает, — объясняю коню, дергая за уздечку.Переориентировал скакуна, оглядываюсь. Джип пылит особенно сильно, синхронно разворачиваясь за мною, оборванцем на ворованном коне. В открывшееся автомобильное оконце высунулась рука с ружьем, раздался выстрел, и рука чуть было не выронила оружие. Ха! Пуля, она, конечно, дура, но если еще и стрелок дурак, то, сами понимаете, бояться нечего. Попасть в цель из окошка автомобиля, который прет по бездорожью, затея совершенно безумная. Только Глебу Жеглову такое под силу, только в кино, и бездорожья, кстати, в том кино не было.Уж слышны птичьи трели, уже чувствуются таежные запахи, но и рокотание иностранного мотора слышнее, и запашок выхлопных газов я ощущаю. Конь прыгнул через рытвины на дороге, что тянется параллельно деревьям, я удержался в седле без всяких проблем, вспомнил, каково было сидеть на голой спине крестьянской клячи, и мысленно поблагодарил древнего гения, изобретателя конской упряжи, и заодно современных изготовителей аксессуаров для верховой езды.— Стоп! Ты куда скачешь?! Поворачиваем в тень! — Теряю секунды, направляя коня, который почему-то не хочет скакать по дороге в лес. И чем она ему не угодила? Нормальная дорога, джип по ней проедет запросто.Верхушки деревьев заслонили солнце, животное ощутимо сбавило темп, но это даже к лучшему. С обеих сторон дорожки густые заросли малинника, и за серым весенним малинником частокол деревьев. Сижу в седле прямо, не обращаю внимания на рокот мотора, который все громче и громче, верчу головой, мое внимание сосредоточено на поиске узких ответвлений от широкой лесной дороги. Опыт подсказывает, что от подобных дорожек должны разбегаться по сторонам тропинки.Ага! Вот она, тропинка! Уходим влево. Тяну уздечку, разворачиваю коня, он понимает, чего я от него добиваюсь, поворачивается, однако копытами перебирает еле-еле, отказывается животное скакать во весь опор по узкой тропинке категорически.Сухие веточки малинника царапают наши, мои и коня, ноги. Мы свернули на тропинку, и в ту же секунду повернул на проезжую лесную дорожку джип. Я успел увидеть, как поворачивает машина, и молодые люди в джипе, вне всяких сомнений, заметили хвост верхового животного.Конь вяло перебирает конечностями, несет меня со скоростью пешехода, капризно фыркает. Животное-раб показывает норов, демонстрирует, что и у него есть характер. Тропинка впереди петляет, это хорошо. И петляет круто, это очень хорошо. У первого же поворота растет раскидистый ясень, толстые ветки ясеня нависают над тропинкой, и это просто замечательно. Слышу, как газанул джип, молодчики спешат к тропинке, на которую мы с конем повернули, и это неплохо. Крепкий сук ясеня прямо надо мной, встаю на цыпочки в стременах, цепляюсь за сук левой рукой, поджимаю ноги и — прости меня, приятель конь! — подтянувшись на толстой перекладине, покинув седло, шлепаю хромой ногой по заднице животного и кричу что есть мочи, ору, напрягая голосовые связки, аки Тарзан:— Йя-я-я-ха-а-а!!! Но-о-о!! Пше-ол!..Получившего ощутимый шлепок, оглушенного диким криком коня будто ветром сдуло. Мгновение, и он скрылся за поворотом, и слышно, как копыта часто-часто колотят по земле. Я вишу, раскачиваюсь, качнулся вперед, качнулся назад, отпускаю ветку-перекладину, разворачиваюсь в воздухе на сто восемьдесят градусов, спиной к повороту, за которым скрылся конь, лицом к дороге за кустами малинника. Приземляюсь на хромую ногу, пружиню коленкой. Травмированную стопу берегу, заранее поднимаю повыше. Колено-амортизатор согнулось до упора, ладонь накрыла, смазала след от подковы, кувырок через голову, и я возле придорожной поросли малинника. Скатываюсь с тропинки, прячусь за кустом, и спустя пару секунд буквально за тем же кустом, только с другой стороны, останавливается джип. Шумно открылись автомобильные дверцы, из машины высыпали разгоряченные молодые люди, возбужденно загомонили:— Сюда свернул!— Нет, дальше!— Сюда! Вот, видишь, следы подков!— За ним! Аристарх, ты останешься!— Я?! Поче...— Потому, Арик! У тебя, Арик, глаз заплыл! Ты сегодня не стрелок...Шуршание тонких веточек малинника, топот ног совсем рядом со мной, осторожно поворачиваю голову, наблюдаю, как мимо бегут недобрые молодцы. Возглавляет погоню молодец в шляпе, в правом кулаке у него револьвер, в левом "ПМ". Уж не мой ли?.. Нет, его "Макаров" блестит от смазки. Значит, связавшись со слугами в поместье, молодой хозяин велел не только пригнать джип, но и привезти дополнительное и взамен порченому оружие. Следовательно, Аристарх с рассеченной бровью стопроцентно вооружен до зубов, как и те трое, что бегут следом за лидером в шляпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49