Последний залп имперской армады испепелил столичный пригород, где бедная девочка ждала его возвращения в роскошной полуторакомнатной квартирке.Друзья понимали его состояние, и Мак был благодарен за то, что коллеги не докучают бесполезным соучастием. Только легче все равно не становилось, да и не могло бы стать. Лишь где-то к середине итоговой разборки полетов он частично вышел из ступора, даже подал пару-другую дельных замечаний. После совещания Странник велел Маку задержаться и, когда они остались вдвоем, негромко сказал:– Крепись, малыш, а не то будет еще хуже. Хочешь, отправим тебя на Землю?Покачав головой, Максим отказался – дома он бы совсем расклеился. Только спросил о наболевшем: мол, не напрасны ли были все усилия. Прищуренные зеленые глаза резидента засверкали из-под надбровий, подобно сдвоенному лазерному прицелу. Шеф явно ждал продолжения, и Мак нехотя пробормотал:– Мы пришли в чужой мир, не спросив у хозяев разрешения. Мы откровенно встали на сторону не самой порядочной державы, мы пытались наставить аборигенов на путь истинный. А в результате – война и множество страданий.– Война все равно бы случилась, – мрачно ответил Странник. – И, не будь здесь землян, наверняка бы победили островитяне. Можешь себе представить, что бы началось: тотальные проверки на правильность формы черепа, публичные казни неполноценных особей с выставлением отсеченных голов на всеобщее обозрение. Я уже не говорю о кампаниях по селекции высшей расы…Максим грустно кивнул. Он не забыл сушеные головы пленных и рентгенограммы черепов, которых было так много на каждой подлодке Империи. Помнил он и утонченную тиранию Патрициев, упивавшихся кровавым беспределом низшей касты и страхом, парализовавшим прослойку Граждан.А тем временем Странник повторил сверхзадачу местной резидентуры Галбеза: укрепить влияние землян на руководство ведущих государств Саракша, ненавязчиво передать аборигенам некоторые полезные технологии, прекратить большие войны, ликвидировав основные наступательные комплексы сверхдержав. Кое-что из этих планов удалось реализовать. Скоро начнется снижение радиоактивного фона, потом Северный континент приступит к строительству постиндустриальной цивилизации. Полученные от землян технологии позволят саракшианцам дезактивировать пораженные пространства, восстановить экологию, подлечить большую часть населения…– Издержки на этом пути неизбежны, – сказал Павел Григорьевич, – но с нашей помощью Саракш уже начал двигаться в нужном направлении. В одном ты, конечно, прав: мы начали помогать отнюдь не идеальному государству. Только идеальных государств тут не видно. Приходится иметь дело с тем, что есть.И он процитировал позднего Верблибена: «Все знают, на каком дерьме растут цветы…» 11. Земля. 8 декабря 83 года. После лунной встречи навалилось несчетное множество неаппетитных забот. По приказу Вышестоящей Организации, все управления занимались рутинной проверкой кадров по методу «ты – меня, я – тебя»: КОМКОН-2 изучал темное прошлое сотрудников Тахорга, а ИТПСП копался в биографиях людей из ведомства Этернала.Сегодня инспекторы отдела ЧП сдали рапорта о своих достижениях, и Максим пришел в легкое замешательство, узнав, что старший научный сотрудник Тотем писал дипломную работу под руководством доктора Бромберга, у замзавотделением Табу была любовная связь с видным функционером центрального аппарата Комиссии по Контактам, а научные сотрудники Терция и Тролль неоднократно допускали высказывания, которые можно интерпретировать в духе симпатии к Странникам и даже как готовность к сотрудничеству (пусть даже с оговорками типа «если это принесет пользу человечеству») с агентурой Внешней Угрозы.В конце концов, принимать решения – не моя задача, – подумал начальник отдела чрезвычайных происшествий. Закодировав результаты дознания личным паролем, он отослал по информационной сети три экземпляра сводного рапорта – Этерналу, Тахоргу и Терминатору. Пусть разбираются. В такие минуты Мак был даже благодарен учинителям Погрома. Конечно, по их милости Тайная Коллегия получила основательную затрещину, а сам М.Каммерер вылетел из центрального аппарата КОМКОНа-2 и несколько лет работал на Периферии, но зато был теперь избавлен от тягостной обузы в виде руководящего кресла.Еще он подумал, что завтра-послезавтра из Института теорпроблем должны поступить материалы на сотрудников его отдела. И тогда вдруг выяснится, что родители Андрея Кикина в раннем младенчестве жили по соседству с потенциальным агентом ИВУ. Или, что темпераментный Сандро пару лет назад встречался с девицей из Корпуса Следопытов, которая за год до их знакомства таинственно исчезла в катакомбах города Странников на планете Хренпоколено, однако затем не менее загадочным образом объявилась на базе Хренподеревне с несомненной целью завербовать бывшего инспектора КОМКОНа-2, обиженного на весь свет за увольнение из Конторы…Максим обнаружил, что ухмыляется в полную челюсть, и мысленно порадовался: хоть настроение чуток улучшилось, чего не случалось с самого… Он даже не сумел вспомнить, когда в последний раз был удовлетворен условиями своего существования. Тут видеофон призывно замурлыкал «Нiчь яка мiсячна». Подобный выбор сигнальной мелодии означал, что начальника отдела ЧП сектора «Урал-Север» вызывает на связь некто, не включенный в перечень постоянных абонентов.Над краем стола появились небогатырские плечи и голова разъяренного старца с пятнистой лысиной и потным морщинистым лицом. «Надо же, кто нас удостоил», – успел подумать Максим, и в тот же миг Айзек Бромберг разразился страстным монологом. Обличал он очень складно, блистая ораторским мастерством, однако Максим так и не понял, в чем именно провинился перед мировой наукой. На третьей минуте, не выдержав этой пытки, галбезовец осмелился прервать собеседника.– Помилосердствуйте, уважаемый, – взмолился он. – Честное скаутсткое, пионерское и комконовское, я искренне пытаюсь вас понять, но ничего не выходит. Попытайтесь вразумительно изложить квинтэссенцию своих претензий. Желательно, по пунктам и без эмоций.Бромберг свирепо поглядел на него, набычился, перевел дыхание и грозно процедил:– Вы – Максим Каммерер, президент КОМКОНа-второго?– Насчет имени угадали, насчет должности – нет.Старик, опешив, похлопал веками. Жалобно промямлил:– Но ведь Руди Сикорски совершенно определенно говорил, что именно вы займете его место…Разводя руками, Максим поведал печальную историю Погрома, когда Мировой Совет, подстрекаемый главарями «первой комиссии», но бишь КОМКОНа-1, разогнал руководство служб, пришедших на смену Комитету Галбезопасности. Большинство работников, завязанных на операции против Странников, а также на дело «подкидышей», были отправлены на пенсию и в отставку, так что руководящие посты заняли функционеры третьего эшелона. Выслушав его, Бромберг почесал подбородок и мрачно заявил:– Теперь я понимаю, что обратился не по адресу. За беспокойство извиняться не собираюсь.Желчный старик протянул руку, намереваясь выключить видеофон, однако Максим, повинуясь неосознанному порыву, воскликнул:– Не спешите, доктор. Ваша речь была короткой и сумбурной, но я все-таки понял, что какие-то силы возводят препятствия каким-то важным исследованиям. Не могли бы вы уточнить, о чем именно шла речь?Привычка сетовать на козни секретных служб оказалась неодолимой, и Бромберг бегло перечислил некоторые занятные обстоятельства. Хотя все это выглядело не слишком правдоподобно и смахивало на анекдот, Максим знал, что именно такие сигналы неквалифицированной публики неоднократно выводили Галбез на очень серьезные дела.– Знаете что, Айзек, – задумчиво сказал Максим, учуявший далекий шелест плаща и звон кинжала. – Давайте, обсудим ситуацию спокойно. Где вы? Я сейчас приеду.Набрав индекс 02-991-47-45, он вышел из кабинки в вестибюле, принадлежавшем, как выяснилось, библиотеке, расположенной в центре Иерусалима. Одним боком обнесенное бронзовой решеткой здание смотрело на площадь какого-то Алленби, а другим – на улицу какого-то Я.Арафата. Спустившись немного по улице, Максим оказался у памятного въезда на Тахану мерказит (именно здесь разворачивались некоторые эпизоды знаменитого сериала 50-х годов «Секрет бедуинки») и довольно быстро отыскал жилой массив, где обитал неформальный идеолог научного андерграунда.– Я думал, вы прихватите десяток громил со скорчерами, – проворчал Бромберг, встречая гостя у порога.– Надеюсь, вы будете бить меня не слишком больно, – сказал Максим, оглядывая берлогу матерого фигуранта по многим десяткам оперативных дел. – Впечатляющая картина.Это был огромный кабинет, плотно заставленный регистраторами, информаторами, киберблоками, голографами, видеофонами, стеллажами для бумаг и кристаллов. На стенах висели рукописные плакаты с убийственными цитатами:Каждый человек имеет некоторый определенный горизонт. Когда горизонт сужается и становится бесконечно малым, он превращается в точку. Тогда человек говорит: «Это моя точка зрения».Д.ГилбертНикогда не следует повторять эксперимент, результаты которого случайно совпали с теоретическими предсказаниями.Л.ФеттИстина бывает так ужасна, потому что представляет собой малую часть конструкции Мироздания, доступную пониманию исследователя.Пак ХинВерсии первопроходцев оказываются ложными, как минимум, на 100%.С.ЛемПарацельс и Гельмонт обнаружили самопроизвольное рождение мышей из пшеничных зерен, помещенных в кувшин с грязным бельем. Это доказывает лишь то, что ставить эксперименты легко, но трудно ставить их безупречно.Л.ПастерТрудно создать хорошую теорию, опираясь исключительно на факты. Теория должна быть разумной, а факты не всегда таковы.Д.БидлКакое бы качество вы не захотели оценить, всегда найдутся по меньшей мере 3 противоречивых критерия оценки.ЭнонЕсли ясность вашего объяснения исключает ложное толкование, все равно кто-то поймет вас неправильно.Первое следствие из Третьего закона Ф.ЧизхолмаЧем необходимо заниматься – лучше всех знает сотрудник, выполняющий работу; за ним последовательно идут начальник отдела, заместитель директора по научной работе (который ошибается примерно в половине случаев) и, наконец, совет вице-директоров компании – он ошибается всегда.С.МиисВоистину, это было рабочее место, но никак не жилище. Максим подумал, что в далеком прошлом судьба провела Бромберга через тяжелые испытания, которые сломили Айзека, превратив в склочного фанатика. Ни семьи, ни увлечений – только служение науке. Максим даже испытал нечто вроде душевного родства – он и сам давно стал таким же фанатичным искателем Истины, только в другой сфере… Вот почему Истина бывает так ужасна – хорошо сказано!А ведь все могло быть по-другому. Если бы Дженни в выпускном классе не предпочла ему того бейсболиста, он ни за что не пошел бы глушить боль утраты в Группу Свободного Поиска, а значит, не попал бы на Саракш, не встретил Экселенца и знать не знал бы никакой Галбезопасности – разве что по сюжетам тупых боевиков-триллеров… Ну-с, довольно рефлексий, пора приниматься за дело. Как говорится, вперед легионеры, железные ребята.Бромбергу надоело ждать, пока гость адаптируется, и старик снова принялся язвить, однако Максим не собирался устраивать состязания в риторической изощренности. Следовало покрепче взять козла за рога, чем он и занялся.– Начнем с лирики, Айзек, – твердо сказал Максим. – Хотите верьте, хотите – оставайтесь в прежнем заблуждении, однако ни я, ни Экселенц, ни остальные наши коллеги не считали вас своим врагом.– Ну да, – обрадованно каркнул Бромберг. – Наверное, поэтому ваша банда…Максим энергично махнул на него обеими руками, и шокированный столь вопиющей непочтительностью хозяин дома-лаборатории аж поперхнулся от негодования.– Это действительно так, – продолжал дерзкий гость. – Мы делали свою работу, присматривая за эволюциями научного поиска, а вы контролировали нас, причем обе стороны использовали доступные средства, чем сильно раздражали друг друга. Если бы своевременно удалось достичь взаимопонимания, мы избежали бы многих осложнений… Только, ради Ктулху, не надо пафоса: дескать, не намерены вступать в альянс с кем попало, или что вы умнее нас, а потому имеете больше прав. Если ваша цель – лелеять собственный нарциссов комплекс, то нам действительно не о чем разговаривать, и я впустую потратил некоторую часть своего законного обеденного перерыва. Но если вас искренне интересует поиск истины – давайте, будем искать вместе.Безусловно, его тирада смертельно оскорбила Бромберга. Во всяком случае, налицо были прямые попадания по болевым точкам. Особенно в той части, где Максим безошибочно угадал ответные реплики своего простодушно-прямолинейного оппонента. Доктор исторических наук и социотопологии оскорбленно нахохлился, смешно выпятил нижнюю губу. Выцветшие глазки заметались, выдавая напряженную работу интеллекта в поисках достойного по ядовитости ответа. Наконец Бромберг вызывающе спросил:– Как вы представляете себе наше сотрудничество?Готов, понял Максим. Это было нормально – фанатик науки не мог не откликнуться на голос разума. Доброжелательно улыбаясь, сотрудник несуществующего Галбеза сказал:– Не больше получаса тому назад я услышал очень интересные соображения, будто бы кто-то всячески тормозит изучение цивилизации Странников. Если это хотя бы частично соответствует действительности, мы просто обязаны выяснить, кому и зачем понадобилось скрывать важные факты. И почему за столько лет эти вопросы не были тщательно исследованы? Что имело место халатность или измена?– Я просто убежден, что тут поработала ваша Контора, – упрямо повторил Бромберг. – Больше некому.– Уверяю вас, КОМКОН-второй ничем подобным заниматься не мог. Нас просто лишили соответствующих полномочий. Поэтому, Айзек, если не трудно, попытайтесь спокойно и последовательно изложить факты, вызвавшие ваше негодование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35