Я вскрикнула.Ужас разорвал чары его власти. Остался только страх. Он рванулся ко мне, натыкаясь на острие ножа. Кровь закапала у меня по пальцам и рукаву блузки. Его кровь.Вдруг возник Жан-Клод.– Обри, отпусти ее.Вампир заревел глубоким горловым звуком. Рев зверя.– Уберите его от меня или я его убью!Мой голос срывался на писк от страха, как у девчонки.Вампир попятился, полосуя клыками собственные губы.– Уберите его!Жан-Клод мягко заговорил по-французски.Хоть я и не понимала слов, голос был мягкий и успокаивающий, как бархат. Жан-Клод наклонился, продолжая тихо говорить. Вампир зарычал и махнул рукой, схватив Жан-Клода за запястье.Он ахнул, и это было похоже на боль.Убить его? Успею я всадить нож раньше, чем он перервет мне горло? Насколько он быстр? Казалось, мысль у меня работает неимоверно быстро. Как будто в моем распоряжении было все время мира, чтобы решать и действовать.Вес вампира на моих ногах стал тяжелее. Голос его прозвучал хрипло, но спокойно.– Можно мне теперь встать?Лицо его снова стало человеческим, приятным, красивым, но эта иллюзия больше не работала. Я видела его без маски, и это зрелище останется со мной навсегда.– Вставайте. Медленно.Он улыбнулся тонкой самоуверенной улыбкой и поднялся с меня медленно, как человек. Жан-Клод махнул ему рукой, и он отошел к занавесу.– Вы не пострадали, ma petite?Я посмотрела на окровавленный нож и помотала головой.– Не знаю.– Этого не должно было случиться.Он помог мне сесть, и я ему не мешала. Зал затих. Публика понимала, что что-то случилось не предвиденное. Они увидели правду под чарующей маской. И много было в зале бледных перепуганных лиц.Правый рукав у меня повис, оторванный.– Пожалуйста, спрячьте нож, – попросил Жан-Клод.Я посмотрела на него, впервые глядя в его глаза и не чувствуя ничего. Ничего, кроме пустоты.– Мое слово чести, что вы покинете этот дом в целости и сохранности. Спрячьте нож.Только с третьей попытки я вложила нож в ножны – так у меня руки дрожали. Жан-Клод улыбнулся мне крепко сжатыми губами.– Теперь мы сойдем с этой сцены, – сказал он.Он поддерживал меня, помогая стоять. Если бы его рука не подхватила меня, я бы упала. Он крепко держал меня за левую руку, и его кружева терлись о мою кожу. Вовсе они не были мягкими. Вторую руку Жан-Клод протянул к Обри. Я попыталась вырваться, и он шепнул:– Не бойтесь, я вас защищу. Клянусь вам.Я поверила, сама не знаю почему. Может быть, потому, что больше верить было некому. Он вывел меня и Обри на авансцену, и его бархатный голос накрыл толпу:– Мы надеемся, вам понравилась наша маленькая мелодрама. Очень реалистично, не правда ли?Публика беспокойно заерзала, на лицах ясно читался страх.Он улыбнулся в зал и отпустил руку Обри. Расстегнул мой рукав и закатал его, обнажив шрам от ожога. Темное пятно креста выделялось на коже. Публика молчала, все еще не понимая. Жан-Клод отодвинул кружева у себя на груди, показав собственный крестообразный ожог.Момент ошеломленного молчания, и потом – грохот аплодисментов по всему залу. Вопли, крики, свистки.Они подумали, что я – вампир, и все это инсценировка. Я смотрела на лицо Жан-Клода и наши одинаковые шрамы: его грудь, моя рука.Рука Жан-Клода потянула меня вниз в поклоне. Аплодисменты стали, наконец, стихать, и Жан-Клод шепнул:– Нам надо поговорить, Анита. Жизнь вашей подруги Кэтрин зависит от ваших действий.Я посмотрела ему в глаза:– Я убила тех тварей, что оставили мне этот шрам.Он широко улыбнулся, показав только кончики клыков:– Какое замечательное совпадение! Я тоже. 7 Жан-Клод провел нас за сцену. Там ждал еще один вампир-стриптизер. Он был одет как гладиатор, даже с металлическим нагрудником и коротким мечом.– Вот это и называется “номер, после которого трудно выступать”. Черт побери!Он отдернул занавес и вышел.Кэтрин вошла, побледнев так, что веснушки выступили как чернильные пятна. Интересно, я тоже так побледнела? Нет. У меня цвет кожи не тот.– Господи, Анита, что с тобой?Я осторожно переступила через змеившийся по полу жгут кабелей и прислонилась к стене. И начала вспоминать, как это – дышать.– Ничего, – соврала я.– Анита, что тут творится? Что это там было на сцене? Из тебя такой же вампир, как из меня.Обри беззвучно зашипел у нее за спиной, впиваясь клыками в собственные губы. Плечи его затряслись в безмолвном смехе.– Анита? – Кэтрин схватила меня за руку.Я обняла ее, а она меня. Я не дам ей умереть такой смертью. Не допущу. Она отодвинулась и посмотрела мне в лицо:– Скажи, что случилось?– Может быть, поговорим у меня в кабинете? – предложил Жан-Клод.– Кэтрин не обязательно туда идти.Обри приблизился. В полутьме он сиял, как драгоценный камень.– Я думаю, ей следует пойти. Это касается ее – интимно.Он розовым кошачьим языком облизал окровавленные губы.– Нет. Я не хочу ее в это впутывать. Как угодно, а ее впутывать не надо.– Во что – в это? О чем ты говоришь?– Она может заявить в полицию? – спросил Жан-Клод.– Заявить в полицию – о чем? – Голос Кэтрин становился громче с каждым вопросом.– А если да?– Тогда она умрет, – сказал Жан-Клод.– Погодите-ка, – сказала Кэтрин. – Вы мне угрожаете?Теперь в лице ее появилась краска, и много. От гнева.– Она пойдет в полицию, – сказала я.– Вам выбирать.– Извини, Кэтрин, но лучше будет, если ты ничего из этого помнить не будешь.– Договорились! Мы уходим. – Она потянула меня за руку, и я не сопротивлялась.Обри шевельнулся у нее за спиной.– Посмотри на меня, Кэтрин.Она застыла. Ее пальцы впились мне в руку, мышцы задрожали от неимоверного напряжения. Она боролась. Господи, помоги ей. Но у нее не было ни магии, ни распятия. А силы воли одной мало – по крайней мере, против такого, как Обри.Рука ее упала, пальцы обмякли. Воздух вырвался из ее груди долгим прерывистым выдохом. Она смотрела куда-то чуть выше моей головы, на что-то, чего я не видела.– Прости, меня, Кэтрин, – шепнула я.– Обри может стереть у нее память об этой ночи. Она просто будет думать, что слишком много выпила. Но это не исправит сделанного.– Я знаю. Единственное, что может разрушить власть Обри над ней, – это его смерть.– Раньше она обратится в прах в своей могиле!Я уставилась на него, на кровавое пятно на груди. И улыбнулась очень продуманной улыбкой.– Эта царапина – везение, и больше ничего.– Не становись слишком самоуверенной, – сказал Обри.Самоуверенной. Хорошо сказано. Я еле удержалась от смеха.– Я поняла угрозу, Жан-Клод. Либо я делаю то, что вы хотите, либо Обри закончит с Кэтрин то, что начал.– Вы очень верно схватили ситуацию, ma petite.– Перестаньте меня так называть! Что вы конкретно хотите?– Я думаю, Вилли Мак-Кой вам сказал, чего мы хотим.– Вы хотите, чтобы я расследовала убийства вампиров?– Совершенно точно.– Это, – я махнула рукой в сторону пустого лица Кэтрин, – вряд ли было необходимо. Вы могли меня пытать, угрожать моей жизни, предложить больше денег. Вы много чего могли сделать вместо этого.Он улыбнулся, не разжимая губ.– И на это ушло бы время. И позвольте мне быть откровенным, после всего вы бы все равно отказались.– Может быть.– А так у вас нет выбора.В его словах был смысл.– О'кей, я займусь этим делом. Вы довольны?– Вполне, – сказал Жан-Клод. – Что будем делать с вашей подругой?– Отправьте ее домой в такси. И мне нужны гарантии, что этот длинный клык ее не убьет в любом случае.Обри рассмеялся – густой звук, оборвавшийся истерическим шипением. Он согнулся пополам от хохота.– Длинный клык. Мне нравится.Жан-Клод глянул на хохочущего вампира и заявил:– Я даю вам слово, что она не пострадает, если вы нам поможете.– Не обижайтесь, но этого недостаточно.– Вы сомневаетесь в моем слове?Голос его заворчал низко и жарко от гнева.– Нет, но поводок Обри не у вас в руках. Если он не отвечает перед вами, вы его поведение гарантировать не можете.Смех Обри затих в отрывистом хихиканье. Ни когда не слышала, как вампир хихикает. Не самый приятный звук. Смех затих, и Обри выпрямился.– Мой поводок никто не держит, девушка. Я сам – мастер.– Ну, не надо преувеличивать. Тебе больше пятисот лет, и если бы ты был мастером, на сцене ты бы со мной разобрался сразу. Поскольку вышло, – я повернула руки ладонями вверх, – что ты этого не сделал, это значит, что ты очень стар, но ты не мастер, и потому себе не хозяин.Он зарычал горловым звуком, лицо его потемнело от гнева.– Да как ты смеешь?– Подумай, Обри, она оценила твой возраст с точностью до пятидесяти лет. Ты не мастер вампиров, и она это знала. Она нам нужна.– Ее надо научить скромности.Он шагнул ко мне, напрягаясь от гнева, и кулаки его сжимались и разжимались в пустом воздухе.Жан-Клод встал между нами.– Николаос ожидает, что мы привезем ее в целости и сохранности.Обри остановился, зарычал, челюсти его щелкнули в воздухе. Зубы лязгнули с глухим злобным звуком.Они глядели друг другу в глаза. Их воли вились в воздухе далеким ветром. От него покалывало затылок и вставали дыбом волосы. Первым отвернулся Обри, сердито моргнув. – Я не буду предаваться гневу, мой мастер.Он подчеркнул слово “мой”, давая понять, что Жан-Клод не “его” мастер.Я дважды сглотнула слюну, и этот звук показался мне громким. Если они просто хотели меня напугать, то работу проделали отлично.– Кто это – Николаос?Жан-Клод повернулся ко мне, и лицо его было спокойно и красиво.– Не нам отвечать на этот вопрос.– Что это должно значить?Он улыбнулся, тщательно изгибая губы так, чтобы не показать клыки.– Давайте посадим вашу подругу в такси подальше от греха.– А что с Моникой?Здесь он улыбнулся, показав клыки. Мои слова его искренне позабавили.– Вы волнуетесь за ее безопасность?Тут мне стукнуло – этот неожиданный девичник, на котором были только мы трое.– Она должна была заманить сюда меня и Кэтрин!Он кивнул – опустил и поднял голову.Я хотела пойти обратно и дать ей в морду. И чем больше я об этом думала, тем эта мысль мне больше нравилась. И тут как по волшебству она вошла в разрез занавеса. Я улыбнулась ей, и мне было хорошо.Она застыла в нерешительности, глядя то на меня, то на Жан-Клода.– Все идет по плану?Я шагнула к ней, Жан-Клод схватил меня за руку.– Не трогайте ее, Анита. Она под нашей защитой.– Клянусь вам, сегодня я ее пальцем не трону. Я только хочу ей кое-что сказать.Он отпустил мою руку – медленно, будто не знал, стоит ли это делать. Я подошла к Монике вплотную, чуть не касаясь ее, и прошептала прямо ей в лицо:– Если что-нибудь случится с Кэтрин, я увижу твою смерть.Она криво улыбнулась, уверенная в своих защитниках.– Они вернут меня обратно как одну из них.Я почувствовала, как качнулась моя голова – чуть влево, чуть вправо, медленным точным движением.– Я вырежу тебе сердце. – Я все еще улыбалась, наверное, просто не могла остановиться. – Потом я его сожгу и выброшу пепел в реку. Ты меня поняла?У нее дернулось горло вверх-вниз. Кварцевый загар приобрел слегка зеленый оттенок. Она кивнула, глядя на меня, как на страшилище.Я думаю, она мне поверила. Правильно сделала. Терпеть не могу зря тратить хорошие угрозы. 8 Я смотрела, как такси Кэтрин сворачивает за угол.Она не повернулась, не помахала, ничего не сказала. Завтра она проснется со смутными воспоминаниями, как повеселилась с подружками.Хотелось бы мне думать, что она вне опасности, но это был бы самообман. В воздухе густо пахло дождем. Уличные фонари блестели на тротуаре. Воздух так тяжел, что дышать, казалось, было невозможно. Лето в Сент-Луисе. Отличное время.– Мы пойдем? – спросил Жан-Клод.Он стоял, сверкая в темноте белоснежной сорочкой. Если сырость его беспокоила, он этого не показывал. Обри стоял в тени возле дверей. Единственный свет на него падал с багровой неоновой вывески клуба. Он улыбнулся мне окрашенным в алое лицом, а тело было скрыто в тени.– Слишком наиграно, Обри, – сказала я.Улыбка его дрогнула:– Что ты имеешь в виду?– Ты похож на Дракулу из малобюджетного фильма.Он слетел по ступеням с тем непринужденным совершенством, которое присуще только по-настоящему старым. Уличные фонари осветили перекошенное лицо, сжатые в кулаки руки.Жан-Клод встал перед ним и заговорил тихим успокаивающим шепотом. Обри отвернулся, резко пожав плечами, и заскользил по улице. Жан-Клод повернулся ко мне.– Если вы будете продолжать его дразнить, он дойдет до точки, откуда я не смогу его повернуть. И вы умрете.– Я думала, вам поручено доставить меня к этому Николаосу.Он нахмурился.– Так и есть, но я не стану жертвовать жизнью, защищая вас. Вы это понимаете?– Теперь да.– Отлично. Пойдемте?Он показал рукой вдоль улицы, куда удалился Обри.– Мы пойдем пешком?– Здесь недалеко. – Он протянул мне руку. Я посмотрела на нее и покачала головой. – Анита, это необходимо. Иначе я не предложил бы.– Почему необходимо?– Эта ночь не должна стать известной полиции, Анита. Возьмите мою руку, изобразите обезумевшую женщину со своим любовником-вампиром. Это объяснит кровь на вашей блузке. Объяснит, куда мы идем и зачем.Рука его висела в воздухе, изящная и бледная. Она была неподвижна, даже пальцы не трепетали, будто он мог так стоять и протягивать мне руку целую вечность. Может быть, так оно и было. Я приняла его руку. Длинные пальцы сомкнулись на тыльной стороне моей ладони. Мы пошли, и рука его в моей руке была неподвижна. Я чувствовала, как бьется мой пульс об его ладонь. Его пульс ускорился, попадая в такт с моим. Кровоток его жил я ощущала, как второе сердце.– Вы сегодня питались?– А вы не можете определить?– С вами никогда нельзя ничего определить.Уголком глаза я заметила улыбку.– Я польщен.– Вы не ответили на мой вопрос.– Нет.– Нет – вы не ответили на мой вопрос, или нет – вы сегодня не питались?Он на ходу повернулся ко мне. На верхней губе у него сверкнули бисеринки пота.– А как вы думаете, ma petite? – Голос его был тишайшим из шепотов.Я попыталась выдернуть руку, хотя и знала, что это глупо и не выйдет. Рука его судорожно сжалась на моей, сдавила так, что я ахнула. Он даже не сильно старался.– Не боритесь со мной, Анита. – Он провел языком по верхней губе. – Борьба... возбуждает.– Почему вы сегодня не стали питаться?– Мне было приказано этого не делать.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6