Стрелы вонзились ему в плечи, а одна даже оцарапала макушку, но глаза были в порядке и ни одна из стрел не вошла глубоко.
Похоже, в сражении наступила короткая передышка. Впрочем, Базил понимал, что гвардейцы перестроят фалангу и вернутся.
Вблизи экватора рассвет приходит так же быстро, как и ночь, и теперь первые лучи уже окрасили землю. Лучникам станет легче находить цель, как только цель эта выйдет из-под прикрытия ворот.
К дракону пришла Лумби, чтобы извлечь стрелы из шкуры или, на худой конец, вырезать их, если древко застряло слишком глубоко. К счастью, ни одна не задела артерии. Впрочем, несколько ран были весьма болезненны. Виверн прислонился к стене, пересиливая боль тем способом, которому научил его Релкин. Глубоко вздохнул и сосредоточил мысли на сражении, игнорируя физические чувства. Лумби работала ножом и пальцами. Света не хватало, но она была довольно проворна.
Такого затруднения дракон не предвидел. Отсутствие щита работало против него. Он нечаянно присвистнул, когда Лумби резанула по живому и дернула. Однако неловкой ее назвать нельзя, работает не хуже драконопаса, а ведь опыта никакого.
Он заметил, что слезы текут по ее лицу во время работы.
— Тебе больно, Лумби?
Она взглянула на него затуманенными глазами:
— Нет, я плачу из-за боли, которую вынуждена причинять тебе.
Виверн опустил свою могучую руку и осторожно задержал ее на плече Лумби.
— Ты хорошо работаешь. Лумби — Друг дракона, я это знаю.
Лумби отерла слезы тыльной стороной ладони.
— Один из мужчин, Иорд — он из Вересковых Холмов, моего рода, — приделал ручку к самому большому из захваченных щитов. Он может тебе немного помочь.
Базил задумался на мгновение.
— Любой щит лучше, чем ничего, в таком сражении. К тому же у них нет троллей.
Лумби не поняла, что означает последнее слово, которому нет эквивалента в языке арду, но, прежде чем Базил успел приступить к объяснению, подошел поговорить Норвул.
У него был план:
— Их лучники слишком опасны. Нам нужно бы отступить и драться здесь, за воротами. Виверн щелкнул челюстью.
— Отличная идея, — заявил он, — жаль, что мы не взяли с собой Иума и Уола. Они замечательно обращаются с этими луками.
— Они не умеют так хорошо плавать. Их отправили нападать на городские ворота.
— Значит, деремся за воротами Пирамиды. Но нам нужно еще заманить их сюда. Пусть арду покажутся ненадолго, а потом отступят.
— Иорд приспособил для тебя один из щитов.
— Лумби сказала мне. Это очень хорошая мысль.
— Иорд замечательно умеет делать такие вещи. И действительно, несколько минут спустя высокий арду с окладистой бородой принес один из трофейных щитов. Он оторвал от него ручку и сделал новую из двух слоев кожаного ремня. Приколотил он ремни скрепами, содранными с листов стали, которыми были обиты ворота.
— Ты мог бы сделать карьеру в легионе. Драконопасом. о Иорд нервно погладил бороду, довольный, что услужил лесному богу.
Из-за ворот донеслись крики.
— Снова идут, — сказал кто-то.
Щит был для боевого дракона несколько мал, но крепок, хорошо сделан и, несмотря на грубоватость, вполне пригоден.
Фаланга гвардейцев перешла платформу и бросилась на ворота, где ее встретили арду. Фаланга наступала, арду пятились, и в результате фаланга оказалась за воротами. Теперь в дело вступил Базил, он взмахнул мечом через головы лесных людей и опустил его на первый ряд гвардейцев.
Сразу несколько человек расстались с этим миром по вине Экатора, но фаланга не сломалась. В грудь дракону полетели стрелы. Базил отскочил, почувствовав, как что-то тяжело толкнуло его в джобогин и потянуло назад. Когда он поворачивался, в хвост его попало копье, но серьезного вреда не причинило.
Норвул с остальными арду бросился вперед, они сцепились с первой линией фаланги прямо перед драконом. Копья они встречали мечами и дубинками, одновременно прикрываясь от них щитами. Фаланга не ожидала такого нападения и отступила на шаг назад, чем дала время дракону изготовиться. Затем арду отбежали, уступив поле боя Экатору.
Базил взмахнул мечом и скосил копья, как пшеницу серпом. Ногой отшвырнул обезоруженных людей с дороги. Те побежали назад, сметая задние ряды, и вся фаланга сбилась в кучу.
Гвардейцы пытались метать копья с близкого расстояния, но овальный щит отразил удары. Однако одно копье все-таки попало дракону в ногу, и Базил понял, что рана серьезная.
Потом вновь засвистел Экатор, и, поскольку бойцы фаланги стояли слишком тесно, чтобы уклоняться от меча, началась кровавая бойня. Меньше чем за двадцать секунд фаланги не стало, уцелевшие же гвардейцы в панике выбежали за ворота и бросились вниз по ступеням.
Два десятка трупов высились горой вокруг окровавленного дракона. Глаза Норвула расширились, когда он вспомнил рассказы Релкина, что на его родине сражаются в бою группами по десять таких гигантов. Он представил себе, каково идти против этакой силы.
Арду удержали ворота, но им это дорого стоило. Четверть из них полегла, остальные были ранены. Стрелы сыпались дождем, иногда находя цель. Все же им досталось еще больше щитов. И у каждого теперь были копье и меч.
Выглянув осторожно на площадь, они увидели эльфийских лордов, споривших с гвардейскими офицерами у подножия лестницы. Вся гвардия сгрудилась вокруг, кроме лучников, которые растянулись вдоль верхней ступени и обстреливали проем ворот. Стрелы пролетали в него, ударялись о стены и падали во внутренний двор.
Пока они устояли. Но как долго смогут они удерживать эту позицию?
Столько, сколько дракон сможет держать меч, а арду смогут драться.
И в это мгновение раздался скрежет металла о камень со стороны внутреннего двора. Головы повернулись.
Одна из решеток была поднята.
Базил зашипел.
— У них есть оружие, — заявил он.
Решетка замерла на полпути. Какое-то мгновение ничего не происходило, а затем в проходе вырисовались туманные формы. Огромная рука взялась за решетку и подняла ее со страшным скрежетом. Когда решетка была уже достаточно высоко, из-под нее показалась огромная туша.
Арду ахнули. Серая тварь была бы похожа на человека, если бы не отсутствие головы. Зато у твари были широкие плечи, восьмифутовый рост, тяжелые руки и ноги, а торс бугрился мощными мускулами. В одной руке она держала тяжелый обоюдоострый меч, в другой — круглый щит. Кроме этого, у нее ничего не было — ни доспехов, ни одежды, ни половых органов, ни хвоста.
И шла она прямо на них. Базил глубоко вздохнул. Атака на Пирамиду, похоже, была ошибкой. Когда тварь приблизилась, он увидел, что ее могучий торс заканчивается чем-то вроде луковицы. Вокруг макушки протянулось кольцо красных глазок с черными зрачками. Она могла смотреть одновременно во всех направлениях. Если у нее и были уши, то спрятанные. Возможно, щели между глаз были ушами. Рта не было.
Она грузно шагнула вперед, из чего Базил заключил, что весу в ней немало, пожалуй, столько же, сколько в нем, а то и больше. Вопрос в том, насколько она быстра? И другой вопрос: насколько быстр дракон, уже измотанный сражением и основательно порезанный? Копье, застрявшее в его правом бедре, вызывало сильную боль при движениях.
Базил вышел на середину двора, Экатор в его руке слегка покачивался. Дракон ощущал злобное возбуждение, которое иногда исходило от его клинка. Тварь Голгомбы шагнула вперед. Ростом она была не выше Базила, но конечности ее были длиннее. Очень осторожно чудовищный противник приблизился, потом сделал еще один шаг, поднял щит и взмахнул мечом.
Базил отразил удар, сталь вышибла искры. Потом он постарался сделать выпад, целясь в грудь чудовища. Оно отбило меч щитом. И все же ответный удар был чуть медленнее, так что Базил успел переступить и занести Экатор для нового удара. Снова тяжело сшиблись мечи. Экатор в ярости страшно запел. Базил почувствовал, что рука его задрожала от удара.
Бой напомнил Базилу поединок на мечах с Пурпурно-Зеленым, гигантским драконом.
Базил снова размахнулся. Тварь закрылась щитом, но эта деталь довольно быстро приходила в негодность. Экатор уже отсек от нее примерно треть. Базил оказался быстрее раза в два. А Экатор по-прежнему оставался лучшим в мире клинком.
Тварь ответила ударом на уровне пояса. Базил отразил его и пнул противника здоровой левой ногой. Когти царапнули тварь. Она этого не заметила. Противники одновременно взмахнули мечами. Базил скользнул Экатором вдоль громоздкого меча чудовища и ткнул того прямо в центр его причудливого туловища. На этот раз он прошел за щит наверняка. Экатор дотянулся до врага, но почему-то не вонзился в тело, а лишь провел царапину по боку твари. Базил беспокойно развернулся, едва успев парировать ответный удар.
Из чего, черт возьми, оно сделано? Сам Экатор растерянно загудел. Царапина была глубокой, в несколько дюймов глубиной, но существо абсолютно не обращало на нее внимания.
Снова сошлись. Базил примерился, провел отвлекающий маневр, а затем рубанул врага в правое плечо. Экатор наполовину погрузился в плоть, а потом выскользнул обратно.
Тварь было зашаталась, откатилась назад, но потом снова опомнилась. И пошла вперед. Меч в руках не дрожал. Никаких фонтанов крови.
Из чего, Гонго ее дери, она сделана? Холодок вкрался в сердце Базила, не перестававшего искать слабые места противника. К тому же правая нога дракона, казалось, кричала от боли. Любое нормальное живое существо давно уже свалилось бы от такого удара. С чем он имеет дело? Что это за тварь?
Глава 48

Миры лордов Тетраана были произведениями искусства, подлинными шедеврами. Многие из них напоминали драгоценные сады эстетов, но только больших размеров. С невероятным мастерством были выстроены маленькие горные хребты, прекрасные каньоны и гроты с очаровательными прудами и озерами. Горы и луны служили декорациями.
Дома и дворцы эльфийских лордов представляли собой шедевры архитектуры. Некоторые из них имели простые пропорции совершенства, как, например, прекрасная Одинокая башня Зулбанидеса, слава о которой шла по всей Игре. Незабываемое впечатление производила ее абсолютно гармоничная конструкция. Одинокая башня возвышалась над гротом тончайшей формы, на противоположной стороне которого композицию уравновешивало одинокое дерево. Когда же ночью поднималась огромная луна, дерево начинало искриться звездным светом. Ветви его образовывали силуэт грифа — метку Зулбанидеса.
Многие миры несли в себе поселения многочисленных рабов, которые поддерживали в надлежащем порядке дивные замки эльфийских лордов. А в специальных комнатах для наслаждений лорды утоляли плотью рабов свою извращенную страсть.
Редкий замок не имел боевых залов с ареной, на которой люди убивали друг друга, лорды же держали пари на победителя. Проявления страшной жестокости лордов к своим рабам были весьма разнообразными.
И все же их больше занимал артистизм в создании миров. Удовольствие, которое доставляла жизнь в карманных Вселенных, было лишь частью общего впечатления. Как в хорошем вине важен букет ароматов и игра оттенков, так и здесь достоинство мира складывалось из самых разных эффектов.
Но в прекрасных сладостных мирах всегда существовало и еще кое-что. Этим «кое-чем» была извращенная жестокость, превратившаяся в чудовищное искусство.
Путешествуя по мирам Великой Игры как Иудо Фэкс, Релкин находил все больше и больше таких миров изощренного ужаса.
В одном он нашел равнину, покрытую ковром из людей. Юноша вынырнул в этом мире футах в ста над поверхностью и поплыл дальше в пузыре. Огромное стадо несчастных, от которого распространялась жуткая вонь, простиралось во всех направлениях до горизонта. Их было так много, что стоявшие едва могли шевелиться. Пока он все это разглядывал, прилетела туча и посыпала людей сверху серыми катышками, и люди ели эти катышки, когда же туча пролилась дождем, люди встали с открытыми ртами, ловя воду, как растения.
А потом Релкин с ужасом увидел, что делают с этими несчастными. В поле зрения появилось четвероногое существо, несшее на своей спине маленький дворец со всеми присущими дворцам атрибутами — башенками и шелковыми вымпелами. Каждым движением огромной ноги слоноподобный зверь превращал десятки людей в кашу.
Настоящий ужас внушала скорость, с которой окружающие поедали эту кашу и занимали освободившиеся места.
Громадный зверь, похожий на шмунга с короткой шеей, но все же гораздо больше любого шмунга, между тем прошел и унес замок лорда прочь.
Иудо Фэкс двинулся дальше.
Чуть позже он открыл первый из многих встретившихся ему потом во множестве военных миров. Ужас бесконечной войны между империями, составленными из сотен миллионов рабов. Вели войну и определяли направление кампаний эльфийские лорды, для которых все это было частью Игры.
Лорды разыгрывали массовые элегантные сражения, и горы скелетов отмечали места их проведения. Со временем скелеты разъедались солнцем и дождем и превращались в пыль, и новые горы скелетов вырастали на том же месте.
Здесь эльфийские лорды могли заниматься проверкой военных теорий, разыгрывать сложные военные кампании и играть в генералов. Это был весьма популярный метод построения миров, забиравший довольно много энергии массового разума, к тому же игры эти были характерны для ведущих партий Игры, скажем, для Направления.
Попадались и еще более эксцентричные миры, такие, например, как странный мир, населенный существами с головами зубастых птиц. Здесь огромное человеческое население использовалось в качестве мясных животных. Их откармливали в крошечных стойлах, а затем подвешивали, перерезав горло, и оставляли умирать, истекающих кровью.
Сырыми их скармливали собакоголовым тварям шести футов ростом, которые здесь считались домашними животными. Приготовленные, они шли в пищу правителям-птицелюдям.
Артистизма Релкин во всем этом как-то не видел. Как могли золотые эльфы Гелдерена деградировать до такой жуткой бессмысленной жестокости? Что могло так иссушить их сердца, до такой степени закрыть к ним доступ чувству милосердия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52