Если бы вам нужно было поместить сведения о браке, совершившемся в 1879 году, то и делать это нужно было бы в 1879 году.— А какие-нибудь другие записи о бракосочетаниях ведутся?— Каждый квартал я должен сообщать регистратору о браках, заключенных за этот период. Я посылаю ему вот такую форму, — он показал ей лист бумаги, — со всеми сведениями из метрической книги. Что с ними происходит потом, честно говоря, не знаю. Иногда регистратор посылает запрос, если что-то было заполнено неверно — пропущено слово или почерк неразборчивый, так что, видимо, кто-то эти бумаги проверяет. Возможно, их посылают в Сомерсет-Хаус.В Сомерсет-Хаусе в Лондоне хранилась Главная книга записей актов гражданского состояния. После церкви Салли собиралась отправиться туда, но уже заранее знала, что обнаружит.— Понятно, — сказала она. — Что ж, спасибо, мистер Мюррей. Я сделаю копию страницы, если вы не возражаете.Она управилась довольно быстро. Священник все это время стоял рядом, а затем бережно положил книги обратно на полку.— Насчет вашего предшественника, мистера Бича, — начала Салли. — Может, в этом местечке кто-нибудь знает, где его искать? Ваша прислуга, например?Было видно, что священник замешкался, его лицо приняло еще более суровое выражение.— Все, кто работает в приходе, как бы сказать… они новенькие, — ответил он. — Прежняя кухарка ушла еще до того, как я здесь появился; экипажа у мистера Бича не было, поэтому конюха он не держал. В доме была служанка, но я уволил ее почти сразу после моего приезда. И не знаю, где она теперь.— А церковные старосты? Они ничего не могут знать? Может, епископ скажет?— Я… По правде говоря, мисс Локхарт, дела прихода шли не слишком хорошо, когда я его принял. Мистер Бич долгое время болел. И, думаю, если вы хотите что-либо узнать у него, вряд ли он сможет вам помочь, где бы сейчас ни находился.— Я не понимаю, вы хотите сказать, он до сих пор болен? Мистер Мюррей, у меня дело исключительной важности. Конечно, мне бы очень не хотелось докучать мистеру Бичу, но если бы я могла с ним поговорить…— Мисс Локхарт, я не знаю, где он, и очень сомневаюсь, что это знает кто-либо еще в нашем местечке. А что до епископа, — пастор пожал плечами, — ищите. Вы… — он взглянул на полку, куда положил книги, — вы хотите сказать, что эти записи неверны? Вы спрашивали, можно ли их подделать. Это весьма серьезное дело.— Знаю, — ответила Салли. Рассказать ему? Может, знай он причину, он поведал бы ей гораздо больше? С другой стороны, можно ли ему доверять?— Дело очень серьезное. Пока не могу вам всего рассказать, но, если бы я нашла мистера Бича, он смог бы дать мне чрезвычайно важную информацию.Священник взглянул на нее, его темные глаза казались еще темнее на мертвенно-бледном лице, выражение которого оставалось невозмутимым. Он молча повернулся и открыл перед ней дверь.Она встала и направилась к выходу. Пастор запер ризницу, они обменялись рукопожатием и разошлись, не сказав ни слова.
До отхода поезда в Лондон оставалось время, и Салли решила не терять его понапрасну. Она направилась в почтовое управление и спросила там секретаря.Он подошел к стойке; Салли предпочла бы разговор один на один, но тот выглядел нетерпеливым. Она оказалась зажата между мужчиной с посылкой и почтенной дамой, покупающей марки.— Я пытаюсь найти человека, который жил в Портсмуте три года назад, — сказала Салли, — он мог оставить здесь свой нынешний адрес? Его зовут Бич. Преподобный мистер Бич из Саутхема.Секретарь вздохнул:— Сомневаюсь, мисс. Хотите, чтобы я посмотрел?— Да. За этим я к вам и обратилась.Он с недовольным видом исчез в задней комнате.Дама, покупавшая марки, отошла, и ее место занял мужчина, желавший сделать денежный перевод. Когда и он ушел, вернулся секретарь.— Никаких записей о мистере Биче, — сказал он. В его глазах играл злорадный огонек — он явно радовался тому, что разочаровал ее.— Спасибо, — ответила Салли, улыбаясь, чтобы не доставить ему удовольствия, и направилась к двери.Уже на улице она почувствовала, как кто-то Дергает ее за рукав.— О, мисс, простите, но…Это была дама, покупавшая марки.— Да? — откликнулась Салли.— Я совершенно случайно услышала, о чем вы говорили с секретарем, и, возможно, это не мое дело, но я посещала приход мистера Бича, и если вы его ищете…— Да, ищу! Как я рада, что вы слышали разговор. Вы знаете, где мистер Бич?Старая женщина оглянулась по сторонам и наклонилась поближе к Салли. От нее пахло лавандой, а меховой шарф источал запах нафталина.— Думаю, он в тюрьме, — прошептала она.— Правда? Почему?— Точно не скажу, потому что не знаю. Видит Бог, я вовсе не хочу оклеветать несчастного человека, поддавшегося искушению, но правда выйдет наружу. Я перестала ходить в церковь Святого Фомы за год или два до того, как его… отстранили, но вы ведь понимаете, — слухами земля полнится… Он всегда казался мне каким-то нервным. Без семьи, холостяк, а в священниках этого почему-то не любят. Весь последний год, что я посещала церковь, он вовсе не казался мне хорошим человеком. Когда рука, дающая тебе облатку во время причастия, так дрожит, это наводит на определенные мысли, понимаете?— Значит, вы думаете, он в тюрьме? — спросила Салли.— Разное поговаривают. Конечно, не всему можно верить, но он так внезапно уехал… Еще я слышала, церковные власти постарались, чтобы ничего не просочилось в газеты, но у моей хорошей подруги, мисс Хайн, двоюродный брат работает в министерстве внутренних дел. Он, конечно, не говорил всего, что знает, но намекнул, дескать, мистер Бич может находиться в тюрьме.— Как странно, — сказала Салли. — Но в чем его обвинили?— Ничего не могу вам сказать. Но не приходится сомневаться, что запасы церковного серебра (часть которого была подарена семьей Кроссе — судостроителей) изрядно поредели в то время, напрасно потом искали серебряную чашу. Понимаете, это тоже наводит на размышления.— Ясно, — кивнула Салли. — Что ж, большое вам спасибо, миссис…— Мисс Холл. А вы первый раз в Портсмуте?Салли попыталась как можно вежливей отделаться от старушки. Она сказала, что представляет некое миссионерское общество; мистер Бич когда-то проявлял интерес к их деятельности, а коль скоро уж она оказалась в этих местах… Нет, конечно, это очень мило со стороны мисс Холл, но она не может попить с ней чаю, так как опаздывает на поезд. Большое спасибо, всего хорошего.Пока поезд под бледными лучами осеннего солнца шел через Гемпшир, Салли была погружена в мысли: исчезнувший священник, который, может, сидит в тюрьме, а может, и нет. Запись в метрической книге, которую она видела своими глазами. Кто-то очень давно все это спланировал, еще до рождения Харриет. Кто-то так аккуратно плел вокруг нее свою сеть, что она ни о чем не подозревала, а потом выжидал, когда наступит самый подходящий момент, чтобы спутать ее по рукам и ногам.Салли нащупала в сумке рукоять пистолета, но тут же отпустила. «Пока еще рано. Сначала нужно поймать его в прицел, — подумала она. — Я ведь даже не знаю, как выглядит этот Пэрриш».Но все же как жутко было обнаружить себя опутанной невидимой паутиной и как легко, имея перед глазами доказательство в виде метрической книги, поверить в то, что все это правда: что она действительно была замужем и потеряла память…
Маргарет Хэддоу взошла по ступенькам к двери, за которой находилась контора Артура Пэрриша, повторяя про себя все то, что собиралась сказать. История Салли мало походила на правду, однако сама Салли была далеко не такой обычной женщиной, как о себе думала, и Маргарет по-своему любила ее.Она постучала, ее пустили внутрь, через несколько мгновений она уже сидела в маленьком прибранном кабинете напротив самого мистера Пэрриша. Он производил впечатление опрятного человека: аккуратные усики, тщательно подстриженные черные волосы. Маргарет подумала, что именно таких называют щеголями. Единственно, глаза его были неподвижны, а рот почему-то казался жадным. Ни тени тщеславия, хотя по общепринятым меркам он был весьма хорош собой. Темный костюм, накрахмаленный воротничок рубашки, неброский галстук и три перстня на пальцах — такие в то время носили многие мужчины.Маргарет подметила все эти детали, но старалась не глазеть на него в открытую.— Мистер Пэрриш, вы работаете в Америке? — спросила она.— Я работаю где угодно, — ответил он. — А что вас интересует?— В Баффало у меня живет двоюродный брат. Это штат Нью-Йорк. Он хочет заняться бизнесом — импортировать фарфор. И вот он попросил меня раздобыть ему образцы лучших производителей и отправить через океан…Мистер Пэрриш что-то записал серебряным карандашом.— У большинства фирм, производящих фарфор, свои агенты, — заметил он. — Вашему брату придется конкурировать с хорошо отлаженной системой сбыта, вы это понимаете?— Он хотел бы специализироваться на изящных изделиях, настоящих произведениях искусства лучших фирм. Но я ничего не смыслю в фарфоре, мистер Пэрриш, и тем более в бизнесе. С чего стоит начать?Он отложил серебряный карандаш и объяснил Маргарет, что ее воображаемому брату лучше всего на данном этапе разослать письма в интересующие его компании и предложить свои услуги. Он, мистер Пэрриш, безусловно, может дать ей список имен и адресов, а если нужно, даже купить и послать в Америку образцы от разных производителей.Маргарет была удивлена. Он казался человеком деловым и ответственным, да и совет его был толковым. Сразу видно, что бизнесмен он честный.Она поблагодарила комиссионера, задала еще пару вопросов, чтобы ее легенда выглядела более правдоподобной, и сказала, что напишет брату письмо и подождет ответа.Но в тот момент, когда она уже собралась уходить, он огорошил ее.— Кстати, мисс Хэддоу, — начал он, — пожалуйста, доведите до сведения моей жены, что она мало чего добьется, посылая вас шпионить за мной. Вы меня понимаете? Конечно, если у вас действительно есть кузен, живущий в Баффало, который хочет торговать фарфором, я помогу вам. Мне начинать работать в этом направлении? Нет? Я так и думал. Что ж, запомните, что я вам сказал.Маргарет не могла вымолвить ни слова, лицо ее пылало. Она еще раз взглянула в его непроницаемые глаза, развернулась и вышла.
— Все бесполезно, — жаловалась она позже Салли за чайным столиком во Фруктовом доме. — Чувствую себя такой дурой. Он с самого начала знал, кто я такая, а я-то считала, что все продумала…Харриет купалась в ванне на втором этаже, и после того, как Сара-Джейн уложит ее в постель, Салли поднимется к дочери, посидит немного, расскажет сказку и споет колыбельную. А пока они с Маргарет были одни, и лишь шипение чайника на плите и редкое цоканье копыт за воротами нарушали тишину. Обычно Салли любила наблюдать, как в саду меркнет солнечный свет, но сегодня она задернула занавески пораньше; в этот раз казалось, что не свет покидал ее дворик, а скорее тьма сгущалась вокруг дома, и Салли не хотела пускать ее внутрь.Раздался стук — вошла Элли, чтобы приготовить чай. Она была спокойной, милой девушкой, работавшей у Гарландов, когда они еще жили в Блумсбери, до пожара, в котором погиб Фредерик. Недавно она обручилась с конюхом местного врача и собиралась уйти от нее. Салли радовалась за девушку, но в то же время сожалела, что Элли больше не будет рядом. Когда она протянула Элли чашку с блюдцем, ей в голову пришла мысль.— Элли, — спросила она, — сколько людей знало, что мистер Вебстер и мистер Джим уезжают?— Вы имеете в виду людей из нашего городка, мисс? Думаю, знали все, кто был с ними знаком. Их отъезд не был секретом.— Ты говорила кому-нибудь, куда они направляются?— Только Сиднею, мисс. Моему жениху. Я зря это сделала, мисс?— Нет, ничего страшного. Но кто-нибудь знает, например, что сейчас они находятся в джунглях? Ты никому не говорила о последнем письме Джима?— Только кухарке, мисс. Точно не помню. О, погодите. То письмо, с чернильными разводами, последнее, помните, вы еще сказали, что, должно быть, его уронили в Амазонку. Вы мне его прочли, там про высушенные головы и всякое такое и про то, как мистер Джим сказал, что либо они вернутся домой на корабле, либо в картонной коробке. Это рассмешило кухарку, точно. Она сказала, что, если сюда пришлют его высушенную голову, она повесит ее над плитой — отпугивать мух. Мы разговаривали об этом на кухне, и еще там в это время был точильщик. Он тоже смеялся; помню, нам было очень весело. Я понимаю, над этим не пристало смеяться, но мистер Джим и сам, думаю, хохотал бы пуще остальных.— Конечно. А что это за точильщик?— Забыла, как его зовут. Кухарка, должно быть, знает. Прежний точильщик в прошлом году ушел, и вот пришел новый. Заходит раз в месяц, точит ножи, ножницы и все остальное. Однако странно…— Что странно, Элли?— Он не ходит к доктору Тэлботу. Сидней сказал, что к нему захаживает мистер Пратт, старый точильщик. Но у нас он больше не бывает. А новенький такой дружелюбный, всем интересуется, да и работу свою делает на славу. Мистер Пратт был таким медлительным. Не думаю, что кухарка его выгнала, просто однажды в дверь постучался другой точильщик и сказал, что мистер Пратт уходит, и не угодно ли нам теперь будет воспользоваться его услугами. Я сделала что-то не так, мисс?— Брось, Элли. Когда он должен прийти в следующий раз?— Он был на прошлой неделе, так что, думаю, не скоро. Он ведь не регулярно появляется, раз в месяц, не чаще.— Когда он придет в следующий раз, сообщи мне, только ему ничего не говори. Просто найди меня и скажи, что он сейчас у нас, хорошо?— Хорошо, мисс Локхарт. Я запомню. Она собрала чашки с блюдцами и вышла.Маргарет заметила:— Значит, шпион?— Похоже на то, правда?— Может, тебе стоит сходить в полицию?— Они поднимут меня на смех, Маргарет. Где здесь преступление? Не забывай, он женат на мне, по крайней мере, они так подумают. И он имеет право шпионить за своей женой.— Тогда нужно сообщить хотя бы адвокату.— Да, ему я расскажу, — согласилась Салли. — Полагаю, это пойдет на пользу.Вскоре Маргарет ушла на железнодорожную станцию, а Салли поднялась к Харриет. У ее постели она провела гораздо больше времени, чем обычно.
1 2 3 4 5 6 7 8