Купил тут магазин Водолей ру
– Пожалуйста, – пожал плечами Митин. – Хорошей прессе мы всегда рады.
* * *
В солнечную погоду посетители Михайловской больницы предпочитали встречаться с родственниками в парке. Одни оккупировали многочисленные скамейки, другие располагались прямо на траве, третьи прогуливались по дорожкам. Кто-то громко смеялся, кто-то тихо обсуждал последние новости, а некоторые молчали, держались за руки и молчали, поддерживая друг друга теплом прикосновений. Потому что этим некоторым говорить было не о чем.
Большая часть пациентов встречала посетителей на небольшой площади с веселым фонтаном, у главного, самого вместительного и современного корпуса больницы. По выходным здесь было особенно многолюдно, что делало площадь идеальным местом для злых каверз.
– Как тебе вон те?
Бандера указал на двух мужчин лет сорока, судя по всему – близнецов, компанию которым составляла пара женщин.
– Слишком серьезные, – покачал головой Бизон. – Не пройдет.
– Как скажешь.
Вышедшие на охоту парни специально привлекали к себе внимание толпящихся на площади людей. Задевали плечами, извинялись, улыбались… Бизон в докторском халате и шапочке, на шее стетоскоп, в руках – тонкая папка с украденным из регистратуры списком больных, Бандера в зеленоватых брюках и рубашке санитара, на первый взгляд – что может быть обыденнее для больничного двора? Однако спины обоих украшала крупная надпись: «Морг», которая заставляла окружающих коситься. В этом заключалась первая часть плана приятелей – показать надпись как можно большему числу людей. Пусть все видят, кто они такие.
– Как тебе эти?
Пожилая женщина опирается на трость и держится за руку взрослого мужчины, судя по всему – сына.
– Дряхлая старушка пришла навестить такого же дряхлого мужа. Если у нее сердце не выдержит, Карбид нас с потрохами съест.
– А эти?
Женщина лет пятидесяти, тяжелый лоб, тяжелая челюсть – очень характерная внешность, подтверждающая теорию Дарвина. Отчаянно похожая на нее женщина лет тридцати с субтильным спутником примерно того же возраста.
Бизон внимательно изучил кандидатов и кивнул:
– Берем.
Бандера плотоядно улыбнулся.
Парни напустили на себя сосредоточенный вид и быстрым шагом подошли к жертвам.
– Добрый день, – сухо и мрачно произнес Бизон.
– Э-э… драсьте, – добавил Бандера.
– Добрый день, – настороженно отозвалась старшая женщина.
– Мы тут разыскиваем кое-кого, – печально продолжил Бизон. – Вы, извините, к кому пришли?
– К Поликарпову.
Бандера судорожно вздохнул. Женщина побледнела. Дочь вцепилась в руку мужа, тот поправил очки.
– Поликарпов… – Бизон углубился в списки.
– Вы нас искали?
– Вы господину Поликарпову жена? – участливо поинтересовался Бандера, не позволяя женщине мешать приятелю.
– Да.
– Зовут вас?
– Елена Сергеевна.
– Ох…
– Что?
– А меня Бандера. – Каверзник потряс похолодевшую руку женщины. – Будем знакомы.
– Что случилось?
Бандера вопросительно посмотрел на Бизона, но тот с увлечением просматривал список пациентов, беззвучно шевеля губами, и на вопрос не среагировал.
– А это дочка ваша, да?
Елена Сергеевна машинально кивнула.
– Будет вам опорой и поддержкой, – резюмировал Бандера.
Дочь закусила губу.
– Послушайте, мы…
– Поликарповых у нас несколько, – ободряюще произнес Бандера. – Крепитесь.
Елена Сергеевна побелела. У ее дочери увлажнились глаза. Очкарик принялся напускать на себя печальный вид. Но длиться пауза будет недолго, еще секунда – и оцепенение спадет, они взорвутся вопросами, возможно, всхлипами, то есть ситуация выйдет из-под контроля и приведет к непредсказуемым последствиям. Однако Бизон хорошо знал свою роль.
– Поликарпов Петр Геннадьевич? – поинтересовался он, не отрывая взгляд от списка.
– Да, – подтвердила женщина.
– Из второй хирургии?
– Да.
– Та-ак, – протянул Бизон.
– Неужели? – прошептал Бандера.
– Палата номер девять? – продолжал уточнять Бизон.
На Елену Сергеевну было страшно смотреть.
– Да.
Щелчок авторучки прозвучал раскатом грома. Зять вздрогнул. Дочь прошептала нечто вроде «ах!», мать вскинула подбородок, готовясь с достоинством принять страшную весть.
Бизон аккуратно поставил галочку напротив какой-то фамилии, поднял взгляд на Елену Сергеевну и мило улыбнулся:
– У нас такой не числится.
Женщина всхлипнула.
– Вот видите, все в порядке, Елена Сергеевна, – радостно завопил Бандера. – У нас все точно: или числится, или не числится. Ошибок не допускаем.
– Вы…
Трудно поверить, что тебя жестоко разыграли. Очень трудно. Тем более ни Бизон, ни Бандера не собирались задерживаться и давать жертвам время на размышление.
– Извините, нам пора.
– Счастливо оставаться!
И растворились в толпе.
– Сволочи!
– Мерзавцы!
Но крики ударили в спины. Даже не в спины приятелей, а других людей, что сомкнулись, спрятав за собой каверзников.
– Ты видел, как бабуля побледнела?
– У мужика аж очки вспотели!
– А дочка? По-моему, она обрадовалась.
– С чего ты взял?
– Эй, вы, двое!
Лохматые остановились и одновременно обернулись. Кричал санитар, стоящий около подъехавшей к приемному покою кареты «Скорой помощи».
– Помогите!
– Мы торопимся, – махнул рукой Бандера. – Потом поможем.
– У меня все люди заняты!
– Ну и что?
– Других найди! Работящих!
Бандера заржал.
– Вы с «Малой Земли», я вас узнал. – Санитар набычился. – Если не поможете, расскажу вашему начальнику, что вы врачами прикидываетесь.
Бизон и Бандера переглянулись. Вмешательство Карбида в их планы не входило. Комендант, естественно, знал, что приятели далеко не ангелы, и допускал, что они изводят посетителей злыми шутками, но одно дело знать, и совсем иное – получить жалобу от сотрудника другого подразделения больницы. По всему выходило, что ссориться с некстати оказавшимся на пути санитаром не следовало.
– Так бы и сказал, что дело срочное.
– Мы ведь не поняли.
– Помочь всегда рады.
– Все-таки коллеги.
Продолжая болтать, приятели подошли к «Скорой помощи» и ловко извлекли из нее каталку.
– Ну и что тут у нас такого срочного?
– ДТП, – с видом знатока ответил Бизон, изучая перевязанную ногу лежащего на носилках мужчины. – Это ему дверцей вмазало. В смысле – в бок шибануло, а дверца – в него.
– Вы врач? – осведомился мужчина.
– А как вы думаете?
– Они не врачи, – перебил Бизона санитар. – Придуриваются.
– Можно подумать, ты всегда соблюдаешь правила!
– Я посетителей не пугаю.
– Мы тоже не пугаем, – не согласился Бандера. – Мы проверяем их чувства. Предвкушая трагические известия, родственники начинают искренне любить своих близких.
– Или искренне радоваться.
– Идиоты.
– Да уж, – согласился мужчина. – Кретины.
За разговорами каталку успели вкатить в подъезд, провезти по коридору, и теперь процессия встала у дверей смотровой.
– Может, мы и кретины, – задумчиво обронил Бизон, – но ты, умник, не жилец.
– Согласен, – кивнул Бандера.
Мужчина побледнел.
– У него нога сломана, грамотеи! – прикрикнул на приятелей санитар.
– Да, придурки, у меня всего лишь нога сломана, – приободрился пострадавший в ДТП.
– У тебя нога сломана, а мы в морге работаем, понял? Раз сказали не жилец, значит, так оно и есть.
Бандера согласно кивнул.
– Вы еще большие идиоты, чем я думал, – буркнул санитар.
– На что спорим?
– Тысячу рублей ставлю!
– И я тысячу! – поддакнул мужчина.
– Договорились! – осклабился Бандера. – С нашей стороны, стало быть, две штуки.
– Только ты, мужик, деньги санитару сейчас отдай, – предложил Бизон. – С покойника ведь хрен свое получишь.
– Размечтались!
Стоящая у кофейного автомата Юля услышала последнюю, самую интересную часть разговора. Необычный спор заставил девушку повернуться и удивленно рассмотреть мужчин.
* * *
– Как тебе наш главный? – поинтересовалась Ольга.
– Крепенький старичок, – улыбнулась Юля.
Не ожидавшая столь короткого ответа, Ольга удивленно посмотрела на подругу:
– «Крепенький»? Это все, что ты можешь о нем сказать?
– Я плохо знаю вашего академика, – пожала плечами Юля. – И десятиминутное интервью ничего не изменило.
Подруги расположились на одной из лавочек в дальнем конце больничного парка, неподалеку от забора примыкающей к Михайловской подстанции «Скорой помощи». Сюда не часто забредали пациенты с родственниками, а потому девушки могли говорить и громко и свободно.
– Крепенький? Ха! Иван Алексеевич не крепенький, он железобетонный! Ему ведь еще в советские времена предлагали собственный институт возглавить, в министры звали, а он отказался. Для него больница – смысл жизни. – Горячность Ольги не оставляла сомнений в том, что в ее личном рейтинге Митин находится именно там, где ему хочется, – чуть ниже Бога. – Старик, конечно, мужик жесткий, в Михайловской у него порядок флотский, зато работает больница, как часы. И даже в девяностые работала так же, как в советские времена. Старик Михайловскую тянет, как бульдозер. Финансирование находит, фонды выбивает, врачей сманивает.
– Площади в аренду сдает, – язвительно добавила Юля. – И себя не забывает.
– А ты его деньги не считай, – буркнула Ольга. – А площади старик сдает только стоматологам, потому что у нас такого отделения нет. И, между прочим, у всего персонала больницы там страховка.
– Прямо ангел.
– Нет, – после короткой паузы ответила Ольга. – Не ангел. Иван Алексеевич мужик очень жесткий, работать с ним тяжело. Но он честный, справедливый, и на первом месте у него дело. А дело такое: людей спасать. Поэтому ни одного дурного слова ты о старике не услышишь.
Потому что только умных, честных и принципиальных уважают все: и друзья, и враги, и подчиненные, и партнеры. Именно уважают, поскольку оно, уважение, появляется только там, где есть честь. Воры его вызвать не способны.
Юля помолчала, а затем примирительным тоном произнесла:
– Да я не на старика вашего материал собираю, помнишь?
Ольга вытащила из пачки тонкую сигарету, чиркнула зажигалкой и кивнула.
– Помню. – Затянулась. – Что он тебе сказал про возвращения?
– Да ничего не сказал, – призналась Юля. – Мол, для любой больницы это нормально, а для Михайловской вообще в порядке вещей, потому что она лучшая.
– Правильно сказал, – кивнула Ольга.
Как это обычно бывает, патриотизм лидера полностью передавался подчиненным. А спорить с человеком, влюбленным в свою работу, – бессмысленно. Остается или завидовать, или злиться.
Юля тоже закурила и поинтересовалась:
– У кого последний раз был случай возвращения?
– У доктора Халидова.
– Он хирург?
– Ага.
– Что о нем скажешь?
– Звезда, – невозмутимо ответила Ольга. – Не восходящая, а уже состоявшаяся. Врач от бога.
Еще один аргумент в пользу «теории случайности». Но…
– Возвращения бывали у разных врачей, – продолжила Ольга. – И не только в хирургии.
Как и говорил Митин: «цепляются».
«Всё? Идею можно выбрасывать?»
Юля стряхнула пепел и грустно произнесла:
– Похоже, я еще не научилась отыскивать действительно интересные темы.
– Придет со временем, – махнула рукой Ольга.
И в этот момент взгляд Юли уперся в небольшое строение, что выглядывало из-за плеча подруги. Возможно, девушка не обратила бы на домик внимания, но уж больно отличался он от остальных корпусов больницы. Двухэтажное бежевое здание явно дореволюционной постройки.
– А что это за дом?
– «Малая Земля», – обронила Ольга, всем своим видом давая понять, что эта тема такая же пустая и бесперспективная, как и возвращения.
Юля посмотрела на план – плакат висел напротив скамейки, и удивленно заметила:
– Ее нет на схеме.
– Ну и что? – Ольга сосредоточенно разглядывала кончик сигареты. – Старый корпус, сейчас почти не используется. Там котельная резервная, морг, склад вроде какой-то…
* * *
– Исполняя надлежащие инструкции, ЗПТ…
Телеграфный аппарат послушно застрекотал, однако стоящий около Карбид остался недоволен придуманным.
– Отменить.
Енот, вертевшийся у ног Германа, громко фыркнул и потянул на себя отмененную бумажную ленту. Стрекотание сменилось коротким шуршанием.
– Агава, хватит!
Ноль внимания. Карбид вздохнул и продолжил:
– Действуя в соответствии с инструкциями, ЗПТ…
Машинка прощелкала измененное сообщение и задумалась, ожидая продолжения.
– Отменить.
Вновь шуршание. Агава подхватил ворох черновиков и потащил добычу за диван.
– Гм… – Карбид почесал в затылке. – Проверка показала, ЗПТ, что автоматика сработала штатно. ТЧК. Сбой в распределении «искры» вызван естественными причинами. ТЧК. Возврат «искры» осуществлен включением Ручного Привода, ЗПТ, о чем произведена запись в журнале Подстанции. ТЧК. Капитан подводной лодки Сигизмунд Кузяев. ТЧК.
Ясень, который появился в дверях дежурки на последней фразе Карбида, хмыкнул:
– И у тебя принимают такие доклады?
– А куда им деваться? – Герман провел рукой по аппарату. – Других не будет.
– Не по форме.
Из-за дивана, пятясь, выбрался енот. Увидев Ясеня, животное сначала удивилось, а затем, судя по всему вспомнив, что за мужик стоит в дверях дежурки, принялся с любопытством разглядывать стильные кожаные штиблеты старшего помощника. Издалека.
Ясень же состроил умильную физиономию и чуть наклонился:
– Агава, хочешь конфетку?
Енот подозрительно посмотрел на щедрого стилягу, подумал и все-таки подошел.
– А нету, – вздохнул Виктор. – Кончились. – Выпрямился и холодно сообщил коменданту: – Не по форме доклад.
– Мы не в армии.
– Все равно должен быть порядок.
Агава копошился в ногах, но обращать внимания на скотину Ясень не стал.
– Станешь комендантом, будешь струячить докладухи, как захочешь, – отрезал Карбид. – Хочешь – по правилам, хочешь – в трех томах.
– Не надо меня оскорблять.
– Да кому ты нужен? – Герман жестко посмотрел на напарника. – В журнале распишись.
Виктор шагнул вперед и споткнулся об енота. Агава протестующе пискнул, но убирать объемистую тушу с пути не стал.
– Это чудо у вас откуда?
– Две зимы назад прибилось.
1 2 3 4 5 6 7 8