— Жаль разочаровывать вас, — сказал Нортон. — Я, как видите, не молодая красотка. Да и во всех прочих отношениях никак вам не подхожу: управлять космическим кораблем не умею, про бемов и про гениев впервые слышу.
— Вот так всегда — пришлют лишь бы прислать! — в сердцах воскликнул пилот. — Сейчас я им покажу, почем фунт изюма!
Он застучал пальцами по клавишам пульта управления. Нортон заметил под его ногтями траурные полоски.
На самом большом экране появилась необычного вида голова. Формой она напоминала конусообразный вафельный стаканчик с большим шариком мороженого: чрезвычайно узкое лицо, подбородок «гвоздиком» — и гигантское вместилище для мозга, под сводами которого могло бы поместиться по меньшей мере два мозга обычного человека. На лысом как коленка огромном черепе вздувались пульсирующие вены, словно серому веществу было все равно тесно и оно распирало голову изнутри.
Нортон без труда догадался, что перед ним представитель расы гениев.
Вот он, печальный в своем великолепии венец эволюции человека: тщедушная обезьянка с лицом в ладошку и мозгом почище компьютера.
Олицетворенная мысль шевельнула губами и тихо шелестнула:
— Да?
Похоже, и голосовые связки гениев полуатрофировались за компанию с остальным телом.
— Говорит Бат Дарстен, сэр! — рявкнул пилот. — Явился мой новый помощник. Божится, что никогда не водил космические корабли, про бемов и слыхом не слышал, а из бластера стрелять не умеет. Да и выглядит как баба, хотя, к сожалению, не баба. Того, кто его ко мне послал, я бы хотел послать на столько букв, сколько у него извилин в голове, а их у него от силы три! Я требую настоящего помощника… и предпочтительней женского пола!
Ответом ему был вялый шепот:
— Ошибки нет, Дарстен. Компетентность Нортона, назначенного к вам вторым пилотом, не подлежит сомнению.
Это окончательно взбеленило Бата Дарстена.
— Да он совсем желторотый! По роже видно, что этот тип и козявки не обидит, а вы хотите, чтоб он на бемов охотился! Мне такой помощник не подходит!
— Нам он подходит, — упрямо возразил гений. Фиолетовые вены на его черепе вздулись хуже прежнего.
— А если он вам подходит, сэр, то и засуньте его себе в задницу! — рявкнул Дарстен.
Но тут произошло нечто странное. Налитыми кровью маленькими глазками ребенка-старичка гений пристально уставился на разбушевавшегося пилота. Через секунду волосы пилота вдруг встали дыбом, и от его черепа стал подниматься то ли дым, то ли пар.
Дарстен запрыгал, словно змеей укушенный, и стал молотить себя ладонями по голове.
— Хорошо, хорошо! — жалобно закричал он. — Вы правы, сэр, этот сукин сын именно то, что мне нужно. Как-нибудь справимся…
— Я рад, что наши мнения совпали, — произнес гений, обозначил улыбку на своих тонких вялых губах — и исчез с экрана.
— Что произошло? — встревоженно осведомился Нортон, глядя на потемневшую макушку Дарстена, волосы на которой закучерявились, словно опаленные.
— Телепнул меня, гад паршивый! — обиженно сказал Дарстен, поливая себе макушку холодной водой. — Когда им перечат, они злятся и телепинаются.
— Теле… пинаются?
— Ты дурак или прикидываешься? Только не говори мне, что и про ихнюю телепатию ни хрена не знаешь! Ты с какой луны свалился, браток? Этих гениев соплей перешибешь. Мозги на курьих ножках! Зато мозги у них — страшнее, чем кувалды у ресторанного вышибалы. Телепатят, телекинезят и вообще телегадят. Буркалы наставят — и зажигают что хошь… Ну ты меня и подставил, артист!
— Он вздыбил и поджег ваши волосы исключительно силой мысли?
— Ты же сам видел, артист!
— Но ведь его здесь не было! Ваш гений сидит где-то далеко, внутри станции-колеса.
— Ошибаешься. Он у себя на планете. Гении не строят жилищ в открытом космосе — считают их чертовски уязвимыми. Да и зачем им мотаться между звездами, если для их мысли любое расстояние — плевое дело! Коли гений, сидючи у себя на планете, углядел тебя где-то в космосе и захотел рассмотреть поближе, ему ничего не стоит сдернуть тебя с неба. А если бы мой шеф, которого ты только что видел, рассвирепел всерьез, то ему остановить мое сердце — как мне два пальца обос…
— Но если гении так волшебно сильны, — удивленно перебил его Нортон, — то зачем им нужны наемники? Могли бы и сами остановить сердца у всех бемов!
— Охо-хо-хо, — уныло вздохнул Бат, — ты и впрямь совсем желторотый! Ладно, раз уж мне от тебя не избавиться, введу тебя в курс дела. Хоть ты и задница, но при случае, может, и прикроешь меня. Эту шаровую галактику гениям приходится делить с бемами, которые тут недавние пришельцы. Лет двести они жили рядом мирком да ладком — места тут, сам понимаешь, до и больше. А в последнее время бемов словно подменили: грабят планеты, где живут люди, насилуют женщин, пожирают мужчин, убивают и калечат детей. Вздумали завладеть всей галактикой. Гении безвылазно сидят в своих подземных клетушках, и бемы до них еще не добрались. Но гении не могут без людей — они им нужны для разных надобностей, а потому эти сильномозговитые ревностно заботятся о сохранности человеческого поголовья. На бемов, уж я не знаю почему, телекинез и прочая телепетрушка не действуют. Вот гении и вынуждены нанимать отчаянных ребят вроде меня, чтоб те истребляли пучеглазых старым добрым способом. Платят хорошо. К тому же я этих бемов на дух не переношу. Обожаю их расстреливать — бах! бах! бах! Как подумаю, что одно из этих страшилищ с глазами на веревочках, как у насекомых, может моей сестре юбку задрать, так голыми руками готов их душить!.. А сейчас мы накануне большого рейда на планету бемов — ох и потешимся в этой их бемляндии! Зададим жару паскудам!
Кое-что прояснялось. Однако не все.
— Если эти бемы и впрямь чудища с глазами «на веревочках», — сказал Нортон, — то их метаболизм должен коренным образом отличаться от человеческого!
— А он и отличается, — отозвался Дарстен. — Эта дрянь с виду — нечто среднее между гигантским жуком и каракатицей. Вся в слизи, и у каждой твари по несколько глаз и дюжина щупалец вместо ног!
— Их половые органы не могут не отличаться от человеческих! — воскликнул Нортон. — Вряд ли бемы способны вступать в половой контакт с женщинами. Это из области сказок!
— Не знаю, я к ихней интимной анатомии не приглядывался, — сказал Дарстен, лениво почесывая затылок. — Некогда мне врубаться в ихнюю анатомию — увидел и стреляй, пока он тебя не сожрал… Но это общеизвестный факт, что они гоняются за нашими бабами. Особенно коли телка в одном бикини. Я сам видел сотни фотографий. Если б не отчаянные космические герои вроде меня, эти бемы перепортили бы всех наших девочек! А без девочек, сам понимаешь… Бем ее напугает, а ты ее догонишь — и приголубишь… — После задумчивой паузы пилот добавил: — Я всегда говорил, что бабы — дуры. Бегают от нас точно так же, как от бемов.
Его монолог прервал вой сирены. На пульте управления замигали красные огоньки.
— Началось! — радостно воскликнул Дарстен. — Боевая тревога! Отчаливаем на битву века! Садись, артист, в кресло второго пилота. Будешь учиться на ходу.
Нортон сел, куда ему было указано. У его живота защелкнулись автоматические зажимы безопасности. Секундой позже Дарстен уже отчалил корабль от Колеса.
— А сейчас не наложи в штаны, артист, — напутствовал пилот. — Я перевожу свою колымагу в режим невесомости — так удобней маневрировать.
И сразу же Нортон ощутил утрату веса — не будь зажимов безопасности, он бы легко выпорхнул из кресла во время одного из резких поворотов.
Затем Нортона прижало к спинке — корабль начал набирать скорость. Судя по перегрузке, немалой мощностью обладает эта «колымага», которую он мысленно окрестил более нежно: «Иголочка»!
Поглощенный пилотированием корабля, Дарстен время от времени бросал кое-какие советы:
— Про бемов запомни еще одно — так, на всякий случай: они умеют менять форму.
— Что-что?
— Что слышал. Эти бестии способны принять форму чего угодно. Поэтому, если сомневаешься, пали без размышлений. А не то поздно будет.
— «Пали!» — огрызнулся Нортон. — У меня и бластера-то нет!.. А может, и хорошо. Я бы сгоряча уложил кого-нибудь из наших. Нет, я не хочу рисковать!
— Да, в пылу боя всякое бывает, — согласился Дарстен. — Вот так и погиб мой напарничек — ну, который до тебя. Выскочил он из-за угла, а мне не глянулся цвет его лица — уж больно зеленый. Ну я и бабахнул в него. А он, как потом узналось, в тот день животом маялся, съел чего-то не то — вот и ходил зеленый…
— Вы… вы убили своего помощника? — воскликнул ошеломленный Нортон.
Белобрысый пилот с обгорелой макушкой шмыгнул носом и пожал плечами.
— Я был в полной уверенности, что это бем, — сказал он. — Ничего не поделаешь. Такие маленькие конфузы частенько случаются с теми, у кого рука всегда на кобуре.
Нортон нервно заморгал, долго молча ерзал в кресле и наконец проронил:
— Искренне надеюсь, что в ходе нынешней военной кампании вы избежите подобного маленького конфуза.
— Как знать, как знать… — бодро отозвался Дарстен. — Не робей, артист! Нас тут только двое на этой колымаге. Если увидишь кого третьего — значит, это бем.
— А откуда известно, что мы сами не бемы? То есть я хочу сказать, что вижу вас в первый раз и у меня нет никакой уверенности…
Тут вся глубина собственного теоретического замечания дошла до Нортона, и его прошиб холодный пот. Он опасливо покосился на пилота.
Тот весело ухмылялся:
— Ну ты и артист!
— Впрочем, вам тоже ничего обо мне неизвестно! — продолжал философствовать Нортон. — Я вполне могу оказаться бемом!
Дарстен на секунду задумался. Потом его рука метнулась к кобуре. Нортон так и окаменел от ужаса. К счастью, уже с бластером в ладони, ковбой-космонавт раздумал стрелять и сказал, держа второго пилота на мушке:
— А мы сейчас это проверим. Эй, Брякалка!
В кабину управления — бряк! бряк! бряк! — вошел робот. Так вышагивать в невесомости можно только с магнитами в подошвах.
— Звали, сэр? — осведомился он скрипучим голосом.
— Проверь-ка этого типа по имени Нортон. Человек он или бем?
Брякалка подошел к нему на расстояние одного фута. Вместо головы у робота было что-то вроде телевизора. Сейчас на экране появилось некоторое подобие глаз, которые внимательно осмотрели Нортона. Затем из середины экрана вдруг выскочил короткий шланг с двумя дырками. Этим шлангом Брякалка обнюхал второго пилота. Затем на экране появился рот, который произнес:
— Скажите «а».
Огорошенный Нортон громко сказал «А-а-а-а!» и в сердцах показал роботу язык — как доктору. Дернуло же его философствовать насчет того, как распознать бема! Безоружный, зажат на кресле, как ягненок между ногами у мясника… И если Брякалка ошибется насчет него и брякнет, что он бем…
Из правого бока головы-телевизора выскочило что-то вроде уха и прислушалось к нортоновскому «А-аа-а!»
— Еще разок! — приказал робот.
— А-А-А-А! — обреченно провыл Нортон.
Глаза Брякалки сошлись у несуществующей переносицы. Робот наглядным образом мыслил. Когда электронные мозги надолго задумываются — добра не жди.
— Это существо — человек, гомо сапиенс, — наконец провозгласил Брякалка. Нортон облегченно вздохнул. Но тут робот добавил: — Вероятность
— 98,35%. Плюс-минус три процента.
— Плюс-минус три процента? — с деланной бодростью переспросил Нортон. — Это значит, я человек на 95,35% или даже на 101,35%. Очень даже неплохой результат!
— Цифры верные, — скрипуче подтвердил Брякалка.
Лукаво блеснув глазами, Нортон приказал:
— А теперь, Брякалка, проверь мистера Дарстена!
— Не зарывайся, артист! Я про себя знаю, кто я такой! Ты не смеешь!..
Однако робот уже обнюхал его и обронил требовательное «Скажите „а“. Спорить с Брякалкой в подобной ситуации было смертельно опасно, и Дарстен покорно протянул „а-а-а-а-а!“ — одновременно показывая кулак желторотому насмешнику.
— Это существо — человек, гомо сапиенс, — наконец провозгласил Брякалка. — Вероятность — 96 процентов ровно. Плюс-минус три процента.
— Ка-ак? — обиженно взревел Дарстен. — Я, по-твоему, на два процента менее человек, чем этот пентюх? — Его рука машинально дернулась к кобуре бластера.
— Согласно результату анализа, — равнодушно уточнил робот, — Нортон на два целых и тридцать пять десятых процента более человек, чем вы.
— Пошла вон, жестянка глупая! — завопил Дарстен, и робот забрякал прочь. Очевидно, словосочетание «жестянка глупая» он слышал не в первый раз, потому что оно не поставило его в тупик.
Дарстен и после этого продолжал негодовать:
— В ближайшем космопорту продам его к чертовой матери и найму на эти деньги пилотессочку! От нее хотя бы будет толк. И она не скажет, что я мужчина только на девяносто шесть процентов!
— Думаю, вам будет полезно научить меня управлять кораблем, — произнес Нортон, частично ради того, чтобы отвлечь Дарстена от инцидента с роботом.
— Мало ли что может случиться.
— Шутишь! — возмутился Дарстен. — Я три года грыз гранит науки, прежде чем сел за ручки управление своего первого корабля. И почти мигом превратил его в груду металлолома. После чего учился еще два года!
— Если я совсем ничего не буду уметь, — стоял на своем Нортон, — то буду только обузой. Научите хотя бы сигнал бедствия подавать!
— Ладно, преподам тебе элементарный курс обращения с кораблем, — процедил Дарстен. — Это займет десять минут… плюс-минус три процента!
Самое смешное, что обучение и в самом деле заняло лишь десять минут. Справляться с «Иголочкой» было не сложнее, чем с автомобилем. Тяни или толкай ручку управления, запомни десяток кнопок да умей жать на гашетку, когда цель попадет в перекрестье линий на экране. Об остальном позаботится автопилот или, на худой конец, Брякалка. Словом, не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы управлять таким несложным аппаратом, как «Иголочка».
Как же Дарстен ухитрился угробить на обучение в космической академии целых пять лет?
Несколько правильно заданных вопросов вывели его на чистую воду. До ручек ли управления было Дарстену, когда у него в глазах рябило от ножек!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42