На шею наложил съемный воротник, укрепил металлическими прутьями полые кости рук и ног, пах закрыл металлической сеткой. Переделал и лицо Соса, заменив носовые хрящи более надежным материалом и прошив щеки нейлоновым волокном. Укрепил зубы, надел на них коронки. Спилив вглубь часть лобной кости, заменил ее выпуклой металлической формой.
Когда чужеродные предметы прижились и позволили двигаться, в нем нельзя было узнать прежнего Соса. Ходил он тяжело и неуклюже, превозмогая боль уродливого перерождения.
Он снова вернулся в комнату со снарядами, более привычными, чем новое тело. Снова взбирался по лестницам, вращался на перекладинах и поднимал тяжести. Гуляя по коридорам, он старался прямо держать внезапно потяжелевшее туловище, постепенно ускоряя шаг, пока не исчезли приступы боли. Подживающие кисти и ступни тренировал, круша деревянные бруски, и нарастил чудовищно прочные мозоли. Когда Соса изо всех сил обрушивалась с шестом на его живот, шею или голову, он стоял, как вкопанный, уже ни на дюйм не сдвигаясь, и только смеялся.
Однажды он выхватил шест из ее не привыкших к оружию рук и одним усилием дубиноподобных пальцев скрутил его в спираль. Затем, двумя пальцами сжав обе кисти Сосы, с улыбкой оторвал ее от пола.
Соса сложилась вдвое и уперлась пятками в его выступающий подбородок:
– Ух ты! Просто скала!
Он ухмыльнулся. Без церемоний забросив ее на правое плечо, принялся взбираться по лестнице. Она извернулась и ребром ладони резко ударила его по левой ключице. Но он и глазом не повел.
– Ах ты, горилла эдакая! Все точки в каких-то наростах!
– Нейлон. – Голос у него был хриплым: воротник, сжимавший горло, не способствовал благозвучию. – А гориллу я в бараний рог сверну.
– И все равно ты огромный страшный зверь! – не сдавалась она и, вцепившись зубами в ухо, принялась его жевать.
– Страшный, как черт, – согласился он, поворачивая голову. Ей стало больно тянуться, и она разжала зубы.
– Ужасный вкус, – она скривилась. – Я люблю тебя.
Он снова повернулся, и она осыпала его лицо звонкими поцелуями. – Отнеси меня в нашу комнату, Сос. Ты ведь хочешь меня, правда?
Он подчинился. Но все получилось не так хорошо, как им хотелось.
– Ты все думаешь о ней, – упрекнула Соса. – Даже когда мы…
– Все это прошло, – ответил он, но голосу его не хватало твердости.
– Не прошло! Ты до сих пор любишь – и скоро возвращаешься…
– Это задание. Ты прекрасно знаешь.
– Она – это не задание. Ты уйдешь, и я тебя больше никогда не увижу, а тебе даже трудно сказать, что ты меня любишь.
– Я люблю тебя.
– Но не так, как ее.
– Да она не идет с тобой ни в какое сравнение. Ты искренняя, горячая, а она… Я буду думать только о тебе. А ты носи мой браслет. Ну как тебя еще убедить?
Она блаженно улыбнулась и положила голову ему на грудь.
– Конечно, Сос. Я просто безмозглая ревнивая дура. Но мне очень тяжело. Как буду жить без тебя – не представляю.
– Может, я пошлю тебе замену, – неудачно пошутил он.
Она подняла голову и озорно посмотрела ему в глаза.
– Давай еще раз, Сос. Дорога каждая минута.
– Остынь, женщина! Не такой уж я гигант!
– Такой, такой! – засмеялась она. И снова оказалась права.

18

Безымянный и безоружный, он снова ступал по земле. Была весна. Почти два года прошло с того дня, когда, с горечью поражения в душе, он отправился на Гору. Соса больше не было: гора мышц и металла вместо тела, уродливая маска вместо лица, сдавленный хрип вместо голоса. Ледяной взгляд сквозь защитные линзы и волосы, обесцвеченные до смертельной белизны.
Соса больше не было, но оставались потаенные воспоминания. Они неудержимо рвались наружу. Безымянный подошел к знакомым местам. Лишившись имени, он не утратил чувств. Он шагал, глядя по сторонам, и ему казалось, что все осталось прежним, и даже маленькая птичка сидит на его плече. Как хотелось бы ему забыть, что он вернулся не человеком, а разрушительным механизмом! Снова бродить по лесам и ночевать в уюте стоянок, как четыре года назад. Четыре года, длиною в жизнь и смерть!
Он остановился у круга, того самого, в котором Сол-Меченосец сразился с Солом-Всех-Орудий за имя, оружие, и как потом оказалось, за женщину. Не будь той схватки – насколько иным был бы сейчас этот мир!
Он вошел в здание стоянки, мимоходом отметив, какие вещи в ней из подземелья и какие от ненормальных. До чего изменился ход его мыслей! Раньше его никогда не интересовало, откуда что берется; он, как и другие дикари, принимал все как должное. Наивность, граничащая с безрассудством.
Он забрался в буфет и, вытащив половину запасов, принялся неторопливо с ними расправляться. Чтобы поддерживать свою гигантскую массу, приходилось поглощать горы еды, и без всякого удовольствия. Чувством вкуса тоже пришлось пожертвовать ради обладания нечеловеческой силой. Хотел бы он знать, удавалось ли древним хирургам совершать свои чудеса, не затрагивая органы чувств? Или вместо воинов у них были машины?
Вечером его одиночество нарушила молоденькая и довольно привлекательная девушка, но, взглянув на запястье и не обнаружив браслета, она не стала его беспокоить. Стоянки всегда были превосходным местом для охоты за браслетами. Интересно, знают ли ненормальные о таком особом использовании их услуг?
Он улегся на кушетку. Девушка, проявив должное почтение, заняла соседнюю, хотя прекрасно могла бы уединиться где-нибудь за колонной. Долго лежали молча, когда же до нее дошло, что он один, она начала вертеться и вздыхать. Ему приходилось читать, что в древности женщины остерегались мужчин и редко отваживались спать в присутствии незнакомцев. Хотя с трудом верилось, что в более развитой цивилизации бытовали столь дикие нравы. Немыслимо, чтобы мужчина вдруг посягнул на то, что ему не давалось по доброй воле, или чтобы женщина ни с того ни с сего, по чистому капризу, стала обходить мужчин стороной. Правда, Соса рассказывала о своем племени, где к женщинам относились совсем иначе, – выходит, не все зло исчезло в пламени Взрыва.
Девушка, наконец, решилась на первый шаг.
– Простите, конечно, но где ваша женщина?
Он думал о Сосе, озорной малышке Сосе, с виду такой слабенькой для настоящего тяжелого браслета, но такой неожиданно сильной телом и душой. Он тосковал по ней.
– В стране мертвых.
– Простите, – она, конечно, истолковала его ответ по-своему. На это он и рассчитывал. Если мужчина любил свою жену, он хоронил ее вместе с браслетом и не заводил другого, пока не истекал срок траура.
Девушка села в постели, прижав руки к груди в жесте сочувствия:
– Мне не нужно было спрашивать.
– Это мне нужно было объясниться сразу, – великодушно возвратил он извинения, подумав, каким уродом должен казаться он этой девчушке.
– Если вы все же…
– Без обид. – Тон его не допускал возражений.
– Ладно, – она натянула на голову одеяло.
Сможет ли эта простая, милая, безыскусная девушка, делившая с ним кров, но не постель, – сможет ли она когда-нибудь вызвать такой накал страсти и отчаянья, который довелось пережить ему? Протянет ли ей завтра свой браслет какой-нибудь большой и глупый воин, для того чтобы через год, потеряв ее, пойти на Гору?
А почему бы и нет? Такой во все времена была несокрушимая сила любви. «Но запомни навек поцелуи над Долиною Красной реки…» И любой человек, мужчина ли, женщина ли, хранил в душе своей способность отдаваться ей без остатка. Ради этого чуда и стоило жить.
Утром она приготовила завтрак – еще одна любезность с ее стороны, говорившая о хорошем воспитании. И когда он выходил из душа, она поспешила отвести взгляд. Затем они без лишних слов простились и разошлись. А ведь кто знает, встреться она года четыре назад…
Путь, который когда-то прошли двое мужчин и женщина, занял у него всего одну неделю. На всех стоянках он держался особняком, и его не беспокоили. Немного удивило отсутствие перемен в людях, но это и радовало
– теперь, когда он мог сравнить их простые нравы с опытом жестокости и коварства.
Но перемены все же были. Исчезла граница. Вероятно ненормальные, приняв во внимание его рассказ мистеру Джоунсу, пришли сюда со своими щелкунчиками (сделанными, вспомнил он, в электронных цехах подземелья) и заново проверили зону.
То и дело попадались следы и тропы животных. Вероятно, исчезли и мотыльки с землеройками. Или ужились с новым окружением?
И – вот чудо! – старый лагерь, к которому он так часто возвращался в мыслях, сохранился и жил! В его боевых кругах все так же упражнялись воины, и даже большая палатка осталась на прежнем месте у реки. Защитный ров, напротив, был наполовину засыпан, его края округлились и заросли травой. Значит, землеройки здесь больше не появлялись. Им пришлось уступить место более сильному – человеку.
А почему, собственно, он так удивился, увидев здесь людей? Ведь знал он: так и будет. Четыре года назад для этого он сюда и пришел. Это место – колыбель империи.
Он подошел к лагерю и его окликнули.
– Стой! Из какого ты племени? – гаркнул приземистый шестовик, разглядывая его необычный наряд и пытаясь определить оружие.
– Я сам по себе. Проведи меня к вашему командиру.
– Как тебя зовут?
– У меня нет имени. Проведи меня к командиру!
Шестовик нахмурился.
– Я вижу, тебя стоит поучить хорошим манерам, приятель.
Сос молча протянул правую руку, схватил шест и начал поднимать.
– Эй, что ты!.. – Воин не мог его пересилить и не хотел отпускать своего оружия. Сцена была уморительна: один едва касался носками земли, вцепившись в шест, а другой тянул орудие к небесам одной лишь рукою.
Презрительно улыбаясь, Сос раскачал шест. Воин болтался, как маятник.
– Если ты не проведешь меня к вождю, я сам тебя к нему отнесу. – Он резко опустил орудие, шестовик грохнулся оземь, так и не расцепив пальцев.
У круга уже собрались зрители, представление следовало завершить. Обеими руками он взялся за конец шеста, – воин дурацки завис в воздухе, – раскрутил его, словно метательный снаряд, и запустил подальше.
После этого он скоро предстал перед командиром, едва заметно усмехнувшись, когда увидел знакомое лицо.
– Что привело тебя к нам, силач? – спросил Сэв, не узнавая изуродованного лица Соса. – Мы заняты очень важными делами, но если ты хочешь присоединиться…
– Нет. – Впервые он порадовался тому, как бесцветно и хрипло звучит его голос. – Все, что от вас и лично от тебя требуется, это перейти ко мне, под мое начало.
Сэв от души рассмеялся.
– Я Сэв-Шестовик, занимаюсь тренировкой новобранцев вождя империи. И, разумеется, я никуда не перейду, если это не приказ самого Сола.
– Сол ничего не приказывал. Я пришел свергнуть его и стать вождем.
– Вот даже как! Что ж, господин Безымянный, можешь начать прямо здесь. Я выставлю против тебя своего человека, и ты либо возьмешь его, либо вступишь в наше племя. Какое у тебя оружие?
– Никакого, кроме собственных рук.
Сэв с интересом изучал его.
– Постой, дай сообразить. У тебя нет ни имени, ни племени, ни оружия
– и ты собираешься захватить этот лагерь?
– Да.
– Хм. Видать, плохо я сегодня соображаю, но никак не пойму, каким образом ты думаешь это сделать.
– Я побью тебя в круге.
Сэв расхохотался:
– Без оружия?
– Ты боишься драться со мной?
– Уважаемый, я не стал бы драться с тобой, даже будь у тебя оружие. Вот если б у тебя было племя величиной с наше… Ты что, не знаешь правил?
– Я просто не хочу попусту тратить время.
Сэв присмотрелся внимательней.
– Кого-то мне ты напоминаешь? Не то, чтобы лицо. Или голос. Но такой же…
– Назначь человека для схватки, я побью его и всех остальных по очереди, пока племя не станет моим.
Сэв смотрел на него с сожалением.
– И ты хочешь драться с мастером-шестовиком? Голыми руками?.. Не слишком мне это нравится, ну да ладно. – Он подозвал одного из воинов и взглядом указал на главный круг.
Шестовик недоуменно уставился на Соса.
– Но у него же нет оружия!
– Да ты только стукни его пару раз, – посоветовал Сэв. – Ему очень этого хочется.
Стали собираться зрители. По лагерю уже пронесся слух о диковинном происшествии с дозорным.
Сос снял тунику и остался в коротких штанах и босой.
Зрители оцепенели. Туника закрывала его от подбородка до колен, а руки – до локтей, пряча почти все его тело. И воины, обманутые белизной волос и глубокими морщинами, поначалу приняли его за довольно пожилого, одряхлевшего человека. Похвальба его показалась скорей чудачеством, чем реальной угрозой.
– Вот это бицепсы! – раздался возглас. – Как две булавы!
– А посмотри на шею!
Сос больше не носил стальной воротник. Его шея превратилась в одну огромную, покрытую шрамами, ороговевшую мозоль.
Шестовик, выставленный для схватки, глазел на него с отвисшей челюстью.
Сэв отозвал его.
– Гом, иди ты, – приказал он, отрывисто выкрикивая слова.
Вперед выступил воин, более внушительный, покрытый следами бесчисленных сражений. Он держал свое оружие наготове и без колебаний вступил в круг.
Сос тоже переступил черту и встал, уперев руки в бедра.
Гом не долго церемонился. Сделав несколько пробных выпадов, проверив реакцию безымянного, сильнейшим ударом он поразил его в шею.
Сос не шелохнулся.
Шестовик оглядел озабоченно свое оружие, ударил снова.
Простояв минуту, Сос, наконец сдвинулся. Он подошел к сопернику и, небрежно взявшись за шест, вывернул его одним резким движением кисти.
Сос и пальцем не тронул самого воина, но тот, пятясь удержать оружие, переломал пальцы. Оружие оказалось далеко за кругом.
– Есть первый воин! – объявил Сос. – Но сейчас он не в состоянии драться снова, поэтому со следующим я буду сражаться за двоих.
Потрясенный, Сэв выставил второго воина, назначив третьего запасным. Не долго думая, Сос поймал его шест за оба конца и держал, пока воин тщетно пытался вырвать его обратно. Затем он проделал свой излюбленный прием и невозмутимо отошел в сторону.
Шестовик ошалело уставился на свой инструмент, скрученный в бараний рог. Сосу оставалось только ткнуть его пальцем, чтобы тот, спотыкаясь, попятился из круга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21