– Мнится мне, Божественная, что гора сия не природного происхождения, – сказала Ксанетия. – Склоны ее повсюду равной крутизны, и улицы, кои ведут к вершине, скорее можно бы назвать лестницами. Улицы же, кои их пересекают, обегают гору на равных расстояниях друг от друга.
– Киргаям явно недостает воображения, – заметила Миртаи. – И много их бродит сейчас по улицам?
– Совсем немного, атана. Час поздний, и киргаи по большей части уже спят в своих постелях.
– Это можно использовать, – задумчиво проговорил Келтэн. – Если Флейта и Ксанетия могут сделать нас похожими на киргаев, мы запросто поднимемся на гору.
– Только не в этой одежде, – возразил Спархок.
Телэн, выскользнув из ночного мрака, нырнул в проулок, ведущий к главной шахте городского колодца. Гибкий и ловкий, юный вор во многих отношениях умел становиться невидимкой не хуже Ксанетии.
– Еще солдаты, – прошептал он.
– Эти патрули мне уже надоели, – проворчал Келтэн.
– Эти солдаты не похожи на других, – сказал Телэн. – Они не патрулируют продольные улицы, а поднимаются по ступеням к вершине горы. И доспехи у них другие.
– Опиши их мне, молодой господин Телэн, – напряженно попросила Ксанетия.
– Во-первых, – сказал Телэн, – на них плащи, а во-вторых, на нагрудниках какой-то знак. И шлемы у них совсем другие.
– Стало быть, храмовая стража, – сказала Ксанетия. – Те самые, о ком я вела речь совсем недавно. Из мыслей немногих встречных узнала я, что прочие киргаи избегают их, насколько это возможно, а когда они проходят мимо, всем надлежит низко кланяться.
Спархок и Бевьер обменялись долгим взглядом.
– Вот тебе и одежда, Спархок, – сказал Бевьер.
– Сколько их? – спросил Спархок у Телэна.
– Я насчитал десятерых. Спархок задумался.
– Попробуем, – наконец решил он, – но постараемся не нашуметь. – И он повел своих спутников из проулка на ближайшую улицу.


***

– Боже милосердный, Улаф! – воскликнул Итайн. – Больше так не делай! У меня едва сердце из груди не выпрыгнуло!
– Извини, Итайн, – сказал рослый талесиец. – Из He-Времени просто невозможно выйти иначе, как вывалиться. Мне нужно поговорить с Бетуаной и Энгессой.
Они отъехали назад, к королеве и ее полководцу.
– Сэр Улаф прибыл с новостями, ваше величество, – вежливо сказал Итайн.
– Вот как? – отозвалась Бетуана. – С хорошими или дурными, Улаф-рыцарь?
– Всего понемногу, ваше величество, – ответил он. – Тролли в паре миль к востоку отсюда.
– И какова же хорошая новость?
Улаф слегка усмехнулся.
– Это и есть хорошая новость, ваше величество. Плохая новость состоит в том, что к югу отсюда поджидает в засаде еще один большой отряд солдат Клааля. Не пройдет и часа, как они нападут на нас. Они преграждают нам путь, а мы должны торопиться. Спархок и те, кто с ним, собираются этой ночью освободить Элану и ее камеристку, и он хочет, чтобы все мы к утру собрались под стенами Кирги.
– Значит, нам придется драться с тварями Клааля, – сказала она.
– А это грозит немалыми осложнениями, – пробормотал Итайн.
– Мы с Тиниеном уже кое-что придумали, ваше величество, – продолжал Улаф, – но поскольку мы не хотим оскорбить вас, то решили вначале обсудить наш замысел. Солдаты Клааля устроили засаду вам. Я понимаю, что вы предпочли бы справиться с ними собственными силами, но, быть может, в интересах дела вы откажетесь от этого удовольствия?
– Я охотно выслушаю тебя, Улаф-рыцарь, – сказала Бетуана.
– Мы могли бы придумать, как обойти эту засаду, но Клааль наверняка способен проделывать со временем и расстоянием то же, что Афраэль и ее семейство, а нам вовсе ни к чему, чтобы эти бестии нас догнали.
– Каково же твое решение, Улаф-рыцарь?
– В моем распоряжении немалое войско, ваше величество, – ответил он, – немалое и очень голодное. Если мы сейчас слишком заняты, чтобы устраивать скачки в пустыне, почему бы не предложить троллям позавтракать солдатами Клааля?


***

У сэра Анозиена, выехавшего вперед, чтобы поговорить с Тикуме и Крингом, вид был слегка ошалелый.
– Что с тобой, друг Анозиен? – спросил Тикуме у облаченного в черные доспехи пандионца. – Ты выглядишь так, словно увидел призрак.
– Хуже, друг Тикуме, гораздо хуже, – ответил Анозиен. – Я только что получил выволочку от бога. Не всякий способен пережить это и остаться в живых.


***

– Снова Афраэль? – спросил Кринг. – Нет, друг Кринг. На сей раз это был ее родич Ханка. У него крутой нрав. К нему обращаются со своими заклинаниями генидианские рыцари.
– Ты вызвал его недовольство? – спросил Тикуме. – Что стряслось на этот раз?
Анозиен скорчил кислую гримасу.
– Мои заклинания порой бывают невнятны, – признался он. – Афраэль достаточно великодушна, чтобы простить это. Ее родич – иное дело. – Он содрогнулся. – Божественный Ханка намерен слегка нас поторопить.
– Вот как?
– Мы должны к утру быть у ворот Кирги. – А это далеко? – спросил Кринг.
– Понятия не имею, – сознался Анозиен, – а учитывая некоторые обстоятельства, расспрашивать об этом было бы сейчас нескромно. Ханка хочет, чтобы отсюда мы повернули на запад.
Тикуме нахмурился.
– Если мы не знаем, сколько пути до Кирги, как же мы можем быть уверены, что попадем туда к утру?
– Обязательно попадем, друг Тикуме, – заверил его Анозиен. – Впрочем, полагаю, нам лучше трогаться в путь. Божественный Ханка знаменит своей вспыльчивостью. Если мы очень скоро не поскачем на запад, он запросто может сгрести нас в охапку и швырнуть прямо под стены Кирги.
Храмовый страж принял воинственный вид, встав в довольно чопорную и формальную стойку, какие можно увидеть на фризах, высеченных посредственным скульптором. Келтэн выбил у него меч и со всей силы грохнул кулаком по шлему. Стражник пошатнулся и грузно рухнул на мостовую. Попытавшись подняться, он тут же получил от Келтэна удар ногой в лицо.
– Потише, Келтэн! – хриплым шепотом предостерег Спархок.
– Извини, увлекся. – Келтэн нагнулся и оттянул веко упавшего стражника. – Проспит до полудня, – сообщил он и, выпрямившись, огляделся.
– Кажется, все?
– Это последний, – прошептал Бевьер. – Давайте оттащим их с середины улицы. Скоро луна заглянет в котловину, и здесь будет светло как днем.
Бой был недолог и отвратителен. Спархок и его друзья, вынырнув из темноты проулка, набросились на стражников сзади. Внезапность нападения во многом способствовала его успеху, а что не сделала внезапность, довершила неуклюжесть, свойственная церемониальным войскам. Спархок заключил, что киргаи выглядят внушительно, но за долгие столетия их боевая подготовка стала настолько формальной и оторванной от жизни, что превратила бой в набор танцевальных па. Поскольку киргаи не могли пересечь невидимую черту стирикского проклятия, они вот уже десять тысячелетий не участвовали в настоящих сражениях и были безнадежно неготовы ко множеству коварных трюков, придуманных для рукопашного боя.
– Я все же не понимаю, как мы это проделаем, – пропыхтел Телэн, волоча неподвижное тело стражника в густую тень у стены. – Часовые у ворот с первого же взгляда поймут, что мы не киргаи.
– Мы уже обсуждали это, пока ты ходил на разведку, – пояснил Спархок. – Ксанетия и Афраэль смешают заклинания, как это уже проделали в Материоне анара и Сефрения. Мы будем достаточно похожи на киргаев, чтобы свободно пройти через ворота, – особенно если и впрямь остальные киргаи, по словам Ксанетии, до судорог боятся храмовой стражи.
– Кстати, если уж речь зашла о перемене лиц, – вмешался Келтэн, – после того как мы одурачим часовых, я бы хотел получить назад свое собственное лицо. Этой ночью мы запросто можем погибнуть, а я бы хотел, чтобы на моей могильной плите красовалось мое имя. Кроме того, если мы каким-то чудом все же победим, я не хочу испугать Алиэн, появившись перед ней с лицом чужака. После всего, что ей довелось пережить, она заслужила право увидеть меня настоящего.
– Думаю, что с этим не будет проблем, – согласился Спархок.


ГЛАВА 30

Капитан Джордал вернулся, когда стемнело. Просторное одеяние болталось на нем, как мешок, и он с обезумевшими глазами нахлестывал коня.
– Мой генерал, – визгливо прокричал он, – мы обречены!
– Возьми себя в руки, Джордал! – рявкнул генерал Пирас. – Что ты видел?
– Их миллионы, генерал! – Джордал все еще был готов удариться в истерику.
– Джордал, да ты в жизни не видел миллиона чего бы то ни было! Так что же случилось?
– Они переправляются через Сарну, генерал, – ответил Джордал, безуспешно стараясь сдержать дрожь в голосе. – Донесения о флоте истинны. Я сам видел корабли.
– Где? Мы в десяти лигах от побережья.
– Они поднялись вверх по Сарне, мой генерал, и связали канатами суда, чтобы устроить переправу.
– Чепуха! Сарна здесь в пять миль шириной. Что за чушь ты городишь, парень?
– Я говорю то, что видел, генерал. Другие разведчики скоро будут здесь, они подтвердят мои слова. Аэфталь в огне. Отсвет пожара виден даже отсюда. – Джордал обернулся и указал рукой на юг, где гигантское оранжевое зарево поднималось над низкими прибрежными горами, отделявшими кинезганскую армию от моря.
Генерал Пирас выругался. Уже в третий раз на этой неделе его разведчики сообщают, что враг переправился через Сарну или Верел в нижнем течении, а он до сих пор в глаза не видел вражеских сил. При обычных обстоятельствах он бы попросту приказал высечь разведчиков плетями, а то и похуже, но сейчас обстоятельства не были обычными. Вражеское войско, чей призрак застращал все южное побережье, составляли рыцари Церкви Чиреллоса – все как один колдуны, которые вполне способны исчезнуть и появиться вновь за много миль у него в тылу. Все еще бормоча ругательства, он вызвал своего адъютанта.
– Саллит! – рявкнул он. – Поднимай войско. Передай приказ – готовиться к бою! Если эти проклятые рыцари и впрямь переправляются через Сарну именно здесь, мы должны перехватить их, прежде чем они захватят плацдарм на этом берегу реки.
– Но это всего лишь очередной слух, генерал, – возразил адъютант, с презрением поглядывая на капитана Джордала. – Всякий раз, как какой-нибудь болван видит пару-тройку рыбаков в лодке, нам сообщают о переправе рыцарей через Сарну.
– Знаю, Саллит, – устало ответил Пирас, – но я должен двинуться им навстречу. Король Джалуах снимет мне голову, если я позволю рыцарям переправиться через эти реки. – Генерал беспомощно развел руки. – Что я могу сделать? – осведомился он и вновь выругался. – Передай приказ готовиться к бою, Саллит. Может быть, на этот раз мы найдем у реки врагов из плоти и крови.


***

Алиэн била нестихающая дрожь, когда Заласта вернул пленниц в их крохотную, но теперь старательно вычищенную темницу после одного из чудовищных безмолвных разговоров с Клаалем; Элана, однако, не чувствовала ничего, словно ее выжали досуха. Было что-то извращенно-соблазнительное в странно мягком прикосновении этого бесконечного разума, и всегда, когда это прекращалось, Элана казалась себе оскверненной, словно ее подвергли насилию.
– Это в последний раз, Элана, – извиняющимся тоном проговорил Заласта. – Если тебя это хоть немного утешит, твой муж все еще остается загадкой для Клааля. Он не в силах понять, как существо, обладающее такой мощью, может добровольно подчиняться… – Он заколебался.
– Всего лишь женщине, Заласта? – сухо уточнила она.
– Нет, Элана, дело не в этом. В иных мирах, где главенствует Клааль, правят исключительно женщины. Мужчин там держат лишь для размножения. Он просто не может постичь сути отношений между тобой и Спархоком.
– Ты бы мог объяснить ему, что такое любовь. – Элана помолчала. – Но ведь ты и сам не знаешь, что это такое, не так ли, Заласта?
Лицо стирика заледенело.
– Спокойной ночи, ваше величество, – бесстрастно проговорил он и вышел, заперев за собой дверь.
Не успел затихнуть лязг засова, как Элана бросилась к двери и прижала к ней ухо.
– Я их не боюсь, – услышала она голос короля Сантеокла.
– Значит, ты еще глупее, чем я думал, – грубо бросил ему Заласта. – Все твои союзники постепенно оказались не у дел, а враги окружили тебя.
– Мы – киргаи, – не отступал Сантеокл. – Никто не устоит против нас.
– Возможно, так оно и было десять тысяч лет назад, когда ваши враги одевались в шкуры и атаковали ваш строй копьями с кремневыми наконечниками. Теперь же перед тобой рыцари церкви, закованные в сталь; воители-атаны, что способны убить твоих воинов кончиком пальца; пелои, которые промчатся сквозь ваши ряды, точно вихрь; тролли, что не только убивают, но и съедают твоих солдат. Хуже того, перед тобой Афраэль, которая может остановить солнце или обратить тебя в камень. И в довершение худшего, перед тобой Анакха и Беллиом, а это означает погибель.
– Могучий Киргон защитит нас, – с тупым упрямством заявил Сантеокл.
– Почему бы тебе не поговорить с Оттом Земохским, Сантеокл? – с презрением осведомился Заласта. – Он расскажет тебе, как вопил старший бог Азеш, когда Анакха уничтожал его… – Заласта вдруг осекся.
– Он идет! – сдавленно вскрикнул он. – Он куда ближе, чем мы думали!
– О чем ты говоришь? – спросил Экатас.
– Анакха здесь! – воскликнул Заласта. – Ступай к своим военачальникам, Сантеокл! Вели им призвать войска – пусть обшарят все улицы Кирги, ибо Анакха уже в стенах твоего города! Спеши же! Анакха здесь, и смерть наша идет по улицам рядом с ним! Со мной, Экатас! Предостережем Киргона и вечного Клааля! В эту ночь решится наша судьба!


***

И ты, о Сини Синь, печаль изгонишь прочь, И вздымешъ смертный дух наш ввысь, что изничтожит ночь.
Элрон сосчитал на пальцах слоги и выругался. Как он ни бился, как ни сжимал и ни коверкал слова последней строчки, все равно она не укладывалась в размер. Он швырнул перо через всю комнату и уронил лицо в ладони в картинной позе поэтического отчаяния. Элрон частенько делал это, сочиняя стихи.
Затем он с надеждой поднял голову, осененный нежданной мыслью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70