— Когда состоятся похороны Бренда? — тихо спросила Поренн.— Думаю, как только приедет Анхег, — ответил Гарион.— Ты решил что-нибудь насчет его должности? — спросил Фулрах.— Прости, я не совсем тебя понял.— Должность сенешаля появилась давным-давно, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся после того, как найсанцы убили короля Горека и его семью. Сейчас же, когда ты занимаешь трон, нуждаешься ли ты в сенешале?— Честно говоря, я об этом и не думал. При мне это место принадлежало Бренду. Он казался таким же вечным, как камни цитадели.— А кто сейчас исполняет его работу, ваше величество? — спросил сереброволосый граф Зилайн.— Его второй сын, Кейл.— У вас, Белгарион, много других обязанностей, — сказал граф. — Вам необходим человек, чтобы вести ежедневные дела — хотя бы пока не минует кризис. Мне кажется, что не стоит принимать поспешных решений насчет поста сенешаля. Я думаю, если вы попросите Кейла, он согласится исполнять обязанности, которые исполнял его отец, не требуя формального назначения.— Он прав, Гарион, — сказала Сенедра. — Кейл безгранично предан тебе. Он сделает все, о чем ты попросишь.— Если молодой человек хорошо делает свою работу, наверное, лучше всего, если он и впредь будет делать ее, — предложил Зилайн. Он скупо улыбнулся и прибавил: — Есть старая сендарийская пословица, которая гласит: «Не чини то, что еще не сломано».На следующее утро в гавань вошел, покачиваясь на волнах, неуклюжий корабль с громоздкой оснасткой — паруса, казалось, перевешивали нижнюю часть, придавая всей конструкции вид ненадежный и неустойчивый. Гарион в этот момент стоял на стене цитадели и разговаривал с Дротиком. Увидев корабль, он нахмурился.— Что это за корабль? — спросил он.— Арендийский, ваше величество. Этот народ чувствует потребность делать каждое свое сооружение похожим на замок.— Я и не знал, что они строят корабли.— Кораблей у них немного, — ответил Дротик. — К тому же они, как правило, переворачиваются при первом же порыве крепкого ветра.— Давай лучше спустимся вниз и посмотрим, кто это.— Хорошо, — согласился Дротик.Пассажиры на борту неуклюжего арендийского судна оказались их старыми знакомыми. У поручней в сияющих доспехах стоял Мандореллен, могущественный барон Во-Мандорский. Рядом с ним находился Лелдорин Вилданторский, а с ними и их жены — Нерина и Ариана, обе разодетые в парчу насыщенных темных тонов.— Мы пустились в путь, как только получили известие о постигшем тебя несчастье, Гарион! — прокричал Мандореллен через полосу разделяющей их воды, пока матросы осторожно маневрировали парусами, чтобы подвести неповоротливый корабль к причальной стенке. — Чувство долга и уважения к тебе и подло убиенному сенешалю призвали нас выступить на помощь тебе в твоем правом деле отмщения. Кородуллин бы лично присоединился к нам, если бы не болезнь, приковавшая его к ложу.— Пожалуй, именно этого я и боялся, — пробормотал Гарион.— Что, их приезд усложняет дело? — тихо спросил Дротик.Гарион пожал плечами.— О, это горячие головы, и они способны наломать немало дров.Не раньше чем через два дня «Морская птица», за штурвалом которой стоял Бэрак, обогнула мыс и под парусами вошла в гавань. На палубе вдоль поручней стояли крепкие черекские воины в кольчугах. Пока Бэрак вел корабль к причалу, их лица приняли настороженное выражение, в глазах виднелось подозрение.Когда Гарион достиг подножия длинного пролета каменной лестницы, ведущей из цитадели, на пристани уже собралось много народу. Толпа была настроена воинственно — многие мужчины стояли с угрюмыми лицами, у некоторых были с собой мечи и кинжалы.— Похоже, ситуация может выйти из-под нашего контроля, — тихо сказал Гарион Кейлу, сопровождавшему его.Кейл взглянул на толпу горожан.— Возможно, ты прав, Белгарион, — согласился он.— Так что необходимо продемонстрировать Анхегу и его свите самое искреннее и сердечное гостеприимство.— Ты слишком многого просишь, Белгарион.— Мне неприятно говорить об этом, Кейл, но я не просто прошу. Черекцы, стоящие на палубе, — личная охрана Анхега. Одно неверное движение, и произойдет настоящая бойня, а может, даже начнется война, не нужная никому из нас. Так что улыбайся — мы идем приветствовать короля Черека.Для пущей убедительности Гарион вместе с Кейлом поднялся на палубу арендийского корабля, чтобы его дружескую встречу с королем Анхегом могла видеть вся обозленная толпа. Бэрак, облаченный в форменный зеленый камзол, четким шагом направился им навстречу.— Для всех нас наступило трудное время, — сказал он, пожимая руку сначала Гариону, а потом Кейлу. — Анхег и Хеттар внизу, вместе с дамами.— С дамами? — переспросил Гарион.— С Исленой и Мирел.— До тебя дошли слухи? — спросил его Гарион. Бэрак кивнул:— Поэтому мы и привезли с собой жен.— Хорошая идея, — одобрил Гарион. — Человек, приезжающий, чтобы начать войну, вряд ли возьмет с собой жену, а мы постараемся представить все наилучшим образом.— Я схожу за Анхегом, — сказал Бэрак, бросая быстрый взгляд на хмурую толпу, собравшуюся у трапа.Когда король Анхег появился на палубе в своем обычном голубом одеянии, его грубоватое чернобородое лицо показалось Гариону изможденным и похудевшим.— Анхег, друг мой, — сказал Гарион достаточно громко, чтобы было слышно на берегу. Он поспешил навстречу черекскому королю и заключил его в крепкие объятия. — Нам надо улыбаться, — прошептал он. — Нужно убедить этих людей, что мы по-прежнему лучшие друзья.— А мы друзья, Гарион? — тихо спросил Анхег.— Ничего не переменилось, Анхег, — твердо сказал Гарион. — Ну что ж, давай улыбаться. — И он громко, официально возвестил: — Королевский дом Черека приносит свои соболезнования Ривскому трону в этот час скорби.— Лицемер! — взревел голос в толпе. На чело Анхега надвинулась туча, но Гарион с горящим взором подошел к поручням.— Любой, кто оскорбляет моего друга, оскорбляет меня, — сказал он самым спокойным голосом. — Ну, кто здесь хочет сказать мне что-нибудь?Толпа испуганно подалась назад.Гарион снова повернулся к Анхегу.— Ты выглядишь усталым, — сказал он ему.— Я разодрал дворец, да и большую часть Вал-Алорна на части, когда услышал, что случилось, но так и не смог найти ни одной нити. — Чернобородый черекский король замолчал и посмотрел прямо в глаза Гариону. Во взгляде его стояла мольба. — Клянусь, Гарион, всей моей жизнью, я никоим образом не виноват в смерти Бренда.— Я знаю, Анхег, — ответил ему Гарион просто. Он снова взглянул на мрачную толпу. — Давай позови Хеттара и дам, пройдем в цитадель. Все уже собрались, и нам пора начинать. — Он повернулся к Кейлу: — Отправь сюда нескольких стражников разогнать эту толпу. Пусть уберут с набережной всех. Не хочу никаких заварушек.— Дела так плохи? — тихо спросил Анхег.— Лучше перестраховаться, — ответил Гарион. — Я хочу держать все в руках до тех пор, пока мы не проясним это дело. Глава 18 Церемония похорон Бренда, ривского сенешаля, происходила на следующий день в Тронном зале короля Ривского. Одетый во все черное Гарион восседал на базальтовом троне вместе с Сенедрой; священник в переполненном зале читал заупокойную молитву.Присутствие короля Анхега Черекского на траурной церемонии вызвало мрачные настроения среди ривской знати, и только их глубокое уважение к Бренду и суровый взгляд Гариона удерживали их в рамках приличий и не давали разрастись громкому проявлению негодования.Анхег, с каменным лицом сидевший между Поренн и Хо-Хэгом, покинул зал сразу после окончания службы. — Я никогда его таким не видел, — тихо сказал Бэрак Гариону после церемонии. — Никто еще не обвинял его в убийстве, и он не знает, как себя вести. — Его и сейчас никто не обвиняет, — быстро ответил ривский король.— Оглянись и посмотри на лица своих подданных, Гарион, — печально сказал Бэрак. — Обвинение — в каждом взгляде.Гарион вздохнул.— Мне и смотреть не надо. Я знаю, о чем они думают.Днем алорийские монархи и все другие почетные гости Ривы собрались в южной башне в Голубой комнате Совета. Как только Кейл закрыл дверь, Анхег поднялся и повернулся ко всем лицом.— Я хочу с самого начала заявить, что не имею никакого отношения к тому, что произошло здесь, — заявил он. — Бренд всегда был одним из самых лучших моих друзей, и я скорее позволил бы отрезать себе руку, чем причинить вред ему. Даю вам свое слово — как король и как алориец.— Тебя никто ни в чем не обвиняет, Анхег, — тихо сказал Хо-Хэг.— Ха! Я не настолько глуп, как может кому-то показаться, Хо-Хэг, к тому же у меня есть уши. Жители Ривы готовы плюнуть мне в лицо.Сереброволосый граф Зилайн откинулся на спинку кресла.— Я думаю, что все эти подозрения, совершенно беспочвенные, конечно, происходят из-за того письма, которое представили убийцы, когда прибыли сюда. Я думаю, что лучше всего начать с изучения этого документа.— Неплохая мысль, — сказал Гарион. Он повернулся к Кейлу: — Можем ли мы увидеть письмо?— Оно у почтеннейшего Белгарата, ваше величество, — ответил Кейл.— Да-да, — сказал Белгарат, — а я чуть не забыл. — Он полез за пазуху своей серой, давно не стиранной туники, вынул свернутый пергамент и протянул его пожилому сендарийскому аристократу.— Похоже, с ним более или менее все в порядке, — заключил граф, прочитав письмо.— Дайте мне посмотреть, — потребовал Анхег. Он с отвращением взял письмо и, читая его, хмурил брови. — Правильно, это моя подпись, — признал он. — И печать моя, но я никак не мог написать это.Гариона осенило.— Ты всегда читаешь то, что приносят тебе на подпись? — спросил он. — Я знаю, бывают случаи, когда мне приносят целые кипы разных бумаг, и я просто пишу свое имя внизу каждой страницы. Так вот к чему я клоню: мог ли кто-нибудь подложить это письмо в кучу других документов, чтобы ты подписал не глядя?Анхег покачал головой.— Такое со мной уже бывало, — сказал он. — Теперь, прежде чем подписать, я читаю то, что мне приносят. Более того, я сам диктую все документы, которые собираюсь подписать своим именем. Только так я могу быть уверен в том, что в них говорится именно то, что я хочу сказать. — Он бросил письмо Гариону. — Посмотри-ка, — сказал он, указывая на второй абзац. — «Поелику торговля есть источник жизненной силы обоих наших королевств… „ и так далее. Проклятье, Гарион! Я за всю жизнь ни разу не употребил слово «поелику“.— На чем же мы порешим? — спросил граф Зилайн. — Мы установили подлинность подписи и печати. Король Анхег заявляет, что он не только читает все, что подписывает, но и диктует каждое письмо и обращение лично. В то же время мы находим в документе несоответствия.— Зилайн, — едко сказал Анхег, — ты случайно на досуге юриспруденцией не занимаешься? Говоришь ты прямо как какой-нибудь законник.Граф рассмеялся.— Я просто стараюсь быть точным, ваше величество, — сказал он.— Ненавижу законников.Весь остаток дня проклятое письмо было предметом обсуждений, но никакого решения так и не было принято.Усталый Гарион отправился спать, пребывая в таком же недоумении и неуверенности, как и в начале дня.Он плохо спал и проснулся поздно. Лежа в кровати под балдахином и пытаясь разобраться в своих мыслях, он услышал голоса, доносившиеся из соседней комнаты. От нечего делать Гарион принялся угадывать, кому они принадлежат. Конечно, там была Сенедра и тетушка Пол. Легко можно было узнать королеву Лейлу по ее заливистому смеху. По характерному мимбрийскому диалекту он определил Нерину и Ариану. Там были еще дамы, но различить в общем шуме их голоса оказалось невозможно.Гарион медленно сел на постели, чувствуя себя совершенно не выспавшимся. Он откинул в сторону пуховое одеяло и спустил ноги на пол. Ему совсем не хотелось начинать этот день. Он вздохнул и поднялся. Взглянул на строгий черный камзол, который надевал вчера, и покачал головой. Если он опять наденет траур, это может быть расценено как молчаливое обвинение в злодеянии короля Анхега. Этого любой ценой надо было избегать. Гарион пересек комнату и подошел к тяжелому шкафу, где хранилась его одежда; он выбрал один из своих традиционных голубых камзолов и начал одеваться.Разговор в соседней комнате был прерван неожиданным стуком в дверь. Он услышал голос королевы Ислены:— Могу я сюда войти?— Конечно, — ответила тетушка Пол.— Я подумала, что… — Ислена запнулась, а потом начала сначала: — Принимая во внимание случившееся, я решила, что мне лучше держаться в стороне.— Ерунда, — заявила королева Лейла. — Входите же, Ислена.Раздался всеобщий одобрительный шумок.— Клянусь вам всем, что мой муж неповинен в этом злодеянии, — громко сказала Ислена.— Никто и не сомневается в этом, — ответила ей тетушка Пол.— Я уверена, что Гарион вместе с остальными скоро выяснит всю подоплеку, — уверенно сказала Сенедра. — Тогда все и прояснится.— Мой бедный Анхег совсем не спал прошлой ночью, — грустно сказала Ислена. — Я понимаю, он кажется грубым, но в душе он чувствительный и ранимый человек. Все это очень его задело. Он даже плакал.— Защитники и повелители наши отметят за пролитые слезы мужа твоего, отметят над телом подлого злодея, снискавшего всеобщее презрение за бесчестное убийство славного ривского сенешаля, — с пафосом провозгласила баронесса Нерина. — И глупцы те, кто нетверд в вере в чистоту помыслов доброго короля Анхега, и, когда правда восторжествует, да будут покрыты позором они за неверие свое.— Я могу лишь надеяться на то, что так и случится, — сказала Ислена.— Это скорбная тема, дамы, — произнесла кузина Гариона Адара, — а мы здесь собрались совсем по другому поводу.— Что же за повод, любезная Адара? — спросила Ариана.— Маленький принц Ривский, Ариана, — ответила Адара. — Мы пришли, чтобы еще раз взглянуть на твоего сына, Сенедра. Я надеюсь, он сейчас не спит, так не могла бы ты принести его сюда, чтобы мы все понянчили его?Сенедра рассмеялась:— Я боялась, вы никогда об этом не попросите.Еще до полудня начался Совет. Короли и их приближенные снова собрались в Голубой комнате. В распахнутые окна широким потоком струился золотистый солнечный свет, а нежный морской бриз колыхал занавеси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52