Будь собой! - кричит Паола и бросается к Лабиринту. Наперерез ей - Фиона. Паола уворачивается, оставляя в руках Фионы разорванное платье и несется стрелой к началу Лабиринта.
Спасают рефлексы космодесантника. Спринтерским рывком догоняю ее, подхватываю на руки в последний момент, но, по инерции сам влетаю в Лабиринт. Делаю два шага по голубой дорожке. Вот и все… Начал движение, назад пути нет.
- Зачем ты меня схватил? - рыдает Паола. - Они из тебя веревки вьют. Я тебя освободить хотела.
По-моему, у нее истерика. Подкидываю ее и перехватываю поудобнее.
- Гилва, подойди сюда. Возьми у меня Паолу.
Гилва подходит, но Лабиринт вспыхивает огненной стеной.
- Рэндом! Возьмите Паолу.
Опять огненная стена.
- Мне кажется, Лабиринт хочет, чтоб вы прошли его вдвоем, - сообщает Рэндом.
- Я могу опустить Паолу?
Рэндом вопросительно смотрит на Фиону. Та размышляет долгую минуту, потирая пальцами виски.
- Только в центре, - говорит она, все взвесив. - Если Паола коснется узора, одной Паолой станет меньше. Но, человек, проходящий лабиринт, имеет право нести на себе вещи. Одежду, оружие… Живых существ проносить никто не пробовал. Но и запрета явного не было. Боюсь только, что Лабиринт сведет Паолу с ума. Слушай меня, малышка. Не сдавайся и не отчаивайся. Борись. Представь, что ты своими ногами идешь по Лабиринту. Соберись с духом, иначе он тебя сомнет. Помогай Богдану.
Окидываю взглядом предстоящий путь и пересаживаю Паолу себе на шею. На руках мне ее не донести.
- Богдан, прости меня, - плачет Паола. - Я хотела, чтоб ты свободный стал, чтоб они не смогли тебя принудить.
- Перестань на меня капать горючими слезами. Вот жизнь! Так и знал, что ты на мне ездить будешь!
Что ни говори, а данные у меня были неплохие. Жизнь на свежем воздухе, месяц упорных тренировок. Да и Паола не так много весит. Первые несколько шагов считал, что пройду этот Лабиринт без особых усилий.
Я ошибался.
Лабиринт автоматически подбирает усилие сопротивления под возможности человека. Мне он выдал по полной программе. За двоих. Видимо, хотел высосать меня до донышка и убить на последних шагах. Уже после первой Вуали у меня дрожали колени. Я почувствовал настрой Лабиринта. Да, Лабиринт Корвина тоже выматывает. Но он «смотрит» на тебя с дружественной иронией. Этот Лабиринт жесток. Он холоден как океанские глубины и обозлен на людей. Почему так - не знаю.
Я шел ослепленный, мокрый как мышь, на подгибающихся ногах. Искры взлетали выше головы и жалили щеки. С каждым шагом он разбивал мою сущность на тысячи кусков и собирал вновь. С каждым шагом я должен был осознать, кто я и где я, набраться мужества и сделать следующий шаг.
А потом моя сущность и сущность Паолы начали объединяться и перемешиваться. С каждым шагом мы сливались в одно существо и распадались на два. Страшней ничего не может быть. Делать шаг, чтобы потерять половину себя… Зачем его делать - этот шаг?.. Я увидел тот самый трехмерный граф, о котором говорила Гилва. И на следующем шаге Паола увидела его в моих воспоминаниях. И пришла в ужас. Как я боялся сделать очередной шаг…
- Не сейчас… Этим займемся потом, - сказала мне Паола. Она уже взяла себя в руки. Славная моя.
Одолев две трети Лабиринта, я спекся. Уже не соображал, что делаю. Пот щипал глаза, губы хватали воздух, которого было слишком мало, сердце стучало в груди отбойным молотком. Меня вела Паола. Шептала, уговаривала, кричала, била по щекам и натирала уши. И я, отзываясь на ее мольбы и приказы, делал очередной шаг. Десятки слов на каждый шаг - так мне казалось.
Лабиринт все рассчитал точно. Я должен был упасть метрах в пяти от площадки. Не знаю, пробовал ли кто преодолевать последние метры ползком, но для Паолы это верная смерть. Лабиринт ошибся только в одном. Ему не следовало столько раз сливать наши сущности.
- Биофорсаж! - скомандовала Паола. - Вперед шагом марш! - и я прошел последние метры строевым шагом, как на плацу.
- Стой! - скомандовала Паола. - Осторожно сними меня. Сядь на пол. Умница. Теперь ложись. Положи голову мне на колени… ПРИДИ В СЕБЯ!
Я слабо дернулся и отрубился.
Открываю глаза - восхитительная картина. Надо мной два упругих полушария с черными виноградинами сосков. Черные - это из-за синего освещения. На самом деле они восхитительного цвета. Протягиваю руку, чтоб пощупать это чудо, но мою руку отбрасывает сердитая ладошка.
- Нашел время! Гилве плохо!
Приподнимаю голову, смотрю на суету людей. Гилва снова лежит на раскладушке, Бенедикт и Фиона на коленях стоят у изголовья. Фиона делает руками пассы. Сдаю козырь Рэндома.
- Что с Гилвой?
- Не понимаю. Фиона говорит, похоже на нервное истощение. Впрочем, она уже приходит в себя.
Прерываю контакт, сдаю козырь Гилвы. Контакт устанавливается мгновенно. Но, похоже, здесь я лишний. Бенедикт держит за руку деву Хаоса, и глаза у него как у побитой собаки. Замечает меня, смущается, но руку Гилвы не выпускает.
- Как ты?
- Не беспокойся, Повелитель. Со мной все в порядке. В полном порядке. Вернула долг.
- Какой долг?
- Поделилась с Паолой жизненной энергией. Когда ты меня по горлу полоснул, она со мной делилась. Сейчас я вернула. Терпеть не могу в долг жить.
ИГРА В БИРЮЛЬКИ
- Где мы? - испуганно озирается Паола. Присаживаюсь на корточки и рассматриваю черное пятно. Оно не очень широкое, но пересекает две голубые дорожки.
- На полюсе мира. Перед тобой - Лабиринт. Первозданный Лабиринт Порядка. Нарисованный кровью Дворкина. Он есть Дворкин, и Дворкин есть он.
- Кровью? - возмущается кто-то за моей спиной. - Ох уж мне эти переписчики! Лабиринт сотворен болью и кровью моей души - вот как было в оригинале. Все остальное - энтропия информации.
Паола падает на колени перед горбатым старичком и пытается поцеловать его руку.
- А ты, Богдан, в душе художник, - говорит Дворкин, поворачивая ее голову за подбородок. - Пришли узнать про Истинный Терминал? Торопитесь, ох, торопитесь. Ну воплотишь ты ее. Что получишь? Несмышленыша бестолкового. Нет, парень, рано ее в мир выводить.
- Я пришел посмотреть, сильно ли поврежден Лабиринт.
- А не за Истинным Терминалом? Парень, ты меня огорчаешь. Целый месяц… Хотя, с такой кобылкой… Эх, будь я помоложе… - старичок мелко захихикал, теряя облик, превращаясь во что-то рогатое, хвостатое. Однорогое!!! Черный единорог!
- Ах, - говорит Паола и падает. Я даже подхватить не успеваю. А пока привожу в чувство, Дворкин исчезает. Так и не успел спросить главное.
Нет, этот полюс мне не очень нравится. Можно сапоги стоптать, но так и не наколдовать себе ужин. Голова раскалывается, а результат - один крошечный мухомор величиной с наперсток.
- Давай, я ягод в лесу поищу, а ты Дворкина покараулишь, - предлагает Паола.
- Ты не понимаешь, это дело принципа, - внушаю я ей, и понимаю, что так оно и есть. Черт возьми, простая же задача. Добыть немного еды. Игра с отражениями здесь, на полюсе Порядка не проходит. Что остается? Все мои колдовские возможности можно по пальцам одной руки сосчитать. И три пальца свободные останутся. Отражения и карты. Установить козырной контакт с Гилвой и попросить колбаски? Выход, конечно, только стыдно. Мелко для Повелителя.
- Родил идею? Я есть хочу, - жалуется Паола.
- Думаешь, рожать легко?
- Мужчинам - легко! - уверенно заявляет находчивая моя.
Неожиданно вспоминаю, что я теперь умею рисовать козыри. Еще после первого Лабиринта умел. Но тогда это в глубине памяти сидело, наверх не всплыло. Дело, в общем-то, нехитрое. Козырь - это просто ярлык, отражающий истинную сущность субъекта-объекта финиш-позиции. Здесь, вблизи одного из полюсов мира, изготовить козырь особенно просто.
Бегу по туннелям в кабинет Дворкина. Нахожу несколько кусков мела и спешу назад. «Если от бОльшего взять немножко - это не кража, а просто дележка!» - так Максим Горький сказал.
У входа в туннель есть отличная гладкая черная скала. Лихорадочными штрихами намечаю картину. Стеллажи с занавесками, уходящие вдаль.
- Что ты рисуешь?
- Козырь! Склад! Там, за занавесками, все, что нам нужно.
- Не забудь мое новое платье, - напоминает практичная Паола.
Черный единорог с доброжелательной улыбкой наблюдал за суетливой возней молодых у скалы. (Не можете представить улыбку на морде единорога? Фу на вас!) На фоне черных камней он был практически незаметен. Девушка пожертвовала остатки одежды на тряпку. Мужчина торопливо стирал неверные линии, проводил не менее неверные, опять стирал… Единорог усмехнулся и незаметно выправил рисунок усилием воли.
- Богдан, а занавески зачем? - спросила девушка.
- Я что, Гоген, каждую фитюльку вырисовывать? Пусть она меня за занавеской дожидается.
- А-а…
- Кажется, получилось, - мужчина отошел на три шага и удовлетворенно окинул взглядом картину. - Все на местах… Начинаем!
Под пристальным взглядом скала покрылась изморосью. В воздухе похолодало. Мужчина засмеялся, по локоть засунул руку в скалу. Наклонился, и вся его верхняя половина скрылась в камне.
- Второй шаг третьей ступени, - пробормотал единорог. - Освоение мастерства. Выработка собственного почерка. Торопится. Спешит. Куда они все так торопятся?
- А-а-а!!! - завопил мужчина, вылетел из камня как пробка из бутылки, перевернулся пару раз через голову и растянулся на земле. Девушка вскрикнула и бросилась к нему.
- Богданчик, миленький, скажи, ты живой? Что с тобой? Не молчи! Скажи что-нибудь!
- И-и-и… И-и-иде… Иде-е-е…
- Закрой ротик. Дыши глубоко и ровно.
- И-идеол-логия была п-п-правильная. Но-о в-в мет-тодологию з-закралась ошибка!
- Ох, мамочка!
- О-о-охх… О-ох… Оххр-р…
- Успокойся. Помолчи. Тебе вредно разговаривать.
- О-охран-ная с-с-сигнализация.
- Успокойся, миленький, все пройдет.
- С-сигнализация! С-ссука! С-стуком токнула.
Мужчина осмотрел ладони, согнул и разогнул пальцы и, пошатываясь, побрел к скале.
- С-сейчас с-сотру с-сигнализацию, с-станет бе-е-е…
- Может, не надо, а?
- Бе-е-зопасно станет.
- А-а…
Мужчина изучил свой рисунок и присел на обломок скалы.
- О-отдохну. Руки дрожат. Со-отру что-нибудь не то, о-обидно будет.
Девушка опустилась рядом с ним и начачала массировать плечи.
- Не забудь новое платье и что-нибудь для Гилвы.
Отдохнув четверть часа, мужчина подошел к скале, стер несколько линий и вновь до половины погрузился в рисунок. Над его задницей, торчащей из камня, зажглось всеми цветами радуги маленькое полярное сияние.
- Как красиво… Ты покажешь это Гилве? - поинтересовалась девушка.
- Не сейчас. Держи, - из стены появилась рука с канистрой. Девушка поставила канистру в сторонку. За канистрой последовали картонная коробка, ящик, еще коробка, пластмассовый пенал, деревянная шкатулка, пакет с ручками и много-много других вещей. Девушка с трудом успевала их складывать. Внезапно мужчина вынырнул из камня и с лихорадочной поспешностью принялся стирать рисунок рукавом.
- Нет, это ж надо!.. Чтоб я сдох!
- Что случилось? - испуганно спросила девушка.
- Полиция набежала.
ИГРА НА ИНТЕРЕС
Мы вновь в Эмбере. За трое суток ожидания Дворкин так и не появился. Теперь мы в замке свои. Родство доказано, хотя степень родства не установлена. Нам даже выделили в вечное пользование две комнаты на третьем этаже. Все думали, что я - скромный, остановлюсь на двух маленьких комнатушках напротив лаборатории, но Паоле приглянулись комнаты над столовой: угловая и соседняя, примыкающая к покоям Флоры. Просторней апартаменты только у Рэндома - если считать вместе со студией Виалы. Из каждой комнаты есть выход на крохотный полукруглый балкончик. До библиотеки два шага - гостиную перейти. Пришлось одну дверь заложить и одну прорезать. Но бластер справился со стеной за несколько минут, а остальное доделали каменщики и плотники. Кое-кому (не будем указывать пальцем, но это был Джулиан) Паола объяснила, что я имею право на четыре комнаты, как семейный человек, и лишь врожденная скромность велит мне остановиться на двух. Корвину было поставлено на вид, что его гостей третируют, а если так, то я, как человек скромный и простой, могу поселиться и в подвальчике, Бенедикт подтвердит. Но вот, что станет с Лабиринтом…
Чем рискует Лабиринт, мы так и не узнали, потому что Виала и Гилва подхватили Паолу под локотки и увели в студию. Вскоре туда же ускользнула и Льювилла. А когда за дверью скрылась Флори и колокольчиком зазвенел смех Паолы, началась вербовка меня. Надо отдать должное эмберитам, делали они это деликатно и в порядке очереди. Лишь Корвин и Фиона не строили на мой счет никаких планов, но предложили обращаться за помощью. Бенедикт не изъявил желания подойти ко мне, и я ответил тем же. Рэндом деликатно намекнул, что Гилва - не его, а мой гость. Надо понимать так, что если она испачкает ковер, по попе отшлепают меня.
Перегруженный впечатлениями, бреду в свои покои. Здоровые ребята только что протащили в комнату кровать. Дверь оказалась узкая, поэтому кровать протащили по частям. Части уже собрали, но клей схватится только к утру. А я могу переночевать в гостевых комнатах. Тем более, краской и штукатуркой воняет…
И действительно… Вы слышали, что раствор раньше на яичном белке делали? А яйца какие брали? Свежие? Ха! Свежие - это продукты! В раствор шли те, которые уже не продукты… Не пропадать же добру…
На мое счастье, соседка по общежитию Флора тоже не хочет спать в гостевых комнатах. Через козырь вызывается Фиона. Мы изгоняемся из комнат, в ход пускается магия - и никакого амбре. Кровать тоже готова к использованию. Рассыпаюсь в комплиментах, провожаю дам до двери, падаю на кровать и мгновенно засыпаю.
Паола роется в библиотеке. Гилва во дворе звенит мечами с Бенедиктом. Вроде бы, дела у них идут на лад. Во всяком случае, ночевала Гилва не в гостевых покоях и не у нас. А я шляюсь как неприкаянное привидение по всему замку, сую нос во все углы. Уже нашел два входа в тайные проходы и одну дохлую кошку. За мной шляются два лакея-телохранителя. Дело свое они знают, я проверил. Но зачем Рэндом их приставил ко мне? Кого из близких и родных мне следует опасаться?
Сворачиваю в очередной коридор. Слышу за спиной звуки, которые интерпретирую как незнакомое ругательство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29