https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/elektricheskiye/s-nizkim-energopotrebleniem/
Зигмунт был более толстокожим.
— А это? — с интересом спросил он, указывая на черепки и монеты, извлечённые вместе с полотенцем из палатки и тщательно разложенные на одеяле. — Это вам о чем-нибудь говорит?
Лысый наклонился и осторожно покопался в металлических кружочках, затем некоторые рассмотрел поближе.
— Непосредственно одно с другим никак не связано, — сделал он безапелляционный вывод. — Зато, если мой уважаемый коллега-маньяк прав, здесь может быть косвенная связь. Клад как таковой и скифское нашествие разделяет как минимум тысяча лет. Здесь неподалёку существовало славянское городище, были в округе также и мелкие поселения, а этот пригорок мог обрасти разными легендами, мог стать священным местом или, наоборот, проклятым. Хозяин горшка перед лицом какой-то неведомой нам опасности зарыл своё сокровище, как ему показалось, в самом надёжном месте…
— Ну хорошо, а откуда стало известно, что надо искать в этих краях? — спросила Тереска, переварив понемногу столь поразительную информацию. — Геродот сообщить об этом не мог, он вообще здешних краёв не знал, древнегреческая дурында — тем более, тогда кто?
— Прошу не оскорблять дамы, чьи голова и рука в состоянии были освоить науку письма. В здешних краях этой весной появилась одна зацепка. Ребёнок нашёл золотую бляшку, вне всякого сомнения от скифского ожерелья. На неё наткнулся наш коллега. Так и не удалось узнать, где ребёнок нашёл украшение. А наткнулся на него коллега на ярмарке в Краснымставе, где оно являлось предметом оживлённого торга между как нельзя более взрослыми гражданами. Эти взрослые граждане категорически отказались давать показания. Не удалось от них добиться даже, какого пола тот ребёнок, не говоря уж о каких-нибудь других подробностях. Единственное, что смогли выяснить с самого начала, так это то, что дело происходило в наших краях. В сопоставлении с эпистолярным наследием античной дамы и сплетнями Геродота было за что зацепиться. Мы начали методические поиски, но территория оказалась значительная. Благодаря вам…
— Благодаря ракам… — начала Шпулька.
— Благодаря Янушеку, — категорически оборвал её Зигмунт.
— Благодаря ей, это она хотела спать на сухой земле, — поправила Тереска.
— Благодаря вам всем, честь вам и хвала! — воскликнул, подпрыгивая, доцент Вишневский. — Без вас мы могли бы и ничего не найти!
Шпулька тревожно заёрзала.
— А кстати, — неуверенно сказала она. — А тот… Ну, тот чокнутый, что вас преследует… Он ночью не появится? Может, надо посторожить?
Ответ, как по заказу, донёсся из лесу. Прежде чем кто-то успел открыть рот, со стороны оставшегося на попечении Янушека автомобиля послышались вдруг какие-то крики, шум, треск и глухие удары. Затем все быстро прекратилось. Доцент Вишневский резко дёрнулся, вырвал затычку матраса и обмяк вместе со своим «креслом». Зигмунт вскочил, собираясь накачать матрас по новой. Доцент тоже сорвался с места, размахивая руками.
— Пустяки! — воскликнул он оживлённо. — Я очень надеюсь, что его как раз схватили! Ночью все будет спокойно, а завтра мы сюда переберёмся со всем своим хозяйством!
Худой наклонился вперёд, и глаза у него подозрительно заблестели.
— Вы тут что-то о раках говорили, — начал он просительно. — Представьте… А если бы… Знаете, мы никогда раков не ловили.
— Как? И вы тоже?! — удивилась Шпулька.
— Так как-то получилось, — смущённо объяснил лысый, выколачивая пепел из трубки. — Осьминогов мне доводилось ловить, а вот с раками — дела не имел. Это такая редкость…
— Вот именно! — поддержал коллег доцент Вишневский. — Вы их как-то ловите на крючок с лягушкой, насколько мне известно. Это какой-то новый способ.
— Отличный способ! — возразила Шпулька. — Мы тоже не знали, как это делается, а теперь у нас колоссальный опыт! Можем и вас научить! В конце концов… Я не знаю…
Она взглянула на подругу. Та уже совсем была готова сдаться, но Зигмунт держался твёрдо.
— Был договор или нет? — сурово спросил он. — Вы — с завтрашнего дня! Мы своё слово сдержали: могила, вот она, как миленькая, в наличии, горшок с деньгами — тоже. А раки, уж будьте любезны, завтра!
— Но мы даже не знаем, как этих проклятых лягушек ловят, — жалобно прошептал худой. — Вроде на них надо кидаться плашмя…
— Мой брат вам наловит про запас, — утешила его Тереска. — Он в этом деле крупный специалист. Оставим вам крючки и корзину, так как сегодня мы будем ловить корзиной.
— Я могу крапиву нарвать, — пожертвовала собой Шпулька. — Тоже про запас. Надеюсь, что в тех кустах больше никакие морды не шляются.
— Кажется, там что-то происходит, — заметил Зигмунт, кончая накачивать матрас и вставляя на место затычку. — Похоже, они теперь на дороге колготятся, может, пойти посмотреть?
— Когда будет нужно, нам сообщат, — сказал лысый, снова спокойно набивая трубку. — Здесь дела поважнее. Ладно, договор мы соблюдаем, но вы должны нас поучить, как обходиться с этой отечественной фауной. А как варить и есть — это мы в курсе.
На дороге за лесом взревел мотор, и чуть позже — другой. Один начал отдаляться, а другой, наоборот, приблизился, и из-за кустов показался милицейский «газик». Из машины выбрался сержант, перешёл мостик и приблизился к сидящим у палаток.
— Ну, теперь полный порядок, наконец-то мы их взяли, — сообщил он, отдавая честь. — Можете копать спокойно, но наряд мы здесь оставим, так как в народе слухи о сокровищах разносятся быстро. Наряд обязуется соблюдать тишину, о раках уже наслышаны. Надо будет ещё опознать украденные ранее вещи, но это уже завтра. Желаю спокойной ночи.
Милиционер снова отдал честь, вернулся к своей машине и уехал.
— Ого! — восхитился Зигмунт. — Янушек зря времени не терял…
— Ну вот. Коротко и ясно, — философски заметил Лысый. — Кончились одни заботы, начинаются другие. Боюсь, с нашим романтическим вождём и после смерти хлопот будет не меньше, чем при жизни. Так что, дорогие коллеги, соберитесь с силами!
— Силы нам дадут раки! — воскликнул как всегда полный энтузиазма доцент Вишневский. — Даёшь раков! С завтрашнего дня у нас сплошные удовольствия! Дождитесь нас обязательно! Мы прибудем ещё до обеда!
— Только, пожалуйста, чтобы все это потом можно было увидеть в музее, — весьма настойчиво попросила Шпулька. — Не раков, конечно, а вождя.
Археологи тоже уехали, прихватив с собой горшок со всем содержимым и вместе с полотенцем, которое непременно обязались вернуть завтра утром. Шум последнего мотора затих вдали, когда наконец показался разгорячённый и жутко гордый собой Янушек.
— Эй, я все знаю! — орал он уже издали, пробегая по мостику. — Я голодный как волк! Они мои заслуги учли и взяли меня в дело! Я все видел и слышал! Повязали его по первому классу! Дайте же чего-нибудь поесть!
— А он совсем не такой дурак, этот тронутый, — рассказывал Янушек с набитым ртом. — Этот Яворек. И вовсе он не чёрный, хотя борода — настоящая. Перекрасился для маскировки. Сначала подслушал, как эти от древностей вроде что-то золотое нашли. А вообще он знал, что милиция его ищет. Теперь-то его звали Козиковский.
— О Господи! Мне казалось, я все понимаю, а теперь ты меня совсем запутал, — простонала Шпулька. — Кого звали Козиковский?
— Этого Яворека.
— Я же вам говорил, что у него был фальшивый паспорт! — рассердился Зигмунт. — Не все тебе равно, как его звали? Давай дальше!
— Ну, подслушал он про захоронение, — продолжал Янушек, — сразу начал носиться как угорелый и тоже искать, только с другой стороны, чтобы их опередить. И похоже, он лучше знал, где надо искать, кто-то что-то ему сболтнул, менты говорили, что в частном порядке каждый готов трепаться, а официально — никто ничего не знает. Вот Яворек в частном и узнал…
— Не иначе как ребёнка с бляшкой нашёл, — буркнула Тереска.
— Про ребёнка ничего не знаю. Не говорили. Яворек понимал, надо поспешать, поэтому взял себе двух помощников. Натрепался им, что он научный сотрудник и работает легально от археологической экспедиции. Те и понятия не имели, что это за экспедиция такая, но быстро скумекали, что он ищет могилу с сокровищами, а как они люди тёмные, то решили, что сокровище — это какой-нибудь сундук с золотом или что-то в этом роде. Значит, отправил он их на поиски и объяснил, что сначала должны быть кости и всякий древний мусор, а уж подо всем этим — могила. Сам тоже, ясное дело, искал. Ну, и вышло так, что эти гробокопатели наткнулись на холме на захоронение первыми и решили это от хозяина скрыть. Не навсегда, конечно, а на время, пока сами не пороются. А этот вдруг нагрянул как снег на голову, приехал на той машине, ни фига им не поверил, что здесь ничего нет, сам место исследовал и убедился, что очень даже есть…
— И тогда они решили его убить? — спросил Зигмунт, так как Янушек как раз прервался, чтобы проглотить застрявший в горле кусок.
— Где там убить! Чай есть? Дайте хлебнуть… Хотели только на день-два вывести его из строя, чтобы самим поискать. А мы им жутко помешали. Они боялись, что он сразу помчится докладывать этой своей экспедиции, понаедут учёные. Вот и решили оглушить его и связать, чтобы полежал тихонечко и не пылил.
— Откуда ты знаешь?
— Как откуда? Сам слышал, как давали показания. Я же от милиции — ни на шаг, а милиция их сразу и допросила. Не могли напасть на своего работодателя здесь, на холме, так как эта чёртова молодёжь, говорили, и даже ещё хуже говорили, вместо того чтобы спать, всю ночь слонялась по лесу. Так они ему все покрышки порезали, чтобы не мог уехать. Один здесь на стрёме стоял, а другой колёса делал, только у него плохо шло, так как ножик был тупой. Удивляюсь я на него… Ну, а он тут возьми и заявись и напоролся как раз на того, кто покрышки резал, ну и приложил ему с ходу…
— Это та морда! — воскликнула Шпулька.
— Ясно. Вот он и размазал того по родной природе, а все от нервов, уж очень ему покрышек было жалко, почти совсем новые.
— Ну, ладно. Это понятно, — констатировал Зигмунт. — А ты что такой гордый? В чем твои-то заслуги?
— Как это в чем?! — возмутился Янушек. — Да я половину всего этого своими глазами видел! Сразу привёл милицию к машине, все им рассказал! Его тут же и загребли, как он с ниппелями на велике прикатил. А второго амбала сцапали, когда он его подстерегал… Собственно говоря, как раз перестал подстерегать… Чуть-чуть работодателя дрючком не приложил. А того, с мордой, дома повязали, он как раз лечился, недалеко здесь живёт. Откуда узнали, что это он, не знаю, но узнали. Так что вся шайка под замком, и все благодаря нам. Сказали, что будут нас публично благодарить.
— А можно узнать, что с ниппелями? — осторожно поинтересовалась Тереска. — Ты их вернул или себе на память оставил?
— Да ты что?! Конечно, вернул, я же говорил, что отдам милиции. И отдал.
— Как это?
— Обыкновенно. Сказал, что одолжил, когда они ему все равно были не нужны, а теперь хочу вернуть, но через них, так как хозяин сейчас слишком расстроен, ещё чего скажет, а я таких слов слушать не могу, у меня сразу припадок эпилепсии начинается.
— И поверили?!
— А почему нет? Эпилепсия ничем не хуже других болезней. Даже очень были довольны и обещали, что обязательно отдадут, хотя они ему по-прежнему пока не нужны. А мне уж как благодарны!
— О Господи! Если бы ещё и вождь там оказался! — мечтательно вздохнула Шпулька. Янушек вдруг перестал жевать.
— Какой вождь? — подозрительно поинтересовался он.
— Скифский. А может, даже вместе с той дикой девицей…
Янушек посмотрел сначала на Тереску, потом на Зигмунта.
— Эй! У неё бред?
— Он же ничего не знает, — пояснил Зигмунт. — Его же здесь не было, расскажите, а то у меня уже сил нет.
Тереска конспективно изложила брату археологические новости. Тот слушал, одобрительно кивая головой.
— Вот видите, это же просто слепое счастье! — констатировал парнишка. — Нам здорово повезло. А вы ещё не хотели ехать за раками!
— Спятил, что ли! Кто это не хотел? — возмутилась Тереска.
— Ну, я не знаю, кто там не хотел, а только мне пришлось ещё вас уговаривать. Теперь уж я ни за что в жизни ни в какие скелеты, трупы и убийства не поверю! Всегда, как только натыкаешься на что-нибудь эдакое, так потом оказывается, что все туфта! Ладно, хоть вождь…
Тереска вдруг вспомнила, кто не хотел ехать.
— Ты не хотела! — обвинила она Шпульку. — Пришлось тебя силком тянуть!
— За раками я хотела! — начала та оправдываться. — Я только не хотела, чтобы что-то случилось! Мы же договаривались: никаких происшествий!
— Может, ты ещё и жалеешь? И надо было это захоронение оставить на разграбление всяким бандюгам?!
— Нет, конечно. И все же я изволновалась, страсть! По мне — лучше спокойная жизнь. А ещё лучше, если бы вождь сам по себе, а раки — сами по себе.
— А воры — сами по себе? По-твоему выходит, сначала мы раскапываем холмы, все равно какие — все подряд. В другой раз ловим маньяков-золотокопателей, а уже в третий — отправляемся за раками?
— Холмы и золотокопатели меня в данный момент не волнуют, — прервал разгоравшуюся ссору Зигмунт. — А вот что касается раков, то, по-моему, пора затопить корзину!
Тереска со Шпулькой тут же позабыли о своих разногласиях. Янушек проглотил последний кусок и поднялся.
— Я не знаю, не слишком ли бабушка преувеличивает, — заявил он. — Мне лично ловить нравится, я могу хоть бочку наловить, но кто же столько съест? Два ведра раков!
— Сколько «столько»? Разве два ведра много?
— А то нет? Раки вполне приличные, по пять штук на нос — вполне достаточно! Это же больше, чем целая курица!
— Спятил? Ты что, не знаешь, что у раков едят?
— Как что? Все едят, целого рака едят, разве нет? Или у него много костей?
— Каких костей? У тебя совсем крыша поехала! У рака же едят только часть хвоста и клешни!
Янушек был настолько потрясён и возмущён, что даже застыл на мгновение.
— Чего же мы ждём, черт возьми! Часть хвоста и клешни, тоже мне провиант! Это же кот наплакал! Принимайтесь-ка за работу!
2. Переезд
Тереска, распираемая эмоциями, бежала к Шпульке. Они не виделись целых четыре дня. За эти четыре дня произошла масса событий, ну, может, не совсем масса, если уж быть точным, то два, но эти два стоили массы…
Первым из них было знакомство в букинистическом магазине с пожилым человеком, который одновременно с ней потянулся за книгой, английским изданием о скифском искусстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
— А это? — с интересом спросил он, указывая на черепки и монеты, извлечённые вместе с полотенцем из палатки и тщательно разложенные на одеяле. — Это вам о чем-нибудь говорит?
Лысый наклонился и осторожно покопался в металлических кружочках, затем некоторые рассмотрел поближе.
— Непосредственно одно с другим никак не связано, — сделал он безапелляционный вывод. — Зато, если мой уважаемый коллега-маньяк прав, здесь может быть косвенная связь. Клад как таковой и скифское нашествие разделяет как минимум тысяча лет. Здесь неподалёку существовало славянское городище, были в округе также и мелкие поселения, а этот пригорок мог обрасти разными легендами, мог стать священным местом или, наоборот, проклятым. Хозяин горшка перед лицом какой-то неведомой нам опасности зарыл своё сокровище, как ему показалось, в самом надёжном месте…
— Ну хорошо, а откуда стало известно, что надо искать в этих краях? — спросила Тереска, переварив понемногу столь поразительную информацию. — Геродот сообщить об этом не мог, он вообще здешних краёв не знал, древнегреческая дурында — тем более, тогда кто?
— Прошу не оскорблять дамы, чьи голова и рука в состоянии были освоить науку письма. В здешних краях этой весной появилась одна зацепка. Ребёнок нашёл золотую бляшку, вне всякого сомнения от скифского ожерелья. На неё наткнулся наш коллега. Так и не удалось узнать, где ребёнок нашёл украшение. А наткнулся на него коллега на ярмарке в Краснымставе, где оно являлось предметом оживлённого торга между как нельзя более взрослыми гражданами. Эти взрослые граждане категорически отказались давать показания. Не удалось от них добиться даже, какого пола тот ребёнок, не говоря уж о каких-нибудь других подробностях. Единственное, что смогли выяснить с самого начала, так это то, что дело происходило в наших краях. В сопоставлении с эпистолярным наследием античной дамы и сплетнями Геродота было за что зацепиться. Мы начали методические поиски, но территория оказалась значительная. Благодаря вам…
— Благодаря ракам… — начала Шпулька.
— Благодаря Янушеку, — категорически оборвал её Зигмунт.
— Благодаря ей, это она хотела спать на сухой земле, — поправила Тереска.
— Благодаря вам всем, честь вам и хвала! — воскликнул, подпрыгивая, доцент Вишневский. — Без вас мы могли бы и ничего не найти!
Шпулька тревожно заёрзала.
— А кстати, — неуверенно сказала она. — А тот… Ну, тот чокнутый, что вас преследует… Он ночью не появится? Может, надо посторожить?
Ответ, как по заказу, донёсся из лесу. Прежде чем кто-то успел открыть рот, со стороны оставшегося на попечении Янушека автомобиля послышались вдруг какие-то крики, шум, треск и глухие удары. Затем все быстро прекратилось. Доцент Вишневский резко дёрнулся, вырвал затычку матраса и обмяк вместе со своим «креслом». Зигмунт вскочил, собираясь накачать матрас по новой. Доцент тоже сорвался с места, размахивая руками.
— Пустяки! — воскликнул он оживлённо. — Я очень надеюсь, что его как раз схватили! Ночью все будет спокойно, а завтра мы сюда переберёмся со всем своим хозяйством!
Худой наклонился вперёд, и глаза у него подозрительно заблестели.
— Вы тут что-то о раках говорили, — начал он просительно. — Представьте… А если бы… Знаете, мы никогда раков не ловили.
— Как? И вы тоже?! — удивилась Шпулька.
— Так как-то получилось, — смущённо объяснил лысый, выколачивая пепел из трубки. — Осьминогов мне доводилось ловить, а вот с раками — дела не имел. Это такая редкость…
— Вот именно! — поддержал коллег доцент Вишневский. — Вы их как-то ловите на крючок с лягушкой, насколько мне известно. Это какой-то новый способ.
— Отличный способ! — возразила Шпулька. — Мы тоже не знали, как это делается, а теперь у нас колоссальный опыт! Можем и вас научить! В конце концов… Я не знаю…
Она взглянула на подругу. Та уже совсем была готова сдаться, но Зигмунт держался твёрдо.
— Был договор или нет? — сурово спросил он. — Вы — с завтрашнего дня! Мы своё слово сдержали: могила, вот она, как миленькая, в наличии, горшок с деньгами — тоже. А раки, уж будьте любезны, завтра!
— Но мы даже не знаем, как этих проклятых лягушек ловят, — жалобно прошептал худой. — Вроде на них надо кидаться плашмя…
— Мой брат вам наловит про запас, — утешила его Тереска. — Он в этом деле крупный специалист. Оставим вам крючки и корзину, так как сегодня мы будем ловить корзиной.
— Я могу крапиву нарвать, — пожертвовала собой Шпулька. — Тоже про запас. Надеюсь, что в тех кустах больше никакие морды не шляются.
— Кажется, там что-то происходит, — заметил Зигмунт, кончая накачивать матрас и вставляя на место затычку. — Похоже, они теперь на дороге колготятся, может, пойти посмотреть?
— Когда будет нужно, нам сообщат, — сказал лысый, снова спокойно набивая трубку. — Здесь дела поважнее. Ладно, договор мы соблюдаем, но вы должны нас поучить, как обходиться с этой отечественной фауной. А как варить и есть — это мы в курсе.
На дороге за лесом взревел мотор, и чуть позже — другой. Один начал отдаляться, а другой, наоборот, приблизился, и из-за кустов показался милицейский «газик». Из машины выбрался сержант, перешёл мостик и приблизился к сидящим у палаток.
— Ну, теперь полный порядок, наконец-то мы их взяли, — сообщил он, отдавая честь. — Можете копать спокойно, но наряд мы здесь оставим, так как в народе слухи о сокровищах разносятся быстро. Наряд обязуется соблюдать тишину, о раках уже наслышаны. Надо будет ещё опознать украденные ранее вещи, но это уже завтра. Желаю спокойной ночи.
Милиционер снова отдал честь, вернулся к своей машине и уехал.
— Ого! — восхитился Зигмунт. — Янушек зря времени не терял…
— Ну вот. Коротко и ясно, — философски заметил Лысый. — Кончились одни заботы, начинаются другие. Боюсь, с нашим романтическим вождём и после смерти хлопот будет не меньше, чем при жизни. Так что, дорогие коллеги, соберитесь с силами!
— Силы нам дадут раки! — воскликнул как всегда полный энтузиазма доцент Вишневский. — Даёшь раков! С завтрашнего дня у нас сплошные удовольствия! Дождитесь нас обязательно! Мы прибудем ещё до обеда!
— Только, пожалуйста, чтобы все это потом можно было увидеть в музее, — весьма настойчиво попросила Шпулька. — Не раков, конечно, а вождя.
Археологи тоже уехали, прихватив с собой горшок со всем содержимым и вместе с полотенцем, которое непременно обязались вернуть завтра утром. Шум последнего мотора затих вдали, когда наконец показался разгорячённый и жутко гордый собой Янушек.
— Эй, я все знаю! — орал он уже издали, пробегая по мостику. — Я голодный как волк! Они мои заслуги учли и взяли меня в дело! Я все видел и слышал! Повязали его по первому классу! Дайте же чего-нибудь поесть!
— А он совсем не такой дурак, этот тронутый, — рассказывал Янушек с набитым ртом. — Этот Яворек. И вовсе он не чёрный, хотя борода — настоящая. Перекрасился для маскировки. Сначала подслушал, как эти от древностей вроде что-то золотое нашли. А вообще он знал, что милиция его ищет. Теперь-то его звали Козиковский.
— О Господи! Мне казалось, я все понимаю, а теперь ты меня совсем запутал, — простонала Шпулька. — Кого звали Козиковский?
— Этого Яворека.
— Я же вам говорил, что у него был фальшивый паспорт! — рассердился Зигмунт. — Не все тебе равно, как его звали? Давай дальше!
— Ну, подслушал он про захоронение, — продолжал Янушек, — сразу начал носиться как угорелый и тоже искать, только с другой стороны, чтобы их опередить. И похоже, он лучше знал, где надо искать, кто-то что-то ему сболтнул, менты говорили, что в частном порядке каждый готов трепаться, а официально — никто ничего не знает. Вот Яворек в частном и узнал…
— Не иначе как ребёнка с бляшкой нашёл, — буркнула Тереска.
— Про ребёнка ничего не знаю. Не говорили. Яворек понимал, надо поспешать, поэтому взял себе двух помощников. Натрепался им, что он научный сотрудник и работает легально от археологической экспедиции. Те и понятия не имели, что это за экспедиция такая, но быстро скумекали, что он ищет могилу с сокровищами, а как они люди тёмные, то решили, что сокровище — это какой-нибудь сундук с золотом или что-то в этом роде. Значит, отправил он их на поиски и объяснил, что сначала должны быть кости и всякий древний мусор, а уж подо всем этим — могила. Сам тоже, ясное дело, искал. Ну, и вышло так, что эти гробокопатели наткнулись на холме на захоронение первыми и решили это от хозяина скрыть. Не навсегда, конечно, а на время, пока сами не пороются. А этот вдруг нагрянул как снег на голову, приехал на той машине, ни фига им не поверил, что здесь ничего нет, сам место исследовал и убедился, что очень даже есть…
— И тогда они решили его убить? — спросил Зигмунт, так как Янушек как раз прервался, чтобы проглотить застрявший в горле кусок.
— Где там убить! Чай есть? Дайте хлебнуть… Хотели только на день-два вывести его из строя, чтобы самим поискать. А мы им жутко помешали. Они боялись, что он сразу помчится докладывать этой своей экспедиции, понаедут учёные. Вот и решили оглушить его и связать, чтобы полежал тихонечко и не пылил.
— Откуда ты знаешь?
— Как откуда? Сам слышал, как давали показания. Я же от милиции — ни на шаг, а милиция их сразу и допросила. Не могли напасть на своего работодателя здесь, на холме, так как эта чёртова молодёжь, говорили, и даже ещё хуже говорили, вместо того чтобы спать, всю ночь слонялась по лесу. Так они ему все покрышки порезали, чтобы не мог уехать. Один здесь на стрёме стоял, а другой колёса делал, только у него плохо шло, так как ножик был тупой. Удивляюсь я на него… Ну, а он тут возьми и заявись и напоролся как раз на того, кто покрышки резал, ну и приложил ему с ходу…
— Это та морда! — воскликнула Шпулька.
— Ясно. Вот он и размазал того по родной природе, а все от нервов, уж очень ему покрышек было жалко, почти совсем новые.
— Ну, ладно. Это понятно, — констатировал Зигмунт. — А ты что такой гордый? В чем твои-то заслуги?
— Как это в чем?! — возмутился Янушек. — Да я половину всего этого своими глазами видел! Сразу привёл милицию к машине, все им рассказал! Его тут же и загребли, как он с ниппелями на велике прикатил. А второго амбала сцапали, когда он его подстерегал… Собственно говоря, как раз перестал подстерегать… Чуть-чуть работодателя дрючком не приложил. А того, с мордой, дома повязали, он как раз лечился, недалеко здесь живёт. Откуда узнали, что это он, не знаю, но узнали. Так что вся шайка под замком, и все благодаря нам. Сказали, что будут нас публично благодарить.
— А можно узнать, что с ниппелями? — осторожно поинтересовалась Тереска. — Ты их вернул или себе на память оставил?
— Да ты что?! Конечно, вернул, я же говорил, что отдам милиции. И отдал.
— Как это?
— Обыкновенно. Сказал, что одолжил, когда они ему все равно были не нужны, а теперь хочу вернуть, но через них, так как хозяин сейчас слишком расстроен, ещё чего скажет, а я таких слов слушать не могу, у меня сразу припадок эпилепсии начинается.
— И поверили?!
— А почему нет? Эпилепсия ничем не хуже других болезней. Даже очень были довольны и обещали, что обязательно отдадут, хотя они ему по-прежнему пока не нужны. А мне уж как благодарны!
— О Господи! Если бы ещё и вождь там оказался! — мечтательно вздохнула Шпулька. Янушек вдруг перестал жевать.
— Какой вождь? — подозрительно поинтересовался он.
— Скифский. А может, даже вместе с той дикой девицей…
Янушек посмотрел сначала на Тереску, потом на Зигмунта.
— Эй! У неё бред?
— Он же ничего не знает, — пояснил Зигмунт. — Его же здесь не было, расскажите, а то у меня уже сил нет.
Тереска конспективно изложила брату археологические новости. Тот слушал, одобрительно кивая головой.
— Вот видите, это же просто слепое счастье! — констатировал парнишка. — Нам здорово повезло. А вы ещё не хотели ехать за раками!
— Спятил, что ли! Кто это не хотел? — возмутилась Тереска.
— Ну, я не знаю, кто там не хотел, а только мне пришлось ещё вас уговаривать. Теперь уж я ни за что в жизни ни в какие скелеты, трупы и убийства не поверю! Всегда, как только натыкаешься на что-нибудь эдакое, так потом оказывается, что все туфта! Ладно, хоть вождь…
Тереска вдруг вспомнила, кто не хотел ехать.
— Ты не хотела! — обвинила она Шпульку. — Пришлось тебя силком тянуть!
— За раками я хотела! — начала та оправдываться. — Я только не хотела, чтобы что-то случилось! Мы же договаривались: никаких происшествий!
— Может, ты ещё и жалеешь? И надо было это захоронение оставить на разграбление всяким бандюгам?!
— Нет, конечно. И все же я изволновалась, страсть! По мне — лучше спокойная жизнь. А ещё лучше, если бы вождь сам по себе, а раки — сами по себе.
— А воры — сами по себе? По-твоему выходит, сначала мы раскапываем холмы, все равно какие — все подряд. В другой раз ловим маньяков-золотокопателей, а уже в третий — отправляемся за раками?
— Холмы и золотокопатели меня в данный момент не волнуют, — прервал разгоравшуюся ссору Зигмунт. — А вот что касается раков, то, по-моему, пора затопить корзину!
Тереска со Шпулькой тут же позабыли о своих разногласиях. Янушек проглотил последний кусок и поднялся.
— Я не знаю, не слишком ли бабушка преувеличивает, — заявил он. — Мне лично ловить нравится, я могу хоть бочку наловить, но кто же столько съест? Два ведра раков!
— Сколько «столько»? Разве два ведра много?
— А то нет? Раки вполне приличные, по пять штук на нос — вполне достаточно! Это же больше, чем целая курица!
— Спятил? Ты что, не знаешь, что у раков едят?
— Как что? Все едят, целого рака едят, разве нет? Или у него много костей?
— Каких костей? У тебя совсем крыша поехала! У рака же едят только часть хвоста и клешни!
Янушек был настолько потрясён и возмущён, что даже застыл на мгновение.
— Чего же мы ждём, черт возьми! Часть хвоста и клешни, тоже мне провиант! Это же кот наплакал! Принимайтесь-ка за работу!
2. Переезд
Тереска, распираемая эмоциями, бежала к Шпульке. Они не виделись целых четыре дня. За эти четыре дня произошла масса событий, ну, может, не совсем масса, если уж быть точным, то два, но эти два стоили массы…
Первым из них было знакомство в букинистическом магазине с пожилым человеком, который одновременно с ней потянулся за книгой, английским изданием о скифском искусстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26