Она хотела хоть нас уберечь!— И ты думаешь, я так спокойно отсюда уеду? — возмутился Павлик. — Похоже, на неё действительно напали, надо спасать. Нажимай кнопку её этажа! Нет, лучше второго!В этот момент лифт с обычным своим подскоком остановился на первом этаже. Павлик тут же нажал снова кнопку второго.Пока ехали, Яночка лихорадочно рассуждала:— Напали вряд ли, тогда она прошептала бы нам «Милицию!» или «Помогите». Тут что-то другое…— Так надо узнать, что именно! — кипятился брат.— А как узнаешь? Ясно же, больше звонить в дверь нельзя.— Проследим за теми, кто выйдет?— Проследим, но спрячемся внизу! И старинный лифт опять стал медленно спускаться на первый этаж.На первом этаже уже довольно долго дожидался лифта некий молодой человек. Звали его Доминик Левандовский, он недавно закончил институт и в настоящее время работал над диссертацией, тема которой была чрезвычайно актуальной: «Психология ребёнка». Сквозь застеклённую дверцу лифта пан Доминик разглядел в кабине мальчика и девочку, очень милых и на вид культурных детей, которые катались в лифте вверх и вниз, причём делали это безо всякого удовольствия. Явление чрезвычайно заинтересовало молодого научного работника. Неисповедимы тайны детской души! Возможно, данный случай представит новый интересный материал для будущей диссертации. Молодой учёный решил обязательно пообщаться с детьми. Если, разумеется, ему удастся их перехватить. Бдительно прислушиваясь к звукам, издаваемым лифтом, паи Доминик понял, что сейчас памятник старины движется опять вниз, и учёный на всякий случай заранее схватился за латунный шар ручки.На уровне второго этажа Павлика осенило:— Если мы будем внизу, как я узнаю, что именно тот тип вышел из квартиры пани Наховской? Самое умное — ждать на втором или третьем этаже. Лучше на третьем. Если он надумает спускаться на лифте, то пока его вызовет, я сто раз успею по лестнице спуститься. А если сразу станет спускаться по лестнице, я тем более успею.Яночка согласилась — логично. И пожалуй, лучше действительно ждать его на третьем, чтобы видеть дверь квартиры, из которой выйдет злоумышленник.— И вообще на лестнице безопасней. Похоже, по ней никто не ходит, все ездят на лифте. Какого же мы дурака сваляли, что Хабра не прихватили!— Ясно, дураки. Теперь без него никуда! Мальчик подождал, пока внизу лифт выполнит свой ритуальный подскок, и уже собирался нажать кнопку третьего этажа, но у пана Левандовского реакция оказалась лучше. Он успел распахнуть дверь лифта.— Нам на третий! — невежливо пробурчал Павлик и невежливо нажал кнопку своего этажа, не поинтересовавшись, на какой собирается подняться вошедший мужчина.Пан Левандовский точно знал, что только что дети спустились с четвёртого, и твёрдо решил ехать туда, куда и они.Как только лифт двинулся, молодой человек вежливо спросил своих соседей по лифту:— Вы разрешите задать вам вопрос? Яночка так же вежливо ответила:— Задавайте, пожалуйста.В этот момент лифт подпрыгнул на третьем этаже и остановился. Все вышли. Пропустив первыми детей, учёный муж вышел последним, уже на ходу говоря:— Я позволил себе обратить внимание на тот факт, что вы в этом лифте совершили.., гм.., несколько поездок, неоднократно поднимаясь вверх и спускаясь вниз. Мне бы хотелось узнать причину и цель этих.., гм.., onegdnj. Скажите, вы катались просто для удовольствия?— Какое там удовольствие! — проворчал Павлик.— Удовольствие? — удивилась Яночка. — Ничего себе удовольствие, ведь этот лифт каждый раз подпрыгивает! Нет, мы не для удовольствия. Мы.., мы обсуждали очень важную проблему, вот и не заметили, что катаемся в лифте. Вам пришлось ждать? Извините, пожалуйста.— Понятно, — ответил пан Левандовский, довольный тем, что понял психологическую подоплёку непонятного явления. — А не могли бы сказать мне, что за проблема? Может, вы пришли в гости к кому-то из нашего дома, и проблемы могли возникнуть в связи с этим?— Нет, — коротко и сухо ответила Яночка. Воцарилось тягостное молчание. Прервал его Павлик. Не найдя культурной замены выражению, которое так и просилось на язык: «А вам какое дело?», мальчик неопределённо заметил:— Есть у нас кое-какие проблемы… Пан Левандовский, психолог, способный молодой учёный, словно читал мысли мальчика. Он понял, что тот из хорошей семьи, не хочет грубить, но и не собирается откровенничать с незнакомым человеком. Это наверняка брат и сестра, очень похожи. И по всей видимости, не намерены рассказывать незнакомому человеку о своих проблемах. В таком случае ему остаётся лишь сказать правду.— Видите ли, — с улыбкой сказал молодой человек, — я пишу диссертацию о психологии…Пан Левандовский замялся, не желая произносить слово «дети», зная, как многие из них не любят, чтобы их считали детьми. Особенно в подростковом возрасте. Молодой учёный с честью вышел из трудного положения.— ..о психологии молодёжи, — сказал он. — И я был бы вам очень признателен, если бы вы могли уделить мне немного времени. Я очень дорожу мнением молодёжи.— Именно нашим? — не поверил Павлик.— Именно вашим. В данном случае я столкнулся с весьма нетипичным фактом. Обычно де.., молодое поколение катается на лифтах по двум причинам. Или, если хотите, преследуя две цели. Первое — это доставляет им истинное удовольствие, нечто вроде качанья на качелях. Искреннее и неприкрытое наслаждение в его чистом виде. Второе — удовольствие другого порядка: не дать другим воспользоваться лифтом. Поступок весьма неблаговидный и удовольствие крайне предосудительное, но все равно удовольствие. В вашем же случае не наблюдается ни один из этих видов удовольствия. Вот это меня и заинтересовало, и, если не возражаете, мне бы хотелось обсудить с вами этот феномен.Если бы пан Доминик просто расспрашивал Павлика и Яночку, не обосновав так научно и убедительно причины своего любопытства, дети наверняка постарались бы поскорее отделаться от назойливого приставалы. Теперь же они совсем иначе отнеслись к просьбе молодого учёного. И не только потому, что она льстила их самолюбию. Яночка сразу сообразила, какие практические выгоды можно извлечь из этой беседы. Ведь им с Павликом все равно надо было дожидаться здесь каких-то неизвестных злоумышленников — выйдут же они когда-нибудь из квартиры пани Наховской! И одно дело торчать двум подросткам на лестнице незнакомого дома в глупом ожидании, и совсем другое — на той же лестнице беседовать с жильцом этого дома. А прервать беседу можно в любой момент.Павлик был немало удивлён, когда сестра вдруг согласилась побеседовать с этим болтуном и разрешила ему задавать вопросы. А тот страшно обрадовался и задал первый:— Тогда скажите, почему свои проблемы вы решили обсуждать именно в этом доме.Так ей и надо!» — с некоторым даже злорадством подумал о сестре Павлик. Ему было интересно, как она выйдет из глупого положения, в которое сама же себя и поставила. Что сестра не намерена открыть их тайну чужому человеку, он не сомневался. Тогда что же она станет говорить?А Яночка спокойно, без малейшей заминки пояснила:— Видите ли, в этом доме живёт один знакомый нам человек. Точнее, это не наш с братом знакомый, а нашего семейства. Этому человеку мы dnkfm{ были кое-что сказать, мы виделись с этим человеком и сказали, а теперь подумали, что сказали не очень-то понятно. И решали, стоит ли идти к этому человеку ещё раз или неудобно.— А этот человек живёт на третьем этаже или на втором?— На четвёртом.— А тогда зачем же вы сначала поехали на второй этаж, а потом на третий?Уже понявший тактику сестры, Павлик подключился к беседе:— На третий по ошибке, я просто нажал не на ту кнопку.Как и Яночка, он не совсем соврал. Точнее, не сказал всей правды. Кнопка и в самом деле была нажата не та.— А на второй?— На втором мы хотели немного подождать, — небрежно сказала Яночка, — но вот теперь и не знаем, стоит ли. У того человека был гость. Мы подумали — может, гость быстро уйдёт, тогда можно будет вернуться и сказать что нужно. А возможно, нет смысла ещё раз беспокоить человека. Вот мы и решали.Учёный получил ответ на свой вопрос, относительно лифта все стало ясным. Однако попутно дети затронули очень интересный психологический аспект: ответственности, честности, порядочности, выполнения своего долга и пр. А кроме того, Доминик Левандовский чувствовал, что дети ему сказали далеко не все. Да, они честно ответили на его вопросы, но ни слова не проронили о том, что их самих беспокоило. А беспокойство ощущалось просто физически, в этом психолог не сомневался. Его же как раз интересовали истинные намерения и чувства детей, подспудные механизмы, управляющие поведением.— Это было очень важное дело? — задал он нейтральный вопрос.— Да нет, не очень, — неопределённо ответила Яночка, но честность пересилила, и девочка добавила:— В общем-то важное.— Важное, но не очень срочное, — уточнил мальчик. — Могло и подождать, но нам хотелось уж разделаться с ним.Подумав, пан Левандовский задумчиво произнёс:— У меня такое чувство, что дело, о котором вы говорите, касается вас лично. Это не поручение родных, и хотя вы пришли к взрослому человеку, но по своему делу. Такая постановка темы особенно интересует меня. И жаль, что ничего определённого я от вас не узнал.Павлик в глубине души должен был признать, что пан учёный — очень неглупый человек. Яночка тоже прониклась симпатией к этому вежливому и проницательному молодому учёному и сожалела, что не могут они с Павликом сказать ему больше того, что уже сказали.— Вот если бы тут с нами была наша собака, возможно, мы бы сказали вам ещё кое-что, — вырвалось у девочки.Пан Левандовский ухватился за собаку, как тонущий за соломинку.— Собака? При чем тут собака?— Потому что наша собака сразу определяет, порядочный человек или нет.— Ну, теперь понял, — облегчённо выдохнул молодой человек. — Значит, существует какая-то тайна, и вы не хотите мне её выдать, потому что не убеждены в моей порядочности. Прекрасно! Но я все равно скажу вам — вы очень нетипичные представители молодого поколения.— Почему это? — заинтересовался Павлик.— Потому что лица вашего возраста или совсем не желают разговаривать с посторонними, или, наоборот, слишком разговорчивы и выбалтывают им больше, чем собирались. Для меня ясно, что вы неглупы и обладаете поразительными дипломатическими способностями. Что же касается меня, то сам я считаю себя человеком порядочным и тайны хранить умею, но это вовсе не означает, что вы должны верить мне на слово. Очень хотелось бы ещё раз встретиться с вами, причём в обществе вашей собаки.Яночке вдруг пришла в голову гениальная идея.— Вы живёте в этом доме? — спросила она.— Да, в этом. На пятом этаже.— А какое у вас хобби?— Удить рыбу! — выпалил учёный, всеми клетками кожи ощущая, что атмосфера меняется к лучшему. — Больше всего на свете люблю удить рыбу!— А собирать вы ничего не собираете? — подключился Павлик.— Что ты имеешь в виду? Грибы, например, собираю.— Нет, я имею в виду что-нибудь несъедобное. Ну, вроде спичечных коробков или ещё чего…Пан Левандовский вдруг покраснел и замялся. И молчал.— Ну вот, сами видите, — вздохнул Павлик. А Яночка с удовлетворением констатировала:— Сами видите, не так-то просто признаваться в чем-то сокровенном. Особенно незнакомым людям.Поразительные дети! В восторге от того, что они встретились на его жизненном пути, молодой психолог преодолел внутреннее сопротивление и, запинаясь, признался:— Так и быть, скажу. Учтите, я делаю первый шаг на пути взаимопонимания и доверия. Я собираю книги. Точнее — детективы.Павлик уважительно присвистнул. Яночка взволнованно поинтересовалась:— Детективы? Все-все?— Все-все! На польском языке. У меня есть даже самые первые, вышедшие ещё до войны, которые потом ни разу не переиздавались. Это теперь подлинные раритеты! А признаться в своём увлечении стесняюсь. Вот если бы я собирал, например, поэтические сборники или что ещё такое же благородное…— Фи, стишки! — пренебрежительно фыркнул Павлик.Яночка выразилась деликатнее:— Да нет же, стесняться нечего. Ваша мания просто восхитительна! Мы сами очень любим детективы. И читать тоже. Наверняка свои драгоценные книги вы никому не даёте читать?— Почему же? Иногда даю. Но только людям, которых я знаю и могу доверять.Взгляд, которым обменялись брат и сестра, наполнил сердце молодого учёного надеждой. Нет, теперь он окончательно убедился, каким ценным приобретением для диссертации может стать это неожиданное знакомство.— Ну так как? — нетерпеливо спросил он. — Мы ещё увидимся? И разумеется, с вашей собакой меня познакомите.Тут этажом выше негромко хлопнула дверь. Павлик вихрем взлетел на площадку выше и осторожно выглянул. Он успел заметить, как вверх пополз лифт, кивнул Яночке и, ни слова не говоря, помчался вниз по лестнице.В ответ на вопросительный взгляд молодого человека девочка сказала:— Пока мы можем вам сказать лишь то, что столкнулись с очень неприятной историей. Наш дедушка знаком с одной женщиной, которая живёт в вашем доме, он очень давно её не видел и опасается, не заболела ли она. Мы должны были узнать, но нам не удалось. Извините, мне пора.— Постой, ведь мы же хотели договориться о встрече.Лифт медленно проехал мимо них и скрылся.— Хорошо, мы придём к вам в гости, — сказала девочка.— С собакой?— С собакой. У вас есть телефон?— Есть, конечно. Сейчас дам тебе номер… В жуткой спешке чуть не обрывая карман, пан Доминик извлёк из него бумажник и вытащил визитную карточку. На верхней площадке опять хлопнула дверь. Как и раньше Павлик, Яночка стремительно взлетела по ступенькам наверх, так же стремительно спустилась, выхватила карточку у остолбеневшего учёного и помчалась вниз по лестнице. Навстречу ей неторопливо поднимался лифт.— Пожалуйста, не откладывайте! — крикнул ей вслед пришедший в себя учёный. — Скорее приходите!— Позвоним сегодня же вечером! — крикнула ему девочка снизу.Мимо него проехал вверх лифт, остановился на четвёртом этаже и стал спускаться. Учёный решил не ждать его и пошёл к себе на пятый этаж пешком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39