Поистине все наши коллеги имели какие-то финансовые расчеты с
покойным, и большей частью не совсем тайные. Только выглядело это как-то
странно. Никто не был должен Тадеушу, но зато Тадеуш был должен всем. Если
бы погиб кредитор, можно было бы подумать, что его убили, чтобы избежать
выплаты денег, но в этом случае убили должника. Где и когда случалось,
чтобы кредиторы убивали должника?!
Информацию об одолженных Тадеушу деньгах Марек воспринял с огромным
удивлением.
- Интересно, - сказал он. - Я просто ошеломлен. Никогда не
предполагал, что финансовое положение работников мастерской в таком
прекрасном состоянии!
- Что ты говоришь, откуда! Ты думаешь, что это были наши деньги?
- А чьи же?
- Ну, по-разному. Подпольно заработанные, и чаще всего при помощи
светлой памяти покойника. Стефан одолжил деньги из кассы совета
предприятия, Влодек - деньги какого-то типа, который открыл счет на его
имя из-за финансового отдела, чтобы платить меньше налогов.
- Большая ошибка...
- Наверное, потому, что Влодек и так на плохом счету в финансовом
отделе. Кайтек сделал какую-то чертовски сложную комбинацию. Купил у
Влодека скутер в рассрочку, сплавил кому-то за наличные, а наличные
одолжил Тадеушу. Самое смешное, что Влодек купил этот скутер тоже в
рассрочку и еще не имеет права его перерегистрировать...
- Что за преступное гнездо!..
- Вот именно, и Казик, как видишь, тоже...
- Может быть, это какой-то новый вид филантропии, - заинтересовался
Марек. - Может, это стоило бы продолжить и дальше? Я охотно бы его
заменил. Я начинаю приходить к выводу, что покойник был гениальным
человеком... А кто ему ничего не одалживал?
- Ты, - сказала я Алиции.
- Я! - раздраженно крикнула она. - Точно! Оказывается, я тоже
одалживала. Веся заняла у меня тысячу злотых и сразу отдала их Столяреку.
Потом пришла и сказала, что он мне отдаст...
- Подождите, - прервал ее Марек с гораздо большим интересом. - А он
отдавал эти деньги?
- Редко, неохотно и в ничтожном количестве.
- Поразительно. Ну, теперь уж не отдаст наверняка. Подождите, дайте
мне подумать...
- Видишь, я же говорила, что он умный! - обрадовалась Алиция.
Марек молча смотрел на нас и размышлял.
- Похоже на то, что следует искать кого-то, кому покойник ничего не
был должен. Если такой человек существует...
- Существует. Это Витольд, - сказала я. - Он в отпуске, вернется
завтра...
- Отпадает. Кто еще?
- Вроде никто... Может быть, еще Иоанна.
- Видела собственными глазами, как она одолжила ему двадцать злотых.
- Это немного, вряд ли она убила его, чтобы избежать дальнейших
просьб о деньгах. А собственно, почему все ему одалживали?
- Я - даже не зная, что одалживаю, - грустно сказала Алиция.
- Знаю, почему я, - одновременно с ней сказала я, - но не знаю,
почему это делали другие. Может, у них были какие-то общие дела?
- Такие удивительно односторонние? Невозможно, что-то во всем этом
должно быть... Вся мастерская одалживает деньги человеку, который их не
отдает... А почему ты?
- Совершила преступление при участии Тадеуша, - вздохнув, ответила я.
- Теперь буду крутиться, чтобы скрыть это от милиции...
В этом месте нас прервали, так как меня вызвали на допрос. Кто знает,
к каким результатам мы пришли бы, если бы продолжили эту совместную
конференцию, так как впоследствии оказалось, что мы были на верном пути.
До финиша, правда, было далеко, но стартовали мы с безошибочным чутьем...

Трое мужчин: капитан, прокурор и сержант. Народной милиции -
устроились в кабинете. Сержант сидел за машинкой Иоанны и увековечивал
наши ответы. Начали, разумеется, снова с моих утренних фантазий.
Рассказывая еще раз подробно обо всех придуманных и действительных
событиях, я приглядывалась к ним и помимо воли начала развивать различные
мысли. Как я должна вести себя в этой глупой ситуации? На территории
маленькой мастерской, где среди сплоченных и знающих друг друга как
облупленных людей совершено невероятное убийство... Вроде бы в последнее
время убийства государственных служащих не распространены у нас
повсеместно, а если уж и случается такое, то скорее следовало бы ожидать,
что жертвой окажется директор или кто-то из контроля, а не обычный
инженер-сантехник. Мало того, сразу по прибытии на место власти
обнаружили, что преступление было запланировано и публично обсуждалось
большим количеством людей. Что могли подумать об этом нормальные люди,
которыми, без сомнения, являются представители власти?
Сразу, в самом начале, они ознакомились с различными нашими
странностями и оказались в наитруднейшей ситуации: покойник и двадцать
подозреваемых. Двадцать человек, каждый из которых имел шанс его убить, но
ни один не имел повода. Или каждый мог иметь повод... Они уже, несомненно,
сориентировались, что смерть Тадеуша принесла нам множество огорчений и
беспокойства. А выгоду? Удастся ли им найти кого-то, кому эта смерть
принесла какую-нибудь выгоду? И что теперь будут делать? Будут изучать
нашу частную жизнь, проверять алиби?.. Каким способом собираются отыскать
убийцу?
И кто из нас, черт возьми, убийца?!
Меня переполняло любопытство и горячее желание хоть на минуту
оказаться на их месте, по ту сторону. Терзаемая этими чувствами, я
приглядывалась к красивому прокурору. Вот уж действительно, игра природы!
Разве бывают такие прокуроры? Может быть, попробовать очаровать его, чтобы
хотя бы этим путем изыскать какую-нибудь возможность участвовать в
следствии? Множество мужчин не могли в подобных случаях устоять перед
женскими чарами... Нет, ничего из этого не выйдет. Настолько красивый
мужчина наверняка не слишком восприимчив к женскому кокетству, не стоит
даже и пробовать...
Вышеупомянутая игра природы, сидящая у края стола Витека, прервала
мои размышления, вынуждая к сосредоточенности.
- Расскажите нам обо всех телефонных разговорах, происходивших в
вашей комнате... с утра.
Я почувствовала легкое беспокойство. Телефонные разговоры? Господи
Боже, да ведь я сама придумала, что Тадеуша вызвали в конференц-зал,
воспользовавшись телефоном! Неужели и это оказалось правдой?..
Оказалось правдой! Из дальнейших вопросов я убедилась, что в 12.35
проклятый телефонный звонок выманил жертву из комнаты, удалив ее
окончательно из поля зрения оставшихся в живых коллег. В довершение всего
ясно было видно, что они подозревают меня в его авторстве.
- Нет, извините, - категорично сказала я. - Раз и навсегда,
пожалуйста, примите к сведению: за исключением того, что я все это
придумала, в этом деле я не пошевелила даже пальцем. Я не двигалась с
места. Сидела в комнате с тремя коллегами, которые, действительно,
выходили, но поочередно. Ни разу не выходили все вместе! Один сидит передо
мной, другой - за мной, а третий - сбоку от меня. По крайней мере двое из
них должны были меня видеть. Вам будет достаточно свидетельства двух
человек?
- Но пока их у нас еще нет, - буркнул капитан.
Я сразу подумала, что если этот идиот Лешек, подталкиваемый чувством
юмора, заявит, что не обращал на меня внимания и что не заметил бы, даже
если бы я стояла на голове, со мне не останется ничего другого, как только
доказать, что у меня не было повода. А значит, признаться в преступлении!
Допрос стал гораздо более интересным и в какой-то степени загадочным.
Вопросы о реакции и действиях всех присутствующих, о частных контактах и
связях с покойным были понятны. Ясно, что они пытаются найти какой-то
разумный мотив, обоснованно сомневаясь, что кто-то убил его из-за задержки
проекта. Понятно было и то, что исследуют наши алиби, стараясь, наконец,
кого-нибудь исключить, потому что двадцать преступников - это все-таки
слишком много даже дня людей, привыкших к преступлениям. Но постепенно
вопросы становились удивительно меткими!
Таинственным образом они объединяли между собой разные события и
разных людей, попадая в самый центр мишени. Соединяли Каспера с Моникой,
Влодека с одной дамой, удивительно много знали о дополнительных заработках
Казика, о делах Кайтека и Ярека... Откуда? Кто, черт побери, мог им об
этом рассказать?
Я была более-менее осведомлена, что они могли услышать во время
предварительных разговоров с персоналом в отдельных комнатах. Никто не
распространялся о частных делах. До меня допрашивали в кабинете только
Януша, но Януш не мог их проинформировать по той простой причине, что сам
знал меньше, чем они. Никаких расспросов вне территории мастерской они
провести еще не успели, и как же тогда? Они же не ясновидцы?
Это так меня заинтриговало, что я забыла об осторожности, отвечая на
вопросы подробно и очень любезно, но внезапно прозвучали слова, которые
неприятно меня поразили:
- А вы? Не было ли у вас, случайно, каких-нибудь финансовых дел с
покойным?
Сраженная метким выстрелом, я молчала, делая вид, что припоминаю,
потому что не знала, что отвечать. Знают или нет?.. Откуда могут знать?!..
- Вы, случайно, не брали никакой ссуды? - с ядовитой любезностью
спросил прокурор. - От убитого? Или, может быть, вместе с ним?..
Я по-прежнему упорно молчала, потому что не знала, что сказать. С
одной стороны, у меня не было ни малейшей охоты встать перед судом в виде
обвиняемой в финансовом злоупотреблении, а с другой стороны, это
преступление начисто снимало с меня подозрение в убийстве Тадеуша. И я не
знала, что выбрать. В конце концов я решила, что если они все знают, то и
так мне ничего не поможет, а если нет, то я еще успею отпереться, и тем
более пока надо молчать.
- Благодарим вас, - внезапно сказал прокурор, и прежде чем я успела
прийти в себя, допрос оказался законченным. Я подписала километровую
машинопись, отпечатанную сержантом, и вышла из кабинета сильно
обеспокоенная.
Передо мной допрашивали только Януша, который знал о моих делах с
Тадеушем. Януш им рассказал?.. Невозможно!
- Януш, что ты им наболтал? - сбросила я, садясь за свой стол.
- Они проверяли шеи, нет ли у кого следов душения, - ответил Януш. -
Вообрази себе, у всех шеи оказались чистые! Какая-то мания мытья или что?
- Оставь в покое шеи... - оборвала я его.
- А листки исчезли, - в свою очередь прервал меня Веслав. -
Спрашивали всех, и никто не признался. Интересно, куда они делись?
- Сошли сами с доски объявлений и с горя утопились в туалете, -
гневно сказала я. - Перестаньте валять дурака! Послушай, ты, отвечай
немедленно, для чего ты меня закладываешь?
- Я тебя закладываю? - обиделся Януш. - Ну, знаешь! Я защищал тебя,
как идиот! Даже самому стало противно, но я должен был доказать твою
невиновность. Я поклялся им, что не видел, как ты выходила из комнаты и
душила Тадеуша, а когда я сам выходил, ты тоже была в комнате, потому что
задала мне глупый вопрос, сколько будет шесть минус девять.
- Да, это действительно прекрасный способ доказательства моей
невиновности! А что ты говорил им о наших махинациях с Тадеушем? О тех
пяти тысячах?
- Ничего, клянусь Богом! Ты с ума сошла? За кого ты меня принимаешь?
- Вообще ничего об этом не спрашивали?
- Спрашивали, почему бы и нет? Я сказал, что ничего не знаю. Тадеуш,
конечно, приходил к нам в комнату, все приходили, разговаривали с тобой и
по служебным и по личным делам, но о чем, я не знаю, не прислушивался.
- Но откуда они, черт возьми, знают?!
- Как это? Знают?!..
- Знают. Припомни точно, может быть, у тебя что-нибудь вырвалось?
- Я ведь не пьяный! Клянусь, что об этом даже не пикнул! Зато кое с
чем другим свалял дурака...
- С чем?
Януш отвернулся, заскрипев вертящимся креслом, потянулся за сигаретой
и с беспокойством посмотрел на горящую спичку.
- Я от них немного обалдел. Сначала отпирался от разговоров о тебе,
потом узнал от них, что Каспер разводится, - клянусь Богом, я ничего об
этом не слышал. Потом меня спросили, какие частные дела были у Витека и
Тадеуша. Я же должен был что-то знать, и вышло довольно глупо, потому что
я признался, что видел их вместе, но до сих пор не знаю, где и когда это
было. В общем, мне кажется, что я немного запутался в показаниях.
- С чем тебя и поздравляю, - сварливо сказала я и задумалась. Итак, с
Янушем то же самое, что и со мной... Меткие выстрелы в нашу частную жизнь.
- Я чертовски голоден, - внезапно заявил Лешек. - А вы? Не съели бы,
например, цыпленочка? С гарниром?
- Он снова за свое! - гневно сказала я, вырванная из размышлений,
потому что меня всегда нервировали кулинарные мечтания Лешека. - У вас
ничего другого в голове нет, одни цыплята с гарниром?
- Еще зайчатина... - вставил Веслав.
- А обычной колбасы вам не хочется?
- Нет колбасы, - грустно вздохнул Лешек. - Когда я утром заходил в
магазин, был только паштет.
- Какой паштет? - заинтересовался Януш. - В банках или в тюбиках?
- В банках и на вес.
- Паштет в тюбиках? - спросил Веслав недоверчиво. - Где это ты видел
паштет в тюбиках? Разве такой бывает?
- Бывает, и очень хороший, лучше, чем все остальное. Раньше его
продавали, а как теперь, не знаю.
- Где?!
- На Жолибоже. На площади, на правой стороне.
- Что ты мелешь? Где на площади правая сторона?
- Действительно. Подожди, как бы тебе объяснить...
- Определись по сторонам света, - предложила я, потому что меня тоже
заинтересовал паштет в тюбиках. - Если стоишь лицом к северу, то где?
- А где север? - заинтересовался Януш.
- По направлению к Белянам.
- Беляны на востоке, - запротестовал Веслав. - По направлению к
Маримонку.
- К какому Маримонку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32