Аксессуары для ванной, в восторге
Сара почувствовала это и, вероятно, пожалела о том, что сказала.– Я хочу, чтобы вы с самого начала поняли, что я не люблю, когда кто-то думает за меня. Договорились?Она села на подоконник, скрестив свои великолепные ноги. Тут вошел Морган. Бедняга, я совсем забыл о нем. Он снял фуражку и шлепнул себя по голове.– Добрый вечер, мисс, то есть леди Гамильтон.Она одарила его своей лучезарной улыбкой и провела тыльной стороной ладони по его подбородку.– Для тебя, Морган, просто Сара. Отныне и во веки веков. Нас с тобой уже многое связывает.Он хохотнул и нервно почесал подбородок.– Черт возьми, хочу сказать, что вы, похоже, знаете, как оказать первую помощь.– У меня было три младших брата, – ответила она. – Я знаю, как обращаться с мужчинами.– Что с моим помощником? – спросил я раздраженно. – У него что, крыша поехала?Она резко повернулась ко мне:– Я же сказала, что у меня было три брата и я не впервые столкнулась с тем, что произошло с вами.Она задела меня за живое, и я снова завелся:– Уверен, что не впервые, ангел. Я что, был в таком уж жутком состоянии?Она пожала плечами:– Не знаю, был ли сорок третий год хорошим.Последняя ее фраза обезоружила меня, и я, повернувшись к Моргану, который держал меня за рукав, произнес:– Ну, ладно. Спроси у Али как всегда, а потом забирайся в «лендровер» и проспись хорошенько. Потом я заберу тебя на пристань.Он, слегка пошатываясь, быстро зашагал в сторону барной стоики.– А что он спрашивает у Али как всегда? – заинтересовалась Сара Гамильтон.– Большую бутылку ирландского виски, к которой он будет прикладываться каждые десять минут в течение часа. Обычно это виски «Джеймсон», если оно у них есть. Здешние бармены испытывают чувство гордости, когда им удается ублажить своих клиентов напитками, о которых тут мало кто слышал.– Он и так уже полупьян, – заметила она, и в ее голосе прозвучал укор в мой адрес.Я покачал головой:– С ним иногда случается такое и без спиртного. У подводников это называется кессонной болезнью. Как вы думаете, сколько ему лет?– Не знаю, – пожала она плечами. – Наверное, лет шестьдесят пять.– Ему сорок девять. На семь лет старше меня. Вот что может произойти с человеком, который опускается слишком глубоко, слишком часто и неправильно проводит декомпрессию. Ходячий мертвец, – с болью в сердце сказал я.– И в этом вы вините Джека Сэвиджа, не так ли? Но почему?Я повернулся и посмотрел на Сару, пытаясь разглядеть выражение ее лица. Но было темно, и к тому же на веранде за ее спиной появился Алеко. Буквально в следующее мгновение загорелся свет, и снова заработали вентиляторы.– А, вот вы где. – Он улыбнулся и протянул мне руку. – Вы обещали меня угостить. «Китайский Клиппер» отлично подошел бы для этого случая. Посмотрим, сможет ли Китрос его сделать.Я мог бы кликнуть одного из барменов, но тут Алеко повернулся и как-то уж совсем по-интимному положил руку свояченице на плечо. Мне это решительно не понравилось, и я решил оставить их наедине.Когда я подошел к барной стойке, из своего кабинета, прикуривая на ходу сигару, появился Китрос.– Один «Китайский Клиппер», – с каменным выражением на лице произнес я.Янни повернулся к Али, старшему бармену, и невозмутимо произнес:– Тебе потребуется китайский золотистый лайм Лайм – цитрусовый плод.
. Ты их с полдюжины найдешь в кладовке в керамических кувшинах. Придай с его помощью сухому джину желтый цвет. Главное – добейся нужного цвета. – Он развернулся ко мне и вкрадчиво спросил: – Что-нибудь еще?– Сдаюсь, – ответил я. – А мне большую порцию «Джеймсона».Китрос щелкнул пальцами другому бармену.– Ты сегодня отлично выглядишь, Джек. Благоухаешь «Богаром». Мне это нравится. Снова на щеках румянец, уж не виной ли тому эта молодая леди?Это уже слишком, даже для него.– Сделай одолжение, – сказал я. – Я достаточно стар, чтобы быть...– Ей отцом? Ах, Джек, я вижу, общение с англичанами не прошло для тебя бесследно. А жаль.Он бросил взгляд в зал.– Девятнадцать лет – прекрасный возраст, но этот случай особый, – сказал он и покачал головой. – Эта девушка родилась уже достаточно взрослой.Возможно, он был прав, но его замечание мне не понравилось. Выйдя из-за стойки с подносом в руках, Янни направился к посетителям.– Ваш «Китайский Клиппер», сэр, – сказал он Алеко.Алеко отпил глоток и одобрительно кивнул.– Вы никогда еще меня не подводили, Китрос. Не составите нам компанию?– С удовольствием.Янни кивнул Али, и тот принес ему бокал «Бакарди». Алеко предложил мне сигарету.– Я тут полдня понаблюдал за вами, мистер Сэвидж. За последние семь или восемь лет, как я понял, вы достаточно потаскали на себе это громоздкое снаряжение.– Оно не очень тяжелое, – ответил я. – После Суэца в Александрии и Порт-Саиде для спасателей много работы, а я хорошо знаю местность. Стараюсь пользоваться этим преимуществом.– Да, я слышал об этом. Вы служили старшиной в десантно-диверсионном отряде морских сил Британии и занимались подводными работами. Удивляюсь, как египтяне разрешили вам здесь остаться.– Без проблем. Я ирландец, а не англичанин. И это для меня большой плюс. С моим паспортом я могу отправиться без визы куда угодно, даже в Китай.– Вот туда бы я вам не посоветовал.– Вероятно, вы правы.В холле послышались голоса, и в бар вошел Хаким. Он быстрым взглядом окинул зал и, увидев меня, лавируя между столиками, решительно зашагал в мою сторону. Я впервые видел его таким встревоженным.– Очень хорошо, мистер Сэвидж, что я вас нашел. Крайне важное дело.Он замолчал. В бар в сопровождении двух военных полицейских поспешно вошел майор Ибрагим. Не обращая ни на кого внимания, в том числе и на Хакима, он уставился на меня свирепым взглядом.– Мы разыскиваем человека по имени Рауль Гийон, которого вы, Сэвидж, наняли как водолаза. Где он?– Не имею ни малейшего понятия, – ответил я и повернулся к Хакиму. – Что это все значит?Хаким не успел ответить, как Ибрагим вновь обратился ко мне:– Рауль Гийон еврей, Сэвидж, израильский агент. Конечно, вы могли и не знать об этом, не так ли?При других обстоятельствах его слова могли бы вызвать во мне ответную реакцию, но сейчас я не мог себе этого позволить. Дело принимало опасный для меня оборот. Один неправильный поступок – и я мог накликать себе неприятности.– Майор Ибрагим, – сказал я ровным голосом, – за какого же дурака вы меня принимаете? Мне разрешили в Александрии открыть свое дело по проведению спасательных работ. Одно только оборудование для этого стоит более двухсот тысяч фунтов. Я уже выполняю работы и зарабатываю на этом деньги.– Все это мое правительство может конфисковать в любой момент.– Что касается Гийона, то, когда я нанимал его, он был гражданином Франции, – возразил я и обратился к Хакиму: – И ваше министерство подтвердило его статус.– Да, так оно и есть, – сказал Хаким и повернулся к Ибрагиму: – У мистера Сэвиджа, возможно, не было даже подозрений относительно этого человека и того, чем он занимается.– Мы это еще проверим, а сейчас осмотрим вашу комнату, – решительно сказал Ибрагим.Никто не проронил ни слова. Впервые на лице Китроса не было улыбки. Алеко выглядел спокойным и расслабленным, готовым ко всему. А Сара Гамильтон?Она допила свой тоник и, небрежно повернувшись к Моргану, который, обливаясь от страха потом, съежился за своим столиком, попросила:– Будь добр, Морган, принеси мне еще стаканчик.Тот трясущейся рукой взял стакан, а Сара, взглянув на меня, улыбнулась:– Возвращайтесь быстрей. Мы еще не закончили беседу. * * * В моей комнате, как я и предполагал, никого не было, однако это не остановило Ибрагима и его молодчиков. Они все перевернули вверх дном. Майор страстно желал лишить меня всех прав – вот в чем была причина. Хотел найти предлог забрать меня с собой и, прибегнув к более жестким мерам, посмотреть, что можно из меня выжать.После пятнадцати минут безрезультатного обыска он немного успокоился. После этого мы вместе вернулись в бар. Я застал компанию сидящей у открытого окна в том же составе, если не считать Моргана, который уже был за общим столиком и сжимал в руке наполовину опустошенный стакан виски. Он был слишком напуган даже для того, чтобы допить его до конца. Такого за ним еще не водилось.– Вокруг отеля необходимо будет выставить охрану, – сказал Ибрагим и, стараясь быть более вежливым, добавил, обращаясь к Алеко: – Сожалею, мистер Алеко, но уверен, что вы понимаете, каково мое положение.– Отлично понимаю, – ответил ему Алеко.В этот момент снова погас свет. Вертушки вентиляторов сразу же перестали вращаться, и бар погрузился в темноту. За окном тонкой оранжевой полоской чуть светился небосклон да молодой месяц тускло мерцал своим холодным светом.Китрос кликнул барменов, и спустя буквально секунду откуда-то из-за гавани донесся раскатистый звук огромной силы взрыва. Судя по силе взрыва, сработало порядка двадцати фунтов пластикового гелигнита, разнеся «Мираж» стоимостью в несколько миллионов долларов на мелкие щепки.Теперь я смог бы с уверенностью сказать, где находился Гийон. Глава 3Во вред себе Лучи прожектора военного катера осветили картину произошедшего. На поверхности моря, насколько хватало света прожектора, плавали обломки, куски фюзеляжа. Судя по останкам самолета, на нем сдетонировали и ракеты класса «воздух – воздух».Ибрагим схватил меня за плечи и грубо развернул к себе:– И теперь ты скажешь, что не имеешь к этому никакого отношения?– Я находился в отеле с трех часов дня, – без малейшего волнения в голосе ответил я. – У меня много свидетелей.– Он прав, майор, – сказал Хаким. – Ты не того схватил. Это работа Гийона.Но Ибрагим не сдавался. Он так был разъярен, что казалось, разорвет меня на куски.– Откуда мы знаем, что не он подложил взрывчатку днем, когда работал под водой?Но обвинение было настолько нелепым, что даже Хаким не выдержал.– Ты тупица. Разве не помнишь – мы были там же и видели все, что он делал? – Он повернулся к морскому лейтенанту, который с волнением слушал, о чем шла речь. – Как можно скорее доставь нас обратно в гавань, а затем вернись и тщательно прочеши весь этот район.– Я протестую, – начал было Ибрагим, но Хаким рубанул его ладонью по шее.– Вижу, ты силен только на словах, а не на деле, майор. Поменьше болтовни и побольше дела. Вот что я от тебя требую. Чтобы до полуночи нашел мне Гийона. Не найдешь – придется сообщить об этом твоему начальству и потребовать замены. Ты понял меня?Мне показалось, что в эту минуту Ибрагим был готов разрыдаться. Он развернулся и, подавленный, отошел в сторону.Хаким протянул мне сигарету. Взяв ее, я сказал:– А вы можете быть и крутым, когда захотите.– Забудьте, мистер Сэвидж. – Он мягко улыбнулся. – Я был отличным преподавателем в одной из лучших общественных школ. Англичане всегда были прекрасными мастерами во всех областях искусства, но, как оказалось, больше всего они преуспели в искусстве быть подлецами.В этом он был абсолютно прав.Хаким оставил меня в отеле, строго наказав никуда не отлучаться без его ведома. При этом был вежлив, но настроен решительно. Да и те двое из военной полиции, стоявшие у дверей, всем своим видом показывали, что оставлены здесь явно не для мебели.В баре уже никого не было, если не считать Моргана, который явно перебрал свою дозу. Он грузно лежал поперек стола, с широко раскрытыми остекленелыми глазами. Я поставил его на ноги и слегка пошлепал по лицу. Он моментально ожил.– Давай иди в «лендровер» и отоспись, – сказал я.Он с трудом произнес:– А что с Гийоном?– Бог его знает, такая заваруха. Я тебе позже расскажу. Давай двигай.Я подтолкнул его в сторону холла и вернулся в бар. Из своего кабинета вышел Китрос. Масляная лампа, стоявшая на барной стойке, осветила его мрачное лицо.– "Мираж"? – спросил он.Я кивнул в ответ.– Налей еще виски. Жуть как хочу выпить.Барменов поблизости не было, и он, сам налив мне виски, подсел рядом. Для него это было совсем необычно.– Что там с Гийоном?– Ни слуху ни духу. Когда мы вернулись в гавань, охранники с пирса стреляли по воде, но я думаю, что впустую. От такого взрыва его, должно быть, самого, как и самолет, разнесло на куски.Он поежился, видимо от моего предположения, и налил еще виски.– Что с тобой? – спросил я. – Ты дрожишь?Китрос сделал попытку улыбнуться, и я почувствовал, что он что-то скрывает, что-то очень важное. Не решаясь мне это сказать, он боялся встретиться со мной взглядом.– Боже мой, – прошептал я, – так ты знал. Ты знал и о том, чем он занимался, не так ли?– Не говори ерунды, дорогой Джек.Он попытался замять разговор, но я решил не спускать его с крючка.– Так, теперь до меня дошло. Все те твои поездки на Кирос. Ты помогал им. Они, должно быть, платят тебе огромные деньги.В ответ он только улыбнулся:– Скажу тебе, это одно из моих самых прибыльных дел.Я не смог удержаться от смеха.– Но уличить меня в этом совсем не просто, Джек, – сказал он спокойно.– А я и не собираюсь этого делать. Я ничего не имею против израильтян, даже если бы в сорок седьмом один из их чертовых аквалангистов не подорвал меня в порту Яффа. Да будь я проклят, если приму чью-либо сторону. Что мне теперь делать?– Подожди немного, – сказал он. – Если дела для тебя будут складываться плохо, беги отсюда на своей «Ласковой Джейн». Подожди меня на Киросе. Для тебя в Эгейском море много работы, и я помогу тебе.– И бросить дело в двести тысяч фунтов стерлингов Ибрагиму и его дружкам? Никогда в жизни.– Ну а что ты будешь делать, если появится Гийон и попросит о помощи? Сдашь его?Это был вопрос, который я боялся задать сам себе, потому что ответа на него не знал.– Я не принимаю ничьей стороны, – ответил я. – Я свое уже получил. Палестина, Малайя, Корея, Кипр. Чужие войны. К черту эти солдатские игры.Кельтская кровь взыграла во мне. Я отвернулся, едва сдерживая себя, и тут заметил, что за ближайшим к нам столиком сидит Сара Гамильтон и внимательно нас слушает.– И вы тоже можете сгореть в аду, – бросил я ей и выскочил через открытое окно на веранду, а затем бросился в сад. * * * Над дальней от отеля оградой в густой кроне кипариса запутался молодой месяц, а в другом конце сада под легким бризом мрачно качали своими ветвями пальмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
. Ты их с полдюжины найдешь в кладовке в керамических кувшинах. Придай с его помощью сухому джину желтый цвет. Главное – добейся нужного цвета. – Он развернулся ко мне и вкрадчиво спросил: – Что-нибудь еще?– Сдаюсь, – ответил я. – А мне большую порцию «Джеймсона».Китрос щелкнул пальцами другому бармену.– Ты сегодня отлично выглядишь, Джек. Благоухаешь «Богаром». Мне это нравится. Снова на щеках румянец, уж не виной ли тому эта молодая леди?Это уже слишком, даже для него.– Сделай одолжение, – сказал я. – Я достаточно стар, чтобы быть...– Ей отцом? Ах, Джек, я вижу, общение с англичанами не прошло для тебя бесследно. А жаль.Он бросил взгляд в зал.– Девятнадцать лет – прекрасный возраст, но этот случай особый, – сказал он и покачал головой. – Эта девушка родилась уже достаточно взрослой.Возможно, он был прав, но его замечание мне не понравилось. Выйдя из-за стойки с подносом в руках, Янни направился к посетителям.– Ваш «Китайский Клиппер», сэр, – сказал он Алеко.Алеко отпил глоток и одобрительно кивнул.– Вы никогда еще меня не подводили, Китрос. Не составите нам компанию?– С удовольствием.Янни кивнул Али, и тот принес ему бокал «Бакарди». Алеко предложил мне сигарету.– Я тут полдня понаблюдал за вами, мистер Сэвидж. За последние семь или восемь лет, как я понял, вы достаточно потаскали на себе это громоздкое снаряжение.– Оно не очень тяжелое, – ответил я. – После Суэца в Александрии и Порт-Саиде для спасателей много работы, а я хорошо знаю местность. Стараюсь пользоваться этим преимуществом.– Да, я слышал об этом. Вы служили старшиной в десантно-диверсионном отряде морских сил Британии и занимались подводными работами. Удивляюсь, как египтяне разрешили вам здесь остаться.– Без проблем. Я ирландец, а не англичанин. И это для меня большой плюс. С моим паспортом я могу отправиться без визы куда угодно, даже в Китай.– Вот туда бы я вам не посоветовал.– Вероятно, вы правы.В холле послышались голоса, и в бар вошел Хаким. Он быстрым взглядом окинул зал и, увидев меня, лавируя между столиками, решительно зашагал в мою сторону. Я впервые видел его таким встревоженным.– Очень хорошо, мистер Сэвидж, что я вас нашел. Крайне важное дело.Он замолчал. В бар в сопровождении двух военных полицейских поспешно вошел майор Ибрагим. Не обращая ни на кого внимания, в том числе и на Хакима, он уставился на меня свирепым взглядом.– Мы разыскиваем человека по имени Рауль Гийон, которого вы, Сэвидж, наняли как водолаза. Где он?– Не имею ни малейшего понятия, – ответил я и повернулся к Хакиму. – Что это все значит?Хаким не успел ответить, как Ибрагим вновь обратился ко мне:– Рауль Гийон еврей, Сэвидж, израильский агент. Конечно, вы могли и не знать об этом, не так ли?При других обстоятельствах его слова могли бы вызвать во мне ответную реакцию, но сейчас я не мог себе этого позволить. Дело принимало опасный для меня оборот. Один неправильный поступок – и я мог накликать себе неприятности.– Майор Ибрагим, – сказал я ровным голосом, – за какого же дурака вы меня принимаете? Мне разрешили в Александрии открыть свое дело по проведению спасательных работ. Одно только оборудование для этого стоит более двухсот тысяч фунтов. Я уже выполняю работы и зарабатываю на этом деньги.– Все это мое правительство может конфисковать в любой момент.– Что касается Гийона, то, когда я нанимал его, он был гражданином Франции, – возразил я и обратился к Хакиму: – И ваше министерство подтвердило его статус.– Да, так оно и есть, – сказал Хаким и повернулся к Ибрагиму: – У мистера Сэвиджа, возможно, не было даже подозрений относительно этого человека и того, чем он занимается.– Мы это еще проверим, а сейчас осмотрим вашу комнату, – решительно сказал Ибрагим.Никто не проронил ни слова. Впервые на лице Китроса не было улыбки. Алеко выглядел спокойным и расслабленным, готовым ко всему. А Сара Гамильтон?Она допила свой тоник и, небрежно повернувшись к Моргану, который, обливаясь от страха потом, съежился за своим столиком, попросила:– Будь добр, Морган, принеси мне еще стаканчик.Тот трясущейся рукой взял стакан, а Сара, взглянув на меня, улыбнулась:– Возвращайтесь быстрей. Мы еще не закончили беседу. * * * В моей комнате, как я и предполагал, никого не было, однако это не остановило Ибрагима и его молодчиков. Они все перевернули вверх дном. Майор страстно желал лишить меня всех прав – вот в чем была причина. Хотел найти предлог забрать меня с собой и, прибегнув к более жестким мерам, посмотреть, что можно из меня выжать.После пятнадцати минут безрезультатного обыска он немного успокоился. После этого мы вместе вернулись в бар. Я застал компанию сидящей у открытого окна в том же составе, если не считать Моргана, который уже был за общим столиком и сжимал в руке наполовину опустошенный стакан виски. Он был слишком напуган даже для того, чтобы допить его до конца. Такого за ним еще не водилось.– Вокруг отеля необходимо будет выставить охрану, – сказал Ибрагим и, стараясь быть более вежливым, добавил, обращаясь к Алеко: – Сожалею, мистер Алеко, но уверен, что вы понимаете, каково мое положение.– Отлично понимаю, – ответил ему Алеко.В этот момент снова погас свет. Вертушки вентиляторов сразу же перестали вращаться, и бар погрузился в темноту. За окном тонкой оранжевой полоской чуть светился небосклон да молодой месяц тускло мерцал своим холодным светом.Китрос кликнул барменов, и спустя буквально секунду откуда-то из-за гавани донесся раскатистый звук огромной силы взрыва. Судя по силе взрыва, сработало порядка двадцати фунтов пластикового гелигнита, разнеся «Мираж» стоимостью в несколько миллионов долларов на мелкие щепки.Теперь я смог бы с уверенностью сказать, где находился Гийон. Глава 3Во вред себе Лучи прожектора военного катера осветили картину произошедшего. На поверхности моря, насколько хватало света прожектора, плавали обломки, куски фюзеляжа. Судя по останкам самолета, на нем сдетонировали и ракеты класса «воздух – воздух».Ибрагим схватил меня за плечи и грубо развернул к себе:– И теперь ты скажешь, что не имеешь к этому никакого отношения?– Я находился в отеле с трех часов дня, – без малейшего волнения в голосе ответил я. – У меня много свидетелей.– Он прав, майор, – сказал Хаким. – Ты не того схватил. Это работа Гийона.Но Ибрагим не сдавался. Он так был разъярен, что казалось, разорвет меня на куски.– Откуда мы знаем, что не он подложил взрывчатку днем, когда работал под водой?Но обвинение было настолько нелепым, что даже Хаким не выдержал.– Ты тупица. Разве не помнишь – мы были там же и видели все, что он делал? – Он повернулся к морскому лейтенанту, который с волнением слушал, о чем шла речь. – Как можно скорее доставь нас обратно в гавань, а затем вернись и тщательно прочеши весь этот район.– Я протестую, – начал было Ибрагим, но Хаким рубанул его ладонью по шее.– Вижу, ты силен только на словах, а не на деле, майор. Поменьше болтовни и побольше дела. Вот что я от тебя требую. Чтобы до полуночи нашел мне Гийона. Не найдешь – придется сообщить об этом твоему начальству и потребовать замены. Ты понял меня?Мне показалось, что в эту минуту Ибрагим был готов разрыдаться. Он развернулся и, подавленный, отошел в сторону.Хаким протянул мне сигарету. Взяв ее, я сказал:– А вы можете быть и крутым, когда захотите.– Забудьте, мистер Сэвидж. – Он мягко улыбнулся. – Я был отличным преподавателем в одной из лучших общественных школ. Англичане всегда были прекрасными мастерами во всех областях искусства, но, как оказалось, больше всего они преуспели в искусстве быть подлецами.В этом он был абсолютно прав.Хаким оставил меня в отеле, строго наказав никуда не отлучаться без его ведома. При этом был вежлив, но настроен решительно. Да и те двое из военной полиции, стоявшие у дверей, всем своим видом показывали, что оставлены здесь явно не для мебели.В баре уже никого не было, если не считать Моргана, который явно перебрал свою дозу. Он грузно лежал поперек стола, с широко раскрытыми остекленелыми глазами. Я поставил его на ноги и слегка пошлепал по лицу. Он моментально ожил.– Давай иди в «лендровер» и отоспись, – сказал я.Он с трудом произнес:– А что с Гийоном?– Бог его знает, такая заваруха. Я тебе позже расскажу. Давай двигай.Я подтолкнул его в сторону холла и вернулся в бар. Из своего кабинета вышел Китрос. Масляная лампа, стоявшая на барной стойке, осветила его мрачное лицо.– "Мираж"? – спросил он.Я кивнул в ответ.– Налей еще виски. Жуть как хочу выпить.Барменов поблизости не было, и он, сам налив мне виски, подсел рядом. Для него это было совсем необычно.– Что там с Гийоном?– Ни слуху ни духу. Когда мы вернулись в гавань, охранники с пирса стреляли по воде, но я думаю, что впустую. От такого взрыва его, должно быть, самого, как и самолет, разнесло на куски.Он поежился, видимо от моего предположения, и налил еще виски.– Что с тобой? – спросил я. – Ты дрожишь?Китрос сделал попытку улыбнуться, и я почувствовал, что он что-то скрывает, что-то очень важное. Не решаясь мне это сказать, он боялся встретиться со мной взглядом.– Боже мой, – прошептал я, – так ты знал. Ты знал и о том, чем он занимался, не так ли?– Не говори ерунды, дорогой Джек.Он попытался замять разговор, но я решил не спускать его с крючка.– Так, теперь до меня дошло. Все те твои поездки на Кирос. Ты помогал им. Они, должно быть, платят тебе огромные деньги.В ответ он только улыбнулся:– Скажу тебе, это одно из моих самых прибыльных дел.Я не смог удержаться от смеха.– Но уличить меня в этом совсем не просто, Джек, – сказал он спокойно.– А я и не собираюсь этого делать. Я ничего не имею против израильтян, даже если бы в сорок седьмом один из их чертовых аквалангистов не подорвал меня в порту Яффа. Да будь я проклят, если приму чью-либо сторону. Что мне теперь делать?– Подожди немного, – сказал он. – Если дела для тебя будут складываться плохо, беги отсюда на своей «Ласковой Джейн». Подожди меня на Киросе. Для тебя в Эгейском море много работы, и я помогу тебе.– И бросить дело в двести тысяч фунтов стерлингов Ибрагиму и его дружкам? Никогда в жизни.– Ну а что ты будешь делать, если появится Гийон и попросит о помощи? Сдашь его?Это был вопрос, который я боялся задать сам себе, потому что ответа на него не знал.– Я не принимаю ничьей стороны, – ответил я. – Я свое уже получил. Палестина, Малайя, Корея, Кипр. Чужие войны. К черту эти солдатские игры.Кельтская кровь взыграла во мне. Я отвернулся, едва сдерживая себя, и тут заметил, что за ближайшим к нам столиком сидит Сара Гамильтон и внимательно нас слушает.– И вы тоже можете сгореть в аду, – бросил я ей и выскочил через открытое окно на веранду, а затем бросился в сад. * * * Над дальней от отеля оградой в густой кроне кипариса запутался молодой месяц, а в другом конце сада под легким бризом мрачно качали своими ветвями пальмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30