Человечки вроде бы не собирались выживать людей с планеты, но и они
по-своему деморализовали их не меньше, чем боги Джокайры. Один отдельно
взятый абориген был наделен сознанием младенца, однако их групповой
интеллект оставлял далеко позади лучшие умы человечества. Даже Энди. Людям
нечего и надеяться на то, что они когда-нибудь достигнут подобного уровня.
С таким же успехом кустарная мастерская могла бы соперничать с
автоматизированной кибернетической фабрикой. Пойди люди - будь это
возможно - на объединение в подобные группы (в чем Лазарус искренне
сомневался), они утратили бы (и в этом Лазарус был совершенно убежден) то,
что делало их людьми.
Он поймал себя на мысли, что во всем отдает предпочтение людям. Но он
ведь и был человеком!
Тянулись дни, а Лазарус все спорил сам с собой: его мучили проблемы,
не дававшие покоя испокон веков людям его склада с той поры, как первая
человекообразная обезьяна почувствовала себя человеком, - проблемы,
которые не решались ни с помощью набитого брюха, ни с помощью сложнейших
машин. Итог его бесконечных размышлений ничем не отличался от того, к
которому свелись все духовные поиски его далеких предков. Зачем? Во имя
чего живет человек? Ответа не было. Лишь зрела подсознательная уверенность
в том, что человек не предназначен для праздного времяпрепровождения.
Его тревожные раздумья прервало неожиданное проявление одного из
человечков.
- ...приветствую тебя, старый друг... твоя жена Кинг желает, чтобы ты
вернулся домой... ему нужен твой совет...
- Что случилось? - спросил Лазарус.
Но человечек то ли не мог, то ли не хотел ответить на этот вопрос.
Лазарус затянул потуже ремень и тронулся на юг.
- ...нет нужды идти медленно... - пришла мысль.
Человечек привел Лазаруса на полянку за небольшой рощицей деревьев,
на которой стояло яйцевидное сооружение высотой футов в шесть. Сооружение
было абсолютно гладким, если не считать дверцы сбоку. Абориген вошел
внутрь, а за ним с трудом втиснулся Лазарус. Дверь захлопнулась.
Почти сразу же она открылась, и Лазарус увидел, что они находятся на
пляже, чуть в стороне от человеческого поселения. Фокус выглядел весьма
эффектно.
Лазарус заторопился к одной из шлюпок, в которой капитан Кинг и
Барстоу оборудовали нечто вроде административного центра поселения.
- Вы посылали за мной, шкипер? Что случилось?
Лицо Кинга было сурово.
- Это касается Мэри Сперлинг...
Лазарус почувствовал, как по его спине пополз холодок.
- Умерла?
- Нет. Не совсем так. Она ушла к человечкам. Влилась в качестве
"жены" в одну из групп.
- Что? Не может быть!
Лазарус ошибался. Конечно, о скрещивании между аборигенами и людьми
не могло быть и речи, но при наличии симпатии и обоюдного желания ничто не
препятствовало тому, чтобы человек влился в одну из "эго"-групп, растворив
в ее множественной личности свою индивидуальность.
Мэри Сперлинг, которая все время терзалась мыслью о приближающейся
смерти, усмотрела в бессмертии группового "эго" единственный выход.
Поставленная перед извечной проблемой жизни и смерти, она избрала... ни то
ни другое. Потерю самой себя. Она нашла группу, готовую принять ее,
растворила в ней свое "я".
- Это порождает массу новых проблем, - заключил Кинг. - Слэйтон и
Заккур, ну и я, решили, что лучше вам сейчас быть здесь.
- Да, да, конечно... Но где Мэри? - в ужасе воскликнул Лазарус и
бегом бросился наружу, не дожидаясь ответа. Он промчался через поселение,
не реагируя на приветствия и попытки остановить его. Неподалеку от лагеря
он наткнулся на аборигена. Остановившись как вкопанный, он спросил:
- Где Мэри Сперлинг?
- ...я Мэри Сперлинг...
- Господи Боже мой! Но ты не можешь ею быть!
- ...я Мэри Сперлинг, и Мэри Сперлинг - это я... ты не знаешь меня,
Лазарус?.. я знаю тебя...
Лазарус замахал руками:
- Нет! Я хочу видеть Мэри Сперлинг, которая выглядит как человек...
как я!
Абориген поколебался:
- ...тогда следуй за мной...
Лазарус нашел ее далеко от лагеря. Ясно было, что она избегает
остальных колонистов.
- Мэри!
Она ответила ему мыслью:
- ...жаль видеть тебя обеспокоенным... Мэри Сперлинг больше нет...
она теперь часть нас...
- О, Мэри, ради Бога, перестань! Не морочь мне голову! Разве ты не
узнаешь меня?
- ...конечно, я знаю тебя, Лазарус... это ты не знаешь меня... не
мучай свою душу и не терзай свое сердце видом тела, стоящего перед
тобой... я не одна из вас... я принадлежу этой планете...
- Мэри, - настаивал он, - ты должна отказаться от этого. Ты должна
выйти оттуда!
Она покачала головой удивительно по-человечески; лицо ее оставалось
неподвижным, лишенным эмоционального выражения. Это была какая-то
безжизненная нечеловеческая маска.
- ...невозможно... Мэри Сперлинг нет... тот, кто разговаривает с
тобой, - нерасторжимое я, а не один из вас...
Создание, которое когда-то было Мэри Сперлинг, повернулось и стало
удаляться.
- МЭРИ!.. - в отчаянии закричал Лазарус. Он испытывал такую же
душевную муку, как и в ту ночь, два столетия назад, когда умерла мать. Он
закрыл лицо руками и заплакал - безутешно, как ребенок.

5
Вернувшись в лагерь, Лазарус обнаружил, что Кинг и Барстоу ждут его.
Кинг глянул на него:
- Я и так мог бы все рассказать вам, но вы не стали слушать...
- Забудем, - коротко бросил Лазарус. - Что же теперь?
- Лазарус, вы должны увидеть еще кое-что, прежде чем мы приступим к
решению этого вопроса, - ответил Барстоу.
- О'кэй. Что же это?
- Пойдемте с нами. Они привели его к каюте, в которой размещался штаб
Семей.
Вопреки установившимся в лагере обычаям, дверь ее была заперта на
замок. Кинг открыл каюту ключом, и они вошли. Внутри помещения находилась
женщина.
Увидев мужчин, она тихо вышла, снова заперев за собой дверь.
- Взгляните на это, - сказал Барстоу.
"Это" оказалось живым существом. В своего рода инкубаторе лежал
ребенок - но ребенок, невиданный доселе. Лазарус уставился на него, а
через некоторое время сердито спросил:
- Это еще что за чертовщина?
- Судите сами. Можете взять на руки - вы ему не повредите.
Лазарус так и сделал. Сначала осторожно, а затем почти небрежно он
стал вертеть в руках маленькое тельце. Интерес его к этому существу все
возрастал. Он ломал голову над тем, что перед ним такое. Это не было
человеческое дитя. Не было это и отпрыском человечков. Неужели планета,
как и предыдущая, является родным домом еще одной расы, о существовании
которой земляне и не подозревали? Несомненно, Лазарус держал на руках
ребенка, но только не человеческого. У него не было вздернутого детского
носика, равно как ушных раковин. На месте ушей размещались какие-то
органы, не выступающие за пределы черепной коробки и защищенные костистыми
выступами... На руках было слишком много пальцев, а возле запястий
помещалось еще по одному, оканчивающемуся пучком розовых червеобразных
отростков.
С телом младенца тоже было что-то не так, хотя Лазарус не мог
сообразить, что именно. Зато два других отличия бросались в глаза: ноги
оканчивались не человеческими ступнями, а лишенными пальцев ороговевшими
копытами; налицо была ярко выраженная двуполость - гермафродитизм:
существо являлось настоящим андрогином.
- Что это? - повторил Лазарус свой вопрос. В его голове уже роились
страшные подозрения.
- Это, - ответил Заккур, - Марион Шмидт, родившийся три недели назад.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я хочу сказать, что человечки могут так же ловко обращаться с
людьми, как и с растениями.
- Как это? Ведь они обещали не вмешиваться в наши дела.
- Не спешите с выводами. Мы сами согласились на это. Первоначально
речь шла только о некоторых улучшениях.
- Улучшениях??? Да это создание просто непотребно!
- И да и нет. Меня тоже с души воротит, когда я смотрю на него... но
на самом деле это нечто вроде сверхчеловека. Строение его тела было
изменено, чтобы служить своему владельцу эффективнее. Все то, что
досталось нам в наследство от обезьян, убрано, а органы расположены более
рациональным образом. Нельзя сказать, что перед нами не человек... Это -
человек... разве что... улучшенная модель. Взгляните хотя бы на
дополнительные пальцы у запястий. Ведь это фактически еще две руки, только
миниатюрные. У основания каждой из них размещен микроскопический глаз.
Сами понимаете, какие возможности откроет перед человечеством подобное
нововведение, нужно только свыкнуться с мыслью о нем. - Барстоу еще раз
взглянул на ребенка: - Но, на мой взгляд, это создание ужасно.
- Да оно на чей угодно взгляд ужасно, - содрогнулся Лазарус. - Может,
это и улучшенный вариант, но будь я проклят, если соглашусь называть его
человеком.
- Во всяком случае факт его существования создает для нас
определенные проблемы...
- Это уж точно! - Лазарус еще раз посмотрел на существо: - Так вы
говорите, что у этих маленьких ручек еще и пара глазок есть? Но это же
вообще ни в какие ворота не лезет!
Барстоу пожал плечами:
- Я не биолог. Но насколько мне известно, особая клетка тела содержит
полный набор хромосом. Думаю, можно выращивать хоть глаза, хоть кости, -
что угодно и где угодно, если только знать, как манипулировать генами в
хромосомах. А они знают, как это делается.
- Но я не хочу, чтобы мной манипулировали!
- Я думаю, этого не хочет никто.

Лазарус стоял на берегу и смотрел на теснившихся в ожидании начала
собрания людей.
- Мне... - начал он, как полагалось, но вдруг озадаченно смолк. -
Подождите секундочку. Либби, можно тебя? - Он что-то сказал Либби на ухо.
Тот заметно огорчился и что-то прошептал в ответ. Его слова, казалось,
вызвали у Лазаруса раздражение. Однако он выпрямился и уже спокойно
продолжил: - Мне двести сорок один год... по меньшей мере. Есть здесь
кто-нибудь старше меня? - Это была пустая формальность. Он знал, что
является старейшим, а чувствовал сейчас на своих плечах вдвое больший груз
прожитых лет.
- Собрание открыто, - оповестил он. Его громкий голос разносился по
пляжу, усиленный снятой со шлюпки громкоговорящей установкой. - Кто будет
председателем?
- Продолжайте сами! - выкрикнул кто-то из толпы.
- Отлично, - согласился Лазарус. - Тогда слово предоставляется
Заккуру Барстоу.
Стоящий позади Лазаруса техник навел на Барстоу микрофон
направленного действия.
- Заккур Барстоу, - загремел из динамиков голос, - говорит сам за
себя. Кое-кому из нас начинает казаться, что эта планета, несмотря на все
ее прелести, не место для людей. Вы знаете о Мэри Сперлинг, вы видели
стереоснимки Мариона Шмидта. Было и многое другое - я не стану надолго
занимать ваше внимание, но новая эмиграция опять ставит перед нами вопрос:
куда? Лазарус Лонг предлагает нам вернуться на Землю. Причем... - Его
слова заглушил поднявшийся в толпе шум.
Лазарус шикнул на крикунов и объяснил:
- Никого не собираются заставлять возвращаться, но если улететь решит
достаточное количество людей, и мы можем рискнуть. Я предлагаю лететь на
Землю. Другие склоняются к поиску новой планеты. Мы должны решить, что же
делать. Но сначала... кто из вас согласен со мной, что оставаться здесь не
стоит?
- Я!!! - крик подхватило множество голосов. Лазарус попытался
взглядом отыскать первого, кто это крикнул. Не найдя его в толпе, он
вопрошающе взглянул через плечо на техника, затем указал пальцем на
нужного человека и махнул рукой:
- Выходите, старина. А остальные пусть помолчат.
- Меня зовут Оливер Шмидт. Я уже несколько месяцев жду, чтобы
кто-нибудь предложил смотать отсюда удочки. Мне казалось, что только меня
беспокоит происходящее. У меня нет никаких явных причин покидать эту
планетку: меня не пугает происшедшее с Мэри Сперлинг и Марион Шмидт. Может
быть, кому-нибудь такая жизнь по душе - живи себе да посвистывай. Но мне
вдруг смертельно захотелось снова увидеть Цинцинатти. Я по горло сыт
здешним изобилием. Я устал быть лотофагом. Черт побери! Я хочу
зарабатывать на жизнь! Судя по тому, что говорят генетики Семей, я протяну
еще добрую сотню лет. И я не представляю, как проведу их, валяясь на
солнышке и подремывая.
Когда он закончил, на помост вознамерились подняться по меньшей мере
тысяча человек одновременно.
- Тихо! Тихо! - заорал Лазарус. - Если неймется говорить всем до
единого, то лучше сделать это через представителей Семей. А сейчас дадим
слово от силы двум-трем. - Он указал на находившегося неподалеку человека
и велел ему говорить.
- Я буду краток, - заявил новый оратор, - поскольку я полностью
согласен с Оливером Шмидтом. Я только хотел изложить свои собственные
мотивы. Как вы можете жить без нашей Луны? Там, на Земле, я, бывало,
сиживал на балконе теплыми летними вечерами, покуривал себе и глядел на
Луну. Я и не знал, что для меня это так важно. В общем, я не могу жить без
привычной картины неба над головой.
Следующий оратор сказал только:
- Случившееся с Мэри Сперлинг ужасно взволновало меня. По ночам меня
стали преследовать кошмары. Мне все время представляется, что то же самое
произошло со мной.
Споры длились очень долго. Кто-то заметил, что с Земли они бежали.
Так почему же они надеются, что их пустят обратно? На это Лазарус ответил
сам:
- Мы многое узнали от джокайрийцев, а теперь еще больше - от
человечков. Мы владеем такими знаниями, о которых земные ученые и не
мечтают. Мы вернемся на Землю не с пустыми руками. Мы потребуем соблюдения
наших прав и будем достаточно сильны, чтобы сражаться за них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32