Командир корабля один за другим разгонял
двигатели до необходимой для взлета мощности. Самолет дрожал от
напряжения. В иллюминатор Бонд видел, как двигаются проверяемые подкрылки.
И вот, медленно развернувшись в сторону заходящего солнца, самолет вырулил
на взлетную полосу. Скрипнули высвобождаемые тормоза, трава по обе стороны
пригнулась под напором воздуха, и машина, пробежав почти две мили по
бетонной дорожке, поднялась, нацелившись на другую бетонную дорожку,
находящуюся за океаном.
Бонд закурил, и достав книгу, начал поудобнее устраиваться в кресле,
как вдруг спинка левого из стоящих перед ним двух сидений резко
наклонилась в его сторону. В кресле этом, как оказалось, сидел один из тех
двух американских бизнесменов, толстяк. Он развалился в кресле и до сих
пор не расстегнул ремень безопасности. Лицо его позеленело и покрылось
каплями пота. К груди он обеими руками прижимал портфель, и Бонду удалось
рассмотреть прикрепленную к нему бирку. На ней было написано: "Г-ну В.
Уинтер", и чуть ниже, аккуратными красными буквами - "Группа крови - А".
Бедняга, подумал Бонд. Ведь он в ужасе. Он уверен, что самолет
разобьется. И единственное, на что он надеется, это на то, что вытащившие
его из-под обломков люди правильно выберут кровь для переливания. Этот
самолет для него - не что иное, как огромная коробка, заполненная
невероятными предметами, поддерживаемая в воздухе парой каких-то устройств
и управляемая с помощью электричества. Веры нет ни этой машине, ни
статистическим выкладкам. Он по-прежнему испытывает те же страхи, что и в
детстве: страх перед любым шумом и страх перед падением. Даже в туалет он
не пойдет, опасаясь, что провалится.
В лучах пронизывающего салон вечернего солнца появился чей-то силуэт.
Бонд повернулся к нему. Это была Тиффани Кейс. Пройдя мимо него, она
спустилась по ступенькам в нижнюю палубу, где находился бар. Бонд подумал,
что неплохо было бы пойти вместе с ней, но... Пожав плечами, он решил
утешиться коктейлем и бутербродами с икрой и севрюгой. Потом он опять
взялся за книгу, но поймал себя на том, что читает, ничего не понимая.
Тогда он решительно прогнал мысли о девушке и начал читать ту же страницу.
К моменту, когда Бонд почувствовал, что уши начало закладывать перед
пятидесятимильным снижением над западным побережьем Ирландии, он прочитал
уже четверть книги. Зажглось табло "Не курить. Пристегнуть ремни".
Самолета коснулся бело-зеленый луч прожектора аэропорта Шэннон, и вот уже
навстречу самолету, рванулись красные и желтые огни посадочной полосы, а
затем - изумрудные огни, окаймляющие наземные дорожки, по которым
"Стратокрузер" покатился к месту стоянки. Потом - обед. Бифштекс,
шампанское и прекрасный горячий кофе с ирландским виски и со сливками.
Пробежка по торговой галерее: поделки, игрушки, сувениры по полтора
доллара, отвратительные твидовые пиджаки, куколи и салфетки. Обычная
аэропортовская дребедень. Потом динамики разнесли что-то
нечленораздельное, сказанное по-ирландски, и ухо Бонда уловило лишь два
знакомых слова - "ВОАС" и "Нью-Йорк". Повторное объявление, но уже
по-английски. Последний взгляд на Европу, и вот они уже на высоте четырех
тысяч метров, на пути к следующей встрече с земной твердью, куда их
направляют позывные кораблей "Джиг" и "Чарли", передающих откуда-то из
центра Атлантического океана необходимые летчикам данные о погоде,
скорости ветра и т. п.
Бонд отлично выспался и проснулся уже когда самолет приближался к
южным берегам Новой Шотландии. Он пошел в туалетную комнату, побрился,
прополоскал рот и вернулся на свое место среди помятых, спящих в неудобных
позах пассажиров. Настал момент, который всегда производил на него
огромное впечатление: из-за горизонта появилось солнце, и его красные лучи
затопили салон кровавым светом.
После восхода солнца пассажиры начали просыпаться. Внизу, с высоты
шести километров, дома казались крупицами сахарного песка, просыпанного на
коричневый ковер. Кроме тоненькой струи дыма от паровоза, белого перышка,
плывущего через гавань рыболовного судна и блестящих в лучах солнца
хромированных частей кажущегося игрушечным автомобиля, на земле не было
никакого движения. Однако Бонд почти физически ощущал, как под одеялами,
там, внизу, начинают ворочаться люди, и как из домов, где над трубами уже
заструился дымок, вьется в прозрачном утреннем воздухе запах горячего
кофе.
В самолете подали завтрак. Это был тот самый бестолковый набор яств,
который авиакомпания называла "Английским дачным завтраком". Старший
стюард разнес американские таможенные декларации - среди них и форму N
6063 министерства финансов, - и Бонд прочитал написанное мелким шрифтом:
"...умышленный отказ внести в декларацию имеющиеся ценности... влечет за
собой штраф или тюремное заключение..." Улыбнувшись, он вписал в графу
слова "личные вещи" и поставил подпись.
Потом еще три часа самолет, казалось, неподвижно висел в воздухе, и
лишь колеблющиеся на стенках салона солнечные зайчики говорили о том, что
он все-таки движется. Наконец внизу широко раскинулся Бостон, за ним,
похожая сверху на клевер, - развязка автомобильной дороги в Нью-Джерси. По
мере того, как самолет начал снижаться, направляясь к покрытым дымкой
пригородам Нью-Йорка, у Бонда опять заложило уши. Но вот раздалось шипение
гидравлических механизмов, самолет выпустил шасси, резко наклонился
вперед, колеса коснулись посадочной полосы, двигатели начали торможение, в
иллюминаторах показались строения аэропорта, машина замерла, открылся люк.
Они прилетели.

7. "ТЕНИСТЫЙ"
К стойке с литерой "Б", у которой со своим багажом стоял в ожидании
Бонд, ленивой походкой направлялся добродушный на вид таможенник, с
брюшком и мокрыми от пота подмышками, в серой форменной рубашке. У
следующей стойки стоявшая там девушка вынула из сумочки пачку "Парламента"
и извлекла оттуда сигарету. Бонд услышал, как она несколько раз
неторопливо щелкнула зажигалкой, а затем резким движением застегнула
сумочку на молнию. Бонд ощутил на себе ее внимательный взгляд и пожалел,
что ее имя не начинается хотя бы с буквы "З": тогда она стояла бы подальше
от него, была бы ее фамилия Заратустра, Захариас, Зофани и что-то в этой
роде!
- Мистер Бонд?
- Да.
- Это ваша подпись?
- Да.
- Здесь только ваши личные вещи?
- Да, конечно.
- Ну и отлично. - Таможенник вырвал из книжечки квитанцию о досмотре
и наклеил ее на чемодан. То же от проделал и с атташе-кейсом и перевел
взгляд на сумку для гольфа. Не оторвав квитанцию, он посмотрел на Бонда.
- Сколько набиваете, господин Бонд?
На мгновение Бонд смешался.
- Это клюшки для гольфа.
- Разумеется, - терпеливо сказал таможенник. - Но сколько же вы
набиваете? Сколько десятков?
Бонд был готов отколотить самого себя за то, что забыл этот
американизм.
- Где-то чуть больше восьмидесяти.
- Да... Мне тоже никогда не удавалось набрать больше сотни очков, -
сказал таможенник. Он, наконец, оторвал долгожданную квитанцию и наклеил
ее в нескольких сантиметрах от того кармана сумки, в котором лежала
огромнейшая партия контрабанды когда-либо провозившаяся через "Айдлуайлд".
- Желаю вам приятно провести время, господин Бонд.
- Спасибо, - ответил Бонд. Он подозвал носильщика и направился к
последнему барьеру на границе - полицейскому инспектору, стоявшему у
выхода из зала прибытия. Полицейский нагнулся, проверил наличие квитанций
на багаже и махнул рукой.
- Проходите.
- Мистер Бонд?
Слова эти произнес высокий темноволосый человек с продолговатым
лицом, на котором выделялись противные маленькие глазки. Он был одет в
темно-коричневые брюки и кофейного цвета рубашку.
- Машина ждет вас.
Он повернулся и направился к выходу из аэропорта, где ярко светило
теплое утреннее солнце. Бонд заметил, что задний карман брюк незнакомца
сильно оттопырен, причем, судя по форме, там мог лежать лишь один предмет
- автоматический пистолет небольшого калибра. "Типичная вещь, - подумал
Бонд. - "Все как в боевиках про Майка Хаммера. От этих американских
гангстеров за версту отдает отсутствием профессионализма. Начитались здесь
всяких комиксов, да фильмов дурацких насмотрелись". "Машиной" оказался
черный "Олдсмобиль-седан". Бонд не стал ждать указаний и сел впереди,
предоставив носильщику право загрузить его багаж на заднее сиденье, а
человеку в коричневом - расплатиться с носильщиком. После того, как из
пустынной прерии, окружавшей Айделуайлдский аэропорт, они оказались в
потоке машин на автостраде Ван-Вайк, Бонд почувствовал, что неплохо было
бы что-нибудь сказать. И сказал:
- Как здесь у вас с погодой?
Водитель, продолжая следить за дорогой, нехотя ответил:
- Где-то около тридцати градусов.
- Жарковато, - сказал Бонд. - У нас в Лондоне, так больше двадцати
редко бывает.
- Да ну.
- И что мы будем делать дальше? - спросил Бонд, помолчав несколько
минут.
Водитель посмотрел в боковое зеркальце и перестроился в центральный
ряд. Примерно четверть мили он занимался обгоном медленно ехавших машин.
Наконец они вырвались на свободный участок дороги. Бонд повторил свой
вопрос:
- Так что мы будем делать дальше?
Водитель быстро взглянул на него.
- "Тенистый" хочет тебя повидать.
- Да ну. - сказал Бонд. Неожиданно эти люди перестали вызывать у него
интерес. Он попытался прикинуть, когда же ему удастся поиграть мускулами,
но решил, что еще не скоро. Задание заключалось в том, чтобы проникнуть в
цепочку и пробраться как можно ближе к ее концу. Любая попытка
самостоятельных действий или неподчинения с его стороны, и задание
окажется невыполненным. Так что ему надо быть как можно незаметней.
Придется свыкнуться с этой идеей.
Они въехали в центральную часть Манхэттена и, вдоль реки, добрались
до сороковых улиц. Затем - поворот, и вниз почти до середины 46-й улицы,
нью-йоркского "хаттен-гардена". Водитель припарковал машину во втором
ряду, поблизости от ничем особым не выделяющегося подъезда. Место их
назначения было зажато с одной стороны непритязательным магазинчиком, где
продавали бижутерию, а с другой - элегантным магазином, облицованным
черным мрамором. Табличка с мелкими серебряными буквами, висевшая на
фасаде здания, была столь ненавязчивая, что не знай Бонд заранее названия
этой фирмы, он не смог бы, наверное, его прочитать. Надпись гласила:
"Бриллиантовый дом, инкорпорейтед".
Как только машина остановилась, от дома отделился человек и, не
торопясь, подошел к ней со стороны водителя.
- Все в порядке?
- Точно. Босс здесь?
- Ага. Запарковать твой шарабан?
- Было бы здорово. - Водитель повернулся к Бонду. - Вылезай,
приятель. Приехали. Давай выгружаться.
Бонд вылез из машины и открыл заднюю дверцу. Он взял свой атташе-кейс
и потянулся за сумкой для гольфа.
- Это я понесу сам, - сказал появившийся у него за спиной водитель.
Бонд послушно взялся за чемодан. Водитель вытащил сумку и захлопнул
дверцу. Его напарник уже сидел за рулем, и когда Бонд вслед за водителем
направился к неприметной двери, машина уже затерялась среди других
автомобилей.
Внутри был небольшой холл, где сидел похожий на носильщика человек.
Оторвавшись от спортивного раздела газеты "Ньюз", которую держал в руках,
он поздоровался с водителем и внимательно посмотрел на Бонда.
- Привет, - откликнулся водитель. - Можно здесь у тебя вещи оставить?
- Валяйте, - сказал человек. - Здесь они не пропадут.
С сумкой для гольфа на плече водитель вызвал лифт, дождался, пока
Бонд присоединится к нему, и нажал кнопку четвертого этажа. Поднимались
они в молчании. Наверху перед лифтом также был небольшой холл. В нем
стояли два кресла, столик, большая медная урна. Больше ничего не было,
кроме спертого теплого воздуха.
По обтрепавшемуся ковру они подошли к стеклянной двери. Водитель
постучал и открыл дверь, не дожидаясь ответа изнутри. Бонд вошел за ним и
закрыл за собой дверь.
В комнате за столом сидел человек с огненно-оранжевой шевелюрой,
окаймляющей круглое крупное приветливое лицо. Перед ним стоял стакан
молока. При их появлении он поднялся, и Бонд увидел, что никогда еще не
видывал рыжих горбунов. Видимо, такая комбинация особых примет была
хороша, чтобы пугать работавших на банду мелких уголовников.
Горбун медленно вышел из-за стола и направился к Бонду. Пару раз он
обошел вокруг Бонда, изучая его с ног до головы, а затем остановился перед
ним и уставился прямо в глаза. Бонд безучастно встретил этот взгляд узких
глаз, столь пустых и неподвижных, что можно было бы подумать, их взяли
напрокат в морге. Бонд понимал, что подвергается какому-то испытанию.
Разглядывая, в свою очередь, горбуна, он отметил, большие уши с несколько
непропорциональными мочками, сухие красные губы большого приоткрытого рта,
отсутствие шеи и короткие сильные руки. Торс был обтянут желтой шелковой
рубашкой, подчеркивающей бочкообразную грудь и горб.
- Я предпочитаю хорошенько разглядеть людей, которых мы нанимаем,
мистер Бонд. - Голос был резким и высоким.
Бонд вежливо улыбнулся в ответ.
- Из Лондона мне сообщили, что вы убили человека. Охотно верю. Видно,
что вы на это способны. Хотите еще поработать на нас?
- Это зависит от того, что надо делать, - ответил Бонд. - Или скорее,
- он надеялся, что фраза прозвучит не очень фальшиво, - от того, сколько
за это заплатят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29