Копья были постоянно наготове и для дичи, и как я понял из обрывков разговоров, для львов, которые не побоятся огня ради возможности попробовать человеческого мяса. Именно для этого копья и были все время наперевес.Но ничего подобного не случилось во время этого жуткого пути к смерти, и с первыми бледными проблесками зари мы добрались до своей цели — открытого места посреди густого леса. И здесь я, наконец, увидел во всем великолепии первые свидетельства древней цивилизации — разрушенную временем каменную арку.— Вход в Лагерь Львов! — пробормотал кто-то из отряда охрипшим от благоговения голосом.Здесь отряд опустился на колени, в то время как Бакингем начал декламировать странную, похожую на молитву песнь. Она была довольно длинная, и я помню только часть, что-то вроде:Бог Велибритании, мыПадаем перед тобой,Приносим тебе дар свой,Ты величайший король!Покорны тебе мы!Лагерю нашему мир дай!Боже, храни короля!Затем все поднялись и подтащив меня к разрушающейся арке, привязали меня к огромному, разъеденному коррозией медному кольцу, вделанному в арку.Никто из них, даже Бакингем, явно не испытывали ко мне какой-либо личной вражды. Конечно, они были грубы и жестоки как примитивные существа на заре развития человеческой расы, но они не пытались дурно со мной обращаться.К рассвету количество львов вокруг нас очень сократилось, во всяком случае, шуму от них стало гораздо меньше, и Бакингем со своим отрядом исчез в лесу, оставив меня наедине со смертью. Я слышал ворчание и рык зверей, затихающий синхронно с песней, которую отряд продолжал петь. Похоже на то, что львы не заметили, что на завтрак им оставили меня и вместо этого продолжали сопровождать исповедовавших веру в них.Но я знал, что это ненадолго, и хотя я не хотел умирать, мне хотелось, чтобы уже все было позади и на меня сошло мирное забвение.Голоса людей и львов замирали вдали, пока вокруг меня не воцарилась полная тишина, нарушаемая только нежными голосами птиц и легким шелестом летнего ветерка в листве.В таком мирном лесу было просто невозможно поверить в то, какие чудовищные вещи могут произойти, если только какому-нибудь льву доведется взглянуть на меня или понюхать арку.Я приложил все усилия, чтобы освободиться от пут, но добился только того, что они стали еще туже. Тогда я затих и долгое время перед моим мысленным взором проходила жизнь. Я старался представить себе удивление, недоверие и ужас своей семьи и друзей, если бы можно было бы хоть на секунду уничтожить расстояние и они смогли увидеть меня у врат Лондона.Врата Лондона! Где же толпы спешащих на торговые рынки после ночи удовольствий или отдыха? Где звяканье трамвайных звонков, автомобильные гудки, шум и рокот густой толпы?Где они все? И когда я задавался этим вопросом, одинокий исхудалый лев выступил из густых джунглей в дальнем конце вырубки. Величественно и бесшумно царь зверей медленно приближался к воротам Лондона и ко мне.Испугался ли я? Боюсь, что испугался, и сильно. Я знал, кто приближается ко мне, поэтому я выпрямился, расправил плечи, глядя льву прямо в глаза и ждал.Это был не лучший способ умирать — в одиночестве, со связанными руками, будучи разорванным зубами и когтями дикого зверя. Нет, это не красивая, не прекрасная смерть.Лев был уже на полпути ко мне, когда я сзади услышал слабый звук. Гигантская кошка остановилась. Она начала бить себя хвостом по бокам вместо того, чтобы просто помахивать кисточкой на его конце, а тихое мурлыканье перешло в громовое рычание.Я попытался вытянуть шею, чтобы хоть краем глаза увидеть, что же такое вызвало ярость в стоявшей передо мной твари, как оно прыгнуло в арку и стало около меня — загорелое и прелестное видение с приоткрытым ртом, вздымающейся грудью и развевающимися волосами — около меня, уже не надеявшегося на спасение.Это была Виктори, сжимавшая в руках мою винтовку и револьвер. За замшевый пояс, поддерживающий туго обтягивающую гибкое тело замшевую юбку, был заткнут длинный нож. Она положила оружие к моим ногам и вытащив нож, перерезала ремни. Я был свободен, а лев приготовился к охоте.— Беги! — закричал я девушке, нагибаясь и хватая оружие. Но она продолжала стоять около меня, в руке ее сверкало лезвие ножа.Лев теперь не шел в нашем направлении, а как бы летел, делая громадные прыжки. Я поднял винтовку и выстрелил. Это был удачный выстрел, ведь у меня не было времени как следует прицелиться, и когда животное зарычало и покатилось на землю, я встал на колени и возблагодарил Бога моих предков.Затем, все еще стоя на коленях, я повернулся и, взяв руку девушки в мои, поцеловал ее. Она улыбнулась и положила другую руку мне на голову.— Странные обычаи у вас в стране, — сказала она.Мне ничего не оставалось как улыбнуться, когда я подумал, каким странным показалось бы мое поведение моим соотечественникам, если бы они увидели меня коленопреклоненным на том месте, где когда-то был Лондон, и целующим руку английской королеве.— А теперь, — поднялся я на ноги, — тебе надо возвратиться в лагерь, где ты будешь в безопасности. Я провожу тебя до тех пор, пока ты не сможешь сама безопасно продолжать путь. Тогда я попробую вернуться к своим товарищам.— Я не вернусь в лагерь, — ответила она.— Но что же ты собираешься делать?— Я не знаю. Но я не вернусь, пока Бакингем жив. Я лучше умру, чем вернусь к нему. Мэри приходила к о мне после того , как они забрали тебя из лагеря и рассказала мне. Я нашла твое странное оружие и последовала за ними. Мне часто приходилось прятаться в деревьях, чтобы львы не достали, это заняло время, но я пришла вовремя, и теперь ты свободен и можешь возвращаться к своим друзьям.— И оставить тебя здесь? — спросил я.Она кивнула, но несмотря на ее храбрый вид, я знал, что ее пугает эта мысль. Конечно, я не мог ее оставить одну, но что я мог, обременённый заботами о женщине, да к тому же и королеве: я просто терялся в догадках. Я указал ей на это, но она только пожала красивыми плечами и показала на свой нож.Было совершенно очевидно, что она чувствует себя в силах защитить себя.Тут послышался звук голосов. Он шел со стороны леса, через который мы шли сюда из лагеря.— Они разыскивают меня, — сказала девушка. — Где мы спрячемся?Прятаться мне не улыбалось. Но подумав о бесчисленных опасностях, подстерегавших нас и об относительно малом количестве оружия, я решил отложить битву с Бакингемом и его воинами и сберечь патроны для ситуаций, когда стычки не избежать.— А они будут нас преследовать здесь? — спроси я, показывая на путь под аркой, ведущий в Страну Львов.— Никогда, — отвечала она, — во-первых, они не будут знать, что мы осмелились пойти туда, а во-вторых, они сами не посмеют.— Тогда мы отправимся в Лагерь Львов, — сказал я.Она вздрогнула и прижалась ко мне.— Ты осмелишься?— Почему бы и нет? — удивился я. — Здесь нам Бакингем не опасен, а кроме того, ты же уже два раза за два дня видела, что львы с моим вооружением опасности не представляют. А потом, моих друзей легче искать в этом направлении, потому что река Темза протекает через Страну Львов, как вы ее называете, а мои друзья ждут меня ниже по реке. Неужели ты не осмелишься пойти со мной?— Я осмелюсь следовать за тобой куда угодно, — просто отвечала она.И я повернулся и прошел под огромной аркой в город Лондон. V По мере того, как мы все больше углублялись на территорию того, что раньше было городом, следы человеческого существования здесь в прошлом становились видны все чаще и чаще. В миле от арки бурная растительность, подлесок и деревья покрывали небольшие насыпи и холмики, образованные, по-моему, развалинами давнего прошлого.Но затем мы подошли к кварталу, где разрушенные стены все же высились в печальном молчании среди заросших травой могил их павших собратьев. Ослабевшие и увитые древним плющом, стояли эти памятники горя, изувеченные шрамами и ранами от шрапнели и бомб.Несмотря на наши ожидания, в этой части Лондона не было следов логовищ большого количества львов. Хорошо утоптанные мягкими лапами тропинки, ведущие в зияющие отверстия окон или дверей встретились нам лишь несколько раз, и один раз мы увидели дикую морду огромного черногривого самца, наблюдавшего за нами с разрушенного балкона.Дойдя до Темзы, мы прошли вдоль ее берега, мне не терпелось собственными глазами увидеть знаменитый мост, а кроме того, я знал, что река выведет меня в ту часть Лондона, где находились Вестминстерское Аббатство и Тауэр.Поняв, что сектор, через который мы проходили, несомненно, был когда-то отдаленным и поэтому не был так застроен большими зданиями, как центральная часть старого города, я был уверен, что дальше вниз по реке я смогу видеть большие руины. Хотя бы часть моста тоже должна сохраниться, в конце концов, так же, как и стены многих великих сооружений прошлого. Может быть, там можно будет увидеть более сохранившиеся здания, чем мы видели в районе мелких построек.Но когда я подошел к части города, относительно которой я и надеялся, что она сохранится лучше, то обнаружил, что разрушения в ней гораздо больше, чем где-либо.В одном месте из глубины Темзы поднимался на несколько футов над водой одинокий, бесформенный каменный холмик. А на другом берегу, напротив, валялись сваи, поросшие растительностью.Я был вынужден поверить, что это было все, что осталось от Лондонского моста, потому что больше нигде вдоль реки не было ни малейшего следа быков или боковых устоев моста.Обходя основание поросшего травой здания, мы внезапно наткнулись на развалины, сохранившиеся лучше, чем нам уже доводилось видеть. Сохранившийся нижний и часть второго этажа должно быть когда-то были великолепным общественным зданием, а теперь они высились среди кустарника и деревьев, а могучий, роскошный плющ увивал их до самого верха.Во многих местах все еще проглядывал серый камень, гладко отесанная поверхность которого была испещрена боевыми шрамами. Сумрачный портал печально зиял перед нами; сквозь него виднелись мраморные стены.Страстное желание войти было слишком сильно. Мне хотелось рассмотреть интерьер этого памятника уже мертвой цивилизации. Быть может, сквозь этот же портал, в эти же мраморные залы входили Грэй и Чемберлен, Китченер и Шоу, ушедшие с другими великими людьми в небытие.Я взял Виктори за руку.— Пошли! — сказал я. — Я не знаю названия этого великого сооружения, догадки мне тоже не помогут. Может быть, это был дворец твоих предков, Виктори. Сидя на великом троне внутри него, твои предшественники могли распоряжаться судьбами половины мира. Пошли!Должен сознаться, что когда мы вошли в ротонду этого громадного здания, мною овладело чувство восхищения и благоговения. Предметы старинной мебели все еще стояли там, где ее разместил человек два века тому назад. Они были покрыты пылью, обломками камня и штукатуркой, но сохранились настолько прекрасно, что я едва мог поверить, что прошло уже двести лет с тех пор, как их последний раз видели человеческие глаза.Держась за руки, мы проходили из одной огромной комнаты в другую. Виктори все время задавала вопросы, и впервые я начал осознавать кое-что относительно великолепия и власти расы, породившей ее.Великолепные драпировки, теперь истлевшие и рассыпающиеся в прах, все еще висели на стенах. Были здесь и стенные росписи, изображающие великие исторические события прошлого. Виктори впервые увидела изображение лошади и была совершенно очарована огромной картиной, написанной маслом, на которой изображалась атака какой-то древней конницы на полевую пушечную батарею.На других картинах были пароходы, линкоры, подводные лодки и странно выглядевшие поезда — все маленькое и устаревшее для меня, но великолепное для Виктори. Она мне сказала, что хотела бы остаться здесь до конца жизни, чтобы каждый день смотреть на эти картины.Мы переходили из комнаты в комнату до. тех пор, пока не вошли в громадную палату, мрачную и темную, так как высокие и узкие окна в ней были совершенно завиты и переплетены плющом. Мы начали ощупью пробираться вдоль одной из отделанных деревянными панелями стен и постепенно осваиваться во тьме. Все вокруг было пропитано неприятным едким запахом.Мы прошли почти половину громадного помещения по диагонали, когда низкий рык из дальнего конца комнаты внезапно остановил нас.Напрягая во мраке зрение, я посмотрел на возвышающийся в другом конце зала помост. На помосте стояли два огромных кресла с высокими спинками и большими подлокотниками.Английский трон! Но что это такое странное на нем?Виктори внезапно взволнованно стиснула на мгновение мою руку.— Львы! — прошептала она.Ну конечно, львы! Развалясь на помосте, лежала примерно дюжина львов, а на одном из тронов, свернувшись клубочком, устроился львенок.Пока мы стояли, ошеломленные зрелищем ужасных созданий на троне английских венценосцев, низкий рык вновь повторился и огромный самец медленно поднялся.Его сатанинские глаза были сквозь полумрак устремлены прямо на нас. Он обнаружил вторгшихся на чужую территорию. Какое право человек имел пребывать в зверином дворце? И опять он раскрыл свою гигантскую пасть, издав на сей раз громкое предостерегающее рычание.Моментально восемь — десять львов тоже поднялись на ноги. Огромный самец, увидевший нас, уже двинулся в нашем направлении. Я держал винтовку наготове, но какой жалкой показалась мне она по сравнению с этой ордой!Передний перешел на медленную рысь, за ним последовали и другие. Рычали теперь все и звук их мощных голосов, отдававшихся в залах и коридорах дворца эхом, составил жуткий, дикий громоподобный хор.Вожак прыгнул и среди ада кромешного коротко и сухо прозвучали один за другим три выстрела. Три льва, дергая лапами, покатились на пол. Виктори дотронулась до моей руки с быстрым: — Сюда! Здесь дверь, — секундой позже мы уже были в маленькой прихожей у подножья узкой каменной лестницы.Мы как раз отступали, Виктори прямо за мной, и один из оставшихся львов выскочил из тронного зала и прыгнул к лестнице. Я вновь принялся стрелять, но страшные твари в погоне за нами прыгали прямо через погибших собратьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14