Но все вели себя очень порядочно – удивительно порядочно. И, хотя я возненавидел на всю жизнь судебный совет, это был справедливый суд. То, что я здесь, доказывает это… И я ничего не имею против полиции, даже если она ввела суд в заблуждение. Другие простаки ошибались так же до них.– Но, Ричард, неужели это совершила она? Я имею в виду убийство. И был ли мужчина в темно-синем костюме? Кто он?– Хотел бы я знать, – сказал он со вздохом. – Полиция не нашла никаких следов незнакомца. Но я думаю, мужчина был ее сообщником, впущенным ею в дом сделать это грязное дело. Он мог забраться через окно ванной (оно было открыто, между прочим) и спрятаться за дверью, заслышав шаги Дэвида. Это он ударил Дэвида, чтобы остаться незамеченным. Затем или он, или Лоран убили Тони. Лично я думаю, что это сделал мужчина, иначе зачем она его привела?– Этот мужчина – ее любовник?– Возможно. Но даже если он проводил ночь с ней – вы уже поняли, что я спал отдельно, – и Тони обнаружил это, едва ли поводом для убийства послужила угроза разоблачения.– Может быть, ограбление? И Тони…– Ничего не пропало. И Тони не вставал с постели. По заключению полиции, его задушили спящим.– Но почему?– В этом, Чарити, суть дела. Почему? – Он вдруг взорвался. – Боже мой, почему? Ночь за ночью я провожу в размышлениях – почему? Если бы только я знал… Он был одним из самых порядочных людей на земле, и ни у кого не было причин убивать его. Поэтому, когда Лоран призналась, что была любовницей Тони, единственный повод для убийства оказался у меня.Он помолчал, нахмурив брови. Затем потряс головой, как бы отгоняя теснящиеся мысли.– Как бы я ни старался, – сказал он, – не могу понять, чего ради Лоран то ли сама совершила убийство, то ли убедила кого-то сделать это.– Что, если Тони отверг ее? – предположила я. – Это может толкнуть женщину на путь мести.– «Фурии в аду ничто в сравнении с брошенной женщиной», – утверждал Конгрив Английский драматург (1670-1729)

. Все может быть… Но при чем тут другой мужчина? Почему он пришел ей на помощь в такой ситуации?– Вы, похоже, уверены, что мужчина был.– Да, – подтвердил он. – Дэвид только ребенок, но он умен и не болтает попусту. Раз он сказал, что мужская рука была, значит она была.– Не пытался ли он отвести подозрения от вас?– Он рассказал об этом, как только смог заговорить, и при этом понятия не имел о случившемся и о том, что на меня пала тень подозрения. Нет, он сказал правду. Он думал, что спугнул вора.Последовало молчание.– Гнусное дело, правда? – спросил Ричард.– Действительно.– И это только половина истории. Я еще не знаю, почему убили Тони и почему Лоран горит желанием увидеть мертвым меня.– Вас? Почему вы так думаете?Я оборвала вопрос, в голове шепчущим эхом пробежали слова Лоран, повторяемые в темноте: «Он был бы мертв и забыт, мертв и забыт, мертв и забыт…» Как поступают с телами убийц? Хоронят их в негашеной извести, чтобы и следа не осталось?У меня по телу пробежала дрожь, и его рука, теплая, сильная и очень живая, сжала мою.Его голос был мрачен, когда он заговорил с убежденностью, снова обдавшей меня холодом:– Потому, – сказал он, – что я следующий в списке. Ей не удалось отправить меня на виселицу, но она подготовила другое убийство. И во второй раз жертвой должен был стать я. ГЛАВА 16 Мадам, вы будете говорить? Старинная песня – Это произошло после суда, – продолжал Ричард. – Меня освободили, и, когда я покидал здание, кто-то передал мне записку от Лоран, в которой она писала, что хочет увидеться со мной в Кларидже, где снимает комнату. Я взял такси и отправился туда. Она была одна, и у нее были для меня хорошие новости.Она сообщила, что собирается вернуться во Францию и что мне нет нужды затевать бракоразводный процесс.– Нет нужды? Что она имела в виду?– По ее словам, она только что узнала, что ее первый муж, пропавший без вести в 1943 году, жив. Наш брак, следовательно, оказался недействительным.– Но было ли это правдой?– Она показала мне свидетельство о браке – естественно, я знал, что она уже была замужем, – и затем письмо от парижского адвоката. Свидетельство было подлинным; что касается письма – не знаю.– Как ее мужа зовут?– Жан Кто-его-знает. – Он полез за сигаретой. – По правде говоря, я едва взглянул. Я приехал прямо со скамьи подсудимых, не имея времени даже смыть с рук тюремные запахи, и сразу почувствовал, что никогда больше не захочу ни видеть ее, ни говорить с ней. Я рвался домой, к Дэвиду. Он все еще был в Дипинге и, думаю, сходил с ума от беспокойства.Должно быть, я издала нечленораздельный звук.Он продолжил рассказ:– Я швырнул бумаги и прорычал, что мне плевать на ее дела и пусть всем займутся адвокаты, так как я не хочу разговаривать с ней. И еще кое-что. Сцена была безобразной, должен признаться.– Я вас не виню. Я бы ей шею свернула.– Она не испугалась. Она знала, что я не из тех, кто сворачивает шеи.Я заметила сухо:– Временами вы весьма успешно имитировали таких типов.Он усмехнулся, затем вспомнил о портсигаре в руках. Мы закурили.– Наша любовная беседа закончилась тем, что Лоран швырнула мне ключи от автомобиля, сказав, что оставила его у станции Редманор, и велела убираться вон – только она использовала более сильное выражение.Я рассмеялась:– Понятно.– Вы меня шокируете. Дальше я сделал, как она предложила, и, когда добрался до Редманора, был почти болен от беспокойства и раздражения. «Роллс-ройс» стоял у станции, и я помчался в Дипинг с одной мыслью в голове: Дэвид.– И произошла авария?– Вы угадали. Примерно в миле от моего дома дорога сворачивает и идет вниз вдоль глубокого карьера. На полпути – резкий поворот между карьером слева и отвесным выступом скалы справа. Обычно поворот безопасен, так как место за скалой открытое и дорога внизу хорошо видна. Уже за деревьями в долине появились трубы Дипинга, как вдруг на середине поворота мне навстречу выскочил автомобиль, ехавший почему-то по левой стороне дороги В Англии левостороннее движение.

. Моя машина шла на большой скорости, времени уклониться не было, и он не тормозил. Места разъехаться едва хватало, даже если мне прижаться к обочине. Я резко вывернул руль, раздался сильный треск, и мою машину вынесло за край дороги.– О Ричард!– Им не повезло, – сказал он мрачно. – Боковая дверца была не захлопнута – в спешке я не заметил этого – и открылась, когда машина накренилась. Я выпал. Автомобиль рухнул на дно карьера и загорелся. Мое падение смягчили кусты, и я отделался контузией, ударившись о выступ скалы.– Но… вы уверены? Не было ли это обычной аварией?– Я говорил вам, что на дороге не было машин. Этот человек, должно быть, прятался, поджидая меня. В больнице у меня было достаточно времени подумать обо всем, и вот к какому выводу я пришел. В миле или чуть дальше у дороги есть телефон-автомат, и приятель Лоран, узнав об окончании суда, мог ждать меня там. Они, конечно, знали, что я отправлюсь прямо в Дипинг.– Но, Ричард, к чему было говорить о бракоразводных делах, если они собирались убить вас?– Лоран надо было точно знать, когда я отправлюсь в Дипинг, и, передав мне ключи от машины, убедиться, что я забрал ее. После моего ухода она, вероятно, позвонила сообщнику. Он припарковал свой автомобиль у подножия холма и с полевым биноклем поджидал меня. Мой кремовый двухместный «роллс-ройс» трудно спутать с другой машиной. Оставалось только рассчитать время, мтобы встретить меня на повороте в нужном месте. Они предполагали, что все так и случится, потому что рулевое управление было повреждено ими заранее. Я говорил вам, оно лопнуло с щелчком, напоминающим выстрел, и машина потеряла управление.– Не рисковал ли тот человек сам попасть в аварию?– Приходится идти на риск, если хочешь, чтобы убийство сошло с рук, – мрачно ответил Ричард. – В конце концов, риск был не слишком велик. Возможно, он собирался свернуть в последний момент, если я не попытаюсь съехать на обочину. Но, скорее всего, он был уверен, что я возьму резко влево и с поврежденным рулевым управлением свалюсь вниз – сто шансов против одного.– Полиция выяснила, что сделали с вашей машиной?– Нет. Здесь фортуна улыбнулась Лоран. Автомобиль сгорел дотла, мне сказали, что его с трудом удалось опознать.– Полагаю, ее сообщник повредил рулевое управление, пока «роллс-ройс» стоял у станции?– Вероятно. Я нашел машину незапертой, с моими собственными ключами внутри. Но это ничего не доказывает. Нет, моя история оказалась сложнее, чем полиция могла себе представить; немотивированные убийства и невидимый, неуловимый убийца – для них это было уж слишком. Я начал с утверждения, что меня ложно обвинили в убийстве Тони, – почему? Потом я заговорил о покушении на мою собственную жизнь – почему? Мы вернулись к тому, с чего начали: где мотивы всех этих действий? – Он коротко вздохнул и бросил окурок в воду. – В полиции были очень терпеливы, учитывая все происшедшее, но я видел, что их мысли начали сворачивать на странные дорожки, поэтому замолчал и позволил списать все на несчастный случай.– Какие странные дорожки?– Например, не было ли происшествие с моей машиной попыткой самоубийства.– О Ричард! – воскликнула я.– Да-да! «Рассудок опозоренного человека не выдержал суда»… Газетчики добрались до меня и напечатали, что хотели. Но опять же доказательств не было.– А Дэвид?– Последний раз я видел Дэвида, – сказал он медленно и с горечью, – когда пришли меня арестовывать. Разумеется, я не позволил ему навещать меня в тюрьме. Потом, когда я лежал в больнице после аварии, Лоран уехала, как и обещала. Она вернулась во Францию. Но она сделала больше: увезла с собой Дэвида. Он ни разу не зашел ко мне в больницу перед отъездом.Ричард замолчал, наблюдая за тем, как плавающий окурок сигареты терял цвет, размокал и распадался на крошечные частички мокрого табака. Я тоже молчала. Потом он заговорил;– Выйдя из больницы, десять дней спустя я отправился за границу. Я проследил их до Лиона, они направлялись на юг… Остальное вы знаете.– Но, Ричард, я не понимаю. Ведь Дэвид не поверил этой чепухе о самоубийстве. И он не считал вас убийцей, говорите вы. Почему же он поехал с Лоран?Голос Ричарда стал напряженным:– Не знаю. Думаю, она никогда не говорила ему о недействительности нашего брака, и он считал, что как мачеха она имеет право присматривать за ним во время моей болезни. Он ведь еще ребенок и делает, что ему велят.– Но почему он не написал? Почему вам пришлось выслеживать их?Он повернулся ко мне, и свет уличного фонаря упал на него, заостряя линии щек и подбородка и превращая его лицо в маску печали. Глаза его были полны такого страдания, что я отвела взгляд.Он сказал с трудом:– Не знаю, Чарити. Разве вы не видите, какой это ад для меня? Мне наплевать на Лоран, на ее сообщника, на ее попытки убить меня, даже на смерть бедного Тони. Я хочу только одного– снова увидеть Дэвида и объясниться с ним. Я хочу узнать, какой лжи они ему наговорили, чтобы заставить уехать вот так, без единого слова. Возможно, в конце концов они его убедили, он поверил во все, даже в то, что я убийца… И он не осмелился увидеться со мной.Ричард замолк. Его голос, когда он заговорил снова, звучал очень тихо. Он сказал, наклонив голову и глядя на воду:– Но вы знаете другую сторону дела, не так ли, Чарити? Вы сказали, он боится меня?Я увидела, как его пальцы шевельнулись и сжались в кулак. Волна сочувствия обдала меня с такой силой, что я задрожала и некоторое время не могла произнести ни слова.Он взглянул на меня.– Ну?– Ричард, – сказала я несчастным голосом, – я не хочу больше причинять вам боль. Все так запутано, я не знаю, что все это значит или чему можно верить.Его лицо немного смягчилось, и он снова коснулся моей руки легким движением.– Мы не выберемся из этой путаницы, пока не добудем все факты, моя дорогая. Расскажите мне вашу часть истории. Расскажите все, что говорил Дэвид, что они оба, он и Лоран, делали и говорили. Не беспокойтесь о моих чувствах – они в последнее время весьма огрубели. Просто расскажите мне все, что знаете, начиная с первой минуты вашей встречи с ним.Я снова увидела, будто набросок кистью, хрупкие ветви и тонкие, как бумага, листья дерева Иггдразиль, которое закачалось когда кот полез вверх по стволу. Затем видение растворилось и лунном свете. Я спросила:– Вы знаете человека по имени Марсден?Он задумался, нахмурившись.– Марсден? Нет, не припомню. Кто он? Почему вы спрашиваете?– Я вспомнила кое-что, – сказала я отрывисто. – Думаю, Дэ вид был абсолютно прав, говоря о мужчине в доме той ночью. – Я начала рассказывать о подслушанном на Роше-де-Дом разговоре. – И я точно помню его слова, – закончила я. – Он сказал «Разве я не вытащил тебя из неприятностей раньше, не помог тебе уехать из Англии, и мальчику тоже?»Ричард резко повернулся, пока я говорила, и смотрел с напряженным вниманием. Когда я закончила, он улыбнулся с мрач ным удовлетворением.– Итак, мы были правы. Этого очень мало, Чарити, но вес же это кое-что. Хотел бы я только знать, как этот Марсден связан с пропавшим мужем Лоран Жаном Как-его-там, появившимся так кстати.– Если он появился.– Если он появился, – повторил Ричард и вдруг выпрямился. – Мы скоро узнаем, правдива ли эта часть истории: я нанял кое-кого провести расследование в Париже. Похоже, это начинает приобретать особое значение.Он усмехнулся грустно:– Что же еще вы видели и слышали? Такими темпами мы выясним все к утру – задолго до рассвета. Моя дорогая, вы выглядите уставшей, это и неудивительно. Пойдемте выпьем что-нибудь и найдем место посидеть, пока вы будете рассказывать вашу историю. ГЛАВА 17 Мадам, вы пойдете и поговорите со мной? Старинная песня – Я, наверное, все перепутала, – начала я, – потому что многое произошло прежде, чем я стала обращать на события особое внимание. К тому же сомневаюсь, что у меня есть дар рассказчика. Но я постараюсь.Итак, я начала описывать ему все, что смогла припомнить: знакомство с Дэвидом и потом отчет миссис Палмер о суде над Байроном, путешествие в Ним и реакцию Дэвида на присутствие отца. Возвращение домой, полудоверие Дэвида и его странную детскую настойчивость, просьбу ничего не говорить Лоран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27