- Тут он заметил развалившегося в кресле Ребрина и
растерянно умолк.
- Ну, что же вы? - сказал генерал, с изумлением глядя на сержанта. В
одной руке у него была бутылка, в другой - бокал. - Язык проглотили?
Коротышка открыл было рот, напрягся изо всех сил и выдавил из себя что-то
среднее между бульканьем водопроводного крана и писком летучей мыши. Лицо и
шея у него быстро приобретали малиновый оттенок.
- Ну, что? Что? - сказал генерал с нетерпением. - Вторжение, что ли? Да
не молчите же! Ну! - Он встал.
Ребрин между тем вытащил из пачки на столике сигарету, прикурил ее и
принялся с наслаждением наблюдать за разворачивающимися событиями.
Сержант наконец обрел дар речи.
- Да. Нет... Господин генерал, я... Этот господин!. - Он снова умолк,
указал на Ребрина и вдруг после очередного беззвучного
открывания-закрывания рта попятился обратно к дверям.
- Стоя-ать!!- заревел генерал, словно медведица во время родов.
Сержант послушно остановился.
- Позвольте мне,- сказал наконец Ребрин, лениво улыбаясь. - Дело в том,
что эти господа, - он ткнул сигаретой в сторону столпившихся у дверей
солдат, - и есть те самые болваны, о которых я вам давеча упоминал.
Генерал посмотрел сначала на Виктора, потом на "болванов".
- Та-ак, - произнес он через пару секунд тем особым, подчеркнуто вежливым
голосом, от которого всех его подчиненных бросало в невольную дрожь. -
Фамилия?
- Ч-чья? - запинаясь, спросил сержант. - М-моя?
- Ну не моя же, - по-прежнему вежливым голосом сказал генерал.
- Фи...Филиппов. Сержант Филиппов.
- Так вот, сержант-Филиппов сейчас вы пойдете к своему начальнику...
Кстати, кто у вас командир роты?
- К-капитан Миронов.
- Миронов, - пробормотал генерал, наморщив лоб. - Что-то неприпоминаю
такого... Ну, да черт с ним. Вы ему доложите, сержант, что я наложил на вас
пять суток ареста. Вам все понятно?
- Так точно, господин генерал.
- Ступайте,
Несчастный сержант повернулся и, печатая шаг, двинулся к выходу. Солдаты
к этому времени уже почти все потихоньку перетекли в коридор. Дверь
захлопнулась.
- Болваны, - проворчал генерал, поглядев им вслед. - Защитники-родины.
Только жрать да гадить мастера. - Он снова стал разливать коньяк по
бокалам.- А сколько, помнится, визгу было. Подавайте, видите ли, нам
профессиональную армию. Ну вот вам, пожалуйста, - самая что ни на есть
профессиональная армия. Кретины! - Он быстро, одним глотком переправил в
себя содержимое своего бокала. - Да ну их к черту!.. О чем это мы тут
беседовали? - Он мутными глазами посмотрел на Ребрина.
Ребрин пожал плечами.
- Вот ведь болван какой,- пробормотал генерал, нахмурившись.- Совсем
из-за него память отшибло.- Он пошарил вокруг себя глазами, заглянул под
стол, проворчал недовольно: - Кой болван его туда засунул, - и вдруг полез
туда, чертыхаясь и поминая массу всевозможных родственников. Стол при этом
угрожающе заколыхался, и Ребрин, обеспокоившись судьбой располагавшегося на
нем спиртного, схватил две бутылки, но тут генерал отыскал то, что ему было
нужно, и с шумом полез обратно.
- Вам этого не понять, сударь, - сказал он брюзгливо Сазонову. - Вы
человек штатский. А я... Ч-черт! - Он взгромоздил на столик телефонный
аппарат и, отдуваясь, погрузился в кресло. - А я этому делу всю жизнь
отдал.
- Он снял трубку и толстым волосатым пальцем набрал номер. - Але,
дежурный!.. Э-э... Капитан Мирошников в какой, у нас роте?.. Я так и
говорю, капитан Миронов... Шестой? Шесть суток ареста ему. Пусть почитает
устав и научит своих подчиненных, как следует обращаться к вышестоящим
начальникам. Все. Выполняйте.- Он положил трубку и посмотрел на Ребрина. -
Так о чем все-таки говорили, полковник?
- Кажется, вы собирались показать нам кое-что на карте, - вспомнил
Виктор. -
- Ага, - сказал генерал. - Что ж, прошу.
Он встал и, прихватив бутылку, двинулся к круглому столу. Сазонов и
Ребрин с бокалами в руках двинулись следом.
- Здесь,- сказал генерал, указывая на какое-то место на карте, - наш
город. - Он поставил туда бутылку. - А здесь,- генерал указал на другое
место,- замечена наибольшая. концентрация чудовищ. - И он поставил туда
бокал.- Еще в первые дни, когда началась эта вак-ханалия,- продолжал
генерал, слегка запинаясь,- мы пробовали провести там разведку. Сначала на
технике, потом забросили туда группу десантников. Никто из них, как вы,
наверное, уже знаете, назад не вернулся. Ч-черт! - выругался он вдруг и
скрипнул зубами. - Я давно уже говорил, пара водородных бомб и конец этой
комедии.
- Ну, ну, генерал, - сказал Сазонов укоризненно. - Вы забываете о правах
на частную собственность. Все эти земли принадлежат, смею вам напомнить,
"Сибирской Нефтяной Компании".
- Ну так что? - прорычал генерал, досадливо морщась. - Я прекрасно об
этом помню. И обязанности свои знаю. Только вот кто мне вернет людей?
Может, нефтяная компания?
Сазонов промолчал. Этот лощеный господин из Санкт-Петербурга с каждым
своим произнесенным словом вызывал у Ребрина все большее и большее
раздражение. Поглядев на него, как на некое экзотическое насекомое, Виктор,
обращаясь к генералу, вопросительно произнес:
- Итак?
Не торопитесь, полковник. Времени у вас более чем предостаточно. Не
меньше пяти часов, можете мне поверить. Отдыхайте пока.
Генерал снял с карты бутылку и бокал и поплелся к, своему креслу.
- Я хотел бы перед операцией немного поспать, - сказал ему в спину
Виктор.
- Успеете, - ответил генерал, не оборачиваясь. - Впрочем. - Он вернулся к
столу и снова посмотрел на карту. - Как хотите... Итак, ваша задача. Вы
должны пробраться в этот район и найти место, из которого лезут эти твари.
Не скрою, местность там, прямо скажем, хуже некуда. Тайга, болота, овраги.
Впрочем, мы вам поможем. Вы войдете в район с юга, а на севере мы устроим
для вас отвлекающую артподготовку.
- Артподготовку? - встрепенулся вдруг Сазонов. - Вы что, собираетесь
обстреливать этот район?
- Да, мы собираемся обстреливать этот район, - сказал генерал. - Если вас
это удивляет, могу объяснить. Как давно уже было замечено, чудовища
слетаются на шум, как мухи на дерьмо...
- Но ведь там нефтяные вышки. Там ценнейшего оборудования на сотни
миллионов.
- Плевать я хотел на ваше оборудование, - сказал генерал с враждебными
нотками в голосе. - У меня там люди гибнут. До вашего ли тут оборудования.
Сазонов секунды две-три очень красноречиво помолчал, поигрывая желваками,
потом твердо произнес:
- Вы этого не сделаете.
- Сделаю, - сказал генерал уверенно. - Такую вак-ханалию устрою - в вашем
Петербурге услышат. Хотите пари?
- Вы этого не сделаете, - повторил Сазонов.
- Да вы что, с Луны свалились? Да мы уже два месяца каждый божий день
только и делаем, что пуляем туда. Там не то что вашего оборудования, там
живого места давно уже не осталось.
Сазонов вдруг побледнел, как простыня. Он какими-то страшными глазами
посмотрел на генерала и свистящим шепотом произнес:
- Что? Что высказали?
- Да вы не волнуйтесь, - сказал генерал смущенно. - Подумаешь,
оборудование. Железки какие-то.
- Ну, знаете, - сказал Сазонов, приходя в себя.- Он резко, так, что часть
коньяка выплеснулась на карту, поставил бокал. - Это настоящее
самоуправство... Мне нужна связь с Москвой.
Генерал пожал плечами.
- Пожалуйста, - сказал он деревянным голосом. - Телефон на столе.
Сазонов резко повернулся и двинулся к телефону. Весь его - облик -
прямая спина, нервные, подрагивающие пальцы, багровеющая полоска кожи
между воротником и окантовкой волос на затылке - выражал сильнейшее
негодование. Казалось, он кричал: ну, я вам покажу!
Присев на краешек кресла, Сазонов быстро набрал номер и, ожидая ответа
абонента, сказал в пространство перед собой.
- Вы за это ответите.
- Да пошел ты,- проворчал генерал вполголоса, так, чтобы штатский его не
услышал.- Глиста ты маринованная, вот ты кто. Стервятник. Таких, как ты, я,
знаешь, сколько повидал. - Он поставил бутылку на стол, порылся в кармане и
вытащил связку ключей. - На вот,- казал он Ребрину, - в моей комнате
отдохнешь. Да подожди. Бокал давай. - Он взял бутылку и налил сначала
Виктору, потом себе. - За то, чтоб вернулся. Смотри там - без дураков.
- Ну...
- Выпили.
Сазонов тем временем продолжал настойчиво насиловать телефон.
* * *
Тяжело дыша и обливаясь потом, Ребрин выбрался наконец на сухую и твердую
землю, сразу же остановился, с подозрением озираясь по сторонам, и, не
заметив ничего опасного, принялся жадно хлебать из фляжки, которую
отстегнул от пояса. Позади, словно некое огромное, прожорливое существо,
утробно урчало, булькало и воняло выходящими на поверхность газами только
что пройденное им болото. О том же, что таилось впереди, можно было только
догадываться. Подождав, когда перестанет грохотать сердце и нормализуется
дыхание, он пристегнул фляжку на прежнее место, посмотрел на светящийся
циферблат часов - без четверти два - и по мягкой, пружинящей хвойными
иголками почве зашагал дальше.
Какое-то время, перепрыгивая через канавы, преодолевая завалы и
продираясь сквозь кусты, он двигался в почти полной темноте, потом справа
из-за деревьев в небо взметнулась выпущенная неведомым доброжелателем
осветительная ракета, и, прежде чем она погасла, Ребрин успел в призрачном
дрожащем свете разглядеть пологие склоны невысокого холма, лежавшего перед
ним, а на этих склонах - редкий сосняк вперемежку с еще более редким
кустарником.
Подумав, что, быть может, сверху ему, будет сподручнее наметить
дальнейший маршрут, он быстро преодолел оставшееся до подножия холма
расстояние, поднялся на его вершину и, присев там на какой-то камень.
Принялся снова хлебать из фляжки, поглядывая при этом на долину, которую
с таким трудом пересек. Жизнь в этой долине, вернее, на противоположном ее
конце, почти у самого горизонта, била ключом. То и дело там вспыхивали
осветительные ракеты, постреливали время от времени пушки, а когда они
замолкали, очень хорошо было слышно, как где-то в стороне, далеко - за
рекой, наверное, - слабо дудукает крупнокалиберный пулемет. Обещанная
генералом Кротовым "вакханалия" была, что и говорить, впечатляющей. За те
два часа, что Ребрин провел в этом лесу, ему не встретилось еще - тьфу,
тьфу, тьфу - ни единого, монстра. Правда, обычной живности ему здесь тоже
не встретилось, но это его и не удивляло, поскольку он давно уже знал, что
монстры уничтожили тут всякую живность на корню.
Потом он повернул голову и стал смотреть в сторону, прямо противоположную
первой, туда, куда ему надо было сейчас идти. Там он тоже увидел долину, но
в отличие от предыдущей, какой-либо активности в ней не наблюдалось. Там
стояла почти полная тьма, было тихо и до самого горизонта серым унылым
сплошняком тянулся лес. Ребрин вздохнул. Соваться в долину, где как пить
дать, за каждым вторым или даже первым деревом подстерегали смертельные
опасности, ему хотелось сейчас меньше всего. Но позволить себе повернуть
назад он при всем своем желании не мог. Он хорошо помнил опыт предыдущих
попыток, когда целые разведгруппы совершенно бесследно исчезали в этих
местах, военные вертолеты пожирались гигантскими огнедышащими драконами, а
от сверхзвуковых истребителей попросту не было никакого толку, и он
прекрасно понимал - если и есть у кого хоть малейший шанс успешно выполнить
задание, то только у такого отчаянного смертника-одиночки, как он. Других
альтернатив просто не существовало.
В тот момент, когда он собрался уже было двигаться дальше, внизу между
деревьями появился, пропал и снова появился какой-то далекий неясный
огонек. Ребрин замер, настороженно приглядываясь, а огонек, словно бы
приглашая куда-то, засветил ярче, и Виктору почему-то представились вдруг
жаркий костер, смех, песни под гитару и звонкие похабные поцелуи за кругом
света.
Какое-то время он сидел без движения, раздумывая, что бы там такое могло
быть, потом встал и, проверив снаряжение, стал быстро спускаться вниз по
склону. С каждым пройденным метром огонек впереди него становился ярче,
темнота при этом как бы распахивалась, и вскоре, минут через двадцать,
перед Ребриным возникла, обширная поляна, на краю которой он, пораженный, и
остановился. На этой поляне, словно новогодняя елочная игрушка, блистал
красотой отделки нарядный одноэтажный коттеджик - зрелище, конечно же, для
этих мест совершенно невероятное. Но еще более невероятно, если не сказать
даже, дико и нелепо, выглядела девушка, которая на веранде этого коттеджика
находилась. Чем-то едва уловимым она напоминала собой тургеневскую Лизу.
Она сидела под яркой электрической лампой, той самой, что привела Виктора
в это место, читала какую-то толстую книгу, лежавшую перед ней на столе, и
совсем, казалось, не обращала внимания на то, что вокруг нее происходило.
Виктор поежился. На мгновение ему показалось, будто у него галлюцинации.
Но нет. С рассудком у него все было в полном порядке.
Минуты три или четыре, наблюдая за девушкой, он лихорадочно соображал,
кто она и как здесь оказалась, но, как ни старался, ничего толкового
придумать так и не смог. Потом в нем проснулась свойственная ему
подозрительность, и он стал с недоверием озираться по сторонам.
Внимательный осмотр внешнего вида коттеджика и окрестностей ничего
опасного, однако, не выявил. Вокруг по-прежнему стояла почти полная, если
не считать далекого грохота артиллерийской канонады, тишина и какого-либо
движения по-прежнему заметно не было. Тогда он снова сосредоточил свое
внимание на веранде. "Тургеневская Лиза" к этому моменту уже не читала, она
сидела, откинувшись на спинку стула, а ее задумчивый взгляд устремлялся
куда-то в недоступную Виктору сторону. Так прошла минута. Затем Девушка
вздохнула, перевернула страницу и снова погрузилась в чтение.
- Бедняжка, - прошептал вдруг Ребрин с неожиданной теплотой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11