https://wodolei.ru/catalog/garnitury/s-verhnim-dushem/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Да, если это будет навсегда.
- Что тебе нравится больше всего? - мысленно спросила ее Женевьева.
Ответ вновь пришел мгновенно:
- Грязь на моих копытах, и мокрый воздух снова, и человек на моей
спине.
Женщина-собака прервала их беседу:
- Дорогая лошадь, ты знаешь меня?
- Ты собака, - промыслила лошадь. - Хорошая собака!
- Верно, - мысленно подтвердила счастливая старуха, - и я могу
сказать этим людям, как сделать тебя счастливой. Спите теперь все, и когда
вы проснетесь, то будете на пути к счастью.
Ее внушение было настолько сильным, что Кэшер О`Нейл и Женевьева
начали терять сознание, так что обслуживающий персонал вынужден был их
поддержать.
Пока они приходили в себя, собака-человек заканчивала свои
распоряжения хирургу:
- ...И добавьте до сорока процентов кислородной составляющей в
воздух. Ей нужна реальная личность для верховой езды, некоторые из ваших
орбитальных часовых могут поездить на ней верхом, все равно они ничего не
делают. Вселить ощущение песка с Миззера можно гипнотическим путем.
Загрузите в ее мозг пару сюжетов с приключениями в пустыне. Но ее сердце
вы починить не сможете и не пытайтесь. Ну, а обо мне не беспокойтесь. Я не
собираюсь требовать что-либо для себя. Люди-человеки! - она рассмеялась. -
Вам ведь не до нас, собак. Возможно, несколько минут вы будете чувствовать
себя неловко, но не волнуйтесь. Я отправляюсь назад, к своим машинам. Я
люблю свою работу. До свидания, моя хорошая, - кивнула она Женевьеве. - И
до свидания, путник! Удачи тебе, - добавила она, обращаясь к Кэшеру
О`Нейлу. - Ты будешь несчастным, пока борешься за справедливость, но когда
добьешься ее, мир придет к тебе, и счастье. Не беспокойся. Ты молод и
болезни не грозят тебе еще многие годы.
Она сделала им полный реверанс в стиле, в котором прощаются друг с
другом дамы Содействия. По ее морщинистому старому лицу расплылась улыбка,
одновременно добрая и насмешливая.
- До свидания, босс, - обратилась она напоследок к хирургу, и вышла.
- Что ж, ее идея неплоха, - сказал хирург.

Кэшер О`Нейл пошел посмотреть на заседание совета.
Советник, Башнак, был особенно громогласен, выступая против идеи
сохранить лошадь.
- Сэр, - вопил он, - сэр! Мы даже не знаем имени животного! Зачем нам
оно?
- Не знаем, - согласился Филипп Уинсент. - Но зачем нам его имя?
- Лошадь не идентифицирована даже как животное. По сути она
представляет собой лишь кусок мяса, доставшийся нам в наследство от
Перинье. Мы можем забить ее и съесть. Или же, если это нам не подходит,
просто продадим ее за пределы планеты. Вокруг много людей, которые
заплатят большие деньги за редкое земное мясо. Вы можете не обращать на
меня внимания, сэр! Вы наследный правитель, а я никто. У меня нет власти,
нет собственности. Я в вашей власти. Но я хочу предложить вам следовать
собственным интересам. У меня есть только голос. Вы не можете упрекнуть
меня за то, что я использую свой голос, пытаясь вам помочь, не так ли,
сэр? Это все, что я могу сделать. Если вы растратите все кредиты на это
животное, это будет абсолютно неправильно. Мы не такая уж богатая планета.
Мы должны оплачивать дорогостоящую защиту, чтобы остаться в живых. Мы не
имеем возможности оплатить воздух для наших детей, а вы хотите потратить
деньги на лошадь, которая даже не умеет разговаривать! Сэр, совет
собирается голосовать против вас только потому, что хочет защитить ваши
собственные интересы и интересы Достопочтенной Женевьевы, наследной
корононосительницы Понтопидана. Вам не избежать этого, сэр! Мы склоняемся
перед вашим могуществом, но мы настаиваем на своем...
- Слушай! Слушай! - закричали несколько советников не обескураженные,
по крайней мере, обращением к наследному правителю.
- Я буду говорить, - произнес Филипп Уинсент.
Упрямый советник поднял руку, несмотря на то, что правитель объявил о
своем намерении говорить. Филипп Уинсент возвысил голос:
- Ты сможешь высказаться, когда я закончу, если захочешь.
Он спокойно оглядел комнату, сдержанно улыбнулся, одарил Кэшера
О`Нейла сдержанным кивком и объявил:
- Джентльмены, это не судьбу лошади мы здесь обсуждаем. Судьбу
Понтопидана. Все мы, понтопидане, призваны сегодня на суд. Это самый
суровый суд, суд нашей совести.
- Если мы убьем эту лошадь, джентльмены, мы не причиним ей большого
вреда. Это старое животное, и я не думаю, что оно боится смерти, теперь,
когда оно уже не в полном одиночестве, которого боялось больше, чем
смерти. Мы же можем лишь немного помочь ему, или же немного помучить.
- Но речь здесь идет о справедливости и гуманности человека. Почему
мы оставили Старую Землю? Почему пала цивилизация? Предстоит ли ей вновь
пасть? И что такое цивилизация? Винтовки и бластеры, лазеры и ракеты,
плосколеты и сверхсветовики? Вы знаете не хуже меня, джентльмены:
цивилизация это не только то, что мы можем сделать руками. Даже в Темные
Века у человечества были бомбы и управляемые снаряды, кроме того, было
оружие с эффектом Каскаския, которое мы даже не сумели переоткрыть. Темные
Века стали темными потому, что люди потеряли себя. Это большая работа
стать человеком, и ее необходимо совершить, или придет падение.
Джентльмены, эта лошадь нас судит. По нашему отношению к ней определится,
цивилизованные мы люди или нет.
Писатели, жившие в стране под названием Франция, сделали это слово
популярным за три столетия до эры космических путешествий. Быть
"цивилизованным" означает для людей прежде всего быть великодушными. Если
мы убьем лошадь, мы проявим себя дикарями. Если мы будем обращаться с
лошадью гуманно, мы будем достойны того, чтобы называться людьми. Теперь
голосуйте и голосуйте свободно.
После его речи в зале раздались возбужденные голоса. Филипп Уинсент
явно наслаждался бурей, которую он поднял. Он позволил членам совета
шептаться минуту или две, прежде чем встал из-за стола и произнес:
- Джентльмены, вы готовы?
Раздались согласные голоса. Башнак попытался еще раз возразить:
- Не забывайте, что это все-таки вопрос общественных фондов!
Но соседи зацыкали на него. Наконец воцарилось спокойствие. Все лица
повернулись к наследному правителю.
- Джентльмены, мне нужно еще одно свидетельство. Женевьева, согласны
ли со мной вы? Ведь цивилизация подразумевает, что женский голос - первый,
а мужской вторит ему.
- Да, - согласилась Женевьева со счастливой улыбкой.
В зале раздались аплодисменты.

5
Месяцем позже Кэшер О`Нейл сидел в каюте лайнера - плосколета средних
размеров, находясь уже вне досягаемости Понтопидана. Наследный правитель
планеты драгоценностей не изменил его мозга и не поверг ниц зелеными
лучами. Молодого человека переполняли воспоминания.
Он вспомнил Женевьеву, плачущую в саду.
- Я очень несчастна, - рыдала она, и ее слезы капали на его накидку.
- Официально я владелица этой планеты, богатая, могущественная, свободная.
Но фактически я собой не распоряжаюсь. Я не могу уехать отсюда. Я слишком
важная персона. Мой дядя тоже не может делать то, что хочет: он наследный
правитель и всегда должен выполнять то, что решает совет после недельных
дебатов. Я не имею права любить вас. Вас ждут странствия и сражения,
справедливые и неправедные дела. А я не свободна. Иногда я ненавижу,
ненавижу, ненавижу себя. Пожалуйста, Кэшер, можете ли вы взять флайер и
увезти меня в космос?
- Лазеры вашего дяди разрежут нас на кусочки прежде чем мы уберемся
отсюда.
Он держал ее прекрасные маленькие ручки и ласково смотрел на нее. В
это мгновение он испытывал к девушке необыкновенную нежность. Его эмоции
были мягкими и спокойными. Это была простая, ясная приязнь одной личности
к другой.
Она взглянула на него и поняла, что он не собирается целовать ее.
Что-то в выражении ее лица позволило ему предположить, что она предлагает
ему нечто большее, чем романтичный поцелуй в саду.
Он обратился к ней с грустью и участием:
- Вы помните ту женщину-собаку, ту, что работает посудомойкой в
госпитале?
- Конечно. Это доброе и жизнелюбивое существо, она помогла всем нам.
- Иди и работай с ней. Ничего не спрашивай у нее. Ничего не говори.
Просто работай с ней и ее машинами. Скажи ей, что я так посоветовал.
Счастье мимолетно. Но ты можешь поймать его. Я думаю, что мне его немного
досталось.
- Полагаю, я поняла вас, - тихо сказала Женевьева. - Кэшер, прощайте
и всего самого наилучшего вам. Мой дядя ожидает нас.
Вместе они вернулись во дворец.

Другим воспоминанием было прощание с Филиппом Уинсентом наследным
правителем Понтопидана. Спокойный, гладко выбритый, с хорошо ухоженным
лицом, он глядел на него с милостивой благосклонностью. Кэшер О`Нейл
почувствовал большое уважение к этому человеку. Он понял, что для
правителя неискренность часто является платой за мир и благополучие его
народа.
- Вы умный молодой человек. Вы могли бы вернуть себе власть.
- Я не хочу такой власти! - закричал Кэшер О`Нейл.
- Я дам вам один совет, - сказал наследный правитель. Это хороший
совет. Я достаточно освоил искусство политика: иначе я не выжил бы без
отказа от власти. Используйте мой опыт. Не скрывайте от ваших врагов имя
дяди. Уничтожьте его. Примите свое собственное имя и управляйте мудро,
тогда никто в течение десятилетий и не вспомнит вашего дядю. Только вас
будут помнить. Пока вы еще слишком молоды. Вы не можете сейчас победить,
но вы прогрессируете и добьетесь триумфа. Поверьте мне, я разбираюсь в
таких вещах. Ваше оружие уже тайно упаковано, и вы можете уехать с ним.
О`Нейл едва дышал, не веря своим ушам. Он пытался вникнуть поглубже в
смысл слов могущественного и более опытного человека, когда правитель
добавил с легкой улыбкой:
- Спасибо вам за то, что сберегли мне деньги. Вы оправдали свое имя,
Кэшер.
- Сберег вам деньги?
- Я имею в виду производство люцерны. Ведь лошадь надо кормить
люцерной.
- Ерунда, - воскликнул Кэшер О`Нейл. - Это же было очевидно.
- Но я сам не подумал об этом, - сказал наследный диктатор, - и мой
штаб тоже. А ведь мы не тупицы. Это показывает, насколько вы талантливы.
Вы догадались, что Перинье должен был иметь пищевой конвертер, чтобы
сохранить лошадь живой в Хиппи Дипси. Все, что необходимо было сделать, -
это настроить его на производство люцерны и избежать расходов на поставку
пищи для лошади дважды в год. Мы рады сберечь такой кредит. Мы не бедны,
но нам не нравится тратиться зря. Ну а теперь вы можете раскланяться со
мной и уезжать.
Кэшер О`Нейл так и сделал бросив прощальный взгляд на влюбленную
Женевьеву, неподвижно стоявшую рядом с креслом дяди.

Его последнее воспоминание касалось совсем недавних событий.
Он заплатил двести тысяч кредитов за то, что задумал, прямо на
лайнере. Он нанял стояночного капитана, скучавшего теперь, когда корабль
был в полете и ходовой капитан принял дела.
- Можете вы наладить мне телепатический контакт с лошадью?
- С какой лошадью? - поинтересовался ходовой капитан. - Где она? Вы
хотите заплатить за это?
- Лошадь, - терпеливо объяснил Кэшер О`Нейл, - это немодифицированное
земное животное. Не псевдочеловек. Крупная особь, но не разумная. Она
находится на Понтопидане. Я заплачу по обычной цене.
- Миллион земных кредитов, - заявил стояночный капитан.
- Вы с ума сошли! - заорал Кэшер О`Нейл.
Они столковались на двухстах тысячах за хорошую связь и десяти
тысячах кредитов за использование корабельного оборудования, если связь не
удастся наладить. Но Кэшеру сопутствовала удача. Техник был
человеком-змеей: проворным, хладнокровным и превосходно знавшим свое дело.
В считанные минуты он настроил сеть и вежливо произнес:
- Я думаю, готово.
Так оно и было. Он забрался прямо в мозг лошади.
...Бескрайние пески Миззера обрушились на Кэшера О`Нейла. Длинные
линии Двенадцати Нилов прорисовывались вдали. Он скакал ровно и мощно.
Поблизости были другие лошади, другие всадники, другие механизмы, но сам
он осознавал только удары собственных тяжелых копыт о крепко спрессованный
песчаник и тяжесть ездока у себя на спине.
Смутно, как при галлюцинациях, Кэшер О`Нейл мог одновременно видеть
маленький орбитальный корабль, в котором старая лошадь легко галопировала
в разреженном воздухе с удивленным курсантом, сидящем у нее на спине. Там,
вверху, не имея веса, старое изношенное сердце будет биться еще
много-много лет.
Он снова увидел лошадиный рай. Стук копыт раздавался в ушах. Ожидание
стабильного конца, массаж, обильная зеленая пища, и взгляд кобылки
утром...
Лошадь Понтопидана ощущала необычайное спокойствие. Она доверяла
людям - источнику дружелюбия и властителям звезд. И люди были добры к ней.
Лошадь чувствовала себя очень сильной снова. Кэшер ощущал движение старого
тела к берегу реки как грезу о силе, как завершение службы, как
окончательное исполнение партнерства.

1 2 3 4


А-П

П-Я