- Все меня презирают. Попользовались, а там - хоть подыхай.
Вот я с вами начистоту, а мои же парни меня и сдадут со всеми потрохами.
- А чего вам бояться? Мертвого бандита? Зато нас вы подводите,
Валерий Кузьмич. Вам бы раньше говорить с нами откровенно - глядишь, и
здоровье бы было покрепче. Или вы и сейчас чего-то спасаетесь? Я, конечно,
не спрашиваю, что сталось с вашими обидчиками, хотя и о-очень любопытно.
Лицо Сутина исказила гримаса. Сцепив зубы, он просвистел:
- Ничего. Гуляют.
- Вы хотите сказать, что знаете их?
- Нет Павел Михайлович. И вообще, речь не о том. О Мерецкове, если
даже он и мертв, мне нечего сказать. Это не тот человек, чьи поступки
можно обсуждать. Это - табу.
- Благоразумно. Но у меня действительно есть основания утверждать,
что Мерецков мертв.
- Вы видели его труп?
- В известной степени.
Сутин не стал спрашивать, что бы могло означать это "в известной
степени". Он просто выжидательно молчал. Затем, поколебавшись и опасливо
взглянув на дверь, за которой скрывались его телохранители, заговорил.
- Как бы там ни было, Мерецков человек порядочный. При любых
обстоятельствах слово держит и плохого сказать о нем нечего.
Строкач, тасовавший на столе фотографии, указательным пальцем
подтолкнул их к Сутину. Тот, даже не взглянув, тоскливо уставился в лицо
майора.
- Ну, и что вы хотите этим сказать, Павел Михайлович? О том, что это
заведующий первой аптекой, вы знаете и без меня. Вас интересует его
моральный облик или имущественное положение?
- И то и другое. И любое третье, которое всплывет. А самое главное -
его отношения с Мерецковым.
Сутин молча недвусмысленно ткнул себя большим пальцем правой руки в
вену на локтевом сгибе левой и горестно покачал головой, потом продолжил,
голосом выделяя первые слова в каждой фразе:
- Я наркотиками не торгую. _М_н_е_ никто торговать и не даст. _М_н_е
этот аптекарь без надобности.
Строкач зашевелил губами у самого уха инвалида.
- Наркотики к Мерецкову шли через Бобровского? Быстро, быстро!
Сутин утвердительно кивнул, забормотал скороговоркой:
- Через Бобровского прошло столько дури - мафии и не снилось! И
деньги должны были остаться. Очень много, хотя его доля не так уж и
велика. Мерецков никому не оставлял много, с кем бы ни работал. Не
деньгами, а страхом людей держал.
Отстранившись от уха Строкача, добавил погромче, косясь уже не на
дверь, а на фотографии, которые все еще держал в руке.
- Нет, есть люди, против которых не пойдешь в одиночку. Не знаю, кто
бы и решился, разве что какие-нибудь наглухо отпетые.
- Вроде сектантов из катакомб? - не удержался Строкач, хотя поначалу
решил не перебивать.
- Из катакомб? Да, те точно ничего не боятся. Но они с нашими не
общаются, уходят от разговоров. А в катакомбы ни один здравомыслящий
человек не сунется... В общем, людей на фотографиях я видал. Пять лет
колгочусь в районе, всех в райотделе в лицо знаю, а этих парней встречал и
в нерабочее время. Мне одного раза хватает, чтобы человека запомнить.
Прямо скажу - озадачили они меня. Вы ведь знаете, что я имею, ну, скажем,
некоторое отношение к вокзальной шантрапе...
Строкач успокаивающим жестом показал, что Сутин может говорить вполне
откровенно. С самого начала было очевидно - майор пришел не по душу
"главного нищего", однако, получив подтверждение, Сутин снова оживился.
- Я, конечно, не слежу за каждым попрошайкой, но в конечном счете
большинство чуть-чуть отстегивает в общак. Сам я только передаточная
инстанция, теперь еще и немощная. Мелочишка, конечно, бывает, прилипнет к
рукам, и на том спасибо. Ну, а есть такие, что не платят, этим Бог судья.
За всеми не угонишься, руки коротки. Э, да что там... Когда все это
случилось, и я немного очухался, то научился радоваться самым простым
вещам, даже таким, которые раньше только раздражали. Так, когда мы заехали
на станцию техобслуживания, мне все эти запахи масла, бензина, металла -
лучше французской парфюмерии. Я ведь раньше и сам любил в машине
покопаться...
- И что же на станции? - поторопил Строкач.
- Встретил я тогда этих двоих, - он щелчком отделил фотографии Демина
и Агеева. - Они там масло меняли, что ли. Чего там чинить? Машина новая,
хоть год не заглядывай. Они пошли с мастерами договариваться, и мои парни
тоже - что-то с двигателем у "Форда".
- Ба! Неужто и твоим парням надо договариваться?
- Шутите, Павел Михайлович. Нет, конечно, некоторым уважением я там
пользуюсь, но, пожалуй, мой рейтинг пониже вашего. Знаете, на "вазовском"
центре даже из своих очередь, но ни разу мне не удавалось вперед милиции
забежать. Да чего я болтаю - у вас же у самого "жигули".
- Информация у вас поставлена, Валерий Кузьмич.
- Да, есть маленько. В общем, выкатили меня парни из автобуса, ушли
договариваться. Я специально сказал, чтобы не гнали - не похожу, так
покатаюсь среди людей. Как раз возвращаются эти ваши - молодые, здоровые,
на меня ноль внимания, и плевать им на то, что я их вижу насквозь Вот
тут-то я и ошибся. Пригляделся - а у них на заднем сиденье в "жигулях"
один типчик сидел - и обомлел. Этот Виктор у меня на вокзале на ступеньках
пятаки косил. Такой себе крепенький мужичок, умело под дурака канал, и
мастер был ногу выворачивать - прямо натуральный калека. Появился он
неизвестно откуда месяца за два до того. Мне донесли, что поначалу он
отказывался платить, я и подумал - может, и вправду дурак. Но тут я его
увидел совсем другим - солидный, вальяжный, разъевшийся. Локоть в окно
выставил, американской сигареткой попыхивает... А на руке - не поверите -
золотые часы с браслетом.
- Может быть, вы ошиблись?
- Я же сказал - на лица у меня абсолютная память. К тому же у него и
приметная наколка на пальце, у этого Виктора.
- Какая?
- Как у всякого быдла: косой крест на безымянном пальце левой руки.
- У вас действительно память что надо, Валерий Кузьмич.
- Короче, когда парни вернулись к машине, заметили, что я на этого
обозревшего попрошайку посматриваю. Близко я на коляске не подъезжал, но
все же стоял и не так далеко, чтобы лиц не разглядеть. Один даже
поморщился, но Виктор этот рукой махнул, засмеялся, и они успокоились.
Он-таки, видно, имел на них влияние.
- Говоришь, Виктор? А возраст, приметы, откуда приехал?..
- Фамилию у нас не спрашивают. Я попробую что-нибудь узнать, но это
сомнительно. Родом откуда-то из Сибири или с Урала, если не врет. Рост -
средний, возраст неопределенный - можно дать и сорок, и пятьдесят. Он же
грязный явился - ни черта не разобрать. Где сейчас, не имею представления,
а тогда жил где-то на окраине, по направлению к Матвеевке.

Это направление давно занимало Строкача. В пяти километрах от вокзала
- уже за городской чертой - были обнаружены "жигули" Агеева. Там же
находились и выходы из катакомб. Однако и в противоположном конце города,
неподалеку от станции техобслуживания, располагались аналогичные колодцы и
штольни, часть из которых давным-давно обрушилась, но некоторые были еще
проходимы.
В последние месяцы Строкач не избежал контактов с автосервисом - его
"жигули" старели и все чаще требовали ремонта, который обошелся бы ему
куда дороже, если бы пронырливые слесаря не пронюхали о месте его работы.
Каким образом - майор так и не установил, однако на его вопросы, пусть и
совершенно невинные, доблестные воины автосервиса отвечали с показной
готовностью.
Слесарь Чубук был громоздок и неуклюж, а роба его до такой степени
промаслена, что превратилась в какой-то лоснящийся панцирь В чистом его
никто не видел, поскольку то, во что он переодевался после смены,
выглядело немногим лучше. Куда Чубук девал заработанное, не знал никто, а
зашибал он побольше остальных - недаром к нему еще много лет назад
прилипла кличка "Вымогатель". Если какой-то детали нельзя было найти
нигде, то это вовсе не значило, что ее нет у Чубука. Оценивающе взглянув
на клиента, слесарь заламывал такую цену, что многие только изумленно
вертели головой. Однако - платили, куда денешься. Принимая купюры, Чубук
смущенно улыбался: "Инфляция!"
Однажды он разъяснил Строкачу, что делит всех клиентов на выгодных и
необходимых. По тому, как Чубук восторженно приветствовал майора, встретив
его у проходной, можно было судить, к какой категории он его относит. Ему
и раньше случалось бросать полуразобранный сверкающий "мерседес" и под
возмущенные вопли хозяина отправиться менять на "жигулях" Строкача
какую-нибудь пустяковую прокладочку.
Так и в этот раз - он бросился к майору едва ли не с распростертыми
объятиями, хотя это был всего лишь ритуальный жест. Чубук был, вопреки
обыкновению, в приличном костюме, однако на лбу у него красовался жирный
мазок графитной смазки, а под глазом - небольшой кровоподтек.
- Павел Михайлович, какими судьбами!
Строкач не стал делать вид, что его интересуют дефицитные мелочи.
Чубук, помимо основных занятий, был неистощимым кладезем всевозможной
информации и сплетен, обладал приметливым глазом и бездонной памятью.
- Помню их, а как же! Клиенты как клиенты. Из милиции? А что мне эта
вневедомственная охрана? В остальном - нормальные парни. Они часто вдвоем
заезжали. Саша пижон, конечно, - то резину английскую ему достань, то руль
итальянский... Повезло ему с машиной: черный салон, длинное крыло,
пятиступенчатая коробка, двигатель на полтора литра... это пусть он
кому-нибудь рассказывает, что в общей очереди такую машину получил.
- Не жалуете вы милицию, Чубук, - заметил майор.
- Это смотря какую. Да этого сержанта вневедомственной охраны может
натянуть кто угодно. Таких машин на партию - раз, два и обчелся.
Директорский фонд.
- Хорошо. А как насчет этого? - Строкач достал фотографию Кольцова.
По лицу Чубука промелькнула тревожная тень. Однако "Вымогатель" умел
прятать свои чувства. Отрицательно покачав головой, он недоуменно
воззрился на майора. Строкач слишком хорошо разбирался в людях, чтобы
продолжать настаивать. Кроме того, выяснилось что нищего, с которым
произошла стремительная метаморфоза, Чубук также не приметил.
Однако вокзальные побирушки с готовностью опознали таинственного
"Виктора", дополнив фоторобот весьма живописными деталями. Все они в один
голос утверждали, что в качестве нищего тот был на редкость убедителен,
вызывая подлинное сострадание у прохожих.
С другой стороны, появление "Виктора"-босса в городе незамеченным
остаться не могло. Финансовая элита - узкий круг, где все знают всех.
Оперуполномоченные впустую рыскали по ресторанам и в "Бизнес-клубе", в
среде картежников и крупных спекулянтов.
Но в том, что фотография Кольцова о чем-то говорила слесарю Чубуку,
Строкач мог дать голову на отсечение.

В этот дом Строкач за последние дни зачастил. Отодвинув возникшего на
пороге телохранителя, майор прошел знакомым коридором, неслышно приоткрыл
дверь ровно настолько, чтобы протиснуться, и ступил на пружинящий ковер. В
мягкости его движений проступало что-то зловещее.
Строкач пересек комнату и уселся напротив Сутина. Впервые он
находился здесь не в качестве заинтересованного собеседника, а как
представитель власти.
- Значит, продолжаем шутить, Валерий Кузьмич? Пусть, дескать,
следователь помотается по ложному следу, а мы пока кое-какие делишки
закончим. Знакомый номер, но хорош в теории. А в тюрьме, между прочим,
сейчас ох как не сладко, не говоря уже о лагере. Вы, Сутин, какой
предпочитаете: белозерский "Пятак" или Новосибирск? Других для инвалидов
вроде нет.
- Но за что, Павел Михайлович?
Строкач глянул с презрением.
- Думаю, впрочем, долго маяться не придется. Свои же пришьют за
"нескромность". Знаете, как бывает - то, се, глядишь, уже и слухи
поползли...
- Но ведь я же честно помогаю!
- Помог волк кобыле!.. Ведь вы же знали, что Мерецков жив! - Строкач
почти кричал.
- Но я же и не говорил, что он мертв! Напротив, я дал понять, что это
не так.
- Хватит! Вы отлично знали, что Мерецков подсунул нам фальшивку.
Татуировка была нанесена на кожу трупа.
- Павел Михайлович, да за кого вы меня в самом деле принимаете? Я и
раньше был не больно важной птицей, а после этого случая мне и вовсе
надеяться не на что! Вверх дорога закрыта. Неужели вы считаете, что
Мерецков станет делиться со мной своими планами? Да ни в жизнь. Он парень
практичный и сунуть нос в свои дела никому не позволяет. Даже за деньгами
он обычно Грызина присылает. А тот - пришел, взял и был таков.
- Да уж, особь отборная. Давно у нас на примете. Хотя и вашим
охранникам тоже палец в рот не клади.
- Боксеры. Туда-сюда, кулаками помахать... Ерунда. Вот Грызин... У
меня после ваших вчерашних слов у самого сомнения. Как раз и срок подошел
деньги наверх подавать.
- Какая разница? Даже если Мерецков и покойник, так что, уже и дань
платить не придется? - ухватился Строкач за проскользнувший новый мотив.
- Нет, в "общак" долю поднимать так и так надо. Вопрос в том, кто
будет им распоряжаться. Ясно, что не Грызин. Тому только жмуров делать
можно доверить. А что вы думаете? - Сутин напыжился, распрямил спину. -
Как, по-вашему, лучше, чтобы блатными правил наркоман и убийца или
несчастный инвалид, которому в этой жизни уже ничего не нужно?
- По-нашему и вовсе все эти "короли" в блатном мире ни к черту, -
возразил Строкач, зная, однако, что это не совсем так. - Вы, значит,
подходите на роль "короля" лучше, чем прежний? Тогда, думаю, следует
обсудить его достоинства и недостатки. Может быть, к чему-нибудь и придем
к обоюдному удовольствию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17