Служанка скрылась за дверью, и вскоре после этого в комнату вошла Леонора с легкой улыбкой на своем прекрасном лице.
- Леонора, - сказал я, когда она вошла, - в вас я надеюсь еще найти друга, несмотря на ваш холодный прием. Я прошу вас объяснить мне все это.
- Единственное, что могу вам сказать, - сказала она, - что мама и я, вероятно, обмануты. Вас обвиняет один человек в неблагодарности и других преступлениях, может быть, еще более ужасных.
- Адкинс! - вскричал я. - Это Адкинс, старший подшкипер "Леоноры"! Больше некому!
- Да, это он вас и обвиняет и, к несчастью, ваше поведение делало довольно правдоподобной ту историю, которую он рассказал нам. О, Роланд! Тяжело было верить, что вы виноваты в неблагодарности и в других преступлениях, но ваше продолжительное, необъяснимое для нас отсутствие служило доказательством справедливости обвинений. Вы даже ни разу не написали нам. Из этого вышло то, что вам теперь почти невозможно восстановить доброе мнение о себе в глазах моей матери.
- И в ваших, Леонора?
Она опустила свою голову, не давая ответа.
- Скажите, в чем же меня обвиняют? - спросил я.
- Я хочу, - ответила она, - Роланд, прежде чем услышу от вас первое слово оправдания, сказать вам, что я никогда не верила, чтобы вы были так виновны. Я слишком хорошо вас знала, чтобы поверить, что вы могли совершить такие поступки при таких обстоятельства, как вас обвиняют. Это не в вашем характере.
- Благодарю вас, Леонора! - сказал я. - Вы теперь такая же, какою были и раньше, то есть, самая прекрасная и самая благородная девушка во всем свете.
- Не говорите этого, Роланд! Ничего, кроме ваших собственных слов, не могло бы изменить мое мнение о вас, ведь я знала вас много лет, с тех пор, как мы оба были еще детьми. Я скажу вам, почему моя мать так относится теперь к вам. Когда мой отец умер в Новом Орлеане, мистер Адкинс привел обратно корабль, и вы не возвратились на нем. Мы были этим очень удивлены и спросили мистера Адкинса о причине, почему он не привез вас домой. Он сначала не мог дать удовлетворительного объяснения, но когда мы стали настаивать, он объяснил. Он сказал нам, что вы не только пренебрегли своими обязанностями и доставили много горя моему отцу, когда он находился на смертном одре, но, узнав, что нет никакой надежды на его выздоровление, вы стали обращаться с ним пренебрежительно.
Он рассказал, что вы еще перед смертью моего отца убежали с корабля, и никакие его просьбы не могли убедить вас остаться с ним. Это не могло быть правдой, я знала, что вы не могли этого сделать. Но моя мать думает, что в обвинениях, возводимых на вас мистером Адкинсом, есть частица правды, и она вам этого никогда не простит. Ваш обвинитель утверждает также, что, когда вы оставили корабль, то захватили часть чужих вещей, но это он сказал несколько месяцев спустя, когда и самая мысль о вашем возвращении сюда стала казаться невозможной.
- Где же теперь мистер Адкинс? - спросил я.
- Он в настоящее время в плавании, на пути из Нового Орлеана, на "Леоноре". Он овладел доверием моей матери и служит у нас капитаном "Леоноры". Недавно он сделался мне окончательно противен, когда объяснился мне в любви. Это было уже слишком! Моя мать, я боюсь, слишком уж доверяет всему, что он говорит. Она очень благодарна ему за его внимание к моему отцу перед его смертью и за те заботы, которые он проявляет о нашем благополучии. В последнее время его обращение сильно изменилось. Он держит себя так, как будто он уже член нашей семьи и собственник корабля. Я думаю, что он через несколько дней прибудет в Ливерпуль.
- Я хотел бы, чтобы он был в Ливерпуле теперь, - сказал я. - Когда он приедет, я заставлю его признаться, что он лжец, Леонора! Никто никогда не относился ко мне с большей добротою, чем ваш отец и ваша мать. И не в моем характере платить им за это неблагодарностью и подлостью! Корабль вашего отца был моим домом; я не покинул бы этого дома без достаточных причин. Меня прогнал с корабля сам этот негодяй, который меня же и обвинил. Я останусь в Ливерпуле до его возвращения и когда разоблачу его и докажу, насколько я ценил вашу дружбу, я снова уйду с чистым сердцем и полным сознанием своей правоты!
Расставаясь, я просил Леонору передать матери, что не потревожу ее больше своим посещением до приезда мистера Адкинса и тогда только явлюсь, чтобы доказать, что я не был виновным в тех преступлениях, которые возводит на меня этот человек.
На этом моя беседа с Леонорой закончилась.
6. ВСТРЕЧА С ТРУСОМ
Вскоре я получил ответ от двух шорных мастеров, которые знали мистера Лири. Мне сообщили, что Лири действительно жил в Ливерпуле, но года три или четыре тому назад уехал в Австралию. Я отправился по адресам и лично расспросил обо всем шорников, чтобы найти какие-нибудь следы моей матери.
Мистер Лири уехал в Австралию один, но в скором времени в Ливерпуль приехала какая-то женщина, по-видимому, его жена, и все о нем разузнала. Без сомнения, это была моя мать. Но где она теперь и как жила в продолжении этих пяти лет? Все это было покрыто мраком, рассеять который мне не удалось, несмотря на все мои старания. Я остановился на самом вероятном предположении, что она вслед за мистером Лири отправились в Австралию, и, следовательно, для розысков мне придется, в конце концов, ехать в Австралию самому.
Пока же я решил остаться в Ливерпуле и дождаться приезда мистера Адкинса. Надо было разоблачить этого негодяя. Я слишком дорожил дружбою миссис Хайленд и, должен сознаться, сильно и страстно полюбил Леонору, свою названую сестру.
Прошло уже около трех недель после моего посещения миссис Хайленд и ее дочери. Просматривая "Корабельный указатель", я прочитал о прибытии из Нового Орлеана "Леоноры", под командой капитана Адкинса.
Я отправился тотчас же на док и нашел "Леонору", но мистера Адкинса на корабле уже не было. По прибытии он сошел на берег и отправился в гостиницу, в которой обыкновенно останавливался, когда бывал в Ливерпуле.
В гостинице я его уже не застал. Мне сообщили, что, позавтракав, он утром ушел из дому.
Из гостиницы я в сильном волнении поспешил к дому миссис Хайленд. Как я и предполагал, мистер Адкинс был у миссис Хайленд. Когда я подошел к двери, Адкинс как раз выходил оттуда.
- Здравствуйте, мистер Адкинс! - сказал я, сдерживая, насколько возможно, душивший меня гнев. - Мы опять встречаемся, и уверяю вас, к моему глубокому удовольствию.
Он хотел пройти не отвечая, но я загородил ему дорогу.
- Кто вы такой и что вам от меня нужно? - спросил он заносчиво и с тем вызывающим видом, какой он любил принимать и прежде.
- Я Роланд Стоун, - ответил я, - и желаю вас видеть по чрезвычайно важному делу.
- Ну вот, вы видите меня! Что это за важное дело?
- Я могу сообщить это вам только в присутствии миссис Хайленд и ее дочери.
- Миссис Хайленд не желает вас видеть, - сказал Адкинс, - а еще менее, я думаю, ее дочь. От себя добавлю, что я не желаю иметь с вами никаких дел.
- Я могу поверить только последней части вашего сообщения, - ответил я, но бывает такая необходимость, когда делаешь и то, что не особенно нравится. Если в вас есть хоть искра мужества, то вернемся в дом и вы повторите миссис Хайленд в моем присутствии то, что вы сказали за моей спиной.
- Я опять повторяю, что я не желаю говорить с вами. Дайте мне дорогу!
Сказав это, Адкинс сделал жест, как бы намереваясь отстранить меня с дороги.
- Я дам тебе дорогу, негодяй, когда ты исполнишь мое приказание, - и, схватив его за шиворот, я повернул его к дому.
Он сопротивлялся и ударил меня. Я возвратил ему удар, причем сам остался на ногах, а он, покачнувшись, упал на порог.
Теперь я потерял всякое самообладание. Я позвонил и схватил Адкинса за волосы с целью втащить его в дом, но в это время подоспели трое полицейских.
После продолжительной борьбы с полицейскими, которым помогал Адкинс и какой-то случайный прохожий, я, наконец, был побежден, и мне на руки надели железные наручники.
Когда меня повели, я заметил, что миссис Хайленд и Леонора были у окна и, без сомнения, были свидетельницами всего происшествия. Меня привели в участок и заперли в камеру.
На следующее утро меня привели к судье. Адкинс обвинял, а три полицейских и прохожий, принявший участие в борьбе со мной, были свидетелями. Я был приговорен к двум неделям тюрьмы.
На восьмой день моего заключения я был очень удивлен, когда мне объявили, что меня желают видеть два посетителя.
Оказалось, что это были мои старые приятели. Один был Вильтон, второй подшкипер капитана Хайленда, а другой - плотник Мейсен, тоже с "Леоноры".
Когда я был на "Леоноре", оба эти человека относились ко мне очень хорошо, и я очень обрадовался их приходу, но я еще больше обрадовался, когда узнал причину их посещения. Мейсен сказал мне, что он до сих пор плотник на "Леоноре". Недавно мисс Хайленд приходила к нему на борт, чтобы узнать всю правду об отношениях между Адкинсом и мною и о причинах, заставивших меня покинуть "Леонору" после смерти капитана Хайленда.
- Я был очень рад, когда узнал, что вы вернулись, Роланд, - сказал Мейсен, - но в то же время был огорчен, узнав о ваших теперешних злоключениях. Я решил вывести вас из того затруднительного положения, в котором вы находитесь, хотя я могу за это потерять свое место. Я рассказал ей всю правду, сказал, что Адкинс человек дурной, и что я докажу это. Я обещал ей также посетить вас. Вильтон теперь служит шкипером на другом судне, и я взял его с собой, зная, что он тоже может помочь вам.
- Ничто не доставит мне большего удовольствия, как увидеть Адкинса потерявшим место командира "Леоноры", - сказал Вильтон, - потому что я знаю, что он обкрадывает вдову. Мы должны доказать миссис Хайленд, что она доверяет негодяю.
Вильтон и Мейсен пробыли со мной почти час; мы решили не предпринимать ничего до моего освобождения. Когда же я выйду из тюрьмы, мы узнаем время, в которое можно будет застать Адкинса и миссис Хайленд вместе, и явимся все трое, чтобы окончательно изобличить его.
Освободившись, я в тот же день повидался с Вильтоном и Мейсеном. Тут я узнал, что Леонора сама обещала известить нас, когда Адкинс будет у матери.
7. РАЗОБЛАЧЕНИЕ
Леонора не обманула меня. Через два дня после выхода из тюрьмы я получил от нее известие, что Адкинс будет у ее матери на следующий день, и чтобы я со своими приятелями явился около половины десятого.
Получив это известие, я немедленно уведомил Мейсена и Вильтона, и мы назначили друг другу свидание на следующее утро. Утром я встретил своих приятелей в назначенном месте, и около девяти часов мы направились к дому миссис Хайленд.
Когда мы подходили к дому, я увидел Леонору у окна. Она заметила нас и встала со своего места. Я позвонил, и дверь отперла сама Леонора. Без колебаний она ввела нас всех троих в гостиную, где мы увидели Адкинса и миссис Хайленд.
- Что нужно этим людям? - вскричала, увидев нас, миссис Хайленд, голосом, выражавшим не столько негодование, сколько тревогу.
- Эти джентльмены желают видеть вас по делу, мама, - сказала Леонора. Опасаться их нечего. Они наши друзья.
Сказав это, Леонора пригласила нас сесть.
Адкинс ничего не сказал, но я видел по выражению его лица, что он считает игру проигранной, а себя погибшим человеком.
- Миссис Хайленд, - сказал Вильтон после короткого молчания, - я пришел сюда из чувства долга, который мне следовало выполнить давно. Я был другом вашего мужа, с которым я проплавал около 9 лет. Я был на "Леоноре", когда капитан Хайленд умер в Новом Орлеане. Я узнал о том, что рассказал вам мистер Адкинс про этого молодого человека. Все это - ложь. Когда в Новом Орлеане заболел ваш муж и затем умер, мистер Адкинс все это время пьянствовал и пренебрегал своими обязанностями. Роланд не убегал с корабля и не оставлял капитана Хайленда, он один из всей команды был с ним и заботился о нем до самой смерти. Мистер Адкинс никогда не любил Роланда. Когда Адкинс сделался командиром, он не пустил Роланда на корабль, мало того, он не дал ему даже вернуться на родину. Я провел с Адкинсом только одно плавание после смерти капитана Хайленда и увидел, что оставаться с ним не могу, если не хочу сделаться таким же негодяем, как он. Вот причина, почему я оставил "Леонору". Миссис Хайленд, - продолжал Вильтон, в упор глядя на Адкинса, - я в присутствии мистера Адкинса, не колеблясь, говорю, что он дурной человек, что он обокрал вас и продолжает обкрадывать.
- Эти люди в заговоре, чтобы погубить меня! - вскричал Адкинс, вскакивая на ноги. - Я подозреваю, что они подкуплены. Трое мужчин и одна женщина - это слишком много, чтобы я мог состязаться с ними!
Миссис Хайленд не обратила никакого внимания на это замечание, но, обернувшись к Мейсену, сказала:
- Я знаю вас давно, мистер Мейсен. Что вы можете сказать?
- Подтверждаю справедливость того, что сказал вам сейчас мистер Вильтон, отвечал Мейсен. - Роланд и в моих глазах не сделал ничего такого, за что стоило бы его лишать вашей дружбы. Я давно знаю, что капитан Адкинс негодяй, и только боязнь лишиться места удерживала меня от желания высказать вам все это. Услыхав, что, благодаря этому разбойнику Роланд лишился не только вашей дружбы, но и посажен под арест, я не стал больше колебаться и решил открыть вам все. Адкинс - бесчестный, злой человек и я могу доказать это.
- Продолжайте! Продолжайте! - вскричал Адкинс, - ваша цель теперь ясна. Конечно, мое слово ничего уже не значит.
- Он сказал единственный раз в жизни правду, - обратился Мейсен к миссис Хайленд. - Действительно, его слово не имеет никакой цены для тех, кто его знает.
- Теперь, Роланд, - сказала миссис Хайленд, - что скажете вы?
- Очень немного, - отвечал я. - Я бы не хотел, чтобы вы думали дурно обо мне. Мучительна была мысль, что вы считали меня неблагодарным. Ваше прежнее ласковое отношение ко мне побудило меня попытаться доказать вам, что я не был неблагодарным. Вы теперь видите, насколько справедливы обвинения Адкинса. После этого объяснения я не буду больше беспокоить вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16