https://wodolei.ru/catalog/mebel/Villeroy-Boch/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


- А кто она была-то, - справилась Маня Холодкова, - эта самая гражданка, квартира шесть?
- В том-то все и дело, что она была заместителем директора Химзавода по науке, а то таскался бы я по квартирам в такую рань.
- Ну, тогда ее точно Муфель покусал! - засмеявшись, сказал Расческин. Давай, Николай Николаевич, сознавайся, что это ты несчастную покусал.
Муфель не отвечал.
- Я не понимаю, - сказал Пыжиков, - какие могут быть смешки, когда, с одной стороны, человека убили, а с другой стороны, жизни остался час! Вы только представьте себе, господа, что, может быть, шестьдесят минут осталось на все про все! Действительно, нужно что-то делать... ну, я не знаю: попросить у всех прощения, завещание, что ли, написать или устроить прощальный пир!..
- Коли все погибнем, - раздался голос сзади, - то на кого завещание-то писать?..
- Это точно, - сказал Расческин. - Так что остается прощальный пир!
9
Между тем шел уже первый час пополудни, а в окошках настырно торчала ночь. Хотя ни один из членов жилищного кооператива "Вымпел" не мог смириться с мыслью о грядущем светопреставлении и оно по наитию представлялось всем противоестественным, невозможным, однако отсутствие дневного светила навевало трагическое предчувствие, и собрание на всякий случай решило устроить прощальный пир. В какие-нибудь пять минут милицейская фуражка младшего лейтенанта наполнилась радужными денежными знаками, и Пыжиков вызвался сбегать за водкой в ближайшее заведение, именно в пивную по улице Десятилетия Октября. Александру Ивановичу потому захотелось обществу услужить, что его тяготило смутное сознание какой-то страшной вины, точно это именно из-за него городу, а то и стране угрожает смерть.
На улице было до странного многолюдно, вовсю горели фонари, придавая лицам прохожих какую-то особенную задумчивость, там и сям на перекрестках сходились люди, смотрели в небо, нервно пожимали плечами и молча расходились по сторонам, пьяных было не видать, низко над крышами домов парили несметные стаи ворон, производя панихидный грай.
Александр Иванович сел в автобус, проехал одну остановку и сошел на углу площади Коммунаров и улицы Десятилетия Октября. От автобусной остановки до пивной было рукой подать, но что-то сделалось ему томно, и он плелся без малого пять минут.
Несмотря на воскресный день, народу в пивной было немного: какой-то старичок доставал из авоськи пустые бутылки, человека три стояли в очереди у стойки да в углу, под серовской "Девочкой с персиками", пила пиво разбитная компания мужиков. Пыжиков пристроился было к очереди и вдруг словно спиной почувствовал, что самое-то главное он не то чтобы не увидел, а увидел, но как-то не углядел. За высоким столиком, покрытым бумажной скатертью, вроде бы стоял некто с длинными волосами до плеч, в долгополом суконном пальто музейной видимости и босой.
Александр Иванович оставил очередь, приблизился, встал за соседний столик и замер, испытывая непонятное умиление и испуг. Старичок все лязгал своими бутылками, разбитные мужики в углу сквернословили почем зря.
- Ты зачем ножницы украл? - вдруг спросил незнакомец.
Пыжиков обомлел. Он молчал с минуту, потом сказал:
- Сам не знаю... Наверное, из любви к металлу. Я по основной профессии металлург.
В то же мгновение ему стало ясно, что он сказал глупость, но поправить дело было уже нельзя. Вообще все стало вдруг ясно: если в отдельно взятом городе можно проиграть огромный волоконный комбинат в обыкновенного "петуха", и тут же убивают за двадцать целковых сдачи, то такому городу вовсе незачем существовать, и он, как древние Помпеи, должен исчезнуть с лица земли... Но самое страшное - было ясно: покража ножниц из парикмахерской на углу улицы Карла Либкнехта и Хлебного тупика стала, что называется, последней каплей в чаше долготерпения, и эта покража решила все. Вместе с тем было так жалко родного города, так жалко, что Пыжиков сморщился и сказал:
- Ну ладно я - отпетый человек, но вот есть такая Маня Холодкова, страдалица, святая душа, - неужели и ей конец?!
Ответ был:
- Маню Холодкову и правда жаль.
- Погодить бы со всем этим делом, а?.. Может быть, все со временем утрясется и эти проклятые ножницы я верну?..
Наступило продолжительное молчание, за которым последовали слова:
- Так и быть. Ради Мани Холодковой, страдалицы, погожу.
В окно пивной ударил жемчужный луч.

1 2 3 4 5


А-П

П-Я