Однако личные неприятности
сразу забылись, как только Коля узнал от Ульриха Иоганновича, что в этот
день с их любимцем шимпанзе Эльцебаром случилось непоправимое несчастье. У
ТР-физиков что-то там не сработало, и в результате беднягу Эльцебара
вывернуло наизнанку... На языке ТР-физиков это называется "монополярным
вывертом"...
Они оправдывались тем, что "Эльцебар-де в момент транспозитации
спрыгнул вдруг с когертона". Иоганыч был безутешен, и Коля, сам
опечаленный до предела, очень ему сочувствовал.
И вот теперь эта проклятая пыль...
Коля вчера догадался осторожно собрать и отнести черную пыль на
анализ. Оказалось, что ничего особенного она собой не представляет -
просто микроосколочки альфа-стекла. Но объяснить появление альфастеклянной
пыли на подушке никто не отважился или не пожелал. На этой станции всем
всегда некогда. Только у дядюшки Ульриха случалось время подолгу
беседовать с молодым помощником о вещах и очень серьезных, и не очень. Но
Ульрих Иоганнович был специалист по приматам, и "пыльные" вопросы, к
сожалению, находились за пределами его компетенции. Коля проявил
упрямство, и, засев в кафетерии, пил молоко до тех пор, пока не выследил
одного из здешних ТР-физиков - Глеба Константиновича Неделина. Глеб
Константинович с видимым отвращением цедил черный кофе чашку за чашкой, и
было непонятно, слушает он Колю или нет. Потом он пристально посмотрел
куда-то мимо Колиных любознательных глаз и посоветовал ему брать с собой в
постель пылесос. Под конец разговора он растроганно назвал собеседника
"букварем" и, страшно вращая зеленоватыми глазами, сказал, что
гиперпространство - это дрянь, станция - для дураков, эрпозитация к
звездам-дохлый номер, и что дальнейшее здесь свое пребывание считает
стопроцентным кретинизмом. Коля ушел от него на нетвердых ногах, ощущая
легкое потрясение.
Брать с собой в постель пылесос Коля, конечно, не стал, но с
альфа-пылью надо было что-то делать.
Что именно, он придумал не сразу. Первым его побуждением было
выпросить у механиков электродрель и с ее помощью перемонтировать
крепления для дивана подальше от неприятного места. Однако он тут же
вспомнил о добром десятке дистанционных переключателей, вмонтированных в
изголовье, которые связаны кабелем с общей линией электрокоммуникаций...
Тогда он просто-напросто решил ложиться спать наоборот - к изголовью
ногами. И вот сегодня он проснулся "альфазапыленным" только от щиколоток
до колен. Для него начиналась пора невольного экспериментирования по
принципу "хочешь - не хочешь". Все было бы ничего и даже интересно, если
бы не тревожное беспокойство от смутной догадки, что он случайно обнаружил
нечто такое, чего пока никто на "Зените" не знает и знать не желает...
Чтобы отделаться от этих размышлений, возымевших над ним странную
власть, Коля издал жизнерадостный крик гиббона, попрыгал на одной ноге и
бросился в душевую.
Он вернулся в каюту мокроволосый, продрогший, мельком взглянул на
часы, надел брюки и пулей вылетел в туннель, натягивая куртку на ходу.
В такой ранний час в кафетерии было безлюдно. Коля быстренько
проглотил бутерброд, запил его яблочным соком, компотом и молоком, смахнул
посуду в приемный лючок автомойки, выскользнул в дверь. Стремительно
вернулся, подбежал к автоматическому бару, настучал при помощи клавиш
кучку орехов, сахарных кубиков, фруктовых конфет, рассовал все это по
карманам и теперь уже уверенно-помчался в лифтовый тамбур.
Виварий находился в левом крыле третьего яруса станции. Шеф
рассказал, что раньше специального помещения для подопытных животных на
"Зените" не было вообще. Да и сама станция, пока проводились начальные
эксперименты над объектами неживой материи, мало походила на теперешнюю.
Но позже, когда физикам удалось проникнуть в самую суть транспозитации
предметов через гиперпространство, "Зенит" основательно модернизировали.
Но и тогда вивария еще не было: несколько десятков белых мышей и морских
свинок находились в четырех стеклянных ящиках в одном из пустовавших
помещений медицинского сектора, а остальные четвероногие ТР-перелетчики -
преимущественно собаки - обитали в каютах уже довольно многочисленного
экипажа станции, широко пользуясь человеческим гостеприимством. Когда же
дело дошло до транспозитации высших приматов, выяснилось, что
напряженности естественного поля не хватает. Пришлось в срочном порядке
строить установку для генерации искусственного поля тяготения. Размах
строительства был столь грандиозен, что уже решили максимально
удовлетворить все настоящие и будущие - насколько это можно было
предугадать - потребности работающих здесь ученых. Внутри астероида
(наряду с машинными залами, лабораториями, сложным шахтным хозяйством для
размещения специальных устройств) появились спортзалы, салоны, межэтажные
эскалаторы, лифты, просторные склады, оранжерея и даже плавательный
бассейн. Виварий поместили в огромном зале, забракованном
специалистами-гравитрониками в период строительства. С одной стороны, это
было удобно, потому что виварий располагался в зоне относительной тишины -
далеко от машинных отсеков, от лязгающих механизмов причальных площадок
вакуум-створа; гравитронная установка, напротив, работала бесшумно. С
другой стороны, "бракованный" зал очень мешал гравитроникам. Дело в том,
что эта огромная полость каким-то образом нарушала стабильность
взаимодействий полей тяготения. Она, эта полость, по авторитетному мнению
гравитроников, представляет собой своеобразную гравитационную нишу,
которую неплохо было бы ликвидировать, и чем быстрее это будет сделано,
тем лучше. Гравитационное своеобразие ниши обитатели вивария ощущали на
себе; во время работы ТР-установки бывало, что стены, пол, потолок
неожиданно менялись местами. После этого животных приходилось долго
успокаивать. Во всем остальном виварий в его теперешнем виде вполне
оправдывал свое назначение. Это была просторная, светлая, хорошо
оборудованная подсобной автоматикой гостиница для человекообразных
ТР-перелетчиков, которым время от времени предоставлялось почетное право
пойти по неизведанным тропинкам гиперпространства впереди человека. Или
погибнуть, если теория нового эксперимента окажется вдруг недостаточно
отработанной...
Коля бесшумно, как тень, скользнул вдоль решетчатых ограждений. Нужно
было соблюдать тишину, для обитателей вивария ночь еще продолжалась.
Пористый пластик надежно заглушал шаги, неярким синеватым сиянием
таинственно светились в полумраке таблицы и небольшие экраны контрольных
устройств. Сонное царство... Если прислушаться, можно уловить ровное
дыхание спящих, хотя животных осталось здесь не так уж и много - пять
шимпанзе, две гориллы, семья гиббонов и дюжина юрких макак-резусов.
Макакам Коля оставил в кормушке половину своего запаса сладостей - он
любил этих резвых маленьких обезьян за их веселый нрав и способность не
унывать при любых обстоятельствах. Орехи достались гиббонам - у молодой
четы недавно появился малыш. Кое-что перепало и каждому шимпанзе. И даже
гориллам, которых Коля совсем не любил, а иногда и побаивался.
Опустошив карманы, практикант бегло проверил показания контрольных
датчиков. Степень регенерации воздуха, влажность, температура - все было в
норме. Коля тихо выскользнул за дверь, нажатием кнопки включил запирающий
механизм. Гравитроники, бывает, появляются на третьем ярусе и что-то здесь
осматривают, сдвигая в стороны огромные плиты подвижных стен и обнажая при
этом странные ребристые аппараты. И если в такой момент дверь вивария по
чьей-нибудь небрежности оказывалась открытой, гравитроники демонстративно
зажимали носы. "Запах зверинца, - поясняли они недоумевающим биологам. -
Обезьянами пахнет". - "Ну и что? - парировал Коля. - Было бы удивительно,
если бы обезьяны пахли не обезьянами". Гравитроники сдержанно улыбались и
становились терпимее к неизбежным Колиным "А что это?", или: "А на каком
принципе это работает?".
Ворвался он в скафандровый отсек за полсекунды до половины пятого, и
тем самым лишний раз подтвердил феноменальную особенность своей натуры: он
всегда боялся опоздать, испытывая постоянный недостаток времени, и
ухитрялся никогда не опаздывать.
Белоснежная, декорированная морозными узорами стена дрогнула, чуть
съехала в сторону. На пороге стоял, улыбаясь одними глазами, дядюшка
Ульрих.
Впрочем, это был уже не дядюшка Ульрих. В рабочее время этот
седоволосый, но очень подтянутый, строгий на вид человек был шефом.
Заведующий биологическим сектором станции Ульрих Иоганнович Фишер
молчаливо наблюдал, как лаборант сектора Николай Борисович Сытин, а проще
- коллега, торопливо меняет свою голубую куртку зенитовца на
профессиональное одеяние - белый халат. Сей ритуал был завершен, и только
тогда шеф счел своевременным обменяться с Колей приветственным
рукопожатием.
- Здравствуйте, коллега, - сказал шеф. - Мне интересно узнать ваше
самочувствие.
- Хорошее, спасибо, - солидно ответил коллега. - Как ваше?
- Много вам благодарен. Вы готов?
- Всегда готов!
- О, прекрасно, коллега, прекрасно! - Фишер сделал приглашающий жест.
- Торопитесь входить. Сегодня вы совершать очень трудный работа.
Вслед за шефом Коля переступил невысокий комингс отсека, и белая
стена неслышно съела проем за их спинами.
Шеф деловито осмотрел рабочее место и остался доволен. Коля,
напротив, едва взглянув на "клиента", сразу почувствовал неуверенность. На
поворотном круге станкорамы, удобно повиснув в мягких захватах, как в
гамаке, полулежал молодой горилла-самец по кличке Буту.
Это был крепкий, упитанный малый с мощными лапами, ростом на голову
ниже Коли, но раза в два шире в плечах. Усыпленный шефом, он дремотно
зевал и сладко пускал слюни. Он был забавен, но Коля все равно побаивался,
потому что по опыту знал: с гориллами шутки плохи.
Сегодняшняя работа, как и обещал шеф, действительно не из легких.
Напялить на гориллу скафандр - и не как-нибудь, а по всем правилам - очень
непросто.
Сначала нужно было перебинтовать конечности животного мягкими
лентами. Буту проснулся и предупредительным рычанием дал понять, что это
ему не особенно нравится. Фишер умело его успокоил, и все шло сравнительно
гладко, пока не наступила очередь надувного белья.
Надевать это белье Буту отказывался наотрез. Он выкручивался, жалобно
ревел, и стальные захваты, армированные волокнистым железом, угрожающе
выгибались. Станкорама ходила ходуном, скрипела, однако бурный натиск
гориллы выдержала. Скоро Буту устал и теперь сопротивлялся меньше. Шеф и
помощник, манипулируя захватами, поворачивая и наклоняя станок, быстро
делали свое дело.
В белье Буту стал неприятно похож на человека. А когда его
зашнуровали в противодекомпрессионные доспехи, это сходство усилилось.
Коля забыл осторожность, ослабил внимание и едва не поплатился за это
укусом в ладонь, когда натягивал на голову "клиента" белую шапочку с
блестящими пуговками датчиков внутри.
- А ч-черт!.. - тихо выругался он.
- Внимательно, коллега! - сказал шеф. - Осталось быстро. Скоро Буту
быть в скафандр - мы быть в безопасность.
Коля подсоединил шланг к баллону со специальным сложномолекулярным
газом, и Фишер, приняв шланг, наполнил этим газом полости надувного белья.
Буту заметно округлился. Шеф кивнул помощнику:
- Можно включать.
Коля включил малый комплекс биофизической аппаратуры. На экранах
заплясали кривые - осциллограммное эхо работы мозга и сердца животного.
- Прошу расшифровать картина, - скомандовал шеф.
- Общая картина: состояние легкого возбуждения, - бесстрастным
голосом доложил помощник. - Бета-ритм нормален, альфа-ритм пониженной
амплитудности... Периодичность кардинального цикла несколько сокращена по
времени. В комплексе это можно интерпретировать как легкое возбуждение и
небольшой испуг.
Шеф одобрительно кивал.
- Гут, - сказал он. - Прошу нести скафандр.

ГЛАВА 3
Спустя полчаса Буту был упакован в скафандр и экипирован для перехода
сквозь гиперпространство гораздо более тщательно, чем экипировались
древнеегипетские фараоны для перехода в мир иной. Строптивого
ТР-перелетчика освободили от захватов станкорамы и заботливо препроводили
в мягкое кресло со спинкой управляемого наклона.
Фишер еще раз лично проверил скафандровые системы жизнеобеспечения.
- Все есть полный порядок! - сказал он. - Вы, коллега, ждать сигнал и
проводить Буту в камера. Ауфвидерзеен! Я иметь работа в виварий.
Шеф опустил в карман Колиного халата небольшую плоскую коробочку,
многозначительно погрозил пальцем, ушел. Коля смотрел ему вслед, пока
Фишер не скрылся за белой стеной. Вынул коробочку, щелкнул крышкой. На
лицевой панельке этого миниатюрного прибора была одна-единственная кнопка.
Коля вздохнул, захлопнул крышку и посмотрел на гориллу. Буту настороженно
поблескивал глазками из глубины своего шлема. "Шалишь, - подумал Коля. -
Будешь рыпаться, нажму на кнопочку - и ауфвидерзеен..." Тут же подумал,
что вряд ли это сделает. Сорвать эксперимент по пустячному поводу - этого
еще не хватало!
И все-таки с приборчиком в кармане было как-то спокойнее. В случае
чего - щелк, и пальцем в кнопку; дистанционный включатель заставит
сработать ампулу безопасности в кислородной маске Буту - и горилла получит
приличную дозу вещества, временно парализующего нервные центры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11