Она нахмурилась, как будто не поверила, что он может сопротивляться ее контролю больше, чем ее животные. Он был уверен, что она каким-то неизвестным ему способом пытается контролировать его.
– Ты ищешь, – и голос ее прозвучал резко, – знания людей Прежде. И я тоже должна найти их, чтобы отомстить за свое племя. Я Фейни, та, кто говорит с духами. А это Кай и Кайя, в нужде мы всегда вместе. Педфорд был под моей защитой, но мне пришлось уйти на встречу с Большой Луной. А пока меня не было, – она сделала слабый жест рукой, – моих людей убили, моя верность им сокрушена. Этого не должно быть! – Она зарычала почти так же, как Рин. – За мной кровный долг, но чтобы достойно отплатить его, я должна воспользоваться Прежде. Скажи, кузнец, знаешь ли ты, где то, что ты ищешь?
Он хотел сказать да, но что-то в ее взгляде, хоть он ему и не подчинился, вынуждало говорить только правду.
– Меня зовут Сандер. Я ищу один из городов Прежде. Он может быть к северу на берегу моря…
– Один из рассказов Торговцев? – Она презрительно рассмеялась, и это снова рассердило Сандера. – На рассказы Торговцев нельзя полагаться, кузнец. Они всегда стараются обмануть, чтобы не раскрыть своих охотничьих земель. Но это отчасти правда. К северу – и к востоку – большой город людей Прежде. Я владею властью шаманов, у нас сохранились остатки знания Прежде. Такое место есть…
– Но на северо-востоке, – возразил Сандер, – море. Может быть, твой город теперь под волнами.
Она покачала головой.
– Думаю, нет. Море глубоко въелось в землю в отдельных местах – в других оно отхлынуло, обнажив давно затопленные земли. Но, – она пожала плечами, – узнать можно, только увидев. Я ищу, ты ищешь, в конце концов наши поиски сходны. Ты хочешь одного знания, я – другого, разве это не правда?
– Да.
– Хорошо. У меня есть власть, кузнец. Может, сильнее, чем та, что у тебя в руках. – Она бросила взгляд на его оружие. – Глупо идти в дикую местность одному, если туда же идет кто-то еще. Поэтому говорю тебе: пойдем вместе. Я поделюсь с тобой своими знаниями о том, где города людей Прежде.
Он колебался. Но ему почему-то показалось, что она говорит искренне. Почему она предлагает ему это, он не понимал. Должно быть, она прочла его мысли, потому что добавила:
– Разве я не сказала, что у меня есть видение? Я мало знаю о твоем племени, кузнец, но разве у вас нет таких людей, которые способны предсказывать, которые временами видят то, что не случилось, но обязательно случится?
– У нас есть Помнящие. Но они видят прошлое, а не будущее. Торговцы – те говорили, что встречали и таких, кто видит будущее.
– Видят прошлое? – Фейни удивилась. – Что же они видят, эти ваши шаманы?
– Кое-что из Прежде, но немного, – вынужден был признать Сандер. – Мы пришли в эту землю после Темного Времени, а они нам рассказывают о другой местности, она теперь под морем. Больше они помнят о прошлом нашей Толпы.
– Жаль. Как много можно было бы сделать, если бы они видели утраченные знания! Но с нами, прорицателями, то же самое: мы видим немного и на короткое время. Так, я знаю, что мы пойдем вместе, но дальше ничего не вижу.
Она говорила с такой уверенностью, что Сандер не нашел, что возразить, хотя ее самоуверенность вызывала подозрения. Очевидно, эта Фейни считает, что своим решением оказывает ему высокую честь. Но в том, что она сказала, есть смысл: он идет вслепую. Если у нее действительно есть какие-то знания о затерянном городе, лучше идти с ней, чем продолжать блуждать вслепую.
– Хорошо. – Он взглянул на ее животных. – А они согласны? Похоже, они меньше верят, что путешествовать вместе – мудрая мысль.
Впервые он увидел ее улыбку.
– Мои друзья становятся и их друзьями. А как насчет твоего пушистого друга, Сандер-кузнец? – Она указала на Рина.
Сандер повернулся к койоту. Он не обладал таким контролем над Рином, как эта женщина, очевидно, над своими спутниками. Между человеком и койотом была нить общения, но очень тонкая. Он сам не знал, насколько она крепка – знал только, что она действует в определенных обстоятельствах. Рин с готовностью разделяет его странствия и надежно предупреждает об опасностях. Но согласится ли койот многие дни провести с этими незнакомыми зверями, Сандер не мог сказать.
Фейни встретилась взглядом со своим более высоким зверем. После того, как они некоторое время смотрели в глаза друг другу, зверь встал и своей подпрыгивающей походкой исчез в высокой траве. Его товарищ спокойно оставался на месте, а Фейни вышла вперед и устремила тот же напряженный взгляд в блестящие глаза Рина. Сандер ерзал, раздраженный поведением девушки. Какое право она имеет навязывать свою волю койоту? Ведь именно это она сейчас делает.
Она опять, по-видимому, прочла его возмущенные мысли, потому что сказала:
– Я не повелеваю ими, кузнец. Достаточно того, что мы можем жить рядом, не навязывая свою волю другим. Мои пеканы знают, что если я останавливаю их действия своей мыслью, то для этого есть важная причина. И бывает, что я принимаю их желания так же быстро, как они мои. Мы не хозяин и рабы. Мы – товарищи. Так должно быть со всеми формами жизни. Так учит нас Власть, нас, рожденных служить Ее целям. Да, койот примет нас, потому что знает теперь: мы не хотим вам вреда.
Исчезнувший пекан теперь возвращался. В его челюстях был зажат конец узла, он тащил этот узел за собой по земле, пока не оставил его у ног Фейни. Она развязала его и достала квадратный кусок серой ткани с отверстием посредине. Сунула голову в отверстие и завязала ткань вокруг пояса, скрыв свою алую одежду и украшения.
Остальное ее имущество находилось в двух мешках, связанных вместе. Она повесила их через плечо, но Сандер взял их у нее и поместил рядом со своей поклажей на Рине. Он все равно не может ехать верхом, когда она идет, а вдвоем они слишком тяжелы для койота.
Фейни свистнула, и ее пеканы понеслись вперед, разойдясь в стороны. Эти существа, должно быть, отличные разведчики, если Фейни полагается на них.
– Далеко ли мы идем? – спросил он, обнаружив, что она без всяких усилий поспевает за его шагами.
– Не знаю. Мои люди не ездят… не ездили, – поправилась она, – далеко. Они рыбачили и работали на полях вдоль реки. С севера приходили Торговцы, позже они чаще приходили с юга. С юга, – повторила она, и тон ее был мрачен. – Да, теперь я думаю, что с юга приходили, чтобы разведать наши слабые места перед набегом. Если бы только я не была далеко…
– Но что ты могла бы сделать? – Сандер был искренне удивлен. Она, кажется, считает, что ее присутствие, вернее отсутствие, решило судьбу поселка. Он не мог в это поверить.
Она посмотрела на него, явно удивленная его вопросом.
– Я обладаю Властью. Моя мысль давала моим людям безопасность. Не было такой опасности, которую я, или Кай, или Кайя не почувствовали бы и не предупредили бы. И когда я с открытой душой слушала волю Великой Луны, я узнала, что смерть пришла к тем, кто в меня верил! Их кровь на моих руках, я должна отомстить, на мне вся тяжесть этого деяния.
– А как ты отомстишь? Ты знаешь нападавших?
– В должное время я раскину камни. – Рука ее двинулась к груди. – И тогда их имена станут ясны. Но сначала я должна найти в городе Прежде такое оружие, которое заставит сотворивших убийство пожалеть, что они родились на свет! – Ее полные губы теперь были жестоко изогнуты, и от взгляда на ее лицо у Сандера похолодело внутри.
Сам он никогда не испытывал такого гнева, даже против Иббита, чтобы пожелать другому смерти. Когда напали Белые, он был слишком мал, чтобы битва произвела на него сильное впечатление, хотя среди жертв была его мать. И потом все его существо было сосредоточено на том, что он мог сделать своими руками. Оружие для него было лишь поводом показать свое мастерство кузнеца. Он редко думал о том, для чего оно используется.
То, что он видел в разграбленном поселке, вызывало протест, но не затронуло его глубоко. Эти мертвецы были чужими для него. Если бы он увидел кого-нибудь из нападавших, он, конечно, сражался бы, но только чтобы спастись самому. Неугасимую жажду мести, пылавшую в Фейни, он не вполне понимал. Может, если бы с его племенем так обошлись, подумал Сандер, он чувствовал бы себя по-дру­гому.
– А какое оружие может быть в городе Прежде?
– Кто знает? В старых рассказах говорится о многом. Говорят, люди убивали друг друга громом и огнем, а не сталью и стрелами. А может, это только выдумки. Но знание – само по себе оружие, именно для применения такого оружия я и рождена.
Это Сандер мог понять. Он заметил, что незаметно пошел быстрее, как будто сама мысль о том, что где-то впереди кладезь знаний дней Прежде, заставлял его торопиться. И в то же время он был уверен, что на многое они не могут рассчитывать. Пламя, охватившее землю в Темное Время, все изменило. Можно ли рассчитывать, что сохранилось что-нибудь от дней Прежде?
Когда он сказал об этом, Фейни кивнула.
– Верно. Но у Торговцев ведь есть свои источники. Значит, что-то осталось. И у меня есть это… – Она сжимала руками подвеску у себя на груди. – Я происхожу из рода шаманов. В нашем роду от матери к дочери передавалось знание. Есть тайны, которые можно понять лишь в присутствии того, кто их скрывает. То, что на мне, тоже тайна. Только я могу понимать его сообщение, когда держу в руках. Ни у кого другого это волшебство не сработает. Я ищу некую стену…
– И эта стена находится на северо-востоке?
– Да. Я давно хотела уйти на поиски. Но меня удерживал долг перед моими людьми. Я должна была лечить их болезни, телесные и душевные. И тот же долг теперь влечет меня – я должна отплатить кровью за кровь.
Ее лицо превратилось в такую замкнутую маску, что Сандер не решился больше задавать вопросов. Они шли молча, пеканы впереди как разведчики, Рин – у плеча Сандера.
В полдень они остановились, Сандер разжег небольшой костер, а Фейни смочила муку, которую он прихватил в поселке, водой из кожаной бутылки, намазала получившееся тесто тонким слоем на маленькую металлическую сковородку, которую достала из своего мешка, и поставила на огонь. Через несколько минут она проворно сняла лист свежего хлеба. Сандер поджарил птиц, а Рин, с которого сняли седло и груз, отправился на охоту. Фейни сказала, что ее пеканы тоже охотятся.
Дичь оказалась гораздо вкуснее, чем сушеная рыба, которую он ел накануне. Фейни поднесла бутылку к уху и сильно встряхнула.
– Вода, – сказала она. – К ночи она закончится.
Сандер рассмеялся.
– Рин найдет. Его род делает это очень хорошо. Я видел, как он начинал рыться в сухом ручье и откапывал то, на что не надеялся ни один человек. Его родичи пришли из сухой местности…
– Вашей?
Сандер покачал головой.
– Не теперь, раньше. Помнящие говорят, что мы все с юга и запада. Когда пришло море, все бежали от него, хотя горы изрыгали огонь из своего чрева. Некоторые выжили, а потом пришло племя Рина. Говорят, раньше они были маленькие. Но кто теперь может знать – много разного говорят о Прежде.
– Может, сохранились записи? – Фейни слизывала жир с пальцев, делая это с изяществом. – Вот такие знаки… – Она подняла длинную травинку и начертила в пыли линии.
Сандер рассматривал ее рисунок. Ему показалось, что они напоминают знаки, которые Торговцы делали на выбеленных шкурах, когда его отец описывал металлы, которые хотел бы получить от них в следующий приход.
– Смотри, вот это мое имя. – Она указала на линии. – Ф-Е-Й-Н-И. Это я умею писать. И кое-какие другие слова. Хотя, – добавила она правдиво, – значение всего этого я не понимаю. Но это часть моего обучения – из-за Власти.
Он кивнул. Кузнецкие слова были частью его обучения вместе с работой рук. Металл не расплавится, не затвердеет, не будет обработан, пока не произнесешь правильные слова, – все это знают. Поэтому кузнец позволяет присутствовать при некоторых видах работ только подмастерью, чтобы другие не услышали правильные кузнецкие слова.
– Но даже если ты найдешь такие знаки, – спросил Сандер, – что с того, если их нельзя прочитать?
Она нахмурилась.
– Надо будет разгадать эту загадку. Мы ведь узнали, как лечить, как луна действует на мужчин и женщин, как призвать рыб или говорить со зверями и птицами. Это все знание шаманов.
Сандер встал и свистом позвал Рина. Знание шаманов его не очень интересовало. А то, что знания кузнецов могли содержаться в таких знаках, – в это он не поверит, пока не увидит собственными глазами. Они все еще находились далеко от леса, а ему не нравилась мысль о ночевке в открытой местности.
Он затоптал угли костра, тщательно набросал поверх пепла землю, как всякий житель равнин. Пожар в степи – для него более реальная опасность, чем тот набег на поселок. Он видел последствия таких пожаров: двух человек из его племени застал огонь, и они погибли в красной ярости, от которой не может спастись человек.
Они пошли дальше. Пеканов не было видно, но Рин вернулся по зову Сандера, чтобы принять седло и мешки. Фейни не беспокоилась из-за отсутствия своих животных. Возможно, они всегда путешествовали так.
Ближе к вечеру за кустами показались деревья. Сандер остановился, впервые усомнившись в разумности своего решения. Под деревьями, которых уже коснулись цвета осени, было темно и мрачно. Может, все же лучше переночевать здесь и войти в лес утром, а не блуждать вслепую?
– Где Кай и Кайя? – спросил он у девушки.
Она сидела на земле и, услышав вопрос, взглянула на него.
– Они сами по себе. Я сказала, что не повелеваю ими. Этот лес, – она показала подбородком, – им понравится. Они обычно не живут в открытых местах, любят деревья.
Ну, какое ему дело? И все же чем больше Сандер глядел на лес, тем меньше хотел входить в него в сумерках.
– Мы останемся на ночь здесь, – решил он, потом подумал, согласится ли она с таким решением.
– Как хочешь, – все, что она ответила, и встала, чтобы снять со спины Рина свои мешки.
Глава третья
Сандер в свою очередь снял с койота седло и свои мешки, и Рин тут же исчез в лесу в поисках пищи. Пеканы не возвращались, и Сандер подумал, так ли прочен контроль Фейни над ними, как она считает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25