Полностью подчинив себе городское дно, он осмелел до того, что явился в Совет — не лично, конечно, с предложением. Чтобы каждый состоятельный торговец выплачивал налог этой тайной гильдии, и тогда его не тронут…
— То есть платишь — и тебя, можно сказать, охраняют? — уточнил Крин.
— Да, но на этом дело не закончилось, — вздохнул Дан. — Жизнь — вообще несовершенная штука. Оказалось, что можно запросто нанять трясунов для личных целей за отдельно оговорённую плату. Вплоть до убийства. Если эта плата превышает сумму налога, который обычно отдаёт заказанная жертва, ей предлагают заплатить больше, чтобы откупиться от новой напасти. И так, пока кто-то первый не сдастся. Вот и выходит, что хотя торговец и не ссорится с трясунами, а защиты у него все равно никакой нет.
— А что, ваш Совет не может поднять городскую стражу? — спросил Крин, обескураженный странностью таких чуждых обычаев.
— Они защищают людей в целом. Если непорядки происходят в людном месте, стража тут как тут. Но дома и склады купца, — Дан обвёл взглядом кабинет и лавку, — это собственность самого купца и его клана. Никто не станет лезть в частные дела без разрешения.
Этот аргумент вовсе не показался Крину убедительным. Впрочем, это порядки Казгара, а он чужак. И вообще это не его дело.
— Так, я заключу с вами краткосрочный договор, — вернулся Дан к первоначальной теме разговора. — Пока вы не определитесь, что будет лучше для лорда Ярта, пока в городе действует запрет на продажу оружия. Покидающим Казгар разрешено иметь при себе только доспехи для одного и личное оружие.
Крин стоял, теребя в руках дорожную сумку, и хмуро смотрел на кошель. Дан, конечно, отдал долг сполна, но на что теперь эти деньги? Разумнее принять предложение и со временем убедиться, действительно ли в Казгаре никак не достать того, что необходимо Ярту.
Вернувшись в казарму, юноша подозвал двоих товарищей из Братства и кратко обрисовал ситуацию.
— Бармрам, из первой пятёрки, все намекал, что дело нечисто, — нахмурился один из них. — Говорил, дрянь дело, воняет за версту. А у городских-то ворот народищу, и все таращатся, вынюхивают…
— Лорд Ярт… — оборвал его второй. — Ему нужна помощь.
Крин взвесил в руке кошелёк.
— Дан сказал, что мы можем взять провиант и тёплую одежду. И запасных лошадей. Вы с Вентро, — обратился он к старшему, — упакуете всё, что они выдадут. Когда брюхо набито и спина прикрыта, зиму пережить уже можно.
— А ты, Наследник?
— Дан тут ещё кое-что рассказал… — ответил Крин и объяснил про гильдию трясунов. — Судя по всему, Совет им не указ… на самом деле этот Совет им платит дань. Может, они согласятся на сделку, которая пугает законопослушных купцов? Выяснить этот вопрос всяко стоит. Но потребуется время. Конечно, затея может провалиться, но я всё-таки останусь. Это наш шанс.
— Ты говоришь точно как лорд Ярт, — отметил Вентро. — А мы с Ханселем вернёмся. Поздновато для поездки, но если нам дадут хороших лошадей, то доедем быстро.
Дан принял их решение с радостью. Он лично помог купить привыкших к путешествиям лошадей, которые теперь находились на дальнем пастбище. Владельцы с готовностью избавились от животных, чтобы не тратиться на дорогой по холодным временам корм.
Прошло две декады с тех пор, как караван прибыл в Казгар, и вот Вентро и Хансель отправлялись обратно. Крин проводил товарищей до самых ворот. Он заставил Вентро несколько раз повторить его устное донесение лорду Ярту. В последнюю минуту ему пришло в голову, что, возможно, необходимо упомянуть и о торговце амулетами, но потом он решил, что Дасту ничего не угрожает.
Юноша несколько раз наведался на базар и своими глазами видел этого торговца. Красных камней на лотке было немного, к тому же у него и вправду никто ничего не покупал. Он стоял молча, товар не расхваливал, народ не зазывал. Крин пустил в ход все своё мастерство становиться неприметным и был уверен, что торговец его не увидел. В свою очередь, парень заметил, что лоточник постоянно шарит глазами по окружающей толпе — то ли ищет кого, то ли боится чего-то. Почему-то Крину показалось, что скорее первое, чем второе.
Во время своего третьего похода на базар юноша впервые увидел, что кто-то подошёл к лотку с непривлекательным товаром. Это была женщина, с ног до головы закутанная в тяжёлый складчатый плащ, в который обычно обряжаются высокопоставленные дамы, когда выходят в город. За ней шагал юноша с родовой эмблемой на плече, видимо, простой слуга, который носил за госпожой покупки.
Крин стоял слишком далеко, чтобы разглядеть эмблему, а подойти поближе не рискнул. Женщина переговорила с лоточником и пошла дальше. Крин уже успел посчитать камни. Раньше их было десять, а когда женщина отошла, стало девять. Хотя парень не видел, чтобы торговец что-то передавал даме или она сама брала камень с лотка. Повинуясь внезапному порыву, Крин поднырнул под заваленный продуктами прилавок и бросился вдогонку. Женщина больше нигде не останавливалась, пробиваясь через густую толпу, которая вскоре поредела. Наконец Крин дошёл вслед за незнакомкой до богатого района, где стояли дома управляющих гильдиями, а неподалёку возносился в небо тройной шпиль главного святилища. Юноша заметил у некоторых дверей стражей с прекрасным — и таким недоступным — оружием. Они стояли, словно привратники, встречающие гостей.
Но женщина и её спутник резко свернули в один из проулков, похожий на улочку, по которой Дан вёл свой караван до дома. В проулке как раз стоял пустой фургон, за которым Крин спрятался и продолжал следить за незнакомкой. Она проскользнула через калитку в воротах одного из домов. Над аркой ворот шла затейливая роспись. Юноша запомнил узор, собираясь после узнать, кто является хозяином или хозяйкой этого дома…
«А с другой стороны, — думал Крин, шагая обратно, — что мне за дело, кому продаёт лоточник свои зловещие камни?» Тайные интриги, о которых намекал Дан, не имеют никакого отношения к делам чужака, который только и мечтает, как выполнить приказ своего лорда и вернуться к товарищам. Правда, Даст не был его родиной…
Пока Крин ни на шаг не приблизился к исполнению мечты — не нашёл людей, согласных продать ему оружие за щедрое вознаграждение, хотя он внимательно прислушивался к разговорам охранников и постоянно наведывался вместе с ними во все возможные кабаки. Его терзала мысль, что, возможно, он каждый день сталкивается с этими людьми, просто не знает, что именно они ему и нужны.
Но наконец он освоился в городе и досконально изучил самый грязный и бедный квартал. Почему-то юноша был уверен, что именно здесь проще всего отыскать ниточки к так называемым трясунам. Если эти всемогущие трясуны прежде набирались из воров и бедняков, то этот район для них был и остаётся родным домом.
К счастью, большинство встреченных им стражников и охранников были не коренными казгарцами, а пришлыми наёмниками. Горожане предпочитали заниматься торговлей, нанимая на службу более воинственных северян или горцев.
Дан вручил парню нарукавную повязку, которая означала, что он находится на службе у купеческого клана. Поэтому Крин мог свободно расхаживать по городу, не вызывая никаких вопросов, хотя его меч сильно отличался от местного оружия. Свои обноски он давно сменил на выданную караванщиком одежду. Конечно, опытный глаз профессионала сразу же зацепится за Дарующего Надежду, но Крин ни за какие деньги не расстался бы с верным мечом. Днём он носил оружие на поясе, ночью клинок лежал у него под рукой. И так будет продолжаться, пока он с почётом не повесит родовой меч в главном зале свободного Дома Кунионов.
Гуляя по Казгару, юноша держался так же осторожно, как и на перевалах Высот: примечал каждый поворот и перекрёсток, запоминал основные ориентиры. Оказалось, что навыки разведчика могут быть полезными и здесь. Как-то, шагая по узкой, извилистой улочке, он искал глазами очередной ориентир, и взгляд его наткнулся на здание, преграждающее дорогу впереди. Очевидно, его давно забросили либо же использовали не для жилья. Это был простой одноэтажный дом без окон, а над дверным проёмом виднелся каменный барельеф. Видимо, предпринимались попытки усилить значительность здания.
Барельеф представлял собой гротескное изображение головы — не человеческой, не звериной, а какой-то невообразимой помеси. У неё были странные, искажённые, но вовсе не отталкивающие черты лица. Заинтересовавшись, юноша решил разглядеть её поближе.
Он пересёк улицу и остановился перед зданием, рассматривая непонятную каменную маску. И заметил то, чего не было видно издалека. Пониже лица мастер изваял руки, причём они были врезаны глубже маски и сразу же привлекали внимание, уводя взгляд от нечеловеческого обличья. Эти руки были сложены так, как когда-то сделала Дрин, приветствуя лорда Ярта при их первой встрече у ручья. Запястья касаются друг друга, а ладони и полусогнутые пальцы разведены, будто придерживают невидимую чашу. Так ведь это Лира!
Крин шагнул на порог и заглянул внутрь дома. Там витали обычные запахи давно заброшенного помещения. И было так темно, что он не смог разглядеть стен.
Это святилище Лиры… И он сразу вспомнил Нош. Интересно, знает ли она об этом месте? Стоит ли ей рассказывать? Но храм давно покинут, и она не найдёт здесь никого из своих единоверцев.
В полдень парень отправился обратно, к усадьбе купца Дана. Обычно Крин заходил в дом через задний дворик, но на этот раз проще было пройти через лавку. Не успел он переступить порог, как стал свидетелем яростной ссоры. Дан стоял в дверях маленькой комнаты, где хранились и тщательно охранялись самые ценные товары. Его лицо пылало таким гневом, что Крин поражённо замер на месте. Купец никогда не выходил из себя настолько, даже когда на караван напали разбойники.
Перед Даном стоял высокий нескладный парень, который доводился хозяину племянником.
Хотя он был всего года на два старше Крина, но караванщик доверял ему вести дела во время своих путешествий.
— Выгодная сделка! — кричал парень визгливым голосом. — Лорд Марк выложил за него кучу денег. А ты развесил уши на бредни этой шлюхи и чуть не проворонил… Зло в камне, как же! Или она что-то задумала, или просто пытается использовать тебя в своих целях.
— Этот камень нельзя было продавать. Ты нарушил мой приказ! Прочь с глаз моих, глупец! Если что-то случится, то во всём будешь виноват ты. Сегодня не попадайся мне на глаза… пока я не разберусь с этим делом!
Дан сжал кулаки и шагнул вперёд, хотя племянник был его выше. Лицо купца горело такой решимостью, что Гюнтер сорвался с места и пустился наутёк, едва не сбив с ног Крина. Лицо молодого человека было мрачнее тучи. Дан развернулся и с грохотом захлопнул дверь в хранилище.
Преисполнившись любопытства, Крин обратился к одной из служанок, которая стояла за прилавком.
— А что случилось?
— Гюнтер продал лорду Марку один камень, — встревожено ответила она, — про который госпожа сказала, что он плохой и полон зла. Она нашла его среди камней, которые Гюнтер купил, пока хозяина не было дома. Теперь, если случится что-то дурное, Совет заставит хозяина отвечать за это… Что сегодня за день такой!
Девушка взмахнула руками, словно пыталась изобразить свалившиеся на дом несчастья.
— А что ещё произошло? — спросил Крин, хотя все его мысли были поглощены случаем с камнем. Если Нош сказала, что в этом камне — зло… он прекрасно помнил, из-за чего началось землетрясение, разрушившее их горное укрытие. А вдруг этот камень навлечёт то же самое на Казгар? Знает ли Дан о землетрясении?
— Зарк, — продолжала служанка, передёрнув плечами. — Его ищут по всему дому с десяти утра. Говорят, он плюётся ядом… Госпожа Софина приказала перевернуть вверх дном каждую комнату. Разве можно держать дома такую тварь, пусть даже и в клетке? Они же опасные!
Зарк? Эти ящерицы водились в горах, и Крин никогда не слышал, что они могут причинить человеку какой-то вред. Возможно, существовали какие-то другие разновидности зарков, о которых он не знал. Если он ядовит, то поднявшаяся суматоха вполне понятна — эта зверушка бегает невероятно быстро и легко спрячется в любую щёлку. Да, у Дана сегодня тяжёлый день. Возможно, он отчасти изливал на племянника накопившийся гнев, отчего остальные домочадцы притихли и ходили по струночке. Правда, все, кто знал Гюнтера, втайне ликовали, что молодой нахал наконец получил взбучку.
17
Хотя Нош несколько раз ходила на базар вместе с Даном, чтобы прицениться к товару, выставленному другими купцами, ей ещё не представлялось случая погулять по городу самостоятельно. Увы, местные обычаи требовали, чтобы молодая девушка выходила из дома только с сопровождающим. Нош злилась, но пока не хотела ссориться с купцом.
Дан не стал представлять свою спутницу знакомым из гильдии, что немало озадачило девушку. Видимо, он хотел, чтобы о её таланте никто не знал. По крайней мере до зимней ярмарки.
Нош сердечно попрощалась с Вентро и Ханселем, которые возвращались в Даст, прихватив все снаряжение, какое только могли увезти. Девушка понимала, как расстроился Крин из-за того, что не может купить оружие для своего лорда. Несколько раз она видела, как он отправлялся в город, но не могла осмелиться и попросить взять её с собой. А ведь ей так необходимо было отыскать святилище Лиры!
Всё, что оставалось, — сидеть сложа руки. Нош не спускалась в лавку, если Дан её не звал, особенно когда там находился Гюнтер. Девушка знала, что он терпеть её не может. А ещё она сторонилась зимнего сада, который облюбовала Софина. В погожие дни молодая жена Дана находилась там до самого вечера, окружённая служанками.
Наконец терпение Нош истощилось, и она решила отправиться на переговоры с Крином. По крайней мере, невзирая на свою нелюбовь к колдовству в целом и к ней в частности, парень должен понимать, что её миссия так же важна для неё, как его поиски оружия. И ждать она уже не может. Следующим утром Нош завтракала у себя в комнате бутербродом с сыром, прихваченным на кухне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41