https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya_rakoviny/nastennie/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Александр Ярославович остановился возле одной из картин и долго смотрел на нее.
— «Человек с филином», — наклонившись к холсту, прочитал он, — кто автор? — негромко спросил он.
— Автора бог прибрал, — приблизился к нему бородатый мужичок в синем берете набекрень, — это копия.
— Бог выбирает лучших, — констатировал Александр Ярославович, брезгливо покосившись на мужичка, в бороде которого застряли хлебные крошки.
— Лучше бы он его нам оставил, — вытирая усы, сказал мужичок.
— Неисповедимы пути…, — веско сказал Александр Ярославович и, не закончив фразу, проследовал дальше.
Волохов ждал его в конце вернисажа.
— Почему вас заинтересовала эта заметка? — спросил он.
— Меня заинтересовал район убийства. Судя по всему, убитый был диггером-одиночкой, хотя нашли его на поверхности. В тех местах в пятнадцатом — шестнадцатом веках проложено много подземных коммуникаций. И как раз к пятнадцатому веку относятся сведения о появлении на Руси черной книги. То, что ты нашел у отца Василия, как-то может быть связано с этой статьей. В те годы государь призвал итальянцев строить Кремль и соборы. Фиораванти, Солари, Фрязина. Аристотель Фиораванти, Алевиз Фрязин, Пьетро Антонио Солари. Выдающиеся итальянские(венецианские) инженеры и архитекторы XV — начала XVI веков. По приглашению великого князя московского Ивана III строили кремлевские соборы, башни и стены Кремля, Грановитую Палату.
— Это были мастера с большой буквы, к тому же венецианцы, а не…
— Венеция тоже была папской вотчиной. В окружении мастеров вполне мог находиться лазутчик.
Они шли вверх по узкой тенистой улице, поднимаясь к Ленинскому проспекту.
— Еще меня насторожил способ убийства… — Александр Ярославович посторонился, пропуская идущую навстречу девушку в легком, почти прозрачном платье, и, посмотрев ей вслед, покачал головой, — скоро совсем голые ходить будут.
— Осуждаете?
— Скажем так: не одобряю. В женщине должна какая-то тайна присутствовать, недосказанность. В мое время даже дворовые девки в закрытой до пят одежде ходили!
— Ага, — поддакнул Волохов, — а под сарафаном — ничего. Задирай, светлый князь, любой подол и пользуй на здоровье.
— Фи, — скривился Александр Ярославович, — с дворовой девкой…
— Неужто не случалось, а, ваше сиятельство? Такой видный мужчина, благодетель, защитник веры! А? Помимо наложниц там всяких. А?
— Ну, ты …хм…, не очень то, — неуверенно сказал Александр Ярославович, — давай-ка, посерьезней, Павел.
— Как скажете. А я вот слышал…
— Однако не будем отвлекаться, — князь поспешил вернуться к прерванному разговору, — способ убийства, выколотые глаза и отрезанные кисти рук. Этот несчастный явно увидел то, чего не должен был видеть, и взял то, на что не имел прав. Так казнили воров и разбойников.
— Подземелья достраивались в последующие века?
— Да, причем в той же манере, но ты узнаешь кладку венецианцев. В тайниках и схронах вместо раствора кирпич клали на расплавленный свинец. Больше ничем помочь не могу — сведений о подземельях нет с середины девятнадцатого века.
— Спасибо и на этом.
— Пожалуйста. Похоже, подготовка закончилась, и теперь он будет действовать быстро.
Справа, за потемневшей от времени и непогоды кирпичной стеной, стояла небольшая церковь. Александр Ярославович залюбовался разноцветьем куполов, придававшим церкви неуместно-пряничный вид.
— Храм Иоанна Воина, — сказал он, — батюшка здесь неплохой служит. Зайдем?
— Ни за что, — категорически отказался Волохов.
— Нехристь окаянный, — пробормотал Александр Ярославович, — ладно. Не забудь про отчет.
Вышедший первым Гусь внимательно оглядел двор. Дневная жара загнала старух-пенсионерок в тень на скамейки у подъездов. Малышня ковырялась в песочнице под присмотром млевших под деревьями мамаш. Гусь обошел кругом джип, еще раз огляделся. Какой-то мужик с подбитым глазом, в замызганном и потертом пиджаке и неопределенного цвета брюках тщился вытащить веревкой винную пробку из пустой бутылки. Гусь вразвалку подошел к нему.
— Слышь, синюк, ну-ка давай отсюда.
Мужик поднял пропитую немытую морду, глянул заплывшим глазом и, не говоря ни слова, подобрал мешок и потопал со двора.
Хлопнула дверь подъезда, вышли Сергей с Марией. Он открыл для нее заднюю дверцу джипа, сам устроился на переднем сиденье. Следом показался Олег, сел за руль, включил зажигание, опустил стекло и позвал Гуся.
— Значит так, часов до девяти мы в «Праге», а потом в казино. Прозвони клубы: не было ли наездов, как менты себя ведут, ну, в общем, сам знаешь. Если по поводу памятника Толяну скульптор будет звонить — дай ему мой номер. По мелочам не звони — развеяться надо, — сказал он.
— Понял, Олег, все как в сказке будет, — кивнул Гусь. Тут он заметил бомжа, который вроде прислушивался к разговору, — мужик, ты че тут ушами прядешь? Ты че, не понял, что я тебе сказал? Давай вали отсюда и чтобы больше к нам ни ногой.
— Оставь его, — опустив стекло, процедила Мария, — это местный. Вчера с нами Толика поминал.
— Вчера — это вчера, а сегодня не хрена тут атмосферу портить, — пробормотал Гусь. — Он проводил глазами джип и снова повернулся к бомжу, — я тебе че сказал?
Бомж подхватился и заковылял дальше. Гусь хлопнул в ладоши и потер руки.
— Ну и ладно, нам казино не к чему. Мы по-своему отдыхаем.
Он достал сотовый телефон, в который никак не мог наиграться, и набрал номер.
— Санек, наливай, — сказал он и поспешил в подъезд.
Доехав до «Китай-города», Волохов вышел на Солянку. Труп диггера нашли на углу Хитровского и Подколокольного переулков. Волохов зашагал к Покровскому бульвару. Ночью это место было не самое оживленное в городе, но и не настолько пустынное, чтобы никто не заметил, как человеку отрезают руки. Старые дома начала века, а может, и прошлого столетия пестрели вывесками небольших фирм, нотариальных контор, магазинчиков. Было и несколько жилых домов, так что вряд ли тело тащили издалека. Для себя Волохов уже очертил круг поисков, ограничив его Покровским бульваром, Малым Трехсвятительским и Подкопаевским переулками. Тело могли вытащить из канализационного люка, но могли и вынести из подвала одного из близлежащих домов. Волохов сделал круг и по Хитровскому переулку вернулся к месту, где нашли тело. Постоял, оглядывая дома. Вокруг бурлил водоворот спешащих, задыхающихся от жары москвичей. Автомобили, сгрудившиеся в лабиринтах узких улиц, казались заблудившимся стадом, потерявшим пастуха. Если убийца тот, кого он ищет, должен быть след . Пока он его не почувствовал. Ну, что ж, придется поискать. Двор дома недалеко от церкви Святителя Николая привлек его внимание своей отстраненностью от городской суеты. Казалось, время застыло в нем, сохраняя атмосферу зеленых и тенистых московских двориков. Волохов не торопясь прошел мимо, заглянув во двор. Двери подъездов были с кодовыми замками, но хуже было другое. Во дворе, судя по пустым бутылкам, собирались любители выпить на свежем воздухе, и бдительные старушки возле подъездов подозрительными взглядами провожали каждого проходящего по двору. Волохов с бумажкой в руке, якобы в поисках нужного адреса, пошел вдоль подъездов. Возле одного из них он замер, будто налетел на стену. Он искал след и он его нашел. Остаточное воздействие было слабым, но это был след . Волохов огляделся, запоминая место и, сокрушенно покачав головой — мол, не тот адрес, — вышел на улицу.
Ночь изменила двор почти до неузнаваемости. Старый дом уже спал, тускло светились только окна, выходящие на лестничные площадки. Волохов, стараясь держаться в тени, прошел к подъезду, возле которого днем ощутил след . Код на двери можно было легко определить по истертым металлическим кнопкам. Коротко подсветив фонариком, он пробежал пальцами по кнопкам и вошел внутрь. Справа от лестницы обшитая жестью дверь вела в подвал. Присмотревшись к скобам, на которых висел устрашающих размеров замок, Волохов хмыкнул и, подцепив пальцами, без усилий вытянул скобы из двери. Несколько ступеней вели вниз, в заваленный старым хламом подвал. Пробираясь между сломанных велосипедов, покореженных детских колясок и полусгнивших чемоданов, Волохов вдруг замер, ощутив впереди пустоту. Он посветил фонариком. Свет был тусклый, дрянной. Помянув китайский ширпотреб, Волохов раздвинул лежащие на полу доски, увидел пролом и присел над ним на корточки. В желтом свете проявились серые бетонные стены и мелкий ручеек, бежавший по дну. След вел вниз. Чуть касаясь краев пролома, Волохов мягко спрыгнул, присев, огляделся. Коллектор был высокий, в рост человека, по стенам шли кабели в металлической обмотке и запотевшие трубы, в которых что-то с журчанием текло. Воздух был влажный, но не затхлый. След был отчетлив, и потерять его при всем желании было нельзя. Стараясь не замочить ноги, Волохов пошел вперед, придерживаясь руками за трубы. Возле канализационного люка след раздваивался. Одна часть вела вверх, на улицу, другая уходила дальше по коллектору. Наверху по улице проехал автомобиль, крышка колодца, неплотно лежавшая в пазах, отозвалась глухим звоном. Волохов двинулся вперед. Через несколько десятков метров след внезапно кончился. Бетонная труба уходила вперед, в темноту, боковых проходов не было. В недоумении повертев головой, он прикинул пройденный путь. Выходило, что сейчас он находился где-то в районе Яузского бульвара. Он осветил стены и влажный пол, провел руками по стенам. На левой ладони остались крошки цемента. Кусок бетона здесь был чуть темнее. Волохов выключил фонарь и, закрыв глаза, сосредоточился. По телу побежал озноб, в кончиках пальцев возникло знакомое покалывание, и он остановил трансформацию. Когда он открыл глаза, мир вокруг выглядел иначе. Теплый воздух, сквозивший в тоннеле, приобрел тысячи оттенков цвета. Ручеек под ногами, казалось, был свит из десятков радужных лент. Кусок стены слева светился тусклым фосфорным пятном среди неживого камня. Волохов поднес отяжелевшие ладони с растопыренными пальцами к стене и резко ударил по световому пятну. Кусок стены пропал под его руками, как внезапно исчезнувший мираж. Положив руки на крошащиеся бетоном края отверстия, он заглянул внутрь. Почти над головой нависал кирпичный свод, пахло землей и плесенью. Воздух был тяжелый, густой. Повиснув на руках, Волохов нащупал под ногами опору. Это был старинный подземный ход, ведущий скорее всего к реке. Так называемый «вылаз», на случай осады. След в застоявшемся воздухе ощущался сильнее, и Волохов, скребя ороговевшими кончиками пальцев по стенам, осторожно пошел вперед. Все время подмывало встать на четвереньки. Он с трудом передвигал вперед отяжелевшие ноги, но если суждено встретить врага сейчас, лучше не терять драгоценные секунды на изменение тела. Постепенно понижаясь, вылаз сделал несколько поворотов. Запахло сыростью, кирпич под руками стал влажным, и за очередным поворотом Волохов наткнулся на тупик. В одной из боковых стен зиял пролом. Осколки кирпича перекатывались под ногами, чавкала сырая земля, кладка впереди, казалось, истекала слезами. Волохов приблизил к ней голову и услышал мерный шум воды. Должно быть, за стеной текла река. Осторожно подойдя к пролому, он заглянул в него. Это была небольшая комната с кирпичными стенами, полом и потолком. Волохов протиснулся внутрь. Пахло кровью и еще чем-то, что он не смог определить. Появилось какое-то странное ощущение, будто своды стали давить на него. Если раньше он чувствовал толщину кладки, слежавшийся грунт за ней, то теперь казалось, что за стенами этой комнаты пустота, ничто. Волохов шагнул к стене, подсветил фонарем и царапнул ороговевшим концом пальца между кирпичей. Из-под когтя змейкой поползла мягкая металлическая стружка. Свинец вместо раствора. Вылаз к реке могли построить и в более раннее время, но этот схрон явно сложили иноземные мастера. Он наступил на что-то мягкое, присел, разглядывая. Под ногой лежал кусок полуистлевшей, пропитанной пахучим составом кожи. Волохов приподнял его. Сгибы на коже свидетельствовали, что в нее был завернут небольшой предмет. Запах крови стал ощутимей. Волохов посветил вокруг. Темная лужа наполовину спекшейся, наполовину впитавшейся в кирпич крови напоминала разлитую смолу. Ее было много. Человек, потерявший такое количество крови, не мог остаться в живых. Волохов отступил к выходу, поскреб подошвами по полу, счищая кровь.
— Значит, здесь он тебя встретил, — пробормотал он.
Свернув найденный кусок кожи, он засунул ее в карман куртки. Здесь больше нечего было делать.
Обратный путь до вертикального колодца занял немного времени, хотя навалившаяся усталость замедляла движение. Волохов взялся руками за скобы и полез вверх. Возле чугунной крышки люка он прислушался. Где-то рядом работал двигатель автомобиля. Ну и черт с ним, решил Волохов. Скажу, что погреться залез. Упершись в крышку рукой, он нажал на нее. Никакого результата. Нажал сильнее — то же самое. Он присмотрелся к краям. Нет, не приварена. Утвердившись на скобах, нажал плечом. Крышка приподнялась было, но тут же встала на место. Да что это такое, он же слышал, как она болталась под колесом проехавшего автомобиля. Подумав, что ему придется снова спускаться вниз и тащиться обратно к подвалу в доме возле церкви, Волохов почувствовал нарастающую злость. Шагнув еще на ступеньку вверх, он скорчился, упираясь в люк плечами и спиной.
— Ну, я тебе, — прошипел он.
Глаза застлало багровым туманом, и, издав хриплый рев, он рванулся вверх.
— Ну, Мариш, ну давай, ну что ты, — молодой человек, нашептывая на ушко своей спутнице ласковые слова, пытался расстегнуть на ней блузку, одновременно нащупывая рукоятку откидывания пассажирского сидения. — Ну, молодожены мы, в конце-то концов, или как?
— Может, домой поедем? — возражала молодая жена. — Там мама.
— Вот именно, что там мама, — молодой человек откинул, наконец, сидение и занялся брюками. — Кому мама, а кому теща. Опять будет стучать в стенку и спрашивать, что я с тобой делаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45


А-П

П-Я