Шифр был пятизначным.
- Он должен был иметь в виду, что открывать его буду я. Давайте
посмотрим... - и я установил число 2247. 22 апреля 2117 года, день, когда
погиб Кубс.
Замок щелкнул и портфель раскрылся. Ордац был тут как тут и
вытаскивал брезентовый конверт. Я не столь поспешно взял две каких-то
склянки. В одной из них, герметически закупоренной от проникновения
земного воздуха, находилась невероятно мелкая пыль. Пыль настолько мелкая,
что скользила, как масло по внутренней поверхности наполовину заполненного
стеклянного флакона. В другой пробирке находилась почерневшая крупинка
железо-никелевого сплава, едва различимая невооруженным глазом.

В портфеле были и другие вещи, но главной оказалась папка. В ней
находилась вся история Оуэна... во всяком случае, до определенного
момента. Оуэн, должно быть, намеревался ее дополнить.
Когда он вернулся из последнего полета к богатым рудами обломкам,
среди всякого прочего хлама на почте Цереры его поджидало письмо. Должно
быть, он хохотал над некоторыми частями этого послания. Лоран взял на себя
труд собрать полное досье на контрабандную деятельность Оуэна на
протяжении последних восьми лет. Неужели он рассчитывал, что может
добиться молчания Оуэна угрозой передачи этого досье таможенникам?
Возможно, это досье породило в голове Оуэна ошибочную мысль. Как бы
то ни было, он решил связаться с Лораном и посмотреть, что из этого
выйдет. Если бы не особые обстоятельства, он переслал бы мне это письмо,
предоставив РУК честь выследить всю банду. Ведь специалистом по таким
делам была все-таки эта организация. Однако в последнем рейсе у Оуэна
произошло несчастье.
Его фотонный привод взорвался где-то за орбитой Юпитера.
Предохранительные устройства едва успели катапультировать жилой отсек его
корабля. Спасательное судно подобрало Оуэна и вернуло его на Цереру.
После оплаты спасательной экспедиции он оказался разорен. Ему нужны
были деньги. Возможно, Лорану стало об этом известно и он на это
рассчитывал.
Вознаграждение за информацию, которая привела бы к поимке Лорана,
могло дать ему возможность купить новый корабль.
Он, следуя инструкции Лорана, приземлился в одном из захудалых
космопортов, откуда люди этого сверхорганлеггера долго возили его - в
Лондон, в Бомбей, в Амберг в Германии. История, записанная рукой Оуэна,
кончалась в Амберге. Каким образом он попал в Калифорнию? Рассказать об
этом у него уже не было никакой возможности.
Однако и во время этих переездов ему удалось узнать очень многое. Ему
удалось добыть сведения о структуре организации Лорана. В папке был
полностью изложен план переброски добытых преступным образом органов в
Пояс и техника поиска клиентов и выхода на них. Было здесь и немало
догадок Оуэна, которые в большинстве казались разумными, но практически
невыполнимыми. Как это было для него типично! Я не мог найти ни признака
того, что у него возникали какие-то сомнения в осуществимости своих
намерений.
...И, разумеется, он не знал, что скоро наступит конец.
Здесь же были двадцать три голограммы, все - принадлежавшие членам
банды Лорана. На обороте некоторых снимков виднелись пометки Оуэна, на
других ничего не было. Оуэн не был в состоянии выяснить, какое место
каждый из сфотографированных им органлеггеров занимает в организации.
Я просмотрел их два раза, задаваясь вопросом - не является ли один из
изображенных на снимках самим Лораном? Оуэн этого так и не узнал.

- Похоже, вы были правы, - сказал Ордац. - Он не мог походя собрать
такие подробности, поэтому намерение выдать банду Лорана должно было у
него быть с самого начала.
- А я вам что говорил? И за это его убили!
- Да, так, должно быть, и было. Какие мотивы могли у него быть для
самоубийства? - Ордац изо всех сил пытался изобразить на лице гнев. - И я
также нахожу, что совершенно не могу поверить в нашего противоречивого
убийцу. Вы совершенно испортили мне аппетит, мистер Гамильтон.
Я рассказал ему свои соображения о других жильцах на этаже Оуэна. Он
улыбнулся и кивнул.
- Возможно, возможно... теперь это компетенция вашего управления.
Органлеггерство входит в сферу деятельности РУК.
- Верно. - Я закрыл портфель и взвесил его в руке. Посмотрим, что
сделает из всего этого компьютер. Я вам пришлю фотокопии всего, что здесь
есть.
- Вы мне дадите знать, что выяснится в отношении других жильцов?
- Разумеется.

Я вошел в контору РУК, размахивая драгоценным портфелем и чувствуя
себя на вершине успеха. Оуэн был убит. Он погиб, не запятнав своего
честного имени и, пожалуй, скорее всего, не без достоинства. Даже Ордац
признал это.
Запыхавшись и спотыкаясь, меня нагнал Джексон Бера.
- Что стряслось? - окликнул я его. Может быть, я не хотел упустить
шанса похвастаться. У меня было двадцать три лица, двадцать три
органлеггера в одном портфеле в моей руке.
Бера остановился.
- Где вы были?
- Работал. Честно. Что за спешка?
- Помните того продавца наслаждений, за которым мы следили?
- Грэхема? Кеннета Грэхема?
- Именно его. Он мертв. И виноваты в этом мы! - С этими словами он
побежал дальше.

К тому времени, как я догнал его, он был уже в лаборатории.
Труп Кеннета Грэхема лежал лицом вверх на операционном столе. Его
вытянутое, впалое лицо было бледным и ничего не выражающим, размякшим. Оно
было пустым. Со всех сторон голову окружала различная аппаратура.
- Как дела? - спросил Бера.
- Да никак, - ответил врач. - В этом нет вашей вины. Вы достаточно
быстро поместили его в глубокий холод... - Он пожал плечами.
Я тронул Бера за плечо.
- Что произошло?
Бера еще не отдышался после своего бега.
- Видимо, что-то просочилось Кеннет попытался сбежать, но мы накрыли
его в аэропорту.
- Можно было и подождать. Посадить кого-нибудь с ним в один самолет.
Наполнить салон СТГ-4.
- А помните переполох, когда мы в последний раз применили СТГ-4? Эти
чертовы журналисты!
Бера весь дрожал. И я не осуждал его.
РУК и органлеггеры ведут очень странную игру, в некоторых деталях
довольно сходную. Органлеггеры должны доставлять своих доноров живыми,
поэтому они всегда вооружены иглопистолетами, стреляющими кристаллами
усыпляющего вещества, мгновенно растворяющегося в крови. Мы пользуемся
точно таким же оружием и примерно по той же причине - преступника следует
сохранить для судебного разбирательства, а потом для правительственного
госпиталя. Поэтому от агентов РУК требуется, чтобы они ни в коем случае не
убивали.
В один прекрасный день я научился этой истине. Некто Рафаил Хейн, с
недавних пор считающийся органлеггером, попытался добраться у себя дома до
кнопки экстренной сигнализации. Если бы ему это удалось, на свободу
вырвались бы самые жуткие силы ада, люди Хейна сделали бы мне укол и я
оказался бы рассортированным по частям в отдельных камерах хранилища
органлеггеров, принадлежавшего Хейну. Поэтому я задушил его.
Рапорт об этом был заложен в память компьютера, но только три
человека знали об этом. Одним из них был мой непосредственный начальник
Лукас Гарнер. Второй была Джули. Пока что Хейн оставался единственным
убитым мною человеком.
А Грэхем стал первой жертвой Бера.
- Мы взяли его в аэропорту, - рассказывал Бера. - На голове у него
была шляпа. Жаль, я не обратил на это внимания, не то мы могли бы
действовать быстрее. Мы начали окружать его, держа наготове иглопистолеты.
Он обернулся и увидел нас. Сунул пальцы под шляпу и тут же упал без
памяти.
- Он убил себя?
- Да.
- Каким образом?
- Посмотрите-ка на его голову.
Я придвинулся к столу поближе, стараясь не мешать врачу, который, как
полагалось по правилам, пытался извлечь из мертвого мозга информацию
индуктивным методом, но у него ничего не получалось.
На самой макушке Грэхема виднелась плоская продолговатая коробочка из
черной пластмассы, почти вдвое меньше колоды карт. Я прикоснулся к ней и
сразу понял, что она прикреплена к черепу убитого.
- Дроуд. Нестандартный и слишком большой. В нем батарейка.
- Вы знали, что у него привычка к электростимуляции?
- Нет. Мы опасались устанавливать аппаратуру для слежки у него дома.
Он мог обнаружить ее и скрыться. Посмотрите-ка на эту штуку еще раз!
"С формой дроуда что-то не так", - подумал я.
Черная пластмассовая коробочка наполовину расплавилась.
- Высокая температура? - пробурчал я себе под нос.
- Он взорвал батарейку разом, - кивнул Бера, - послав весь ее
убийственный заряд прямо в мозг, точнехонько в центр наслаждения. И,
господи, Джил, о чем я все время думаю - на что это было похоже? Джил,
какие ощущения он мог в себе этим вызвать?
Я похлопал его по плечу, пытаясь успокоить его и сам успокоиться. Мне
уже давно лезли в голову мысли по этому вопросу.
Вот лежит человек, вжививший электрод в голову Оуэна. Была ли его
смерть кратковременным адом или исступленным восторгом райского
наслаждения? Я надеялся, что адом, но поверить в это никак не мог.
Во всяком случае, Кеннета Грэхема больше нет в этом мире - он не
объявится где-нибудь с новым лицом, новыми узорами на сетчатке глаза и
отпечатками пальцев, в общем, всем тем, чем могли его снабдить подпольные
хранилища.
- Ничего, - сказал врач. - Его мозг практически выжжен. Тех крупиц
нервных связей, которые сохранились, недостаточно, чтобы наскрести что-то
осмысленное.
- Попробуйте еще раз, - попросил Бера.
Я незаметно вышел из лаборатории. Возможно, попозже я поставлю Бера
выпивку; он, похоже, в ней нуждается. Бера был одним из таких людей, в ком
сочувствие к ближним очень обострено. Я понимал, что он почти физически
чувствует жуткую волну исступления и краха, пережитую Грэхемом, когда он
покидал этот мир.
Голограммы из "Моники" прибыли несколько часов назад. Миллер отобрал
снимки не только жильцов, снимавших квартиры на 18-м этаже за последние
шесть недель, но также и жильцов семнадцатого и девятнадцатого этажей. Это
казалось неслыханным богатством. Меня позабавила мысль, будто кто-то
спускался с девятнадцатого этажа через балкон на восемнадцатый в течение
шести недель. Но в квартире 1809 не было не то что окон - в ней не было
даже наружной стены, не говоря уже о балконе.
Неужели Миллера это тоже забавляло? Чушь! Это даже не могло придти
ему в голову! Просто он перестарался, чтобы выказать свое рвение нам
помочь.
Никто из жильцов на протяжении всего этого периода не соответствовал
известным или подозреваемым сообщникам Лорана. Тогда я вспомнил о двадцати
трех возможных людях Лорана из портфеля Оуэна. Я отдал их снимки
программисту, не будучи уверенным, что сам справлюсь с компьютером. Он
вот-вот должен закончить подготовку программы.
Я позвонил вниз: да, готово.
Я приказал компьютеру сравнить их с голограммами из "Моники".
Ничего! Между ними не было ни единого соответствия!
Следующие два часа я провел, записывая дело Оуэна Джеймисона.
Программист переведет его на машинный язык и заложит в компьютер. Мне
такое пока не под силу.
Мы снова вернулись к непоследовательным действиям убийцы из версии
Ордаца.
Только это, плюс путаница логических тупиков. Благодаря смерти Оуэна
в наших руках оказалась целая пачка новых снимков, которые в настоящий
момент, возможно, уже устарели. Органлеггеры от одного подозрительного
взгляда меняют свои лица. Я закончил вкратце описание сути дела, переслал
его программисту и позвонил Джули. Теперь я нуждался в ее защите.
Джули, оказывается, ушла домой.
Я хотел было позвонить Таффи, но остановился, набрав только половину
номера. Иногда бывает, что лучше не звонить. Мне нужно пережить плохое
настроение самому. Мне нужна пещера, где бы я мог побыть один.
По-видимому, выражение лица у меня было такое, что мог лопнуть экран
видеофона. Зачем же передавать свое настроение ни в чем не повинной
девушке?
И я отправился домой.
Было уже темно, когда я вышел на улицу. Поднявшись по пешеходному
переходу над движущимися тротуарами, я стал дожидаться такси на площадке
перекрестка. Вскоре такси показалось, с мигающей белой надписью "Свободно"
на брюхе. Я сел в такси и вставил кредитную карточку.
Оуэн собирал свои голограммы по всему евроазиатскому материку.
Большая часть из них, если не все, принадлежали зарубежным агентам Лорана.
Почему же я ожидал обнаружить их в Лос-Анжелесе?
Такси поднялось в светлое ночное небо. Благодаря городским огням,
облака под ним превратились в плоский белый шатер. Мы пробили облака и
летели над ними. Автопилоту такси не было дела, есть ли у меня возможность
любоваться окружающей (или проплывающей внизу?) панорамой.
...Так чем же я теперь располагаю? Кто-то среди десятков обитателей
18-го этажа был сообщником Лорана. Или так - или непоследовательный убийца
из версии Ордаца, очень осторожный, но оставивший Оуэна умирать в течение
пяти недель одного, без присмотра.
...А так ли уж маловероятен этот непоследовательный убийца?
Ведь в конце концов, этим убийцей был мой собственный гипотетический
Лоран! и он совершал убийства, эти тягчайшие преступления. Он убивал
методично, снова и снова, наживая при этом сказочные барыши. РУК не мог до
него добраться. Не пришло ли теперь время, когда он стал небрежным?
Как и Грэхем. Как долго этот человек подбирал доноров среди своих
покупателей, выбирая несколько совершенно неприметных за год? А потом, два
раза за несколько месяцев, он выбрал таких клиентов, отсутствие которых
всполошило родственников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11