Спросив, все ли благополучно, Эрайде отпустил
Килта.
- Тогда почему бы шефом не быть мне? - поинтересовался Джедсон.
- Президент не должен заниматься такими мелочами. К тому же они все
прекрасно справляются со своими обязанностями. Вот, взгляните, схема
постов.
Первый советник протянул президенту схему дворца и сквера и принялся
тыкать в нее пальцем.
- У главных ворот, у задних ворот, здесь, здесь и здесь... в сквере
тут и там... парадный вход, черные входы... лестничные площадки... Вы
защищены надежно.
- Да, верно, - согласился Джедсон, думая, что, в случае чего улизнуть
из дворца будет затруднительно.
- А могу я изменить посты?
- Да, но лучше согласовать это с командиром - Легион подчиняется
непосредственному начальнику.
- А могу я сменить командира?
- Да, но поставьте в известность шефа...
- А если и шефа, и весь триумвират... того? - Джедсон засмеялся
пьяным смешком.
- Разумеется. Ведь это самые обычные министерства, только обладающие
особыми полномочиями.
- Значит, я всех могу сменить?
- Вплоть до самого себя!
Глаза президента мигом потускнели. Он навалился на столик:
- Нехорошо шутите, мистер советник.
- Простите, ваше превосходительство...
Пьяное превосходительство откинулось назад в кресло.
- А как эти генералы называются по-вашему? - спросил он.
- Генералами и называются. За тридцать лет Контракта у нас произошло
полное оземнение. Все государственные должности имеют земные названия,
большинство населения знает английский.
Президент быстро хмелел - в отличие от Эрайде, который, как и все
виртианцы, был мало восприимчив к алкоголю. Своего обещания относительно
государственной символики Джедсон в этот вечер, разумеется, не выполнил.
Меж тем у дворца столпились любопытные, ожидая поднятия нового флага.
Эрайде вызвал первого секретаря и приказал поднять национальный флаг,
столь непонравившийся Джедсону.
На другой день Джедсон, увидев флаг, вызвал к себе Эрайде.
- Почему подняли флаг без согласования со мной?
- Видите ли, вчера было трудно провести согласование с вами.
- Попрошу без намеков! Флаг сменить.
- Ваше превосходительство, это национальная традиция... Президент
поднимает свой флаг в первый день правления. Дальнейшее изменение флага -
подрыв авторитета президента...
- Что вы ко мне прицепились со своими традициями? Ну хорошо, пусть
будет незначительное изменение... Выкиньте змею, пусть меч держит леопард,
стоящий на задних лапах. Что у вас обозначает леопард?
- Ваше превосходительство, на Вирте нет леопардов.
- Вот и отлично, исполняйте!
- В полдень должен быть исполнен гимн.
Джедсон поморщился. Сочинять гимны он не умел.
- Есть хороший английский перевод национального?
- Пожалуйста.
Президент прочитал и нахмурился:
- Тут есть странные места... "Вставайте на бой за освобождение", "мы
не подчиняемся тирании" - что это за намеки?
- Вы, наверное, обратили внимание, что наша республика называется
сепаратной. В свое время мы отделились от соседней Дрольфийской империи -
не без борьбы, разумеется. Тогда и создан гимн.
- Что это за империя?
- Одна из рабовладельческих империй Вирта, пожалуй, сильнейшая. В то
время находилась в упадке, ее ждала участь вашего Рима. Но земляне резко
преобразили империю. Теперь она весьма развита, хотя отсталый общественный
строй сказывается - их технические достижения куда скромнее наших.
- Кто император?
- Сейчас некий Александр Хилс, прилетел в один день с вами.
Джедсон вспомнил, что в списке пассажиров "Вирджинии" ему попадалась
фамилия Хилс, но он тогда не обратил на нее внимания.
Исполнение гимна Джедсон разрешил. Таким образом, за несколько минут
он совершил две ошибки: во-первых, изменив национальный герб и флаг на
свой, несуразный, ибо и без того вытянутый щит увеличился еще на длину
леопарда, и нарушились все пропорции; во-вторых, разрешив национальный
гимн, он уверил народ в будущем демократическом правлении. Опасно бывает
не оправдать ожидания народа. Для диктатора самый опасный момент тогда,
когда он заделается вдруг либералом: те, кто одобрял его за сильную
власть, отшатнутся от него, оппозиция же немедленно устроит революцию.
Сходная судьба может ждать и либерала, решившего сделаться диктатором.
Джедсон пожелал осмотреть дворец. Из президентских покоев он и Эрайде
вышли в парадную залу. Блестел паркет, сияли зеркала. В дальнем конце
стояло золоченое кресло, которое можно было бы принять за трон, если бы не
находившийся перед ним стол, совершенно не вписывавшийся в окружающую
обстановку.
- Стол убрать, - распорядился Джедсон.
- Но в парадной зале проходят деловые приемы... Стол может
понадобиться...
- Убрать.
- Хорошо, - поклонился Эрайде.
- Скажите, - спросил Джедсон самым непринужденным тоном, - это в этой
зале президента Сеано...
- Да, - ответил Эрайде, - на этом самом месте, где мы стоим.
- Это при вас было? - спросил Джедсон неприязненно, делая шаг в
сторону.
- Да, я был его первым советником. Но беда в том, что президент Сеано
не желал слушать ничьих советов... Вам что говорили о причинах переворота?
- Что Сеано сделал ставку на силы госбезопасности, а те не пожелали
ссориться с народом...
- Чушь, как и всякая официальная версия, - отрезал первый советник. -
Силы госбезопасности никогда не боятся поссориться с народом, потому что
это народ смертельно боится поссориться с силами госбезопасности. А Сеано
вздумалось вдруг менять триумвират... Если вы захотите менять состава
триумвирата, лучше всего замените Зимонс-Деля на его заместителя Крэга, а
Зимонс-Деля назначьте его заместителем... Но это еще полбеды: Сеано решил
лишить триумвират какой бы то ни было власти и всю власть взять себе.
Более того: ему вздумалось судить прежних членов триумвирата и приговорить
их к казни как врагов и изменников...
- Тут-то и произошел переворот?
- Нет, сперва новый триумвират утвердил приговор и привел его в
исполнение, а потом уже произошел переворот.
- А какие у вас тут казни?
- В зависимости от тяжести преступления четырех типов: расстрел,
повешение, повешение вниз головой и погребение заживо.
Джедсон немного помолчал и произнес задумчиво:
- А вчера вы говорили, что каждый президент сам формирует свое
правительство, свой "двор"...
- Разве я что-нибудь говорил при этом о триумвирате? Я имел в виду
кабинет, парламент, в крайнем случае министерства. Кстати, тут есть еще
одно правило: вы можете ликвидировать целые государственные учреждения, но
при этом неплохо бы позаботиться об их руководителях. Их нельзя
выбрасывать на улицу, чиновники - опора государства.

Однако Джедсон не слишком прислушивался к советам Эрайде. Он
загорелся жаждой преобразований. Чтобы иметь время обдумать детали своей
программы, он объявил выборы в Национальный Парламент. Это событие
произвело фурор, хотя и вызвало опасения, вполне естественные после того,
как последний лантрийский парламент был расстрелян по обвинению в
антигосударственной деятельности. Прошел было слух, что новый президент
собирается разрешить политические партии. Однако так далеко замыслы
Джедсона не простирались. Он сидел в своем кабинете и изучал сложную
структуру государственных учреждений. Первый советник, почтительно
склонившись, стоял рядом и давал пояснения. По ходу дела Джедсон устранял
одно министерство за другим. Наконец Эрайде не выдержал.
- Ваше превосходительство, - он достал калькулятор. - Вы оставили без
работы уже 5673 чиновника.
- А сколько у нас безработных?
Советник полистал блокнот.
- Официально зарегистрировано 4694237 человек.
- Значит, будет?
- 4700000.
- Ну вот, как раз круглая цифра. Мои предшественники наплодили у вас
кучу ведомств, как будто не понимали, что чем больше министерств, тем
меньше власти остается президенту! Кстати, когда здесь была последняя
война?
- Тридцать шесть лет назад - Война за независимость с Дрольфийской
империей.
- И все это время вы содержите армию, да еще платите ей? Зачем Лантри
армия?
- Ваше превосходительство, армия служит в Лантри для двух целей: для
парадов и для государственных переворотов.
- Гм... Ладно. Займемся выборами в парламент.
Джедсон понимал, что в борьбе за власть ему придется столкнуться с
бюрократией и полагал, что парламент поможет ему на первом этапе.
Через несколько дней, когда Джедсон дремал в кресле на веранде, он
вдруг услышал сквозь сон слово "революция".
- Что? Когда? - мигом пробудился Джедсон.
- Император Александр Хилс выступил перед народом с речью, в которой
провозгласил промышленную революцию, - услышал он голос Эрайде.
- А, ну это не опасно, - зевнул президент.
- Речь с восторгом встречена в стране.
- Что вы хотите, он же император!
Таким образом закончился первый в Лантри разговор об императоре Хилсе
и его политике. Джедсону еще предстояло пожалеть о своем легкомыслии в
этом вопросе.
На другой день советник вошел в президентские апартаменты
озабоченным.
- В городе демонстрация, ваше превосходительство. Переселенцы.
- Какие еще переселенцы?
- Почти вся земля в стране принадлежит латифундистам. Беднейшее
крестьянство устремляется в город, а там слишком мало предприятий, чтобы
вместить всех. Отсюда высокий уровень преступности и эпидемий в городах.
- И чего же они хотят?
- Они требуют решить их проблему. Прикажете разогнать демонстрацию?
- Ну зачем же? Куда они направляются?
- К дворцу.
- Ну, к дворцу не пускайте, а по городу пусть походят, черт с ними.
Однако не пустить переселенцев к дворцу оказалось не простым делом.
После столкновения с полицией переселенцы, избежавшие ареста, рассеялись
по городу.
В тот же день Джедсон занялся аграрным вопросом. Выслушав доклад
Эрайде о невозможности в исторически обозримые сроки форсировать развитие
промышленности, он вскользь заявил первому советнику о возможности
насильственного отчуждения части земель латифундистов за выкуп.
На следующий день Джедсон принимал представителей землевладельцев.
- Вы совершенно правы, гражданин президент, - говорил Вохепс, лысый
толстяк с масляными глазами. - Ситуация кризисная. Крестьяне не желают
трудиться на нашей земле и уходят в город. За последние пять лет наши
доходы упали вдвое. Значительные площади не обрабатываются. Стране грозит
голод. Уходящие крестьяне превращаются в бедствие для и без того
перенаселенных городов. Они ведут нищенское существование. А меж тем
решение проблемы лежит на поверхности.
- Какое же? - живо спросил Джедсон.
- Запретить крестьянам уходить в город. Тогда сразу упадут
перенаселенность и безработица в городах, возрастет объем
сельскохозяйственной продукции, и, наконец, сами крестьяне перестанут
умирать с голоду в городах. Да и мы сможем вкладывать наши доходы в рост
промышленности.
Идея понравилась президенту. Он решил предложить законопроект
парламенту.
Тем временем выборы в парламент подходили к концу. Близилась первая
сессия. Надо сказать, сам факт воскрешения парламента составил о
президенте мнение как о великом демократе, и потому многие левые
отважились на выход из подполья. Надо ли говорить, что на всех
баллотировавшихся в парламент были заведены особые досье вторым отделом
министерства госбезопасности (досье на политически благонадежных
находились в ведении Третьего отдела).
На первую сессию Джедсон, кроме законопроекта о закреплении крестьян,
вынес также проекты о погашении внешнего долга, копившегося еще со времен
независимости, за счет увеличения налогов, а также о провозглашении Лантри
беспартийным государством. Парламент, в свою очередь, предложил
экспроприацию земель, количество которых превышает определенный ценз, в
пользу крестьян, форсирование промышленности, увеличение налогов лишь с
доходов опять-таки выше некоторого ценза, половинное сокращение армии и
многопартийность.
Ни одно предложение парламента не было принято Джедсоном.
Ни одно предложение Джедсона не было принято парламентом.
Вечером во дворец явился генерал Морт. Он убедительно растолковал
президенту, что парламент ведет политику на подрыв авторитета президента,
продемонстрировал копии досье нескольких парламентариев, из которых была
видна их принадлежность к различным террористическим организациям, и
намекнул, что парламент не допустит ни малейшего усиления президента. Но
Джедсон еще медлил.
На другой день по стране прошли выступления переселенцев, возмущенных
угрозой закрепления. В тот же день начались беспорядки в армии.
Зимонс-Дель потребовал от Джедсона гарантии того, что армия не будет
сокращена, ибо лишь это, по его словам, могло прекратить беспорядки.
Парламент требовал от Джедсона решительных действий. Джедсон ни на что не
решался.
На следующий день, когда президент ехал в парламент, его машину
обстреляли. Естественно, пули оставили на бронированном стекле только
царапины. Террорист был схвачен на месте и через час признался, что
подослан левым крылом парламента.
На вечернее заседание ни президент, ни советник не явились. На
трибуну вышел полковник госбезопасности и предложил парламенту резолюцию о
самороспуске. Большинство отказалось принять резолюцию. Тогда в зал
ворвались легионеры. Избежать ареста удалось только некоторым правым.
Несколько человек было убито на месте "при попытке оказать сопротивление".
1 2 3 4 5 6 7